глава 4 окончание
Прощай любовь, ты больше мне не будешь сниться.
Лишь в сумрак ночи снова входишь в этот дом.
Вновь зажигаешь светоч в пасмурной темнице,
Рождаешь солнца луч под яростным огнем.
Прощай любовь. Уже забытые страницы
Листает осень. Как не думать в эту ночь,
Где жизни и любви счастливые границы.
Прошла любовь. Её уж больше не вернешь.
Прощай любовь. Ты знай, возврата нет к былому.
Исчезли юности прекрасные черты.
Мне не начать уж жизнь по скайпу по-иному.
Тебя всю ночь искать, и вновь… дарить цветы.
Прощай любовь. Ты верь, те грустные страницы
Написаны не нами. И слова грустны....
А сердце плачет. Бьется, рвется из темницы,
И ты ушел навек. Остались только сны….
Оля упаковала письмо аккуратно в конверт и сунула в стол Денису, где у него лежали документы и важные бумаги.
— Она, что, с ума сошла. Ненормальная. Куда ушла, зачем. Она что, мне не поверила. Правда считает, что я могу изменить ей. Вот безумная. Не зря говорят, человек от любви глупеет. Нет, понятно, а я…. Наночка, ты что бросила меня. Ой, как страшно. Нанка, милая не бросай меня. Я согласна с тобой хоть куда идти, только вернись.
Денис завел свою машину. Он предполагал, куда Маша увела девушку. Конечно, она снова пошла к Вольдемару. Для чего? Он понимал, у девушки был бред. Временное помутнение рассудка на почве несчастливой любви. Он помнил, как в бреду она называла его красивым, любимым и тянула руки при этом к Денису. Но он так же понимал, что это временное, проходящее. Посудите сами — он уехал из её дома, где любил её, но стоило только переступить порог дома, уже нашел другую. Легкодоступную Снежану. Нет, я не буду спорить с её доступностью, сам же передал ей, что девочка свободна. Так, какого черта теперь предъявляешь, она что Кончита Аргуэльо, ждать своего Рязанова сорок пять лет. Нет, конечно. Но, почему именно Вольдемар. Кто он такой? Сидит сейчас в казино, проигрывает батины деньги и ждет. Ждет, когда придут крепкие ребята, и предложат работу. Вообще-то он с виду крепенький, если не знать, что по натуре он трус, (может не трус, а очень осторожный), то сойдет за атлета. И еще красавец, не удивлюсь, что Нанка влюбилась в него. Только вот есть смысл прожигать деньги отца, иди заработай сам. Сейчас возможностей много.
Дорога, освободившись от снега, весело ложилась под колеса мерседеса. Денис купил зверь-машину по дешевке, на рынке. Сколько выплыло классной техники с приходом перестройки. Машине пятнадцать лет, но видно в Германии она была в надежных руках, работала и у Дениса, как часы. Вот рядом появились трубы ТЭЦа, теплоцентрали, обогревающей весь город. Под колесами зашуршал гравий вместо асфальта объездной дороги города. Как Денис свернул на дорогу ведущею к «теплому каналу», он и сам не заметил. Что ж это было очень привычно. Вот он – «теплый канал». Окруженный сейчас опавшими ивами и, даже живым ранней весной, «вечнозелёным камышом» ручей, почти река по силе, особенно во время сброса воды из-под котлов, бурлила и кипела. Эту иллюзию давал пар, который стоял над водой всё время. Вода же в ручье не замерзала даже и зимой. Конечно, она не была такой горячей, как это могло показаться с первого взгляда. В свое время, какая-то сердобольная душа, а скорее всего рыбацкая судьба, запустила сюда мальков карася и карпа. Рыба прижилась, и сейчас, нет-нет, да и увидишь на берегу речки рыбаков. Здесь, около коллектора с водой, и стоит известное на весь город придорожное кафе, громко называемое — «ресторан Парковый».
Наверное, пришло время подробно рассказать об этом интересном месте, и об обитателях таких мест. Правильно подумал Денис, Маше было все равно честность или грехопадение Наны. В заведении, названом рестораном, собирались разные личности. Здесь были: и шофера-дальнобойщики, падкие на дешевое женское тело, благо трасса республиканского значения проходила рядом, и бандиты, отдыхающие после трудового горячего дня за бутылочкой винца и грудастых девочек, и просто прожигающих жизнь богатеньких ребят.
