Предыдущая публикация
Хутор у болота
Антон уже несколько месяцев подыскивал себе дом в деревне. Парню необходимо было уехать из города. Он закончил техникум после армии и увлёкся кузнечным делом.
Заказов у него становилось всё больше, и довольные клиенты говорили:
- Руки у тебя, Антон, золотые. Да и промысел редкий по нынешним временам, удачи тебе…
- Да, вот только размахнуться негде, - улыбался парень, оглядывая тесный гараж отца.
Родители не хотели отпускать сына жить в деревню.
- Что ты там один делать будешь? – вздыхала мать, - тебе надо в городе работу искать. Тут и молодёжь, и народа много, и удобства.
Антон соглашался с матерью, но отвечал всегда так:
- А мне почему-то видится моя кузница на зелёной опушке, рядом с домиком, а ещё сад яблочный богатый, и речушка рядом…
- И чего ты себе голову забил этой деревенской романтикой? Найди ты работу попроще, чтобы свободного времени оставалось больше для отдыха, - недоумевал отец, всю жизнь трудившийся на заводе.
- А зачем мне свободное время? Мне удобства нужны для моей любимой работы… Как ты не понимаешь, батя? Я уже себе на машину, пусть не новую, но заработал. В квартире жить не хочу, потому что нужно, чтобы моя мастерская, а точнее, кузница, всегда была рядом. А для нормального размаха только деревня нужна, а лучше даже хутор у деревни. Вот где будет раздолье и для работы, и для жизни! – доказывал сын.
- Да тебе жениться скоро нужно, - говорила мать, - а какая девка поедет за тобой в глушь? Чего ей там делать-то?
- Как чего? Детей рожать, растить, неужели в деревне дел мало? – смеялся отец, - вот только таких невест теперь днём с огнём не найти. Они и в городе-то не хотят трудиться, скорее бы сесть на диван или в клуб идти. А в деревне…
- Не ругайте вы меня, папа, мама, а лучше поддержите. Я от своего решения не отступлюсь. По крайней мере, хочу попробовать, чтобы после не жалеть о том, что не пошёл за своей мечтой и ничего не добился, - ответил Антон твёрдо. И родители перестали с ним спорить, согласились.
- Честно говоря, - прошептал отец потом жене, когда сын ушёл работать в гараж, - я бы и сам поехал в деревню. Так надоело батрачить на заводе от звонка до звонка. Только вот мне уже поздно… Нужен стаж для пенсии.
- В деревню никогда не поздно, особенно с таким сыном… - неожиданно ответила жена.
Антон ездил по деревням, расположенным недалеко от города. Но предлагаемые варианты домов ему не нравились. Уж слишком старенькие были дома, или в центре деревни, а ему нужна была окраина или хутор.
Парень уж было совсем отчаялся и решил копить побольше денег, чтобы со временем взять более дорогой вариант, или строиться самому, что не входило в его планы – хотелось сразу начать работать.
Однако вдруг ему передали через знакомых приятелей, что есть в деревне такой хуторок, заброшенный уже несколько лет, но вполне подходящий под его запросы.
В тот же день Антон поехал смотреть дом. В небольшой, но уютной деревне его встретил пенсионер Иван Егорович, который и уполномочен был показывать продаваемый объект. Взяв связку ключей, и мельком взглянув на Антона, Иван Егорович сел к нему в машину, и они поехали на хутор, располагавшийся всего в двух километрах от деревни, по плотной грунтовке к болоту.
Дом и хозяйственные строения располагались не плотно друг к другу на большом ровном месте, больше похожем на зелёную поляну, заросшую в последние годы травой.
Внизу, поодаль, протекал чистый ручей, немного похожий на мелкую речушку. За ручьём начинался смешанный лес, переходящий в болотце.
- Места тут необыкновенные, - заговорил первым Егорович, - их надо душой рассмотреть…
Антон кивнул. Его внимание было приковано в дому. Крепкий сруб на фундаменте, хорошая крыша, ладное, высокое крыльцо – это ли не находка?
Широкий двор не был огорожен. За домом был пристроен скотный двор с множеством закутов для скота и птицы. Там же ещё сохранялась большая поленница берёзовых дров.
