Предыдущая публикация
В ту ночь Павел долго не мог уснуть и, заметив, что жена тоже не спит, сказал:
–Я думаю, надо Библию и Евангелие спрятать, вдруг с обыском придут.
Он не ошибся. Ровно в шесть часов утра в дверь постучали.
Хозяин открыл дверь. Молодой мужчина в кожаной куртке предъявил Павлу ордер на обыск. Потом происходило что-то страшное: открывали шкафы, поднимали одеяла и матрасы, копались в детских вещах, простукивали стены, проверяли каждую книгу, взятую с книжных полок, и бросали на пол. В одной из комнат подняли половую доску. В кухне перевернули всю посуду, разрезали на куски испечённый Валентиной хлеб, высыпали на стол макароны из мешка, а из ведра прямо на пол — сырую картошку.
И ещё долго громыхали в кладовке и в сарае.
Во время всего обыска хозяину и хозяйке запретили выходить из комнаты.
Разбуженные дети испуганными глазами смотрели на родителей и на всё происходящее.
К девяти часам двор опустел, стало очень тихо. Некоторое время никто не двигался.
Валентина растерянным взглядом обвела комнату и проговорила:
– С чего же начинать?
– Сначала поблагодарим Бога, что Он сохранил для нас духовную пищу, — сказал Павел уверенно.
***
Незнакомый следователь вышел из кабинета и пригласил:
– Богданов, войдите.
Он предложил Павлу сесть и спросил:
— Вы что, проповедуете без Библии?
-- Иногда и без Библии, — ответил Павел.
— Да вы не прикидывайтесь! Где храните антисоветскую литературу? — голос следователя резко изменился, он почти кричал.
Павел молчал.
— Два срока мало показалось? Что молчишь? Да я тебя сгною в тюрьме, голодом заморю. Значит, так: 15 суток!
У тебя будет много времени помолчать и подумать!
***
Павел огляделся. Камера, куда его привели, была узкая с двумя небольшими окнами почти под самым потолком. Окна были без стекла, с толстыми решётками и выходили на крышу соседней камеры.
Ветка высокого дерева едва виднелась из окошка.
Под крышей, громко чирикая, копошились воробьи.
У стены стояла кровать без матраса, стол и стул, привинченные к полу. Чтобы не одолевала грусть, Павел запел, потом стал вспоминать места из Библии и рассказывать вслух. Насыщенный событиями день прошел очень быстро. К вечеру стало немного прохладнее.
Арестант опустился на колени, помолился и прилёг на кровать, довольный тем, что жена убедила его одеться потеплее.
Утром он узнал, что вчера приходила Валентина с передачей, которую у неё не приняли. А когда Павел спросил дежурного, почему его не кормят, тот ответил:
– Семеро суток не велено кормить…
На минуту Павел задумался, потом громко сказал:
– Господи, да будет воля Твоя.
И стал молиться:
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое…
Он помолился за жену и детей, за церковь, за охранников и следователя, который кричал на него. После молитвы сел у стола и начал проповедовать самому себе, вспоминая главу 6 из Евангелия от Матфея. В ней написано, что Христос говорил:
«Не заботьтесь… что вам есть и что пить, во что одеться…
Взгляните на птиц небесных. Они не сеют и не жнут…
и Отец ваш Небесный питает их…»
Потом Павел вернулся к событию, когда Иисус был поведён Духом в пустыню, где пробыл 40 дней, ничего не ел и напоследок взалкал.
И как был искушаем и одержал победу над дьяволом.
И ещё Павел вспомнил пророка Илию, которого в пустыне кормили нечистые птицы, вороны, принося ему еду.
— Какая удивительная история! — восхищался он.
Не успел он окончить свою проповедь, как вдруг услышал возню наверху за окошком. Он поднял глаза вверх. На краю крыши у самого окна стоял большой серый кот. Несколько мгновений узник и гость смотрели друг на друга. Потом кот стал что-то лапой двигать к окну. Глаза Павла расширились. На самом краю окна лежал огромный кусок ароматного хлеба. Выполнив свою работу, кот удалился, важно шагая по крыше соседней камеры. Склонившись на колени, Павел благодарил Бога за Отцовскую заботу, за мягкий, свежий хлеб, за чудеса, которые Бог безмерно совершает в его жизни, и за то, что Он во все времена остаётся таким же неизменным любящим Отцом для Своих детей. И все последующие дни, без выходных и опозданий, кот приносил узнику хлеб.
* * *
— Что улыбаешься? — грубо спросил Павла следователь. — Голодать понравилось?
— А я не голодал. Меня каждый день кормили.
— Как кормили? Кто кормил?
— Кот.
— Ты что, издеваешься? Я спрашиваю: кто тебя кормил?
— Ну если не верите, приходите между одиннадцатью и двенадцатью часами: у меня в это время обед.
Следователь действительно пришёл в одиннадцать часов, когда Павел говорил очередную проповедь, цитируя 22-й Псалом:
— «Господь — Пастырь мой: я ни в чём не буду нуждаться.
Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим…»
Следователь присел, прислушиваясь и пытаясь вникнуть в то, о чём говорил арестованный.
— Ты приготовил предо мною трапезу ввиду врагов моих… — продолжал проповедник.
И вдруг на крыше, у окошка, послышался шорох. Оба подняли голову.
На краю окна у самой решётки стоял всё тот же серый кот, двигая большой кусок хлеба в окно.
Лицо следователя неестественно вытянулось, глаза стали круглыми, на лбу выступили капельки пота. Он встал.
— Маркиз, — едва выговорил он, — ты что здесь делаешь?
И, медленно выходя из камеры, тихо добавил:
– О Боже, это же мой кот...
Следующая публикация
Комментарии 127