Когда-то рядом с котлами была столовая для рабочих ТЭЦа, до начала нашумевшей перестройки. Затем денег стало катастрофически не хватать, посетителей стало меньше, и столовая потерпела упадок. Как кстати и все другие организации общепита. Они закрывались повсеместно. Именно тогда в город приехал Влад Буреломов. Он целиком и полностью поддерживал свою фамилию. Шел по головам и по плечам своих коллег. Когда-то давно, еще до перестройки, молодой руководитель комсомольской организации Уральска жил на широкую ногу на Тоболе. У него была на берегу реки лодочная станция с гольф клубом и бильярдной. В общем было где отдохнуть боссам партийного и, естественно, комсомольского мира. И никто не знал, что всё это взял под своё крыло Буреломов. Он очень ревностно охранял своё инкогнито, никто не знал, кто же тот таинственный хозяин жизни. Конечно, тогда, еще на заре перестройки не поощрялось владение домами и клубами. Но находились и среди журналистов ушлые люди. Все-то они, журналисты, знали. И хоть у Влада и в милиции, и в первых городских изданиях были свои люди, публикации стали поднимать такие злободневные темы. Один раз в маленькой местной газетенке появилось статья – расследование о пропаже кое-где людей. Высокопоставленных людей. Неизвестный журналист обещал, что он всё равно выйдет на похитителя. Группа защиты от нападок мира у Буреломова была хорошая. Они так же провели свое расследование И вот на горизонте засветилась звезда журналистики, - Ира Майорова. Разведка Буреломова сработала четко, и вот уже через десять дней Ира сидела за столом напротив Влада. Сначала с непонимающим лицом. (Как так, произошла утечка. Тайна журналистского расследования была вскрыта). Потом, под потоком неопровержимых доказательств, Ира призналась. Да это она вела расследование. Ну и что? Она хотела сенсацию. Она хотела иметь имя, вес в журналистике. Когда ей напомнили горькую судьбу Влада Листьева и Дмитрия Холодова, она сначала горько усмехнулась.
— Так это в Москве. А у нас периферия, — сказала она горько, польщённая, что её сравнили с маститыми журналистами. И некоторое время отвечала на вопросы криминального боса гордо подняв голову, но вскоре она поняла, что ей не выкрутиться из ситуации. Дамоклов меч уже висел у неё над головой. Девушка поняла, что выхода из патовой ситуации нет. Результат будет один. Она расплакалась из жалости к себе, просила пощадить её, умоляла, упав на колени. Твердила, что забудет дорогу в журналистику, просила оставить жизнь, хотя бы в качестве бомжа. Буреломов хмуро молчал. В конце концов, он до молекул, атомов своего тела насладился падением гордой, независимой репортерши, дал сигнал ждущим своего часа стервятникам. Те, накинув на голову девушки мешок, и крепко связали зашедшую в рыданиях журналистку, отнесли на заросший камышом берег Тобола, и плавно опустили горе-репортера в омут. Так, а может, не совсем так закончилась судьба Ирины Майоровой. Кто знает, может, это были фантазии самого Влада, но молва шла. Потом, после этого убийства он приехал в наш город. Заметил загибающеюся столовую, и решил открыть на этом месте ресторан. Дело пошло в гору. Вскоре слухи о новом ресторане достигли ушей главы города, конечно, с тем, что изменилось в ресторане. Новое время, новое веяние. Почему-то никого не напугал разгул проституции и подпольного казино, это посчитали в порядке вещей. В мире никого не расстраивало, что на месте маленькой проститутки могла быть ваша дочь. Мир сошел с ума.
Вот такой был ресторан, где очень часто проводил время Вольдемар Кузнецов. Куда наведывалась Маша, отдохнуть, получить адреналин, принять головокружение от выигрыша и секундную потерю сознания от проигрыша. Правда, она по-крупному никогда не играла. Так пару ставок в казино, либо пару-тройку минут посидеть, поддержать кого-нибудь. На многое её не хватало. Почему? Маша говорила:
— Я, так, просто, интересуюсь. Нравится большие огни сцены, импонирует шоу певцов и танцовщиц, и, вообще, с ума схожу от таинства голоса крупье. Просто мне нравится…, — по большому счету, всем знающим Машу персонажам, казалось, у девочки не было денег. Ведь теперешний фаворит девушки не торопился снабжать её множеством ассигнаций…, но, тем не менее, постоянно сопровождал её в казино.
Он и сегодня бы поехал с ней, но подвело письмо Нанки, которое необходимо было прочитать. Именно сейчас, потом было бы поздно. Поздно? Наверное, и сейчас время было потерянно. Ведь Денис не ожидал, что будет написано в письме. Если бы знал, он бы не отпустил «таёжку» от себя ни на шаг. Хотя, какой ты идиот, ведь и дураку было понятно, что она писала письмо под впечатлением какой-то силы. Мог бы не забирать письмо, когда-нибудь сама отдала. Лучше поздно, чем сейчас. Денис задумался и очнулся только тогда, когда машину повело вправо. Дорога оказалась сильно мокрой, грязной. Сильнее сжав руль, парень увидел впереди два силуэта. Он притормозил, решив пропустить их, дорога была узкой и скользкой. Чтобы пешеходы видели его маневр, он переключился на дальний свет и… обомлел. Навстречу шли Вольдемар и Нана. И как шли? Девушка, боясь поскользнуться обеими руками вцепилась в юношу выше локтя, а он, обхватив нежно её стан свободной рукой, покровительственно вел её по дороге, поглаживая место, где халат распахнулся. Юноша мечтал, чтобы путь никогда не заканчивался. Но это ведь было полбеды. Плюс ко всему, они так мило беседовали. Вольдемар что-то увлеченно рассказывал, а девушка слушала, глядя на него влюбленными глазами. Только подойдя достаточно близко, узнав машину, девушка вырвалась из рук друга и побежала к машине. Её пышный халатик распахнулся еще больше, оголяя ноги чуть ли не по всей длине. Но девушка этого не замечала.
