***
Ксанка ощупывала лицо женщины.
А та всё причитала:
— Доченька, доченька.
Потом женщина затихла.
Уснула.
Ксанка уже забыла, как хорошо на свежем воздухе.
В полудрёме ночью она услышала, что засов открылся.
Она подползла к двери, распахнула её.
Почему-то боялась становиться на ноги.
Женщина проснулась и закричала:
— Закрой, милая, закрой! Нельзя туда! Нельзя! Крысы! Крысы! Они тотчас будут тут. Они противные. Крысы!
У женщины началась паника.
Ксанка не стала её слушать. Выползла. Потом всё же поднялась на ноги.
— Нет тут крыс, — пробормотала она.
— Есть, вот же они! Закрой дверь!
Женщина продолжала кричать.
Ксанка вернулась в комнату, схватила её за руки и потащила за собой.
Та визжала, вырывалась.
Начало светать.
Ксанка смогла рассмотреть пленницу.
Это была не её мать.
— Крысы, крысы, — шептала та без перерыва. — Эдичка, где Эдичка? Только он мой спаситель и мой благодетель! Только он поможет найти моих детей. Доченька, доченька! Ведь ты же моя родненькая! Асечка…
Ксанка вся сжалась от этого имени.
Женщина ощупывала вокруг себя руками, перестала бояться крыс, по крайней мере не вспоминала о них.
— Асечка, моя девочка, подойди ко мне… Скажи мне, ты Вадима когда видела? Он всё такой же гордый? Эдичка позаботился о нём.
Ксанка поняла, что перед ней мать Вадима и Аси.
«А где же моя мать?» — подумала Ксанка.
Но ответов не было.
— Эдичка! Асечка у меня красавица же? Скажи Эдичка, я же её не вижу…
Эдуард не появлялся.
Ксанка перетащила женщину на диван в гостиной.
Та лежала не в лучшем виде: старая порванная юбка была коротковата, когда-то белая блузка стала серой, ногти обгрызены и с зеленоватым оттенком.
Ксанке стало жаль эту несчастную.
Она согрела воды, стала обмывать женщину.
Та стонала от удовольствия:
— Асечка, доченька…
Ксанкино сердце было наполнено и злостью, и ненавистью, и жалостью.
Она мысленно желала смерти Эдуарду.
Она никогда не видела людей в таком состоянии.
После воды пересохшая кожа женщины как будто омолаживалась.
И Ксанка радовалась, что может облегчить её страдания.
Эдуард не появлялся вот уже пять дней.
Единственное, за что благодарила Ксанка, так это за оставленную еду.
Женщина перестала бояться крыс и стала разговорчивой.
Ксанка узнала, что её зовут Леда.
Поначалу Леда бормотала что-то невнятное. Часто упоминала в речи Вадима и Асю, и своего обожаемого Эдичку не забывала.
Она его боготворила. Считала его самым добрым человеком на всём белом свете.
«Да-а-а, — думала Ксанка, — уж какой он добрый, что держал в вонючей комнате».
Леда как будто читала мысли:
— Ты что, это он так спасал меня. Духи украли у меня детей. И пока я жива — живы и мои дети. Эдичка берёг меня от духов. Он кормил меня хорошо, я не нуждалась. И то, что ты видела в той комнате — всё это ничтожно по сравнению с тем, что со мной могло быть.
Эдичка подарил моим детям силу!
Вадечка был слабым от рождения. Я была беременна Асей, когда мой муж — брат Эдички, умер. Я побыла его женой всего лишь полгода. Дети были не от него, а от моего прошлого мужа.
Эдичка взял заботу о нас на себя. Моих детей всегда называл племянниками. Ему удалось вылечить Вадима от страшного недуга. Вадим вырос красавцем.
Иногда Эдичка злился на меня и мог показать, что стало бы с Вадимом, не будь его рядом. И тогда мне снился мой больной сын. Я благодарила своего спасителя! А Асечка! Она любила Эдичку как родного отца. Он баловал её, он любил её. Ему-то самому Бог детей не дал. Поэтому Эдичка растворился в моих детях.
У Эдички была любовь. Ох, какая была любовь! Он ведь был не из простой семьи. Его, — Леда стала говорить шёпотом, — родственники были колдунами.
Ох, сколько всего о них говорили! Бабка его была с силищей! Она могла в животного превратиться. Клянусь, я сама видела, когда ещё девчонкой была.