У дома был и свой колодец, с барабаном и цепью с ведром. Антон не удержался: подошёл и проверив крепление ведра к цепи, с нескрываемым удовольствием вытянул ведро колодезной воды. Принюхался – вода не была застоявшейся.
- Пей, не бойсь. Тут проточные ключи повсюду. Болотистое место, вода близко, а дом стоит на пригорке. В подвале всегда сухо.
Егоровичу очень понравилось, что, ещё не войдя в дом, Антон испил колодезной воды. Вроде как причастился к этому месту, отдал дань уважение самой земле. Испробовал на вкус её соки…
Антон довольно утёр рукавом губы и охнул:
- Ох, хороша водичка…Холодная, чистая…Ключевая. Вот же богатство.
- Верно, - Егорович тоже притянул ведро и выпил воды, и только потом они вошли на крыльцо.
Половицы сеней чуть запели, а Антон вдохнул воздух дома.
- Пахнет деревом. Как вкусно…
- Так деревня, милый ты мой… Она так и должна пахнуть, это не ваши городские вонючие подъезды…
Войдя в кухню, парень остановился у порога, и начал осматриваться. Егорович сел на табурет у русской печи и широким жестом руки показал – смотри.
В красном углу висели иконы, над которыми нежными кружевами белели рушники.
Антон невольно перекрестился, руки словно сами сделали такой привычный для всякого верующего человека жест.
Потом он осмотрел печку. Она была в отличном состоянии. Егорович на немой вопрос парня кивнул:
- Рабочая. Отлично греет. И варить можно. И пироги хозяйка пекла, и хлеб.
Обстановка в кухне была такой, будто хозяева недавно вышли, и вот-вот должны вернуться.
- Сколько же лет уже не живут тут? – спросил Антон.
- Около пяти, - отозвался Иван Егорович, - однако я за домом смотрю. Подтапливаю в морозы, обметаю пыль, да и хозяйка молодая бывает наездами, тоже убирается. Вот и попросила меня не абы кого, а хорошего хозяина для дома найти.
Антон слышал уже эти слова, находясь в комнате. Тут было всё как при старой бабе Нюре, по рассказам Егоровича. Она любила спать на высокой кровати с подзорами. Вечерами сидела за круглым столом и вязала, а старенький телевизор бубнил новости или показывал какой-нибудь хороший фильм.
В комнате было уютно и чисто. Разноцветные половики устилали весь пол, на комоде стояли фотографии в рамках, а старое зеркало в деревянной оправе чуть туманно и искажённо отражало комнату.
- Старик-то у Нюры помер раньше. Пчёл разводил. Последние годы и жили они этим, но не только. Петрович рукодельный был человек. Пошли, покажу его мастерскую, - поманил Егорович.
Они вышли во двор и подошли к отдельно стоящему домику, где и была мастерская.
- Ничего себе, музей! – воскликнул Антон, - да это же коллекция народного умельца! Я такого порядка и не видал ни у кого.
На стенах были аккуратно развешены инструменты. На малых и больших полках собраны от мала до велика и отвёртки, и плоскогубцы, и молотки разных фасонов и мастей, и гаечные ключи, и одних только плотницких инструментов был отдельный шкаф.
- Но, как это всё сохранилось? – удивился Антон, - бывает ведь так, что не успеет хозяин отвернуться, уехать на день-другой, а тут пьянчужки и не чистые на руку соседи и стянут всё, что плохо лежит…
- У нас тут случай особый… - глухо ответил Егорович, - боятся лихие люди здешнего хутора… Кто о домовом судачит, кто о зверях, что с болота приходят к дому по ночам, чтобы охранять хозяйство стариков, а кто и вовсе Домового чуть ли не видел.
- Так значит, приходили? – допытывался Антон.
- Я дом сторожу. Но прихожу, а не живу. Но люди вечно сочинят небылицу, ещё и привидений приплетут. И Кикимору, и Лешего. А нам нечего уши развешивать. Верно? – Егорович улыбнулся тепло, и Антон весело рассмеялся.
- Я, пожалуй, нашёл, что искал. Хочу тут мастерскую свою поставить, правда, не по дереву, а по металлу. Что-то вроде кузницы… - начал рассказывать Антон. И тут же осёкся от взгляда Егоровича. Тот, казалось, был поражён.
