Его Мама.

Андрей, сцепив зубы, жал на педаль газа своей двадцатитонной фуры.
«Только бы он был жив, только бы успеть», — непроизвольно шептали губы мужчины. Впереди тонкая полоска неба посветлела, скоро рассвет, а значит, он уже двенадцать часов за рулём. Всего двенадцать часов назад он ещё был счастливым человеком, думал о том, как после рейса сделает Ларе предложение, и у его пятилетнего сынишки Серёжки, наконец-то, появится мама, а у него – полноценная семья. Километры дороги быстро и монотонно проносились под колёсами машины, на Андрея нахлынули воспоминания.
Он никогда не знал своих родителей и вырос в детдоме. В память навсегда врезались те дни, когда на огороженной высоким забором тер

Сестрёнка.

Витька уныло смотрел в окно. Вечерело.
Скоро придут родители с работы, надо успеть уйти из дома.
Кто бы сказал Витьке, ещё пару месяцев назад, что будет пацан стараться сбежать из дома, не поверил бы.
Родители с чего -то решили разойтись. Они долго и нудно объясняли Витьке, что он не при чём, что это их взрослых решение, что мама с папой любят его, но они устали друг от друга. Нет, они не ругались и не нашли себе кого-то на стороне, просто решили разойтись.
Родители женились рано, на первом курсе, родился он, Витька и всё хорошо ведь было. Витька всегда считал что у него самые лучшие в мире родители и самая лучшая семья...
Ну чего им не живётся? Их и бабушки с дедушками угова

Братишка.

Ирина торопилась на работу, выскочила из квартиры и чуть не запнулась о мальчишку. Мальчик спал прямо у неё под дверью. Ирина удивилась, почему ребёнок в столь ранний час спит в чужом подъезде? Она была учительницей с десятилетним стажем и не могла просто так пробежать мимо. Женщина склонилась над ним и принялась осторожно трясти его за худенькое плечико:
- Эй, молодой человек, проснись!
- Чего? - мальчик неловко поднялся.
- Ты кто? Почему здесь спишь?
- Я не сплю. Просто… у вас коврик мягкий. Я сидел и задремал нечаянно, - ответил он.
Ирина жила в этом доме всего полгода. Купила квартиру после развода с мужем. Соседей почти никого не знала, но, что ребёнок не из этого дома, б

Материнская любовь.

Нaпряжение в зале суда нapaстало. Долго не появлялась судья. Вот уже третий раз ведётся слyшание по делу кражи из маленького придорожного магазина.
Надeжда вынесла эти три трудных для нeе дня и сейчас стойко ждaла приговopa сыну. Судили тpoих. Все матери были тут. Они не подружились. Вернее, матери тех двоих сблизились, а Надежда с ними – нет. Мешaла разница во взглядах на xoд дела.
Те две изо всех своих материнских сил защищали своих сыновей, их глaза и уши были закрыты перед свидетельствами и доказательствами вины, они спopили и плакали, ругались и стояли горой, отстаивая интересы своих детей. И если этого нельзя было делать в зале, то в коридope, в перерывах это выры

Позднее счастье.

Вера Ивановна прожила с мужем 43 года в браке. Петрович был неплохим отцом, да и мужем тоже. Хозяйственный, всё в дом. Правда, одна беда - любил сходить налево. Мужик он был симпатичный, рукастый, всегда готов помочь, если попросят. А просительницы находились. То полочку прибить, то утюг сломался, то мотор заглох. Вот Петрович и рад стараться оказать всесторонне внимание.
Вера Ивановна надеялась, что с годами муж остепенится, но увы.
Весной она уезжала на дачу: рассада, грядки, хлопоты по дачному домику. Иногда оставалась ночевать на даче. А тут, как сердце подсказало: вернись домой. Приехала, а на кухне Петрович в трусах с соседкой чай распивает.
Хватит с меня, решила Вера

Мельница.

Дуняша, единственная дочь вдового деревенского мельника, была завидной невестой. По стати складная, с лица пригожая, к кулинарному и рукодельному делу способная.
Бисерное шитье девушки украшало церковный аналой приходской церкви, а испеченные пасхальные куличи и свадебные караваи на заказ, от коих отбою не было, сохраняли сдобную пышность и ароматную свежесть целую неделю.
Отец Герман, местный священник, после великого поста частенько разговлялся в доме мельника. Созерцая цветущее буйство на подоконниках и снимая пробу с румяного печева, батюшка не сомневался, что эту светлую обитель частенько навещают легкокрылые ангелы.
Завистники поговаривали, что у мельниковой дочки сей домовит

Племянник.

Баба Вера не сразу узнала его, когда ранним утром он несмело постучал в дверь её дома.
- Не прогонишь, тёть Вер? - остановился у порога. - Наверно, и не признаешь...
Она вглядывалась в небритое и потерянное лицо, и, не веря себе, спросила:
- Гриша? Ты Гриша? Да?
- Выходит, не прогонишь? Признала, тёть Вер?..
- Ой!.. Проходи, проходи Гриша.
Он сидел на краешке лавки, и, уперев взгляд в стол, аккуратно и не торопясь ел, спроворенную баб Верой, яичницу. Она боялась, что сейчас закурит какую гадость, очень уж не терпела запаха табака. Но он, похоже, не собирался...
- Ай, не куришь, Гриш?
- Нет. На зоне простыл - тяжело болел. Доктор сказал: «Курить будешь – сдохнешь». Бросил.
- Гриш.

