Предыдущая публикация
Вдова с пятью детьми.
"Невозможно не любить своих детей", – думала Маша, пробираясь по занесённой снегом тропинке. Но любви она не испытывала. Чувствовала усталость, злость и непрекращающееся бессилие. Однажды, когда Володя был ещё жив, и она была беременна пятым, соседка с шестого этажа, уверенная, что Маша уже закрыла дверь и не слышит её слов, сказала своему мужу:– Ради пособий рожают, а дети вечно брошенные!
Маша тогда плакала до икоты, так ей было обидно. Да, она умудрялась работать, имея четырёх детей, но одни они никогда не оставались: приезжала мама, пока могла, потом стали нанимать няню. Работу она свою любила и не считала правильным бросать только потому, что дети маленькие. А вырастут они, и что? Кем Маша тогда будет?
Это оказалось верным решением, потому что, когда Володи не стало, её зарплаты хоть и с трудом хватало на все их с детьми потребности, но хватало. Она не трогала пенсию, та хранилась на сберегательных счетах, чтобы потом дети могли воспользоваться деньгами для старта взрослой жизни. Но, как оказалось, быть вдовой с пятью детьми слишком сложно даже для неё.
Всю ночь валил снег, и тропинки, которые и раньше были узкими, стали практически неразличимы. Ей бы подумать об этом заранее и припарковать машину в другом месте, а так пришлось сначала тащить Егора и Лину буквально волоком до сада, да и обратно путь был не из лёгких. Маша смотрела под ноги, стараясь не набирать в низкие ботинки колкий снег, поэтому не заметила мужчины, который шёл ей навстречу. Они налетели друг на друга, он устоял на ногах, а Маша свалилась в снег. Мужчина протянул ей руку, чтобы помочь встать, и упустил большой красный шар в виде сердца.
"Дурацкий День святого Валентина!" – выругалась про себя Маша.
Вчера она до двенадцати ночи помогала клеить средней дочери Тане валенки и писать доклад о празднике сыну Павлику, параллельно успокаивая старшую дочь Вику, у которой случилась истерика, потому что на лбу выскочил огромный прыщ, а она была уверена, что завтра мальчик, который ей очень нравится, подарит ей валентинку и позовёт на свидание. Пока она этим занималась, младшие стащили акриловые маркеры и изрисовали белую тумбу в зале, линолеум и друг друга. Воспитательница утром философски назвала их папуасами и посоветовала купить жидкость для снятия лака с ацетоном.
– Простите, я вас не заметил, – извинился мужчина.
В Маше боролись два чувства: злость на то, что такой бугай её не заметил, и неловкость за упущенный им шарик, наверняка он предназначался возлюбленной. Победило второе.
– Да ладно, я сама виновата. Жаль шарик.
Мужчина посмотрел в небо.
– Ничего. Птички тоже попразднуют.
– Ваша жена, наверное, расстроится.
Это для дочки, – улыбнулся он. – Пойду другой куплю.
И тут из глаз Маши неожиданно брызнули слёзы. Мужчина явно был обескуражен и не знал, что ему с этим делать.
– Простите, – всхлипнула Маша. – Я не хотела, это случайно.
– Да ничего... У вас что-то произошло?
Маша не любила жаловаться на жизнь, редко рассказывала о том, как стала вдовой с пятью детьми, но этот мужчина был абсолютно чужим человеком, а она так устала.
Выслушав Машу, он сказал:
– Вас надо с моей женой познакомить. А то она помешалась на третьем ребёнке, а ей говорю: давай потом, поживи для себя, только-только от титьки оторвались. Нет, я не говорю, что много детей – это плохо, – тут же смутился он. – Это хорошо, я тоже хочу третьего, но... В общем, извините, я совсем не то говорю. Плохой из меня утешитель.
– Да ладно, – махнула Маша рукой. – Я вот иногда смотрю на них и думаю: я же должна их очень-очень любить. А на деле больше злюсь и раздражаюсь. И где эта любовь, непонятно.
– Она у вас есть, – уверенно произнёс мужчина. – Просто её занесло снегом, как эту тропинку. А помните, что растёт здесь летом?
– Что?
– Одуванчики.
Кажется, Маша поняла, о чём он говорит. Но чувство опустошённости её всё равно не покидало.