- Построю кузницу, вот увидите, и будут ко мне сюда из города клиенты приезжать. Подниму хутор. И сам радоваться буду… - продолжал рассказывать Антон о своих планах.
- Так по наезженной дорожке и поедут, верно… А сколько же времени прошло? - задумчиво говорил себе под нос старик.
- Дорога да, неплохая, лишь бы осенью не размокала… - кивнул Антон. Но Егорович пояснил свои мысли.
- Так есть тут кузница. Вернее, была. Осталось от неё немного: стены, фундамент…
- Что? Кузница была? – теперь уже изумился Антон.
- Пошли, - махнул ему Егорович, и они зашагали по большой поляне по направлению к ручью.
На склоне небольшого холма, ближе к ручью, только теперь заметил Антон остатки бутовой кладки – это было небольшое помещение из камня, с двумя отделениями и печью посередине.
- Вот тут был горн, а тут – кладовая для материала, приспособлений и инвентаря, инструмента, - показывал на стены среди поднимающейся травы Егорович.
- Значит, не строить, а восстанавливать буду. Сколько я должен за всё это роскошество? – с нетерпением спросил Антон.
- Задаток возьму небольшой. И живи так. Если приживёшься, то дом – твой, и больше платы хозяева брать не будут, - ответил Егорович, а если нет – задаток не возвращается. Вроде как за постой останется.
- Так это совсем символическая сумма, - застеснялся Антон, - как же так? В таком хорошем состоянии дом…
- Как мне велено, так я и толкую… - повторил Егорович, - это же хутор, сынок. И не всякий тут жить сможет… А ты, по всем параметрам – и есть здешний хозяин.
- Так, где сами-то хозяева? – поинтересовался парень.
- Дочка Нюры сама уже скоро на пенсию собирается, ей не под силу его содержать, с дочерью она живёт в соседнем посёлке. Так что владей, я им отзвонюсь. А как уверишься на все сто процентов, что будешь тут жить – сразу и документы они приедут подписывать. Не спеши, - уклончиво ответил Иван Егорович, - а в нашу деревню приезжай. Люди у нас хорошие. И ко мне заглядывай. Всегда чем могу – помогу.
Антон отдал деньги, и всё ещё поражаясь лёгкости сделки, поехал в город, завезя своего доброго провожатого в деревню.
Дома Антону не сиделось. Он активно собирал необходимые вещи, составив внушительный список. Отец рвался к нему в помощники, но сын наотрез отказался от помощи.
- Погоди, батя, ты пока силы готовь, экономь. Я первое время хочу сам там отдышаться, осмотреться, распланировать что и как. А тебя позову, когда время придёт.
- Ну, как же, хозяином уже себя почувствовал сразу же? – усмехнулся отец, явно завидуя решительности сына.
- Пусть, пусть, - согласилась с сыном мать, - не мешай ему, Серёжа, наконец-то парень нашёл то, что надо. А ты зови нас, сынок. Мы всегда поможем. Субботник там какой или уборка… И я руки приложу.
Родители, друзья и приятели рвались помогать Антону, но он даже адреса не называл, чтобы на привлекать излишнее любопытство к своей покупке.
- Да у меня ещё и не оформлено ничего, - отговаривался Антон, - я пока на испытательном сроке… Только аванс небольшой отдал. Так что ничего мне не надо. Я пока – сам…
Он привёз на хутор необходимые личные вещи и инструменты. В доме была и посуда, и комод постельного белья, которым разрешено было пользоваться.
- Тут всё твоё… - скомандовал Егорович, - хозяйка взяла, что ей дорого и нужно, а остальное – решено было оставить новому хозяину.
Это показалось странным Антону. Ведь чистые и выглаженные полотенца и постельное бельё, накрахмаленные занавески-задергушки на кухонных окнах были словно только вчера приготовлены.
Он остался ночевать первую ночь, истопив печь, и поставив в неё с обеда глиняный горшок с перловкой и мясом. Вечером по дому расплывался тёплый аромат вкусной каши. Он убаюкивал, успокаивал, и казалось, что тут Антон жил когда-то, только забыл то дорогое время…
Поужинав, он улёгся в постель с подзорами, и прислушался. Дом он запер, хоть и не боялся никого.