— Денис! Денис! Там Маша в скверной ситуации. Её могут убить. Против нее все стражи игорного дома.
— Где она?
— Там. Внутри. Я сейчас не могу сказать. Она меня выкинула из ресторана. И Вольдемара, сказав: «Позаботься о ней!». Это обо мне-то. Ну мы и убежали. Там много этих было, дураков. Ну, как их, которые охотятся за моим телом.
— А где дубленка? — тон Дениса казался ровным и деловым, хотя душе у него бушевала буря. Не понимая, почему, но видя это Нанка стушевалась. «Почему ты так со мной? Я же хотела, как лучше? А, понимаю. Маша!», — для этого не надо было выходить в Астрал. Мысль неожиданная и понятная поразила девушку прямо в сердце, она даже отпрянула от автомобиля друга. «А я еще испугалась, он увидит, я обнимаюсь с Вольдемаром», — горестно подумалось ей. Ну, что, всё, маски сброшены.
— Не знаю. В гардеробе осталась. Мы же убегали, — тихо, без воодушевления от встречи, как это было вначале, промямлила она. Денис вышел из машины, открыл багажник, выудил оттуда неплохую, хоть и старенькую уже дубленку.
— На….
— Нет, не надо, — воскликнула девушка.
— Оденься. Простудишься, — Нанка только сейчас увидела, и осознала в каком она виде стоит перед мужчинами. Растрепанная, в всклокоченном халатике, с пуговицами, отсутствующими на груди. Полы её одежды хлопая на ветру открывали аппетитные ножки. Её лицо, может быть впервые за вечер, залилось вечной девичьей краской, словно на небо опять ступило закатное солнце.
«Ой, дурак ты, Денис. О чем, сейчас думаешь?», — парень смутился, накинув на плечи девушке мужскую дубленку. Одежду со своего плеча. Только по причине нежелания выкидывать старые вещи, он отказался от этого, и она оказалась сейчас в багажнике его машины. Парень поторопился расстаться с парой, спросив Вольдемара:
— Ты выведешь девочку? Далеко, все-таки.
— Денис. Будь спок. У меня деньги на такси есть, сейчас главное до стоянки добраться.
— Верю, парнишка. Действуй, — Денис сильно газанул в лицо Нанке выхлопными газами и умчался в туманной дымке.
«Вот опять. Нет, не умею я держать мужчин в тонусе, — горько подумала девушка. На горизонте опять замаячила Маша. — Ну, почему ты, Машенька, вечно мешаешься мне. Не надо заходить в Астрал, чтобы понять, что у тебя виды на Дениса…. А я? А что я? Я не буду забирать его у тебя. Нет, не потому что я люблю уже тебя. Я, пожалуй, после сегодняшнего вечера, никогда не прощу твои издевки над собой. Дай, богиня, чтобы все было хорошо с тобой. Езжай, Денис и счастья тебе», — глаза девушки наполнились слезами. Еще чуть-чуть и они вырвутся из её влюбленных глаз. Тут подошел Вольдемар и протянул ей руку, хотел обнять, как раньше, вернуть, то, что сдуло весенним ветром при появлении Дениса, но опустил руку, взглянув в глаза девушки.
— Что, опять?
— Вова. Мы говорили уже. Возврата к прошедшему нет. Ты не мой, я не твоя.
— Я что-нибудь не так сделал? Я, даже не сказал ничего плохого. А, между прочим, мы не просто так встретились с тобой. Ты помнишь? Как мы любили друг друга….
— Помню. Конечно, помню. Я если хочешь знать, как тебя вижу набегают те воспоминания. Но….
— А почему нам с тобой не тряхнуть стариной. Не вспомнить ту любовь. Не предаться воспоминаниям.
— Вова, ты не слышишь меня. Вольдемар, я тебе уже говорила, я люблю другого.
— Ха-ха. Дениса, что ли?
— А это уже не твое дело.
— Почему не моё? Денис…. Ему никто не нужен. У него, Снежана, девушка была. Он знаешь, что ей сказал, когда вернулся из своего Афгана.
— Ммм…. Нет.
— Ну, все равно. Он отказался от неё только за один раз. А ты…. Ты год со мной спала, — при этих словах Нанка отодвинулась от него на вытянутую руку. А он продолжал. — Ну, что ты на меня так смотришь? Думаешь ему Машка нужна? Играет в благородство. Он тоже бросит её, только подвернется что-нибудь другое. А меня ты уже знаешь. Знаешь, как я умею любить. Помнишь, как умирала в моих руках. Нанка, поедем ко мне, я посвящу тебе этот вечер. Я посвящу тебе любовь, — говоря так он приблизился почти вплотную, обхватил голову девушки и припал к её губам. Нанка не сопротивлялась, дыхание оборвалось, старые, вымученные воспоминания пришли из глубины сознания. Она опустила руки вниз, отвечала на его поцелуи. Не жарко, вяло, не жадно, но отвечала. Распахнув коралловые губы, приоткрыв частокол жемчужных зубов она впустила внутрь его язык. Но лениво, без страсти. — Что, Нанка? Ты правда не любишь больше. А вот я люблю….
