Предыдущая публикация
Дружба и любовь
На Светку Матвееву заглядывались все ребята школы. Восьмиклассница была красивой, стройной, с пышной копной светло-золотистых волос и зелёными глазами. Девочка уже понимала, что является предметов восхищения противоположного пола, ходила с гордо поднятой головой и не скрывала улыбки, когда мальчишки, затаив дыхание, старались пройти якобы случайно совсем рядом с ней по школьному коридору. Пашка, учившийся в параллельном классе, тоже не стал исключением. Он приходил в школу заранее, чтобы увидеть Свету у раздевалки, караулил её у столовой на большой перемене, стараясь делать это незаметно, будто бы невзначай сталкиваясь с ней у буфета. Всё это видела его одноклассница Аня, и явно переживала, глядя на своего неудачливого товарища. С Аней Пашка вместе ходил домой после школы, так как дома их были рядом на улице. Аня, конечно, была для Паши подругой, ведь столько лет они уже были соседями и одноклассниками. Даже летом они катались вместе на велосипедах по парку, или ходили на пруд, где Пашка пытался ловить мелкую рыбёшку для дворовых котов, а Аня сидела рядом на раскладном стульчике и читала вслух произведения классиков, что задали им прочитать за лето по литературе. Теперь Аня видела, что всё внимание Павла приковано к Свете. Однажды, когда он вернулся на урок, едва не опоздав, Аня спросила: - Опять в буфете околачивался? Её нет сегодня. Она на соревнованиях по баскетболу в соседней школе. - Да? – не стал скрывать Пашка своего разочарования, - а ты откуда знаешь? - Мы с ней здороваемся. Её мать и моя бабушка на фабрике вместе работают, - рассказала девочка, - если уж так тебе надо, то могу ей от тебя записку передать. - Записку? – удивился Пашка, - то есть письмо? - Ну, да. Так в таких случаях делают, а то ведь на тебя смотреть больно. Уж лучше сразу узнать, будет ли с тобой человек дружить и ли нет. А если нет, то и мучится бесполезно. Только народ смешить… - серьёзно посоветовала Аня, не глядя в глаза Пашке. Мальчик замолчал, обдумывая такое предложение, и на следующий день принёс в школу небольшой лист бумаги, свёрнутый несколько раз до маленького квадратика, и передав его Ане, прошептал: - На, передай, чтобы никто не видел. Я подписал только первую букву своего имени - «П». Она и так узнает кто, ты ешь скажешь... Пашка волновался. На нём в этот день была белая рубашка, а вихры, вечно торчащие в разные стороны, были тщательно причёсаны. Аня, спокойно взяв записку, на первой же перемене пошла отдавать её адресату. Что было в записке, девочка могла только предположить, но Пашка догнал уже её в коридоре и сказал: - Там стихи, правда, не мои. Но пусть всё равно прочитает. И всё поймёт… Аня скоро вернулась. Пашка сразу к ней: - Ну, что она сказала? Как ты передала? При всех? – мальчик задавал сразу несколько вопросов. - Всё нормально, - с грустью ответила Аня, - нет, не при всех, конечно. Что я, не понимаю, что ли? - И когда она прочитает, как думаешь, напишет ответ? – уже шептал Пашка, чтобы другие ребята не услышали их разговора. Но прозвенел звонок на урок, и ребята разошлись по своим местам. После уроков Аня и Паша шли домой вместе. Он, казалось, был расстроен, потому что бегал на большой перемене, ища встречи со Светланой, но она была окружена одноклассницами и крутившимися около неё парнями из старшего класса. - Ну, что ты? Она наверняка напишет ответ. Обязательно. Это такое правило есть – отвечать на письма. Каким бы ни было решение… - успокаивала Аня товарища. Но ответа не было. Прошло несколько дней, на Пашку было жалко смотреть. Он ходил поникший, иногда рассерженный, иногда, намеренно встречал Свету в коридоре, и ему казалось, что она как-то особо посмотрела на него. Но ответа не было. И вот, когда он уже не надеялся, записка пришла. Аня передала её перед уроком, пока все писали упражнение с учебника. А сама краем глаза следила за ним. Пашка развернул записку, прочитал её и улыбнулся. Потом снова перечитал её более внимательно, сунул в карман, и начал писать в тетради упражнение. После уроков Аня