Мужчина проводил её до машины и пожелал прекрасного дня. Сев в машину, Маша поправила макияж и поехала на работу. На сердце было тягостно, в памяти всплывали дни, когда в этот праздник она находила под зеркальцем валентинку или цветы на заднем сидении. Мужа не было уже четыре года. И подобные праздники всегда вызывали у неё чувство тоски. А сегодня ещё и совещание, где вредный Сергей Петрович будет полчаса занудно рассказывать о своих результатах.
В офисе царило приятное оживление: не то, что было принято как-то отмечать подобные праздники, но тут и там Маша видела цветы, девушки перешёптывались и хихикали, мужчины в основном были напряжёнными: так всегда бывает, когда нужно угадать, чего от тебя ждут женщины. Войдя в кабинет, Маша подумала, что ошиблась дверью, даже отступила назад: на столе лежал букет красных розочек. Но кабинет был всё же её, и она осторожно подошла к столу, приглядываясь к цветам, как к диковинному зверьку, не зная, чего от него ждать: острых когтей или мурчания.
К цветам прилагалась карточка. Маша осторожно взяла её в руки.
"Я бы никогда не решился, но когда, если не сегодня. В твоих глазах я вижу космос, от твоей улыбки зависит моё настроение. Давай поужинаем? Л."
Пытаясь судорожно вспомнить, кто из сотрудников на "Л" мог бы такое написать, Маша продолжала сомневаться в реальности происходящего: если кабинет все же её, то букет точно мог попасть сюда случайно. Впрочем, внизу на карточке значился ресторан и время – 19.00. Леонид, Лёша, Лев? Мужчины с такими именами работали с ней, но вроде никто не проявлял интереса. Было бы забавно, если бы это был Леонид: какое-то время Маша была почти в него влюблена, как раз перед пятой беременностью. Она тогда только вышла на работу, с мужем было не очень и хотелось ярких чувств и романтики. Леонид только устроился, был дружелюбным и любопытным, они несколько раз обедали вместе. Пару раз Маша даже словила пресловутых бабочек в животе, но когда сделала тест, поняла, что это не бабочки, а протестные выступления её детородного органа, просившего отсрочки от очередного выполнения долга. Беременела Маша всегда неожиданно, когда по всем законам никак не могла, фертильность у неё была потрясающая. Забеременев, она забыла о своей влюблённости, а потом заболел Володя, и Леонид окончательно стёрся из её памяти.
Маша весь день размышляла о том, идти ей на свидание или нет. Она присматривалась к Леониду, Лёше и Льву, но все трое вели себя, как обычно. Может, это чья-то шутка? Да и какое свидание, кто будет сидеть с детьми? Мама уже лет шесть не выходит из дома, на няню денег нет, старшая дочь наверняка убежит на свидание. Так что никуда она не пойдёт.
Егор и Лика вручили ей по кривому сердцу, теперь даже в детских садах учат вырезать валентинки. Маша упаковала их в комбинезоны и потащила к машине по снегу, вспомнив утреннего мужчину, который нёс дочери красный шарик. У неё тоже могло быть так, и от этих мыслей глаза стали мокрыми.
Дети шумели в машине, спорили, какой включить мультик, и требовали заехать в магазин за киндерами, раз сегодня праздник. Уставшая от их криков, Маша сдалась, купила киндеры, спрятав три для старших, и пельмени, потому что готовить сил не было.
Дома её ждал сюрприз: пахло жареной картошкой и вишнёвым компотом. Старшая Вика заявила, что мальчик позвал на свидание её подружку, поэтому у неё нет больше подруги и не будет парня, но это даже хорошо, потому что прыщ на лбу стал только больше. В честь этого она решила приготовить ужин. Средние дети убрали в комнатах и оттёрли маркеры с белой тумбы. Маша растрогалась, обняла детей и поняла, что всё-таки их любит. И не только сейчас, когда они такие хорошие, но и вообще. Откопав в шкафу маленькое чёрное платье, которое не надевала уже тысячу лет и боялась не влезть, она взяла у старшей дочери духи, а у средней – блеск для губ.
– Мама идёт на свидание! – обрадовалась Вика.
Егор заплакал, пришлось его утешать и обещать, что она скоро вернётся.
В ресторан Маша приехала взволнованная: кто знает, что её здесь ждёт? Странно вот так вот: ехать на свидание с незнакомцем. Хотя нет, не так: с тем, кого Маша знает, но вот с кем именно, непонятно. Ощущение примерно, как когда тянешь, кому дарить подарок в Тайном Санте. Вот Леониду или даже Ваське из отдела снабжения подарок она бы легко подобрала, а вот если бы ей достался руководитель отдела персонала Сергей Петрович Ларин, ему бы она разве что велосипед подарила, слишком уж он напоминал почтальона Печкина.