«Надо бы привезти собаку, - думал он, засыпая, и слушая равномерное тиканье ходиков на кухне, - тем более, что даже старая будка тут сохранилась. Надо же: всё есть… словно меня тут ждали. Только живи… Живи…»
Антон уже почти заснул, как ему послышалось чьи-то шлепки по полу кухни. Он открыл глаза и прислушался. В кухне явно что-то происходило. Будто кто-то, мягко ступая по полу, искал нечто, чуть звеня посудой, шурша под печью берестой на оставшихся поленьях.
«Уж не крысы ли, или мыши…Кошку бы тоже в дом надо,» - подумалось Антону, но вставать не хотелось. Веки отяжелели. И то ли вкуснейшая каша насытила нового хозяина так, что он не мог встать, то ли сказались дневные заботы и усталость, но он спокойно закрыл глаза и без страха слушал шорохи на кухне, которые вскоре стихли и Антон крепко заснул.
Утром хозяин обнаружил, что остатки каши в его тарелке, которую он поленился помыть и оставил на шестке печи, исчезли.
- Вот те на, - удивился он, вспомнив ночные шорохи на кухне.
Однако никаких следов мышей он не нашёл, но стал уже убирать хлеб и другие продукты в плотный навесной шкаф.
- Уж не домовой ли тут по ночам командует? – прошептал Антон, вспомнив слухи местного населения о всякой нечисти, бродящей на хуторе.
В последующие дни он стал оставлять немного еды под печью в небольшом блюдце. Каждое утро парень видел, что блюдечко тщательно вылизано, и поражался аппетиту домового: тот ел всё – и кашу, и молоко, и картошку, и кусочки курицы.
Но увидеть никого ему так и не удавалось. Как бы ни вставал среди ночи Антон и не крался на шорох – когда входил в кухню – там никого не было.
Антон уверовал в домового, но был доволен и тем, что если бы его ночной гость и был каким-то животным, то хорошо, что хоть он не крал ничего из продуктовых запасов, а съедал только угощение.
Каждый день приносил Антону немало открытий и трудов. Он разбирал имущество мастерской, с удовольствием пробуя работать дедовыми инструментами, навёл порядок в скотном дворе, решив завести кроме собаки и кошки кур, тем более, что уже подправил и сохранившийся для них во дворе загон.
Но самым главным делом было восстановление кузницы. Парень расчистил вокруг неё местность, уцелевшие стены было решено надрастить до нужной высоты и положить крышу. Для этого были привезены стройматериалы, и нанят подсобный работник из деревни по рекомендации Егоровича.
Сам Егорович пришёл навестить Антона, когда уже крыша красовалась на кузнице. Труба от горна высилась посередине, а на ней уже сидел на спице железный петушок.
- А? Каково? – смеялся Егорович, указывая на придумку Антона, - а ты, парень, с юмором…
Когда они вошли в дом, чтобы пообедать, Егорович заметил блюдце у печи, в которое Антон аккуратно налил молока, привезённого Егоровичем из деревни.
- Что, Мотя приходит, не забывает? – спросил Егорович.
- Мотя? А кто это? – удивился Антон.
- Так кошка здешняя. Она, правда, год назад появилась тут непонятно откуда. Чёрная как ночь. Только глаза медовые, крупные, как свечи… - рассказывал пенсионер.
- Кошка? А я-то думал… - растерялся Антон.
- Она самая. Дикая, как лесная. Может, с дачного посёлка пришла. Но молодая, красивая. А на руки не идёт. Я забыл тебе сказать, чтобы ты её подкармливал, но вижу, вы и сами договорились, - Егорович улыбнулся, - она ест всё. Неизбалованная. Зато мышей не будет. Она никого в доме не потерпит. Днём её нет, а ночью она работает.
- Вот только не пойму, как она в дом попадает. Двери и окна закрыты… - поинтересовался Антон.
- Так вот где… - Егорович показал на дыру под самой печкой, которая вела в погреб под кухней, - вот где её ходы-выходы. А в подполье есть выход на улицу, - который в морозы надо особо закрывать, и на зиму тоже – отдушина.
Антон с облегчением вздохнул, не без сожаления про себя отметив, что домового ему всё-таки потерять жаль. Ну, зато уже есть кошка!