спросила по дороге домой: - Ну, что там, в записке-то? Любовное признание или… - Можно сказать и так, - улыбнувшись ответил Павел, - раз ответила – уже хорошо. Я уж думал, что она обиделась и не будет отвечать. - На что же обижаться? – спросила Аня, - если там только стихи. Наверное, хорошие… - Конечно, - просиял Паша, - я их наизусть выучил, пока писал… - Может, прочитаешь? – неуверенно попросила девочка. - Когда на лице твоём холод и скука, Когда ты живёшь в раздраженье и споре, Ты даже не знаешь, какая ты мука, Ты даже не знаешь, какое ты горе. Когда ж ты добрее, чем синь в поднебесье, А в сердце и свет, и любовь, и участье, Ты даже не знаешь, какая ты песня, Ты даже не знаешь, какое ты счастье! – декламировал Пашка негромко, но с чувством актёра на сцене. - Это кто же так красиво написал? – спросила Аня, скрывая охватившее её волнение. - Эдуард Асадов. Как тебе? Понравилось? - Очень. Даже и выразить не могу… Но неужели ты её так любишь, – поинтересовалась она, - это же просто стихи. Чужие стихи… - Стихи хорошие. Но то, что она их оценила, это уже факт! – Пашка улыбнулся, - а почему ты не спросишь, что она мне написала? - Не очень-то интересно. Но тебе, наверное, понравилось? – Аня улыбнулась и отвернулась. - Да. Она тоже написала стихи. Вот только не знаю кто автор. Послушай… Не жди от меня обещаний, Для дружбы слова не нужны, Дороже десятка признаний Единственный ландыш весны… Аня улыбалась и во все глаза смотрела на Пашу. - И кто же автор? – спросила она, – тебе понравились стихи? - Конечно, вот только что бы это значило? Не пойму, - Пашка стал серьёзным. - Как что? То, что написано, то и значит. Не жди обещаний. Жди весны. Вот придёт весна, и там видно будет… - горячо стала объяснять девочка, - чего тут непонятного? А сейчас надо переждать. - Ну, я бы не сказал. Всё-таки стихи тоже о любви… - начал он. - О дружбе. И о цветке весны, - поправила его Аня, - и вообще, раз она намекнула, что надо подождать, ты жди. - И всё же я бы стал ей дальше писать. Так что завтра готовься снова поработать почтальоном, ладно? – попросил Павел. - Ладно, - вздохнула Аня, и они расстались. Теперь Паша писал по два письма в неделю. Аня передавала письма исправно. Пашка писал бы и чаще, но приходилось ждать ответа. Нельзя было торопиться. Теперь он смотрел на Свету, встречая её в коридоре школы, более уверенно, и даже пытался многозначительно улыбнуться. - Эй, - как-то сделала ему замечание Аня, - ты сегодня так улыбался Светке! А она намекала, что надо сохранять вашу тайну, а не лыбиться у всех на виду. Тогда зачем вся эта переписка? - Что, так заметно было? – спросил Пашка и пообещал соблюдать тайну. Шло время, письма от Светы стали приходить всё реже. И сама она практически не смотрела на Пашу, или ему так казалось. Аня же успокаивала его, мол, подожди до весны. А там – лето. И всё будет хорошо. А что будет хорошо? Пашка плохо понимал. Близилась весна. Аня однажды заболела. Она перестала ходить в школу, лежала дома с температурой. - Так, надо бы к Соколовой Ане сходить, снести ей домашнее задание, и тетради по русскому, проверенные. Пусть задания потихоньку делает, когда полегче станет, - сказала классная руководительница Нина Андреевна, - кто к ней поближе живёт, и занести сможет? - Ну, я могу, - ответил Пашка, и Нина Андреевна отдала ему пару тетрадей и список заданий. Пашка взял тетрадки Ани, и стал их класть в свой портфель, однако, тут же уставился на тетрадь, подписанную почерком Ани. Не может быть! Красивым ровным мелким почерком была подписана и вторая тетрадь также. Почерк Ани был совершенно одинаковым с почерком Светы, отвечающим на его нежные письма-стихи… Как же так? Пашка аж вспотел. Он открыл тетрадь по русскому и убедился окончательно, что почерк Ани и был во всех ответах на его письма. Разочарование его было таким сильным, что он почти не слышал объяснение учительницы, и еле досидел этот последний урок до конца, а потом поплёлся домой, медленно шагая по улице, и всё ещё обдумывая случившееся. Он даже не знал, что скажет Ане. Присев на скамеечку