Когда Маша вошла в ресторан и поняла, что не знает, как ей сказать, на кого забронирован столик, она уже решила развернуться и уйти, но тут увидела его. Сергея Петровича Ларина собственной персоной. Он стоял, вытянувшись по струнке, и смотрел на дверь. Увидев Машу, заметно покраснел, но глаз не отвёл. Маша смутилась, испугалась, разозлилась. Он? Космос в глазах? Что за игру затеял этот крокодил? Но отступать было поздно.
– Я боялся, что ты не придёшь, – сказал он.
Вообще-то, они не переходили на "ты". Но Маша поняла, что от этого странного дня можно ждать всего что угодно, вздохнула и прошла за официанткой, которая показала им столик у окна. С потолка свисали разнокалиберные сердечки, и Маше подумалось, что это её дочь должна сейчас идти на свидание, а не она. Надо было срочно что-то придумать и сбежать. Ну почему она не догадалась попросить дочь позвонить ей и сказать, что дома пожар?
Разговор не клеился. Сергей явно волновался, много болтал или замолкал, уставившись на Машу с таким несчастным видом, что приходилась сжалиться над ним и как-то поддерживать светский разговор. Всё это казалось ей огромной ошибкой, хотелось сбежать, а не жевать хрустящие баклажаны и резать сочный стейк. "Пусть что-нибудь случиться! – молилась она. – Младшие разрисуют стены, средние искупают кошку, подруга Вики поймёт, что она предательница и позовёт её мириться!".
Молитвы Маши были услышаны, потому что после третьего кусочка стейка зазвонил телефон. Маша с облегчением увидела на экране имя старшей дочери и сообщила:
– Надо взять. Дети.
Она уже с удовольствием расписала Сергею свою семейную ситуацию, надеясь, что он сам быстренько свернёт свидание, но он с восхищением сообщил, что сам был единственным ребёнком, а всегда мечтал о большой семье.
Вика рыдала в трубку.
– Мама, пожар! Павлик решил пожарить сырные палочки, масло загорелось и...
Машу затрясло. Она почувствовала, как вся кровь прилила к одному месту, наполняя сердце так, что оно было готово вот-вот разорваться.
– Что случилось? – испугался Сергей.
– Пожар... – выдохнула Маша.
Он действовал на удивление спокойно и быстро: одной рукой доставал карточку и подзывал официантку, другой вызывал пожарных, уточняя у Маши адрес, параллельно руководя детьми – пусть они обуваются и бегут на улицу, стучат соседям и ни в коем случае не пытаются спасать вещи.
До дома долетели за пятнадцать минут. Пожарная машина уже стояла у подъезда, жители сгрудились вокруг рыдающих детей, из окна валил дым. "Я больше никогда не буду думать о том, что не люблю их, – твердила Маша. – Я буду самой хорошей мамой!". Она прижимала детей к себе, удивляясь чужим курткам и шапкам на их плечах. Мир не без добрых людей, это она всегда знала.
К счастью, с пожаром справились быстро, пострадала только кухня, в остальных комнатах стоял запах гари. Даже кошку Вика успела забрать с собой.
– Здесь ночевать нельзя, – заключил Сергей. – И, вообще, понадобится ремонт. Предлагаю поехать ко мне.
– Это как? – испугалась Маша.
Сергей посмотрел на неё прямо и сказал:
– Как захочешь. Можно просто в гости. А можешь оставаться насовсем.
Дети с любопытством уставились на Сергея: до этого они словно и не замечали его. Егор снова заревел, Павлик насупился, Лина спросила, есть ли у него мультики.
– Есть, – пообещал Сергей. – А ещё кот и собака. Ну как, поедем?
– Что за собака? – спросил Павлик, всё ещё сдвигая брови на переносице.
"Прямо как Володя", – с нежностью подумала Маша.
– Бигль, – ответил Сергей, и Маша поняла, что Павлик побеждён – именно эту собаку он выпрашивал у неё последний год.
Вика, оценив ситуацию, сказала:
– Я пойду соберу вещи. Егор, хватит реветь, пошли машинки твои собирать.
Маша с благодарностью посмотрела на дочь. А та совсем по-женски ей подмигнула. Как же быстро она растёт! А Павлик никогда этого не увидит...
– Ладно, – сказала она. – Переночуем у тебя, спасибо. Завтра придумаю, что делать.