— Глупый ты, Вольдемар. Ты что, не помнишь, кто я. Вольдемар, я ясновидящая. Я – Гамаюн. Помнишь? В последний день ты просил сделать предсказание. Я тебе тогда сказала, что я не вижу ничего. После того, когда ты уехал, я ничего не вижу. Мне хорошо, когда ты меня целуешь, но это просто память. Память о минувших минутах, может даже часах. Но только и всего. Из памяти не сошьешь нового кафтана, — девушка резко развернулась, сбросила руки с плеч и пошла в сторону города. Пройдя метров семь, до того участка, где в сторону вело машину Дениса, она вдруг развернулась, дождалась Вольдемара протянула к нему обе руки. — Вова. Давай жить дружно. Выводи меня отсюда, здесь очень скользко. Можешь даже обнять меня, только целоваться не надо, — а Вольдемару, слышалось: «Володя, делай со мной, что хочешь. Я оказывается до сих пор люблю тебя. Хочешь обнимать – обнимай, хочешь целовать – целуй, хочешь секса, - бери меня, но только не здесь. Не на улице». И они устремились дальше. К маячившим впереди мерцающим строениям….
Денис подъехал к ресторану вовремя. Вся шайка была на улице. Они ходили бестолково по площадке, кого-то искали. Но это больше было похоже на бестолковое движение в броуновском аппарате. «Кого ищем? Не знаем. Что ищем? А, кто его знает? Девку какую-то. Начальство знает. У него есть съемки с камер слежения, всё равно найдут. А как она пропала? Кто его знает? А, что, собственно, произошло?» — эти последние вопросы Денис задал знакомому атлету из охраны Влада Буреломова.
— О, Денис. Здорово. Машка твоя куда-то делась. Только что была здесь, и пропала. А она без тебя сегодня в Казино играла. Я смотрю – она здесь и играет, а тебя где-то нет.
— Объясни толком, я ничего не понял. Из-за чего весь сыр-бор.
— Да я и сам ничего не понял. Я стою на четвертом входе. Сам знаешь, что это такое. Потом шеф, это наш начальник охраны кричит, в зале буза поднялась. Кто-то что-то требует. Я еще подумал, нам-то какая разница, мы караулим вход в хранилище. Ну раз шеф просит, я отправил, Степу проверить всё. Степу же знаешь? Он тоже из наших.
— Корбут. Ты что разглагольствуешь. Вы лучше Машку ищите, — вскричал командным голосом начальник охраны Казино. — О, сам Денис прибыл. Тебе кто сообщил?
— Подожди. Что сообщил?
— Как, что? Ты же выручать её приехал.
— Это как? Я не знаю ничего, приехал, потому что узнал, она сюда поехала. А что случилось?
— Ну-ка, жди. Сейчас узнаем всё, — атлет приподнял рацию и что-то быстро заговорил в неё.
Потихоньку движение во дворе успокоилось, каждый человек занялся своим делом. Вскоре на пятачок вышел сам Буреломов, собственной персоной, высокомерный и надменный человек. В правой руке он держал бокал какой-то жидкости, в левой был зажат кусок буженины, в зубах сигара. Всё это говорило, что его оторвали от очень важного дела и он хочет как можно быстрее вернутся туда. Но что-то ему мешало это сделать. И, конечно, не Денис. Но Дениса уже зацепило. Просто так не будет занятой человек отвлекаться по мелочи. Так всё-таки в чем дело, и где Маша. Это его интересовало больше всего.
— Так, вояка. Мне некогда сейчас. У меня есть предложение. Ты, если хочешь жить, завтра-послезавтра привозишь мне свою Машку, — он говориллениво. Всё уже решил. Но… Денис не так прост, с ним тоже нельзя так разговаривать.
— Постой, Влад. Ты может объяснишь, что случилось. Что она натворила? Он же еще девочка.
— Эта девочка сотворила такое. Она чуть ли не теракт произвела.
— Что???
— Вот тебе и что. Она сломала барабан для рулетки. Его теперь делать надо, столько денег улетит. А мы что должны ждать.
— Так тебе денег надо, — парень вытащил из кармана портмоне, отсчитал нужную сумму. Он знал сколько стоит аппарат для рулетки. Протянул деньги Владу. — Какие проблемы?
— Нееет, Денис. Дудки. Ты понимаешь, что она меня унизила. Я готов ей простить был все. Но унижение, сам понимаешь, карается смертной казнью. Прости, старина, у меня такие порядки. Я понимаю, проигралась, не у всех нервы выдержат. Ладно буксовала и хватит. Я что не понимаю, даже готов ссуду дать. А она: «Нет, ты вернешь, мне все деньги». И с размаху, как прыгнет на барабан, святое из святых, мою рулетку…. Ну я при своих ребятах подписал приговор. В общем мы завтра ждем, придут друзья, они тоже любят смотреть на смертную казнь.