Прошло два месяца, начиналось лето. Антон уже запустил в работу свою кузницу, наведя этим событием много разговоров по всей округе.
У него уже несколько раз побывали родители в гостях. Мать и отец поразились приобретением сына.
- Это, сынок, тебе подарок от Бога за твои труды, золотые руки и доброе сердце… - со слезами говорила мать, - ну, как такое может быть? Не верится даже. Такой домик хороший. И всё есть – только живи…
Антон услышал свои мысли от матери.
- Да, мама. Но и трудиться тут надо. Как только я заработаю на полную мощность, то отопление, воду проведу, а печки оставлю ради готовки и души, - рассказывал сын о своих планах.
- А где же могилка этой бабушки – бывшей хозяйки-то? Я бы сходила, спасибо ей сказала, поклонилась, - попросила мать сидящего рядом за столом Егоровича.
- Так нету её могилки, - тихо ответил Егорович, - такая славная женщина была, все леса и места грибные и ягодные знала, но как стала жить одна после ухода мужа, так и не общалась ни с кем. Редко бывала в деревне, больше своим огородом жила, и всё внучку в гости ждала. А та училась, не часто ездила сюда. Вот однажды и пропала хозяйка, нету – и всё… А потом догадались её в лесу искать, и нашли только платочек на болоте на кочке. Видимо и на старуху бывает проруха… Взяло её болото наше…
- Не говорил ты мне этого раньше, - сказал Антон, - печально как… Так вот почему дом продавать решили.
- И поэтому тоже… - вздохнул Егорович, - но только по-разному люди уходят. Кто как. И не знаешь, где лучше после лежать – в могиле, или в земельке родной в лесочке… А ты не думай. Женщина она была добрая и всем говорила, что будет после неё тут жить её внученька родная, Алёнка. Так девочка ей всегда и обещала, чтобы бабушку не расстраивать.
Все помолчали. Антон, чтобы разрядить обстановку, вдруг сказал:
- А мне тут очень хорошо… Видимо, меня дом принял. Не поверите, но раньше серые сны снились, а теперь только цветные. И такие реальные…Будто и во сне – настоящую жизнь проживаю. Реальная цветная жизнь. Просыпаюсь – и настроение отличное, и сил много.
Когда родители уехали, а Егорович тоже ушёл к себе в деревню, Антон остался один в доме и, поработав в кузнице, вернулся домой и сел ужинать. Он наложил себе в тарелку картошки с мясом и решил позвать и кошку.
Подвинув полное блюдечко под печку, он позвал тихонько:
- Мотя, Мотя, Мотенька, иди сюда, кис-кис-кис…
Отойдя к столу, он стал есть и наблюдать за отверстием под печью. Вскоре оттуда на аппетитный запах показалась чёрная голова, и медовые глаза уставились прежде всего на Антона. Он снова тихо поманил кошку, не вставая из-за стола, и она осторожно вылезла, не сводя глаз с парня, затем стала есть, то и дело оглядываясь на хозяина. А он не шевелился, пока кошка не доела свою порцию картошки с мясом.
Поев, кошка ушла тем же ходом, и Антон был доволен первой встречей.
Их вечерние трапезы стали постоянными. А потом Мотя стала приходить и по утрам. Антон, боясь напугать её, не пытался даже погладить кошку, и она постепенно привыкла к его виду, щедрости и оценила его терпение.
Уже после месяца таких посиделок, Мотя перестала бояться своего кормильца и стала подходить к его ногам, ожидая подачи еды.
- Вот и умница, Мотя, - Антон уже гладил её по спине, - вот бы нам с тобой и хозяйку так найти – ненавязчивую, работящую и красивую, с такими же глазами медовыми.
Через пару недель, когда Антон решил устроить себе выходной день, и подольше нежился в кровати, в дом постучали. Это было так неожиданно, что парень вскочил и стал быстро одеваться. Едва он одел спортивный костюм, поторопился на крылечко, думая, что у Егоровича появились какие-то новости.
Но на крылечке сидела девушка, рядом с ней лежал рюкзак, набитый вещами.
- Вы кто? – спросил Антон и остолбенел от взгляда девушки.
