Предыдущая публикация
Тётя Зоя - командир
В доме все знали Зою Андреевну. Женщина была высокого роста и крепкого телосложения. Издали можно было по фигуре определить, что идёт она с работы: не спеша, неся полные сумки провизии для себя и своих питомцев – собаки Чарли и кошки Груни.
Ярко окрашенные рыжие волосы Зои бросались в глаза и поначалу ошарашивали, но люди, знающие её давно, уже привыкли к смене цвета волос, новым крупным серьгам и яркому макияжу. Зоя работала парикмахершей в привокзальном комплексе. Она была одинокой и бездетной, хотя поговаривали, что у пятидесятилетней экстравагантной женщины была за плечами бурная молодость, и она имела двоих мужей, так и не выдержавших её напористый и волевой характер.
Зоя Андреевна уже имела немного лишнего веса, но не печалилась по этому поводу и одевалась модно, по молодёжному, будто было ей всего двадцать пять лет.
В доме она жила давно, соседи уважали её за то, что она часто бывала в домоуправлении и выбивала у руководства своим громким требовательным голосом для жильцов то новую скамейку, то весной свежий песок на детскую площадку, или покраску известью бордюров к первому мая.
Недавно въехавшие на её площадку жильцы не знали командирского характера Зои Андреевны. Небольшая квартира счастливым образом досталась по наследству от тёти сорокалетней Марии с дочерью Любой, заканчивающей школу. Как оказалось потом, поселился в хрущёвке и сожитель Маши Колька.
Николай оказался пьющим, и в доселе спокойном подъезде начались оргии и разборки по выходным, когда Машин гражданский муж являлся нетрезвым. Сквозь тонкие стены было слышно всё. И ругань, и падающие стулья, и плач Маши. Дочь Маши от первого брака Люба уходила из дома в таких случаях. Девушка в тёплую погоду сидела во дворе или прилегающем парке, иногда уходила к подруге, а зачастую отсиживалась на скамейке прямо у подъезда, пока Николай не успокоится и не заснёт.
Всё это никому не нравилось. Зоя Андреевна в который раз порывалась вызвать милицию, но Маша уговаривала её не делать этого.
- Коля хороший… Он пока пьян – ничего не понимает, и не помнит утром даже. А проспится и прощения просит… - говорила она, прикладывая к своему синяку под глазом лёд.
- Ну, и дура же ты… Больше и слов нету, - говорила ей в глаза Зоя Андреевна, - как можно прощать такое! И не стыдно тебе перед народом? И не жалко своей родной дочери? Она как бездомная сидит под окном, пока вы там воюете.
- Она уже привыкла… Бедная моя девочка. Но лучше пусть уходит, чем смотреть на это. А то можно и под горячую руку попасть… - плакала Маша.
- Верно. Вот только я Любочку в обиду тоже не дам, - говорила Зоя.
Она приглашала Любу к себе, и девушка как могла благодарила свою соседку-покровительницу. Они подружились. Люба выгуливала собачонку Зои Андреевны, когда та не могла прийти на обед, и выводила заодно во двор и кошку Грушу.
- Да гони ты этого алкаша вон из дома! Зачем он тебе? Ты баба симпатичная, другого найдёшь, приличнее… - гремел голос Зои Андреевны на весь подъезд, когда Николай снова дебоширил дома.
- Тише, тише… Он уже уснул, - просила Маша, - Коля каждый раз обещает, что не будет пить, а трезвый он очень хороший человек, и деньги приносит.
Зоя Андреевна вздыхала и крутила у виска пальцем, показывая соседке всё, что она о ней думает.
- Ну, вот что, - предупредила она Машу после очередного «боя», когда Любаша вынуждена была ночевать у Зои Андреевны, - если ты его не можешь воспитать, то этим займусь я.
- Не сильно ли ты вмешиваешься в их личную жизнь? – спрашивали соседки Зою, - смотри, как бы он и на тебя руку не поднял, ведь пьяному – море по колено…
- А вам такие регулярные концерты нравятся? И если она умоляет на сдавать его в милицию, то я и сама с ним справлюсь! – заявила Зоя.
И однажды она подкараулила Николая, когда он возвращался к себе домой в нетрезвом виде. Втащив к себе в квартиру хлюпкого шатающегося соседа, мощная женщина легко скрутила ему руки за спиной, связав их поясом от своего халата.
- Ну, какие планы на вечер? – Николай увидел перед своим носом кулак Зои Андреевны и услышал её ясный шёпот, - молчать, скотина… Убью.
Видя, что женщина явно не шутит, даже пьяный Николай понял, что надо молчать и не сопротивляться. Он сидел со скрученными руками у неё на полу в прихожей, не в силах самостоятельно подняться, несколько раз пытался проскулить что-то жалобное, подав тем самым сигнал о своей опасности Маше через стенку.
Но тут же выходила из кухни Зоя Андреевна, и своим грозным видом показывала, что надо молчать.
- Когда ты меня отпустишь, ведьма? – тихо спросил он, - что я тебе сделал?
- А мы разве переходили на «ты»? – Зоя встряхивала его за ворот куртки, и, присев рядом, начинала пропаганду трезвого образа жизни.
Она кратко и ясно объясняла, что надо жить с родными мирно, и бросать зелье, иначе хорошего точно не будет.