Денис понял, что всё, жизнь Машеньки висит на волоске. Даже не на волоске, на половине волоска, и одно его неправильное действие и этот кусочек, связывающий её с миром, оборвется. Ему оставалось одно. Защищать её право на жизнь здесь, на пяточке двора Влада.
— Подожди, Влад. Давай так. Моя жизнь на жизнь девочки.
— Даже в том случае, что она больная.
— Даже в том случае. Но я не верю тебе.
— Ну вот. Опять начинается. Какого черта мне отменять завтра праздник. Ты не поймешь, когда человек смотрит своей смерти в лицо. Особенно, когда это молодая женщина.
— Хватит. Ты мне пообещаешь не трогать её больше никогда.
— Моё слово против твоей смерти. Дурак ты, Денис. С тобой же не я буду биться. Но где гарантия, что, убив тебя, мы не сможем найти, учти, найти, твою Машку, — при этих словах Дениса передернуло. — Не волнуйся. Я честный человек. Если она не попадется на глаза, то я не трону её. Но, лучше, конечно, ей не пересекаться со мной. Но, по-моему, она игроманка. Все равно придет сюда. Ладно по рукам. Сколько тебе человек нужно. Восемь – семь.
— Иди ты.
— Самоубийца.
Денис долго сопротивлялся. Но не зря говорят, против лома нет приема, если нет другого лома. У Дениса не было лома. В момент, когда Дениса отвлекли одним хорошим приемом, сзади оказался проворный малый. Он с размаха, улучив момент, ударил большой железякой по голове. Денис споткнулся и упал. Влад подошел к поверженному солдату.
— Ну, вот и всё. Видишь, а ты надеялся, что дольше продержишься, — он сплюнул на воина. — Ребята, бейте его, но не так чтоб завтра, когда найдем Машку, выносить труп. Он мне еще завтра будет нужен, пусть не ходящий, но соображающий. Будем хоронить двоих завтра. Какой это кайф.
Денис закрыл глаза от бессилия. Буреломов ушел со двора. Денис слышал, как завелась машина Влада. Джип «Чероки» поехал куда-то. В этот миг на Дениса посыпались жесткие удары….
Дениса били долго, лицо, казалось, кровавой маской. На спине отчетливо были видны две полосы, сквозь футболку и свитер пробилась кровь, одежда просто намокла. И, кажется, очень усердный исполнитель указаний Влада, сломал ему левую руку. Денис еще подумал, услышав хруст сломанной кости, хорошо хоть не правую. Точно самоубийца, его тащат на закланье, а он еще шутит, и усмехается. Агнец проклятый. Он даже не старался смотреть на своих истязателей. Зачем, он все равно не будет сводить счеты. Зачем, это исполнители. Заказчик, Влад Буреломов недосягаем. Ладно была бы возможность скрыться самому, перехватить где-нибудь Машу, он уехал куда-нибудь. Хоть в ту же Москву, там тоже были друзья из Афганистана. Слушай, Денис, хватит мечтать о несбыточном. Может они будут бить пока он действительно не кончится. Денис дернулся, словно удар биты задел главный узел. Дернулся и затих. Как учили в учебке в Кушке. Сколько уроков они прошли там, в Туркмении, перед пересылкой в Афган. Их учили не воспринимать боль, несколько шагов йога перед входом в нирвану. Пусть тело было разбито, но ты не чувствовал боли. Готовили к непопаданию в плен к моджахедам, задержать дыхание на несколько минут. Да что там минут, один герой сумел задержать дыхание на час. Правда ему понадобилась служба реанимации. Денис снова усмехнулся, ну, комик. Его…. Нет стойте, кажется, убийцы кончили прессовать его. Да, кончили. Денис, скорее услышал, чем почувствовал, как истязатели прошли в ресторан. Вскоре в дворе никого не осталось. Денис слегка пошевелился. Да, повреждений было больше, чем он думал. Но одно было хорошо. Ноги оказались целые, причем обе. Денис сначала встал на колени. Вот моя дубленка, в правом кармане должны лежать ключи от машины. Он думал, они не догадаются конфисковать ключи. Да, не подумали даже. Недалекие вы ребята. Хорошо хоть ворота закрыли, а то бы, как он встал во весь рост в открытом дворе ресторана. Ворота не преграда для «мерседеса», он когда выйдет на мировой простор, его вообще никто не остановит. Это вам не Джип, неповоротливый и тяжелый. А сколько у бандитов Влада Джипов. Да какая разница. Мне бы главное глаза не залило, кровь-то идет. Ну, ладно, что сделаешь. Денис ввалился в машину, хорошая машина, на Джип я бы не влез. Мотор мерседеса тихо и приятно заурчал. Ох, Нанка, видела бы ты меня сейчас, усмехнулся парень. Говорят, в самые тяжелые моменты организм обращается к самым близким людям. Неужели так бывает? Врут, наверное. Денис вспомнил Афганистан. Иногда было очень тяжело. В голове теснились родные и близкие. Кто? Мама, Таня? Но, конечно, не Машка, если бы он тогда не попал во двор, как раз в тот момент, когда ребята задумали черное дело, они даже не познакомились. Но, что это? Чем ты Машенька притягиваешь неприятности на свою…. На что она притягивает неприятности Денис не стал додумывать. Пусть она сама додумывает. Денис сам был таким, его плечи постоянно трещали от груза ложившихся на них проблем. Вот и сейчас пожалуйста, нет чтобы сидеть дома, нет, куда-то его понесло. Кого он ждал увидеть в Афганистане. Из домашних, конечно. Снежану? Так он сам её отпустил, когда понял, завис он в Афгане на неопределенный срок. Зачем девчонку мучить. Конечно, без её ведома, но что поделать, она сама так же решила. Всё. Больше никого не было. И он ни о ком не думал и его никто не любил. Вот только теперь сердце защемило. Нанка, ты прости меня. Я так бесцеремонно ворвался в твою душу. Я понимаю, ты любишь Вову, но, Наночка, милая моя девочка, прости, прости меня. Я понимаю, за любовь надо бороться. Но у меня нет сил. Мне бы сейчас Машу спасти. Где бы силы найти. Ты сильная девочка, выживешь, а Машка все равно засунет куда-нибудь свой нос. Прости Нанка.