– Мама, смотри! – закричала средняя дочь Таня, и Маша подняла голову. По небу летел красный шар в виде сердца. Она улыбнулась и сказала:
– Птички тоже празднуют.
Сергей незаметно взял её за руку. Рука у него была мягкая и тёплая. Непривычная. Но забирать свою Маша не спешила.
Источник
канал Здравствуй, грусть!
(ссылка на канал автора - в комментариях)
Это оказалось верным решением, потому что, когда Володи не стало, её зарплаты хоть и с трудом хватало на все их с детьми потребности, но хватало. Она не трогала пенсию, та хранилась на сберегательных счетах, чтобы потом дети могли воспользоваться деньгами для старта взрослой жизни. Но, как оказалось, быть вдовой с пятью детьми слишком сложно даже для неё.
Всю ночь валил снег, и тропинки, которые и раньше были узкими, стали практически неразличимы. Ей бы подумать об этом заранее и припарковать машину в другом месте, а так пришлось сначала тащить Егора и Лину буквально волоком до сада, да и обратно путь был не из лёгких. Маша смотрела под ноги, стараясь не набирать в низкие ботинки колкий снег, поэтому не заметила мужчины, который шёл ей навстречу. Они налетели друг на друга, он устоял на ногах, а Маша свалилась в снег. Мужчина протянул ей руку, чтобы помочь встать, и упустил большой красный шар в виде сердца.
"Дурацкий День святого Валентина!" – выругалась про себя Маша.
Вчера она до двенадцати ночи помогала клеить средней дочери Тане валенки и писать доклад о празднике сыну Павлику, параллельно успокаивая старшую дочь Вику, у которой случилась истерика, потому что на лбу выскочил огромный прыщ, а она была уверена, что завтра мальчик, который ей очень нравится, подарит ей валентинку и позовёт на свидание. Пока она этим занималась, младшие стащили акриловые маркеры и изрисовали белую тумбу в зале, линолеум и друг друга. Воспитательница утром философски назвала их папуасами и посоветовала купить жидкость для снятия лака с ацетоном.
– Простите, я вас не заметил, – извинился мужчина.
В Маше боролись два чувства: злость на то, что такой бугай её не заметил, и неловкость за упущенный им шарик, наверняка он предназначался возлюбленной. Победило второе.
– Да ладно, я сама виновата. Жаль шарик.
Мужчина посмотрел в небо.
– Ничего. Птички тоже попразднуют.
– Ваша жена, наверное, расстроится.
Это для дочки, – улыбнулся он. – Пойду другой куплю.
И тут из глаз Маши неожиданно брызнули слёзы. Мужчина явно был обескуражен и не знал, что ему с этим делать.
– Простите, – всхлипнула Маша. – Я не хотела, это случайно.
– Да ничего... У вас что-то произошло?
Маша не любила жаловаться на жизнь, редко рассказывала о том, как стала вдовой с пятью детьми, но этот мужчина был абсолютно чужим человеком, а она так устала.
Выслушав Машу, он сказал:
– Вас надо с моей женой познакомить. А то она помешалась на третьем ребёнке, а ей говорю: давай потом, поживи для себя, только-только от титьки оторвались. Нет, я не говорю, что много детей – это плохо, – тут же смутился он. – Это хорошо, я тоже хочу третьего, но... В общем, извините, я совсем не то говорю. Плохой из меня утешитель.
– Да ладно, – махнула Маша рукой. – Я вот иногда смотрю на них и думаю: я же должна их очень-очень любить. А на деле больше злюсь и раздражаюсь. И где эта любовь, непонятно.
– Она у вас есть, – уверенно произнёс мужчина. – Просто её занесло снегом, как эту тропинку. А помните, что растёт здесь летом?
– Что?
– Одуванчики.
Кажется, Маша поняла, о чём он говорит. Но чувство опустошённости её всё равно не покидало.
Мужчина проводил её до машины и пожелал прекрасного дня. Сев в машину, Маша поправила макияж и поехала на работу. На сердце было тягостно, в памяти всплывали дни, когда в этот праздник она находила под зеркальцем валентинку или цветы на заднем сидении. Мужа не было уже четыре года. И подобные праздники всегда вызывали у неё чувство тоски. А сегодня ещё и совещание, где вредный Сергей Петрович будет полчаса занудно рассказывать о своих результатах.