Нам не разрешали ходить возле её дома. Когда мой муж погиб, и брат Эдички женился на мне, мои родители перестали со мной знаться. Хотя знали, что мне тяжело будет одной.
Брат Эдички, Ратибор, пытался моим родителям объяснить, что в обиду меня не даст. Они даже на порог его не пускали. Полгода жизни в логове колдунов были самыми счастливыми для меня.
Мой муж меня боготворил. Его родители приняли меня как родную дочь. Они часто говорили, что им не хватает в доме детского смеха. А Вадим был таким хохотуном!
Я могла часами ползать в ногах у мужа и его родителей за то, что они приняли меня в свою семью.
Мои родители говорили, что только ради детей меня терпят эти страшные люди. Это мне просто завидовали они! Потому что моя старшая сестра была вдовой с пятью детьми. А выбрали меня, а не её. Отец ворчал, что у Малки (моей сестры) ртов больше, а выбрали меня.
Леда тяжело вздохнула.
Ксанка теперь знала, как Вадим стал племянником Эдуарда.
Многое стало понятным. Но разгадка всей истории лишь маячила вдалеке.
Окаянная не понимала, почему и ей досталась «любовь» Эдуарда.
— Мать Эдички и Ратика говорила, что дети — светлые чистые души. И если их наполнить добром, они пронесут это через всю жизнь. Она часто ворчала на Эдичку. Он не был женат. Его связь с молоденькой девушкой бросала ещё большую тень на семью.
Я старалась не лезть в их дела. Мне хватало и заботы, и тепла, и счастья, которым они меня одарили. Я чувствовала заботу бога. Я понимала, что родилась на этот свет для того, чтобы быть счастливой.
Всё закончилось в один день. Тяжело умирал сначала мой Ратибор, а потом и его мать. Отец Эдуарда ушёл в лес и не вернулся.
Мои родители ликовали. Они говорили мне, что я вернусь к ним с голым задом, а они не примут обратно.
Эдичка не переживал ни о брате, ни о матери с отцом. Мне кажется, что он был даже рад этому.
Я стала его бояться. Он мог нагрубить, потом просил прощения.
Мои дети всё время были рядом с ним. Он научил их воровать.
Вадима обучил каким-то странным навыкам. Мой маленький сын мог усыпить меня! Одним взглядом.
Мне нравилось, что мои дети могут то, что для других чудо.
Однажды на ярмарке цыганка сказала мне, что души моих детей в руках злых людей. Я рассмеялась ей в лицо.
Она усмехнулась в ответ.
Но меня стали часто беспокоить её слова. Ведь мои дети и впрямь были полностью во власти Эдички.
Они были ведомы им.
Я стала спрашивать у Эдички зачем он их обучает всему.
Он сказал, что моя кровь никуда не годится. И если он отпустит их, то дети умрут от бессилья.
Он доказал это примером, когда и Вадим, и Ася заболели.
Они лежали две недели бездыханные.
— Видишь, — твердил мне Эдичка, — вот это и есть твои дети. Ты хочешь видеть их такими?
Я не хотела.
Я приняла его заботу. Думаешь, легко смотреть на то, как твои кровинушки лежат тряпочками? Годы шли, дети росли. Эдичка всё разбирался со своей любовью.
Она измучила его, и в какой-то момент Эдичка не выдержал. Он запретил себе встречаться с ней. Она уехала. Но он знал куда.
Ходили слухи, что та его любовь родила ребёнка. Эдичка это отрицал. Он всем говорил, что роднее Аси и Вадима никого у него нет.
Вадим был энергетически сильнее Аси. Поначалу Эдичка радовался этому. Потом стал напрягаться. Вадим стал творить разные ненужные дела. Он пользовался даром не в благих целях, а для обмана. Эдуард его вытаскивал из разных мест. А когда решил его проучить, чтобы забрать у него силу, Вадим сбежал.
Эдичка сказал мне, что найдёт его. Но вот уже сколько лет Вадим от него скрывается.
Он вроде бы и рядом, но в то же время далеко. Эдичка злится. Говорит, что слишком сильно любил моих детей. И из-за этой любви духи ему мстят.
Леда замолчала.
Ксанка закрыла глаза и тотчас стала вспоминать, как впервые Вадим попал в её дом.
Продолжение
Тут #повестьобокаяннойаннаприходько
Нет комментариев