Машина, раскидывая по сторонам щебенку, выехала на берег теплого ключа, здесь дорога была ровнее, Денис с облегчением вздохнул. Все-таки было больно вести автомобиль по полевому скользкому грейдеру. Перед глазами у Дениса вставали видения. То в воздухе парила Наночка, она взлетала высоко, до верхушек ив, знаками предупреждала парня о поворотах, но и торопила: «Быстрее Денис, быстрее. Они уже замерзают. Но и ворон почти настиг их». То, низко, почти в самой воде, плавала Машенька. Её красивое молодое тело, покрытое крупными мурашками простуды, то появлялось, то снова уходило под воду. В минуты, когда Маша уходила под воду, Денис видел за ней своего брата. Малыша. Ну, наверное, это бред, накрывает от потери крови. Не успел выехать на асфальт. Не повезло, подумал Денис. Но, что это? Так это в самом деле Машенька барахтается в мутной быстрой воде теплого ручья. Маша и Малыш. Точно, это не видение, не мистика. Вот она живая и здоровая. Ну насчет здоровья трудно сказать. Сколько она времени плескалась в раннем марте, пусть теплом ручье, но все равно это сумасшествие….
Денис опомнился, и резко нажал на тормоз. В ту же секунду какое-то огромное гигантское существо пролетело мимо, долетев до берега омута, оно, издав звериный рык, исчезло под водой. Денис в этот миг потерял сознание.
Влад гонял джип на малых оборотах. Он уже понял, куда могла деться Машенька. Ему импонировала эта маленькая аферистка. Он бы не убивал её. Только последний болван рубит сук, на котором сидит. Нет, уничтожив Дениса, он поиграет в благородство. Оставит ей жизнь, может даже отправит в другую комнату. Потом порадует себя смертью Дениса, вполне возможно на глазах у Маши. Запугать надо сразу, чтоб потом шелковая была. А будет артачиться, мы найдем её родню. Ничего будет милая, шелковая, доступная. Главное найти её сейчас. Влад вычислил её точно, с малым допуском. Конечно, ей кто-то помог, иначе бы она не смогла бы выкрутится. Ну ладно, это оставим на десерт. Ресторан ребята перевернули полностью, близлежащие комнаты и помещения проверили. Дороги, тропинки и пролески откинули, сейчас не лето, не затеряешься. Только не искали в теплом ручье. Воды сейчас много, ручей представляет собой маленькую бурную речку со своими странностями. Надо искать ближе к берегу, к голым в этот момент ивам, какой дурак полезет в омут в такое время. Это вам не горная река, со своими перекатами, с чередующими отмелями и глубиной омутов. Нет здесь были свои законы, у ив и камышей было мелко. Можно стоять сколько угодно времени, ручей-то теплый. Да и снег уже растаял, вода бурлила, делала вид кипения. Мы это уже проходили. Чуть дальше, за поворотом, известный в городе бочаг. Глубокая яма, никто не скажет вам глубину. Влад не советовал бы при таком течении подходить туда. Так и есть, Влад увидел подозрительный кусочек под ивами. Подъехав ближе, он резко притормозил. У него застучало сердце, когда он увидел у корней ивы одежду. Аккуратно свернутые дубленку, кофточку и джинсы. Вот девочка попалась. Где же ты есть. Он окинул внимательным взглядом долину ручья. Не видно. Но он чувствовал, она где-то здесь. Может забралась в бочаг. Вот дурная. Там и дно нестабильное, и наносов много, попадешь ногой в бурелом и прощай. По берегу шел какой-то «мерс», попав в ложбину, надрывно зарычал. Влад решил присмотреться. Кто так издевается над техникой. Понятно, не спокойный ты, Денис. Я ребятам сказал, только не до смерти, потом напоите его. А может, и правда его охраняет богиня. Ха-ха. Это тебе только, кажется. Он просто несется по дороге. Ладно, Влад сейчас исправит оплошность своих бойцов, он поймает его перед омутом. Просто проедет в бок, он уже представил, как налетает с боку в мерседес, от удара того сплющивает, и как в боулинге утягивает в омут. Все, был Афганец, и нет Афганца.