в её дворе, Паша думал, как сейчас будет укорять её во вранье, а то и ещё хуже, в насмехательстве над ним, его первыми романтическими чувствами. Пашка думал о том, сколько же он времени ошибался. И как не мог догадаться, что вся помощь Ани состояла в том, что она поддерживала его в несуществующих тайных отношениях с красавицей школы – Светкой. Пашка не мог понять, зачем эта закулисная игра нужна была Ане? Чтобы посмеяться над ним или чтобы развлекаться? А может, она делала это из-за жалости как к отверженному ухажёру? Тут его мысли были прерваны голосом старой соседки Ани, бабы Тоси, проходившей мимо него: - Ну, что, жених, сидишь? Не решаешься зайти? Аня болеет. К ней и нельзя надолго… Соскучился? Пашка ничего не ответил. Он услышал только одно: жених. Так. Значит, все соседи Ани считают его женихом? Да ведь они с Аней давнишние друзья. Но неужели Аня и, правда, влюблена в него? Тогда всё становится понятным. Возможно, она и не передавала Свете никаких писем. И сделала из него дурака… Пашка расстроился ещё больше. Ему не хотелось идти к Ане, а точнее, было стыдно. Он вспоминал её глаза, когда она передавала ему якобы ответы Светланы. В них была и нежность, и участие, и грусть. Паша поднялся со скамейки и вошёл в подъезд. На лестнице он ещё раз посмотрел на Анины тетради и нажал на дверной звонок. Дверь открыла Аня. Она улыбнулась и прохрипела: - Не подходи близко, а то заражу… Павел протянул тетради и листок с перечнем заданий, сказав: - Поправляйся быстрее. Без тебя в школе скучно… - Правда? – Анины глаза засветились. Она взяла тетрадки и Пашка ушёл. Когда Аня вернулась в школу, уже стояли первые солнечные деньки марта. Ребята ленились учиться, стараясь успеть на перемене выбежать на улицу и, хватая талый мягкий снег, бросаться снежками друг в друга. О переписке ни Аня, ни Пашка больше не заговаривали. В один из дней, когда уже сошёл снег, дороги подсохли, обочины стали зеленеть, и все переоделись в демисезонную одежду, Пашка с Аней возвращались со школы. Они остановились у его подъезда, а дальше Ане нужно было идти в свой двор. Пашка вдруг сказал ей: - Погоди. Я сейчас тебе кое-что вынесу… - Что такое? – поинтересовалась девочка. - Пока не скажу, - Пашка улыбнулся и исчез в подъезде. А через две минуты вынес и протянул Ане маленький букетик ландышей. - Ой, какая прелесть? Откуда? – девочка сияла от радости. - Вчера ездили с отцом на велосипедах в лес, в самый ближний, что у нашей дачи. Вот. И матери собрали немного. И тебе… - ответил Пашка, довольно улыбаясь. Аня вдыхала аромат ландышей и казалась совершенно счастливой. - Так всё-таки чьи это были стихи про ландыш-то? – вдруг спросил он. И она ответила тихо: - Мои. Как тебе? - Ого… Да это же просто здорово… Пашу и Аню в школе все считали самой дружной парой. В старших классах они уже сидели за одной партой, и ходили всегда рядом. Когда Аня провожала Пашу в армию, он только просил об одном: - Ты пиши мне почаще, Ань. У тебя такой красивый почерк, прекрасные стихи, и просто я без твоих писем завяну… Честное слово! - Обязательно буду писать. Обещаю. А ты служи, и возвращайся скорее… Переписку эту Аня долгие годы хранила. - Роман в письмах можно издать, - так говорила Аня своей матери, указывая на внушительную пачку, бережно перевязанную атласной лентой. - Хорошо, когда есть такие пары, как вы с Пашей, - улыбалась мать, - вот тогда и веришь в настоящую дружбу, любовь, и верность. Дочь никогда не говорила маме о той первой переписке, которую Аня вела не от своего лица, пытаясь успокоить влюблённого в приятельницу товарища. И Пашка не любил вспоминать о том времени. «Какая там ещё Светлана? - сказал он однажды, смеясь, когда Аня припомнила вскользь тот случай, - я только тебя и помню. Даже с пацанами не дружил так как с тобой. Это разве не любовь?» Он обнимал жену, двух сыновей и читал какую-нибудь строку из любимых стихов. Любовь к поэзии осталась у него со школы, благодаря и жене, ставшей впоследствии известной поэтессой в их городе… Автор Елена Шаламонова
Следующая публикация
Комментарии 7