- Алёна, - ответила она, подняв на него свои светло-карие глаза, опушённые густыми ресницами, - вы простите меня. Очень соскучилась. Я понимаю, что не должна была вот так, без разрешения, но сердцу не прикажешь…
- Алёна? – Антону вспомнился разговор накануне о внучке пропавшей бабушки, бывшей хозяйке хутора, - ах, Алёна, да-да. Проходи, пожалуйста. Конечно, я рад.
Она посмотрела на него с благодарностью, и с ностальгией погладив рукой перила крылечка, пошла в дом, а он подхватил её рюкзак.
- Я была против продажи бабушкиного хутора, - рассказывала девушка уже в кухне у печи, - но мама ни в какую. Она очень переживала бабушкину гибель, и не хотела, чтобы и со мной приключилось что-то подобное. Потом, одной на болоте жить – не так уж и безопасно. Правда?
- Наверное, я об этом как-то не думал. Но не очень весело, это точно, - ответил Антон, всё ещё поражаясь глазам девушки.
- Что? Что вы так смотрите? Не ждали незваную гостью? – со вздохом спросила Алёна, - я ненадолго. Схожу на кладбище, приберусь. А бабушка там всё-таки похоронена. Мы платочек её прикопали у деда. Так будет лучше…
- Гости сколько хочешь. Ты же тут хозяйка, - ответил Антон, - и раз уж мы познакомились, давай на «ты». Но сделку мы ещё не оформили, и отменять я её не намерен. Мне тут очень нравится. Работы – непочатый край. А пошли я тебе всё покажу…
Они пошли к кузнице, заглянули в дедову мастерскую, побывали в скотном дворе, где Алёнка показала место кур, козы, и когда-то стоявших коров.
- Я не успеваю тут, - поделился Антон, траву окашиваю в саду, и только. На гряды сил и времени не хватает. Думаю работника нанять на следующее лето, а пока – период становления.
- Работника? Я бы могла приезжать помогать, если, конечно, не помешаю. Хотя бы на недельку- другую. Жить могу и в дедовой мастерской. Там у него топчан стоит. Спал он там иногда, когда с бабушкой ссорился. Но это было нечасто, - Алёнка с грустью посмотрела на Антона, и он смутился от её медовых глаз.
- Так, договорились, - сказал он – ты приезжаешь, когда хочешь, и хозяйничай, как тут заведено было у вас. Мне это только в помощь. Кормить буду. И в обиду никому не дам. Как ты говоришь, на болоте одному жить скучно?
Они засмеялись, и он пригласил её обедать.
- Я тоже не с пустыми руками, - сказала девушка, - вот, привезла, сколько смогла продуктов. Главное – муки. Я испеку нам пирогов, по бабушкиному рецепту.
Антон поразился, как ловко Алёнка замесила тесто и поставила его подниматься. Пока оно подходило, они говорили на самые разные темы, смеялись, шутили и готовили вместе начинку из ранних яблок, которые уже лежали под яблонями в саду.
Жарко натопленная печь остывала. Алёна сгребла угольки в сторону, и поставила в разогретую печь лист с пирогами.
- Это кто у нас тут приехал? – услышали ребята вдруг. У порога стоял Егорович с бидоном молока, - я как увидел, что Алёна прошла мимо окон, так и понял, что сегодня пироги будут. Ты ведь по традиции всегда их сразу печешь?
- Верно, так бабушка любила. Она меня всегда к пирогам допускала. И критиковала, когда что не так. А молочко очень кстати. Садись, Иван Егорович, сейчас пироги вынимать будем, - глаза девушки светились радостью.
Антон всё ещё пребывал в приятном шоке от визита девушки. Как она могла появиться тут, когда он только начал мечтать о ней и поделился своими мыслями только с кошкой Мотей? И вдруг – полное воплощение и материализация его желания. Живая, настоящая, красивая, хозяйственная Алёна… Рядом. Девушка с медовыми глазами.
- О чём ты всё время думаешь? – услышал он рядом. Алёнка подала ему тарелку с горячими пирогами, - попробуй. С холодным молоком.
- Ага, с козьим. Самым вкусным. У меня Боня молоко со вкусом пломбира даёт, - отозвался Егорович, - да я ненадолго. Сейчас откушаю и пойду. Узнать только: надолго ли ты к нам, Алёнушка?