Просидев так у серьёзной соседки пару часов, и скуля время от времени что-то похожее на жалобы на судьбу, Николай был отпущен со словами:
- Если хоть пальцем тронешь Машку или не дай Бог, Любу, то я уже разговаривать с тобой не буду. Учти, мне всё слышно! Тогда не жить тебе тут больше, по этапу пойдёшь. И далеко… - Зоя Андреевна встряхнула Кольку за грудки так, что его голова чуть не ударилась об стенку. А потом он был выпущен в коридор с еле внятным обещанием, что будет исправляться.
В этот вечер, а точнее, уже почти ночь, у Маши было тихо. Зоя Андреевна с удовлетворением отметила, что урок воспитания прошёл неплохо. А на следующий день она встретила Любу во дворе, и девушка ей рассказала, что вчера Николай хоть и был сильно не в духе, но тут же пошёл спать, и не скандалил, как обычно…
- Ну, вот. Я же говорила, что он хороший, - добавила подошедшая к ним Маша.
- Ну, вот и прекрасно. А ты, Любаша, заходи ко мне, разговор есть, - пригласила Зоя Андреевна девушку.
Зоя уже опекала Любу, она советовала её идти учиться на парикмахера.
- Хорошая профессия, Любушка. Всегда найдёшь куда устроиться. Денежки накопишь. Ты же не будешь век с матерью жить. А она вон, уже уборщицей пошла работать.
- Да. С кондукторов её выгнали. Нельзя вечно с синяками перед людьми ходить, - сдерживая слёзы, сказала Люба.
- Ты иди, учись, а я тебя пристрою в наш салон потом. Будешь у меня стажироваться, под моим крылом. У меня же всюду знакомые – мои клиенты. Будут связи и дружба. А ты девочка старательная, неглупая. Слушай, что говорю… - просила её Зоя Андреевна.
Несколько раз ещё встречала Зоя Андреевна своего соседа после работы, строго глядя ему в глаза в коридоре. Это она называла «подстраховкой». А потом узнала, что бросил Машу сожитель. Нашёл другую себе, моложе…
Стало в подъезде тихо и спокойно, как и раньше.
Маша поначалу пыталась жаловаться Зое на свою судьбу, но Зоя Андреевна категорически отвергла все разговоры на эту тему, громогласно объявив почти на весь двор, что теперь Маша совершенно свободная и потому счастливая женщина.
- А вообще, приходите-ка ко мне в парикмахерскую, девчонки, - сказала Зоя, - пора мне из вас настоящих принцесс делать.
После парикмахерской Машу было не узнать. Женщина похорошела, сделав стрижку и покраску, и даже помолодела, а Зоя Андреевна потребовала от неё оформить медицинскую книжку, чтобы устроить её на работу помощником повара.
- Будешь сыта, надо тебя откармливать, Машка. И опыт у поварихи перенимай. А потом и сама поварские курсы окончишь. Я тебе это устрою. Вот только подожди ты замуж снова выходить… передохни, соседка.
- А я и не собираюсь вовсе, - ответила Маша, - мне надо дочку выучить и замуж выдать сначала. Вон какая Любушка красавица у нас.
Люба тоже изменилась. Она по совету соседки выучилась на парикмахера и была взята в салон, где трудилась уже много лет Зоя Андреевна.
Не всё получалось сразу у Любы, но настойчивость, старание и желание работать сделали своё дело. У девушки появились свои клиенты. Она освоила и мужские стрижки, желая стать универсалом.
Зоя Андреевна гордилась своей ученицей, и всем рекомендовала, так как собиралась на пенсию.
Но не меньше радовалась Зоя Андреевна за Машу, которая закончив курсы поваров, удачно сдала экзамены на своём же производстве. Женщина стала увереннее держаться, чаще улыбаться и, главное – ей нравилась ей работа.
- Хоть и устаю, но так здорово, когда клиенты довольны… - каждый раз говорила она Зое Андреевне, встречая свою покровительницу во дворе, - я даже не знаю, чтобы с нами стало, если бы не вы, Зоя Андреевна. Вот же послал Бог соседку… Вы – наш ангел-хранитель.
- Ну, что ты, Машенька, вы с Любой и сами умницы. Главное – самой стараться и быть независимой. А вы с Любой именно такие и есть. Настоящие женщины!
- А Любушка наша скоро замуж выходит, - прошептала Маша, - вот, вам первой сообщаю. Уже заявление подали.
- Первой? Сообщаешь? – засмеялась Зоя Андреевна, - это же здорово, Машуля! Ты давай думай, что наденешь на торжество, и меня не забудь пригласить. А причёску я тебе тут, дома сделаю. И невесте тоже.
Не сказала Зоя Андреевна, что видела она, как Любашина любовь начиналась, как влюбился в неё симпатичный парень, зачастил в парикмахерскую и видно было, как он смотрел на Любу, и что нравится она ему очень.
А Любушка краснела и поджимала губы, стараясь над стрижкой парня.
Предложение он ей сделал через три месяца встреч прямо в начале рабочего дня, не желая тянуть даже до вечера, встав на колено, и поднеся кольцо и цветы, когда в зале стояла Люба вместе с Зоей Андреевной.
Зоя расчувствовалась от такого доверия. Она присутствовала при таком счастливом моменте, и даже расплакалась, несмотря на свой командирский характер, на боевой вид.
И, конечно, не сказала Зоя, что она благословила их почти как мать…
Не рассказала Зоя Андреевна ни Маше, ни Любе о своих угрозах бывшему сожителю Маши – Кольке. Пусть всё остаётся как есть. Раз уже и так все счастливы. А о Николае они и не вспоминали уже никогда. Скатертью ему дорога…
Автор Елена Шаламонова
Следующая публикация
Нет комментариев