В последнею секунду он понял свою ошибку. Он совсем не учел, что в бочаг попала и Маша. Она еще сопротивлялась, может и на последнем издыхании, но была жива. В последнею секунду он увидел Малыша. Вот тоже пригрел на своей груди изменщика. Он хотел въехать в машину Дениса, но Денис увидел «русалок» раньше, и хоть потерял в этот миг сознание, но резко ударил по тормозам. Что-то делать было поздно, он промахнулся, и оценил это до мгновения, когда автомобиль скрылся в пучине вод.
Все было интересно. И Денис, и Влад, и Малыш, все прошлись по её нервам. Омут, тонула, выплывала. Как? Маша, которая никогда не умела плавать, выплыла, и вытащила замерзшего Малыша. Долго смотрела на омут, поглотивший Влада. Ей показалось, что вокруг машины Дениса, пролетела стая воронья, сужая круги, все уже и уже. Маша закричала, чтобы отогнать их, но услышала адский хохот, который, тут же превратился в обычный детский смех. Уже тогда Маша подумала без потусторонних сил не обошлось. Но она была Маша…. У нее на руках были братья Карауловы, причем самые любимые братья. Она и сама была почти голая, разве можно считать легкую ситцевую майку с глубоким вырезом и трусы одеждой. Её одежда нырнула в омут вместе с Владом. Кстати, с одеждой Малыша тоже. Он сидел в мерседесе укутанный теплым покрывалом. Спасибо Денису, приобрел теплые покрывала на сиденья. Дениса она с трудом, но перетащила на заднее сиденье. Пока переносила дала волю своей фантазии. Она и обнимала его, и прижимала его бесчувственное тело, любила и фантазировала, говорила ласковые слова, терялась в них, и опять любила. Но в конце концов она справилась, сняла дубленку Дениса и натянула на свое озябшее тело. Почувствовав тепло Дениса, она прыгнула за руль мерседеса и завела мотор. Маша без приключений добралась до дома….
Такси летело по вечернему городу. Вольдемар, сидев на заднем сиденье, расслабился. День клонился к вечеру, было уже после четырех часов. Солнце, большой огненный шар, пряталось за многоэтажки на пути такси. Мотор мягко гудел. Рядом сопела любимая женщина, она разомлела от решения проблем. Задремала. Вольдемар, положив по-барски ладонь на изумительную коленку девушки, чувствуя тепло её тела, с каждой секундой поднимался всё выше и выше. Голова кружилась, он боялся, сорвется, безумно упадет между сидений и начнет целовать это божественное тело. К сожаленью чужое. Почему? Ведь, когда он уезжал из Бурятии, она была его. Приехала к нему в город. Зачем? Как, - не к нему? К нему, конечно. Это однозначно. Она никого не могла знать в городе. Маша? Да откуда она знает Машку? Родственница из далекого аула, как она представила её сегодня в клубе. Нана сразу привлекла внимания мужчин. Еще бы. Точеные ножки при резком движении открывались до полных бедер. Два мячика груди так и собирались выпрыгнуть из ворота халата, небрежно застегнутого одной перламутровой пуговицей. Руки сами тянулись к ее груди, посмотреть выдержит ли пуговица напора мужских рук. Про её плоский живот я вообще не говорю, при небольшой доле фантазии можно представить и живот, и ниже, где сходятся две речки, полноводные и соблазнительные. Вольдемару не надо было напрягать фантазию, он и так помнил все. Помнил, как это тело извиваясь под ним от ласк, требовало любви, жаждало прикосновений, а потом заходилось в экстазе. Зачем она пришла сюда, в вертеп извращенных мыслей человека. И самое интересное пришла с Машкой. С девчонкой, в которую он втайне от всех был до сих пор влюблен. Да–да, не смейтесь. При всей наносном снобизме он был натурой тонкой и романтичной. Сколько он уже после армии дома, он так и не нашел себе пассию. Были девчонки. Гулял. Провожал домой. Спал кое с кем. Но никто не давал больше Нанки. Он, конечно, понимал, Нанка любила. Да и сам он любил, этого не отнимешь. Это он понял только сейчас. Когда почувствовал тягу к девчонке, не просто, как к женщине, как к близкому родному человеку. Вольдемар даже отвлекся от рулетки, надо было поговорить. Нане тоже. Он заказал коктейль, по бокалу, прошли в дальний угол, в закуток. Расположились там. Он заговорил первый. Рассыпался в комплиментах. Говорил, что девочка стала еще красивей. Еще приятней. Он очень рад встрече. Потом, заговорила она. Лучше бы молчала. Нет он рад был слышать её голос, грудной, чуть низковатый, такой любимый. Но слова. Эти чертовые слова.
— Не люблю. Прости. Да - приехала к тебе. Убегала от сутенеров, а куда еще денусь. В память врезался твой адрес. Вольдемар, ты прости меня, что я приехала. Если бы осталась дома, меня рано или поздно заставили заниматься проституцией, а я не такая. Я бы убила себя. А я сбежала. И сестру прихватила. Я за нее боюсь очень. Но, здесь встретила человека, которого, прости, полюбила. Честное слово.