- Надолго, - ответил за Алёнку Антон, - пока не меньше, чем на три недели, а там посмотрим. Может, и насовсем.
Алёнка засмеялась:
- А меня никто не спрашивает?
- У тебя медовые глаза. И этим всё сказано, - ответил Антон, доедая пирог.
- Как пироги? – спросила Алёнка.
- Пока не понял. Сейчас съем второй, тогда скажу… - подмигнул деду Антон, - язык проглотишь! Вот какие у тебя пироги.
Егорович коротко переговорив с Антоном, уехал на велосипеде, а Алёнка прибралась на кухне и они поехали с Антоном на кладбище, прихватив пару пирожков для деда и бабушки.
Гостила Алёнка у Антона две недели, а потом собралась домой.
- Не уезжай, Алёна… Очень прошу. Сама же знаешь, как страшно и одиноко одному жить на болоте. Даже в таком уютном доме. Твоём доме, - уговаривал он девушку, - навестишь родителей, и обратно. А я ждать тебя буду. Привыкли мы уже с Мотей к тебе. Да и ты скучала по дому. А по мне скучать будешь теперь хоть немного?
Ребята влюбились друг в друга с первого взгляда. Алёнка слышала, что в доме живёт молодой мужчина, и ехала попрощаться с домом и в последний раз побывать на хуторе. Но не тут-то было. Антон словно колдун заманил её в сети своих синих глаз. Никогда ещё не встречала девушка такого удивительного обаяния парня, трудолюбивого, устремлённого и ласкового.
- Веришь, или нет, я и сама не хочу уезжать. Ты правильно всё говоришь. Я буду скучать. Но нам надо расстаться, чтобы понять, что произошло, - прошептала Алёна, выходя из его машины, чтобы сесть в автобус в деревне, куда её довёз Антон. Но он догнал её уже у самого автобуса и прижал к себе так нежно, и поцеловал её в лоб, а потом в губы.
Автобус уехал, Алёнка махала из окошка Антону, а он только смотрел на неё и чуть заметно кивал, будто напоминал об их договоре – быть вместе…
Прошла неделя. Антон уже места себе не находил, и звонил ей каждый день, разговаривая по часу вечерами. Они уже строили планы на их осень. Алёнка, закончившая заочно институт, не осмеливалась уволиться с работы.
- Приезжай, тут работы много, - говорил Антон, - распишемся, и нам на жизнь я всегда заработаю, не пропадём… Алёнушка.
А мать Алёнки словно знала, что что-то в поездке дочери случится. Помнила она мечты своей матери, что внучка будет жить на хуторе в доме. Это и начинало сбываться.
Антон не стал дожидаться приезда Алёны и сам приехал к её дому на машине. Там он познакомился с родителями и пригласил их приехать на хутор. Алёнку забрал с собой, обещая оберегать её и не нагружать работой.
Через месяц молодая пара подала заявление в ЗАГС, так как расставаться уже Антон и Алёнка не хотели, были влюблены друг в друга по уши…
- Надо же как всё у тебя быстро случилось, - не успокаивалась мать Алёнки, - и всё этот наш хутор! Всё-таки переманила тебя бабушка туда. С детства тебе внушала, что там жить будешь.
- И что же в этом плохого, мамочка? – смеялась Алёнка, - разве наша бабушка глупой была? И разве не надо её послушаться?Молодые поженились и, сыграв скромную свадьбу, стали жить на хуторе. Не прошло и двух лет, как многое изменилось в их доме. Работала кузница, у Антона появился напарник из деревни. Алёнка справлялась с небольшим хозяйством и ждала сыночка, была беременна.
В помощь дочери стала приезжать Алёнкина мать, а потом и свекровь тоже. Матери молодых так подружились, что летом практически не уезжали из хутора. Они доили коз, ходили за ягодами, варили варенье, а их мужья заготавливали дрова для бани и печи, приносили грибы из леса и окучивали небольшое поле картошки.
Всем хватало работы. На вечерние посиделки приходил из деревни Егорович, и неслись над полем песни, слышно их было даже в деревне в тихую погоду. Тогда деревенские говорили:
- Ну, снова у кузнеца родня гуляет. Наверное, баню топят, и пироги Алёнка печёт…
Автор Елена Шаламонова
Следующая публикация
Комментарии 7