В офисе царило приятное оживление: не то, что было принято как-то отмечать подобные праздники, но тут и там Маша видела цветы, девушки перешёптывались и хихикали, мужчины в основном были напряжёнными: так всегда бывает, когда нужно угадать, чего от тебя ждут женщины. Войдя в кабинет, Маша подумала, что ошиблась дверью, даже отступила назад: на столе лежал букет красных розочек. Но кабинет был всё же её, и она осторожно подошла к столу, приглядываясь к цветам, как к диковинному зверьку, не зная, чего от него ждать: острых когтей или мурчания.
К цветам прилагалась карточка. Маша осторожно взяла её в руки.
"Я бы никогда не решился, но когда, если не сегодня. В твоих глазах я вижу космос, от твоей улыбки зависит моё настроение. Давай поужинаем? Л."
Пытаясь судорожно вспомнить, кто из сотрудников на "Л" мог бы такое написать, Маша продолжала сомневаться в реальности происходящего: если кабинет все же её, то букет точно мог попасть сюда случайно. Впрочем, внизу на карточке значился ресторан и время – 19.00. Леонид, Лёша, Лев? Мужчины с такими именами работали с ней, но вроде никто не проявлял интереса. Было бы забавно, если бы это был Леонид: какое-то время Маша была почти в него влюблена, как раз перед пятой беременностью. Она тогда только вышла на работу, с мужем было не очень и хотелось ярких чувств и романтики. Леонид только устроился, был дружелюбным и любопытным, они несколько раз обедали вместе. Пару раз Маша даже словила пресловутых бабочек в животе, но когда сделала тест, поняла, что это не бабочки, а протестные выступления её детородного органа, просившего отсрочки от очередного выполнения долга. Беременела Маша всегда неожиданно, когда по всем законам никак не могла, фертильность у неё была потрясающая. Забеременев, она забыла о своей влюблённости, а потом заболел Володя, и Леонид окончательно стёрся из её памяти.
Маша весь день размышляла о том, идти ей на свидание или нет. Она присматривалась к Леониду, Лёше и Льву, но все трое вели себя, как обычно. Может, это чья-то шутка? Да и какое свидание, кто будет сидеть с детьми? Мама уже лет шесть не выходит из дома, на няню денег нет, старшая дочь наверняка убежит на свидание. Так что никуда она не пойдёт.
Егор и Лика вручили ей по кривому сердцу, теперь даже в детских садах учат вырезать валентинки. Маша упаковала их в комбинезоны и потащила к машине по снегу, вспомнив утреннего мужчину, который нёс дочери красный шарик. У неё тоже могло быть так, и от этих мыслей глаза стали мокрыми.
Дети шумели в машине, спорили, какой включить мультик, и требовали заехать в магазин за киндерами, раз сегодня праздник. Уставшая от их криков, Маша сдалась, купила киндеры, спрятав три для старших, и пельмени, потому что готовить сил не было.
Дома её ждал сюрприз: пахло жареной картошкой и вишнёвым компотом. Старшая Вика заявила, что мальчик позвал на свидание её подружку, поэтому у неё нет больше подруги и не будет парня, но это даже хорошо, потому что прыщ на лбу стал только больше. В честь этого она решила приготовить ужин. Средние дети убрали в комнатах и оттёрли маркеры с белой тумбы. Маша растрогалась, обняла детей и поняла, что всё-таки их любит. И не только сейчас, когда они такие хорошие, но и вообще. Откопав в шкафу маленькое чёрное платье, которое не надевала уже тысячу лет и боялась не влезть, она взяла у старшей дочери духи, а у средней – блеск для губ.
– Мама идёт на свидание! – обрадовалась Вика.
Егор заплакал, пришлось его утешать и обещать, что она скоро вернётся.
В ресторан Маша приехала взволнованная: кто знает, что её здесь ждёт? Странно вот так вот: ехать на свидание с незнакомцем. Хотя нет, не так: с тем, кого Маша знает, но вот с кем именно, непонятно. Ощущение примерно, как когда тянешь, кому дарить подарок в Тайном Санте. Вот Леониду или даже Ваське из отдела снабжения подарок она бы легко подобрала, а вот если бы ей достался руководитель отдела персонала Сергей Петрович Ларин, ему бы она разве что велосипед подарила, слишком уж он напоминал почтальона Печкина.
Когда Маша вошла в ресторан и поняла, что не знает, как ей сказать, на кого забронирован столик, она уже решила развернуться и уйти, но тут увидела его. Сергея Петровича Ларина собственной персоной. Он стоял, вытянувшись по струнке, и смотрел на дверь. Увидев Машу, заметно покраснел, но глаз не отвёл. Маша смутилась, испугалась, разозлилась. Он? Космос в глазах? Что за игру затеял этот крокодил? Но отступать было поздно.