— Это кого? Наночка, неужели это правда.
Он, так и думал, здесь им не дадут поговорить. Слишком вызывающий у нее был наряд. Вообще-то, здесь многие девчата были в халатах, а кое-кто, вообще – в лосинах и коротких топах. Так появляются продажные девчонки. Это он успел ей сказать, Нана нашла взглядом играющую в рулетку Машу и с укоризной покачала головой. «Эх, Маша, погубить меня решила. Не своими руками, так отдать меня алчущим женского тела мужчинам. Не получится, Машенька. Я птица «Гамаюн», я всё знаю за минуту. Схватив Вольдемара обоими руками, я шепнула ему.
— Вольдемар, выведи меня отсюда, — я знала, что это был авангард, они ничего мне не сделают. Увидев, как с жалостью я прикрываюсь парнем, они расступятся. Но я предполагала, что Вова растеряется. Что ж похож Вольдемар на себя. Если ты в своей тарелке, среди друзей, то ты зверь. Если ты вдвоем со своей девушкой, то романтичный парень, ведущий, бережливый, такой близкий и родной. Ну, а если напротив тебя дикий зверь, то ты, как таежная серна, — ноздри от испуга раздуваются, ушки прижались к голове, икры ног напряжены, она в любой момент может сорваться и дать стрекача. Я же не стала ждать второй волны мужчин, жаждущих крови, схватив парня крепче вырвалась на оперативный простор. Здесь было места для маневров больше и ближе к игорным столам, но и был риск быть окруженной. Вольдемар был не помощник, это скорее балласт, но и мужчина все-таки. Сами знаете, как красиво выглядит и помогает прикрытие человека, мужчины. Я, краем глаза увидела, что пришли в движение остальные мужчины, личности кавказской национальности. Наверное, сыграло мужское содружество. «Как это. Какая-то героиня в сексуальном халатике решила сопротивляться. Ату её, ату». Я почувствовала, как чья-то рука ухватила ворот халата и дернула к себе. Хорошо, что я вцепилась в Вольдемара, иначе я была бы уже в кольце похотливых рук. Но моя знаменитая перламутровая пуговица осталась у кого-то в руках, ворот халата разошёлся, открыв на всеобщее обозрение лифчик, но мне было не до этого. Нырять в Астрал не было смысла, да и Вольдемара было жалко. Я почувствовала, как кто-то обхватил мои ноги, крепко вцепившись в полы халата. Вы только не дергайте меня сильно, а то я останусь вообще без пуговиц на халате. Пожалуйста не дергайте. Не зря я в свое время занималась карате в интернате и считалась неплохой ученицей. Сплетя ноги вместе, я очень резко развернула пружинку. Почувствовала свободу. По коленке потекла кровь, я увидела это, но не почувствовала. Будем надеяться, что это не моя кровь. Кто-то обнял меня за талию, но, с другой стороны, от столиков с рулеткой. Скосив глаза вниз, я увидела Машу. Девушка нежно обняла меня и шепнула.
— Иди за мной. Быстро, — отпустив Вольдемара я пошла за девушкой. За шторой у рулетки оказалась дверь. — Идите домой. Идиотка. Соблазняшка, — вот это номер. Это оказывается, я виновата. Спасибо, Машенька. Вольдемар хотел остаться вместе с Машей, держать оборону, но девушка сказала: «Я выкручусь. Она заплутает. Спаси её, Вольдемар. Это я дура. Я же подумала, что девочка порисуется, попой покрутит и все. Не думала, что так все далеко зайдет». И мы пошли».
Так думала девушка, а может, не думала, вспоминала жуткие моменты «драки» в казино. Теперь всё позади, можно расслабиться. Конечно, она бы предпочла объятия Дениса, легкие поцелуи парня где-то возле уха. «Эх, Вольдемар, ты мой Вольдемар. Стараешься, чтобы я не заметила ласку. Будто не почувствуешь твои поцелуи. Я ведь помню всю твою изощренность». Будто не знаешь, как она любила тебя. Твои поглаживания коленок, поцелуи за ухом и невольное прижимание к себе на вираже. Все она понимала. Она разрешала тебе все это понимая, ты Вольдемар. Ни кто-нибудь, а тот мальчик из прошлого. Мальчик, который знал её, знал все её желания, предупреждал её слова, её мысли. Она бы, пожалуй, ничего не сделала, не сказала, если бы он захотел её прямо здесь в такси. Что ж, он имел право.
Вдруг, будто в сердце кольнуло, девушка встрепенулась. Попросила таксиста.
— Остановите, пожалуйста, — они проезжали по трассе лесную полосу перед домом. Лес разделял два микрорайона, до дома оставалось триста метров, потом, многоэтажки, а за ними старые дома частного сектора. Машина резко затормозила, девочка бесцеремонно скинула с колен руки Вольдемара. И, поправив сбившийся халат на ногах, выскочила из машины.
— Оля! Где ты, Оленька? — в лесу послышалось шуршание и на трассу вышла девочка.
Комментарии 2