Лукерья... Долг вернулся.

В начале двадцатых годов в небольшой деревеньке, притаившейся в красивых тёплых краях, на свет появилась Лукерья.
В благополучной крестьянской семье желанная девочка росла не по годам активной, энергичной и любознательной. Её упорству и изобретательности можно было только позавидовать.
– Не ребенок, а счастье! – удивлялись родители, наблюдая за подрастающей красавицей.
А годом ранее в этой же деревне родился и мальчик Прохор. Он рос бедовым ребёнком: забияка, подвижный, эмоциональный. В его руках всё спорилось – упрям и настойчив в своих замыслах.
В детстве Лукерья и Прохор крепко дружили, а когда повзрослели, то неожиданно для себя поняли, что с ранних лет любил

Письма Незнакомке.

В чёрной одежде Ирина напоминала скалу - такая же прямая и неприступная. Друзья и коллеги мужа подходили к ней, соболезновали, говорили слова поддержки. Ирина чуть заметно кивала, не поднимая глаз. Она не плакала, но веки покрасневшие и припухшие. Коллеги мужа, выполнившие свой не очень приятный долг, встали в стороне, чуть слышно перешёптывались.
Ирина не прислушивалась к разговору, она мечтала, чтобы скорее всё закончилось. После отпевания в морге гроб на кладбище не открыли, и Ирина не понимала, почему его не опускают в могилу, зачем произносят никому не нужные речи. Он всё рано не слышит, а остальные знали Максима довольно хорошо – в течение многих лет вместе работали

Спаситель.

В этот дом я приехала умирать. Надеюсь, муж и дети об этом догадались. Они говорили мне, что лучше остаться дома, что тут врачи, больницы и лекарства, но я стояла на своем. Я просто устала. Уже несколько лет меня не было. Была моя Ее Величество Опухоль. Именно так, с большой буквы и все носились именно с ней, как с английской королевой, уговаривали ее уйти в отставку, сгинуть, передать правление моим телом мне самой, но она сопротивлялась. От меня отрезали кусочек за кусочком и я не то, чтобы слабела, я исчезала, растворялась в больничном воздухе, растворялась в лекарствах, моя кожа истончалась от гелей и пенок. Я умирала и никто не мог с этим ничего поделать, только уговаривали,

Доброта воспитывается с детства.

Отец служил военным, а значит. Переезжать приходилось часто. И первого котёнка подобрали, когда дочке исполнилось восемь лет. Малюсенький, блохастый с лишайным пятном на голове. Его долго лечили. Потом.
За время переездов, прибавилось ещё два кота, две собачки, две морские свинки и большой жако.
Которого им отдали умирать. Но попав в эту семью, попугай передумал. Оброс перьями, приобрёл гордую осанку и научился болтать без умолку.
Короче говоря, он стал любимцем второй девочки. Которой уже исполнилось восемь лет.
И когда они переехали в этот городок. Старшей дочке уже было восемнадцать. А зверинец стал частью семьи. Когда папа, мама или две девочки появлялись

Решительная.

Вся деревня обсуждала последнюю новость: Люська Громова отправила на тот свет своего мужа, деревенского гармониста Ваську. Говорят, что специально, раньше положенного закрыла трубу, чтоб он пьяный от угарного газа задохнулся. Не было ни одной семьи, где не обсуждали Люськин поступок. Деревня разделилась на два лагеря. Все женское население сочувствовало Люське:
- Правильно сделала. За такие дела Ваську давно пора было порубить и собакам выбросить. От него, петуха горластого, никакой пользы не было, только пакостил втихушку.
Мужики называли Люську «стервой», «гром бабой», осуждали:
- Ну и кому лучше сделала? И Ваську угробила, и саму посадят. А ребятня с кем останется?
Дете

Попутчица.

Лена присела на нижнюю полку и стала смотреть в грязное окно поезда. На перроне сновали люди. В вагоне тоже стоял шум, все искали свои места и раскладывали вещи.
"Я не готов жениться и ребенок мне не нужен" - слова Максима не выходили из головы девушки. А так все было прекрасно. Цветы , кафе, куча комплиментов. Даже квартира друга всегда была в их распоряжении.
Лена сама не понимала, нужен ли ей этот малыш в ее девятнадцать. Ведь институт ещё не закончен. Мама с двумя сестрами гордятся ей. Правда живут они далеко, только летом и получается выбраться. А тут сюрприз, умница дочка беременна.
Соседка по комнате Иришка , когда Лена ей призналась , что не знает что делать, фыркнула -

Самый любимый.

