Предыдущая публикация
Линия жизни
— Я ничего не понимаю, — девушка подняла на него удивлённый взгляд карих глаз — Как будто у вас длинная линия жизни. Настолько длинная, что её можно смотать в клубок. И вот вы разматываете эту линию-нить и как будто отдаёте другим. А потом ножничками чик, отрезаете. И у человека появляется новая линия жизни. Не понимаю, как такое может быть. Простите...
— Всё ты правильно увидела, девочка, — ответил он ей тогда-то не — Ножницами чик, и всё.
И почему он сегодня вспомнил эту мимолётную встречу, произошедшую два или три года назад? Тогда его старшая сестра Алевтина все уши ему прожужжала:
— Санька, Лусине такая умничка! Глядя на твою ладонь, всё о тебе расскажет. И прошлое, и настоящее, ну и будущее, конечно.
— Ага, — коротко ответил он ей.
— Ты сама красноречивость! В общем, жду тебя сегодня у себя, Лусине тоже придёт.
— Алька, ну зачем?
— Затем, что я хочу знать женишься ты, братец, когда-нибудь или так и помрёшь бобылём.
— То есть это гадалка будет решать?
— Лусине не гадалка, она хиромант. Ей дар от бабушки перешёл. Наши все в восторге от неё, а раньше говорят, к её бабке очередь из правительственных стояла.
— Ну-ну, таки очередь?!
— В общем, Санька, я тебя жду вечером.
— А если я работаю сегодня?
— Не работаешь, я узнавала.
Ох уж эта Алевтина! Мужчина знал, что так просто от старшей сестры не отделаться. Это единственный человек во всём мире, способный повлиять на него. Потому как была она ему за мать, считай, вырастила, на ноги подняла и слушался её Саня безоговорочно с самого детства. Она была его авторитетом, серым кардиналом в юбке. #опусы И в тот вечер он послушно пришёл к сестре, узнать о том женится когда-нибудь или нет. Хотя его это не заботило, но не давало спокойно спать Але.
А Лусине — девушка от силы 23 года — ничего не смогла прочесть по линиям на его ладонях. Вернее, она так думала, что не смогла. Просто она не знала, что он, Санька, а для большинства Александр Григорьевич Сбруев, кардиохирург. И говорят, один из лучших кардиохирургов в области. Лет пять назад его звали в Москву, а он отказался — не любил этот суетливый город.
И те нити, что увидела девушка с даром, были его рабочими буднями — он проводил операции на сердце. И образно это именно так и выглядело: протянул нить, ножницами чик, и вот у человека линия жизни удлинилась, а то и вовсе новая пролегла.
Он сидел в ординаторской и задумчиво помешивал кофе. Только что закончил обход, все проведённые им операции прошли успешно, пациенты приходили в себя, восстанавливались согласно норм. Разве что за Губайдуллиным требуется более тщательное наблюдение. Александр Григорьевич сделал пометку в блокноте о назначении дополнительных анализов. После обеда пройдёт по палатам, где лежат готовящиеся к операции, побеседует с ними.
Вот за эту участливость, за человечность пациенты Александра Григорьевича очень любили. Всех выслушает, развеет страхи и сомнения, расскажет что будет происходить. Операция на сердце — испытание душевно затратное, пугает неизвестностью, значимостью.
Но что-то беспокоило сегодня Александра Григорьевича, и Лусине эта уже третий раз вспомнилась. Как будто что-то важное сказала она в тот день, а что не помнит. Он ведь и не слушал особо, это Аля ждала информацию о женитьбе, но не дождалась. Не увидела хиромантка семейной жизни, и продолжения рода не предсказала.
Из задумчивости его вывел телефонный звонок: Алевтина легка на помине:
— Санька, привет.
— Ага. Как ты?
— Нормально, Димка в рейс уехал, а мне рассаду на дачу вывезти надо. Поможешь?
— Помогу, заеду после работы. С тебя ужин.