– Я боялся, что ты не придёшь, – сказал он.
Вообще-то, они не переходили на "ты". Но Маша поняла, что от этого странного дня можно ждать всего что угодно, вздохнула и прошла за официанткой, которая показала им столик у окна. С потолка свисали разнокалиберные сердечки, и Маше подумалось, что это её дочь должна сейчас идти на свидание, а не она. Надо было срочно что-то придумать и сбежать. Ну почему она не догадалась попросить дочь позвонить ей и сказать, что дома пожар?
Разговор не клеился. Сергей явно волновался, много болтал или замолкал, уставившись на Машу с таким несчастным видом, что приходилась сжалиться над ним и как-то поддерживать светский разговор. Всё это казалось ей огромной ошибкой, хотелось сбежать, а не жевать хрустящие баклажаны и резать сочный стейк. "Пусть что-нибудь случиться! – молилась она. – Младшие разрисуют стены, средние искупают кошку, подруга Вики поймёт, что она предательница и позовёт её мириться!".
Молитвы Маши были услышаны, потому что после третьего кусочка стейка зазвонил телефон. Маша с облегчением увидела на экране имя старшей дочери и сообщила:
– Надо взять. Дети.
Она уже с удовольствием расписала Сергею свою семейную ситуацию, надеясь, что он сам быстренько свернёт свидание, но он с восхищением сообщил, что сам был единственным ребёнком, а всегда мечтал о большой семье.
Вика рыдала в трубку.
– Мама, пожар! Павлик решил пожарить сырные палочки, масло загорелось и...
Машу затрясло. Она почувствовала, как вся кровь прилила к одному месту, наполняя сердце так, что оно было готово вот-вот разорваться.
– Что случилось? – испугался Сергей.
– Пожар... – выдохнула Маша.
Он действовал на удивление спокойно и быстро: одной рукой доставал карточку и подзывал официантку, другой вызывал пожарных, уточняя у Маши адрес, параллельно руководя детьми – пусть они обуваются и бегут на улицу, стучат соседям и ни в коем случае не пытаются спасать вещи.
До дома долетели за пятнадцать минут. Пожарная машина уже стояла у подъезда, жители сгрудились вокруг рыдающих детей, из окна валил дым. "Я больше никогда не буду думать о том, что не люблю их, – твердила Маша. – Я буду самой хорошей мамой!". Она прижимала детей к себе, удивляясь чужим курткам и шапкам на их плечах. Мир не без добрых людей, это она всегда знала.
К счастью, с пожаром справились быстро, пострадала только кухня, в остальных комнатах стоял запах гари. Даже кошку Вика успела забрать с собой.
– Здесь ночевать нельзя, – заключил Сергей. – И, вообще, понадобится ремонт. Предлагаю поехать ко мне.
– Это как? – испугалась Маша.
Сергей посмотрел на неё прямо и сказал:
– Как захочешь. Можно просто в гости. А можешь оставаться насовсем.
Дети с любопытством уставились на Сергея: до этого они словно и не замечали его. Егор снова заревел, Павлик насупился, Лина спросила, есть ли у него мультики.
– Есть, – пообещал Сергей. – А ещё кот и собака. Ну как, поедем?
– Что за собака? – спросил Павлик, всё ещё сдвигая брови на переносице.
"Прямо как Володя", – с нежностью подумала Маша.
– Бигль, – ответил Сергей, и Маша поняла, что Павлик побеждён – именно эту собаку он выпрашивал у неё последний год.
Вика, оценив ситуацию, сказала:
– Я пойду соберу вещи. Егор, хватит реветь, пошли машинки твои собирать.
Маша с благодарностью посмотрела на дочь. А та совсем по-женски ей подмигнула. Как же быстро она растёт! А Павлик никогда этого не увидит...
– Ладно, – сказала она. – Переночуем у тебя, спасибо. Завтра придумаю, что делать.
– Мама, смотри! – закричала средняя дочь Таня, и Маша подняла голову. По небу летел красный шар в виде сердца. Она улыбнулась и сказала:
– Птички тоже празднуют.
Сергей незаметно взял её за руку. Рука у него была мягкая и тёплая. Непривычная. Но забирать свою Маша не спешила.
Источник
канал Здравствуй, грусть!
(ссылка на канал автора - в комментариях)
Следующая публикация
Комментарии 4
https://dzen.ru/zdravstvuigrust?share_to=link