Самый пepвый мужчина, который ее бросил, был poдной отец. Он привез ее маму в роддом, когда у той отошли воды и поехал домой, но так и не вернулся к ним никогда. Мама получила от него сообщение: «Прости, я не могу больше притворяться, что хочу этого ребенка. Надеюсь, у вас все сложится». Поэтому мама и назвала ее Надеждой. Так давно уже не называли девочек, это имя было немодно и несовременно. И когда Надя сокрушалась, мол, зачем ты меня так нелепо назвала, мама всегда говорила: «Ты не понимаешь, мне нужна была Надежда тогда, иначе мы бы не выжили».
Но ни у мамы, которая больше никогда не вышла замуж, ни у Нади не складывались отношения с мужчинами. Мама их просто не любила

Дедуля.

Дедуля у меня хороший. Добрый. Честный. Малость гениальный. Поехавший еще. Но...
Был.
Этот гиперактивный старик жил в одном из самых престижных районов города — сити, по утрам высыпал на себя ведро льда из морозилки, если и пил, то до полной ужратости (наступала которая только после двух-трех бутылок водки), катался на мерсе новой модели (с надписью "СПАСИБО ЗА ПОБЕДУ МНЕ") и вообще любил меня и всех своих многочисленных родственников. Кто бы мог подумать, что он вот так возьмет и решит умереть от якобы разрыва сердца!
К слову о родственниках... Сейчас они стоят в его избе вместе со мной. Что? Почему изба? Да потому, что посреди небоскребов, элитных ресторанов и агенств, посреди в

Пять вещей, которые заставляют задуматься:

1. Однажды жители деревни решили молиться за то, чтобы пошел дождь. В день запланированного молебна все люди собрались вместе, но только один мальчик взял с собой зонт. Это ВЕРА.
2. Когда вы подбрасываете годовалого ребенка в воздухе, он смеется, потому что знает, что папа поймает его. Это ДОВЕРИЕ.
3. Каждую ночь, когда мы ложимся спать, у нас нет гарантии, что на следующее утро мы будем живы, но мы по-прежнему заводим будильник на завтра. Это НАДЕЖДА.
4. Когда вы ворчите на маленького ребенка, а он в слезах идет и обнимает вас же, чтобы вы его пожалели и успокоили - это ЛЮБОВЬ.
5. Когда вы в сложной ситуации поступаете так, как подсказывает вам

30 сентября - День святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.

Прочтите историю мучениц.

Во II веке, в годы правления императора Адриана, в Риме, который населяли языческие народы, подвергали гонениям христиан. Их ненавидели и боялись ревностные язычники, их проклинали языческие жрецы. Христианам не разрешалось строить храмы и для богослужений они собирались в отдалённых домах или горных пещерах. Преследовали христиан. Император Траян издал указ против христиан, повелевающий открыто их обвинять, привлекать к суду и казнить. Тысячи последователей Христа были распяты на крестах, сожжены на кострах, обезглавлены или затравлены дикими зверями.
В то тяжёлое для Церкви время жила бла

Пропавший сын.

До того сентябрьского утра я была счастливой женщиной. Любящий муж, замечательный трехлетний сын, стабильное материальное положение... Квартиру купили в кредит. У нас была машина, не новая, но бегала отлично. Два раза в год мы ездили отдыхать. На здоровье не жаловались. Родители не болели. Чего еще можно желать человеку?
- Людмила Ивановна? - голос в трубке был дрожащий и напряженный.
- Да, слушаю вас, - ответила я, материнским сердцем предчувствуя что-то ужасное.
- Это Зоя Федоровна, заведующая детсадом. Вы не могли бы приехать? Ваш сын пропал.
Сначала я даже не поняла, о чем идет речь. Просто не осознала эти слова. Сидела, сжимая в руках телефон, и пустым взглядом смотрела

Приёмный сын.

Нина с Володей прожили семейно почти 10 лет. А детей не нажили. И не то, чтобы Бог им не дал, а совсем даже наоборот- Бог - то дал, да Нина не взяла. Непросто всё сложилось... Ох, непросто...
Нина замуж вышла совсем молоденькой. Едва 17 минуло. В своей деревне дружила с парнем из местных, с красавцем Лёвкой Камышевым. Ну как дружила- вместе в школу бегали, в клубе на танцах вместе, провожались с гулянок,... Лёвка -парень видный, черноволосый, голубоглазый- редкое очарование. Да и Нина красотой не обижена, ему под стать. Высокая, стройная, с льняной косой до пояса. Парни на неё заглядывались. Да куда им до Лёвки Камышева! Он к ней никого не подпускал близко-то!
Лёвка школу

Неверное впечатление.

В Сашином подъезде жила одна малоприятная пожилая женщина Ангелина Викторовна. Высокая, сухощавая, напоминающая цикаду. Весь дом от неё страдал, катком могла проехаться по любому.
И я не исключение, и в меня время от времени летели ядовитые стрелы нелепых обвинений. Только я дама сдержанная, закалённая общением с придирчивыми клиентами в ателье, в конфликт не вступала, масла в огонь не подливала, просто желала доброго дня и шла по своим делам.
А потом вдруг заметила, что вечно брюзжащая соседка притихла, пройдёт молча мимо, глазки в пол. Вроде недавно ещё крепкая была, бойкая, но, как бы мы не старались, время упрямо вносит свои коррективы в наше здоровье. Не сказа