— Голубцы готовлю. Устроит?
— Более чем, ты же знаешь, — улыбнулся он, Алевтина братишку баловала больше мужа.
— У тебя операция сегодня есть?
— Нет.
— Ну вот и чудно, может и останешься на даче, а? Отдохнёшь.
— Там соседи новые, что ли? Или соседка? — Александр Григорьевич хорошо знал все сестринские повадки.
— Да вроде заехал кто-то, в прошлый раз видела, но подробностей не знаю, — равнодушно ответила сестра
— Ну-ну, ты да и не знаешь, — засмеялся он, — Ты наверняка всё выведала уже: не замужем, детей нет, анализы сдаёт регулярно.
— Тьфу на тебя, Санька. Вдова она, дети есть, но уже взрослые. Да тебе и самому скоро пятьдесят!
— Аля, Аля, ты неисправима! — тут его голос стал серьёзным, — А помнишь Лусине? Гадалка-хиромант.
— Девочка с бабушкиным даром. Она ничего про женитьбу не говорила.
— А что говорила,помнишь?
— Что линия жизни у тебя как нить в клубке. Что у тебя математический ум, и карьерный рост по выбранному пути, но несмотря на это человек ты мягкий, и живёшь привычным укладом, не хочешь ничего менять, тем самым ограничивая себя в чём-то.
— И всё?
— Ну вроде да. А что? Хочешь ещё раз ей ладонь показать? Давай я найду её, она же Риты...
— Нет, Аля. — перебил её брат, — Не надо, я просто вспомнил её вот и спрашиваю. Ты же всё помнишь, особенно если дело касается меня.
— Конечно, потому что люблю я тебя и хочу чтобы всё у тебя было хорошо.
— Ладно, Аля, я на обед, часов в 17 заеду.
— Хорошо, Саня, подумай чтобы остаться в выходные на даче.
Но Александр Григорьевич уже отбился. Лусине, Лусине, что же ты сказала тогда?
Он пообедал, поболтал в курилке с коллегами, взял истории болезни и пошёл на запланированный обход.
Осталось несколько человек, когда его срочно вызвали.
Женщина. 54 года. По всем признакам инфаркт миокарда. Если не провести шунтирование коронарной артерии незамедлительно велик риск потерять пациента.
— Готовьте операционную, — крикнул он, — Родионова срочно для ассистирования.
Через четыре часа он устало опустился на диван в ординаторской. Операция прошла успешно, у женщины все шансы вернуться к привычной жизни. Хорошо, что Родионов оказался на месте, с ним работается приятно, они понимают друг друга с полувзгляда. Надо позвонить Але, предупредить, что задерживается. Хотя, зная сестру, был уверен, она уже выяснила, что он на экстренной операции.
Вдруг отчётливо, как наяву он увидел большие карие глаза Лусине и её слова:
— У вас длинная линия жизни. Настолько длинная, что её можно смотать в клубок. И вот вы разматываете эту линию-нить и как будто отдаёте другим. А потом ножничками чик, отрезаете. И у человека появляется новая линия жизни. Я не понимаю как объяснить это. Но вам надо беречь себя. Отдавая эту линию-нить другим, вы не оставляете себе ничего. Если всё время отдавать, то вскоре ничего не останется. У вас очень большое сердце. И эта нить идёт от самого вашего центра. Берегите себя, не отдавайте эту нить полностью. Оставьте что-то себе.
Александр Григорьевич побледнел, схватился за сердце. Из рук с шумом выпала кружка. Мужчина издал прощальный крик и обмяк.
Через десять минут в ординаторскую зашёл хирург Родионов. Но помочь Александру Григорьевичу Сбруеву было уже невозможно. Он отдал свою линию-нить без остатка. Чик, и всё.
Блог: Кофейные романы Айгуль Галиакберова
Продолжение через полчаса
#кофером_опусы
Следующая публикация
Комментарии 26