Предыдущая публикация
Выжил после приговора врачей и пережил уход любимой:
Как третья жена спасла Николая Чиндяйкина
В провинциальном городке Алчевске на уроки в школу шли обычные мальчишки — кто-то мечтал стать футболистом, кто-то грезил о карьере музыканта в духовом оркестре. А Коля Чиндяйкин думал о театре. Мысли эти казались несбыточными — театра-то в Алчевске не было... Но однажды в класс вошел незнакомец и пригласил ребят записаться в театральную студию. На следующий день любопытные подростки толпой повалили в ДК «Химик».
— Представьтесь! — попросил руководитель студии.
Мальчишки принялись выдумывать прозвища, одно нелепее другого.
— Стулкин!
— Табуреткин!
А Коля сказал как есть:
— Чиндяйкин.
Не нужно было ничего придумывать — фамилия и так была редкой, мордовской. У отца на малой родине, в Симбирской губернии, Чиндяйкиными только родственников и называли.
Род отца был непростой. Дед, зажиточный крестьянин, в своё время попал под раскулачивание. Семья была большая - пятнадцать душ, да и хозяйство немалое. Но разве это кого-то волновало? Все равно все отобрали. Повезло еще, что семью не тронули.
Отец Коли, едва окончив школу, подался куда глаза глядят. Мечтал стать летчиком, да только "кулацкий сынок" - клеймо на всю жизнь. В Качинском училище на экзаменах завалили, мандатную комиссию не прошел. Начальник, видно, человеком оказался, вызвал парня и говорит:
— Поболтайся с годик где-нибудь, может репрессии поутихнут. Тогда зачислю.
И отправил служить в Киев. А до войны меньше двух лет оставалось. Кто ж знал...
22 июня 1941-го отец Николая на себе испытал, что значит настоящие сражения. Два раза из окружения выходил. На третий в плен угодил. В Бресте пленных определили работать в автомастерские. Туда же на принудительные работы пригнали юную горожанку Стефу. Красавица, да еще и по-польски чудо как поет. Меж парнем и девушкой вспыхнул роман.
После Победы отец Коли сначала в советский лагерь угодил, а потом на поселение в село Второе Черное. Стефу свою разыскивал долго и упорно, на все почтовые отделения Бреста письма строчил. Имя и фамилию помнил хорошо - Стефанида Полякова, а вот адрес не знал. Невероятно, но одно письмо все-таки пришло куда нужно!
Отец Коли, едва окончив школу, подался куда глаза глядят. Мечтал стать летчиком, да только "кулацкий сынок" - клеймо на всю жизнь. В Качинском училище на экзаменах завалили, мандатную комиссию не прошел. Начальник, видно, человеком оказался, вызвал парня и говорит:
— Поболтайся с годик где-нибудь, может репрессии поутихнут. Тогда зачислю.
И отправил служить в Киев. А до войны меньше двух лет оставалось. Кто ж знал...
22 июня 1941-го отец Николая на себе испытал, что значит настоящие сражения. Два раза из окружения выходил. На третий в плен угодил. В Бресте пленных определили работать в автомастерские. Туда же на принудительные работы пригнали юную горожанку Стефу. Красавица, да еще и по-польски чудо как поет. Меж парнем и девушкой вспыхнул роман.
После Победы отец Коли сначала в советский лагерь угодил, а потом на поселение в село Второе Черное. Стефу свою разыскивал долго и упорно, на все почтовые отделения Бреста письма строчил. Имя и фамилию помнил хорошо - Стефанида Полякова, а вот адрес не знал. Невероятно, но одно письмо все-таки пришло куда нужно!
Николай с родителями и сестрой
Стефа к тому времени на хутор Няневичи вернулась. С дочкой на руках, она в конце апреля 45-го Лену родила. Дед, конечно, не больно-то обрадовался, что дочь из Бреста одна с младенцем явилась. Но тут письмо пришло. Стефа и кинулась к своему суженому. Годовалая Лена на руках, чемоданчик в дорогу собран, а в нем икона Богоматери Казанской. Она потом в семье Чиндяйкиных свято хранилась.
...Родился Николай Чиндяйкин 8 марта 1947 года. Сестренке Лене к тому времени почти два годика исполнилось. Родители не могли нарадоваться на детей: на умницу-отличницу Лену, и непоседу Колю.
Отец, глубоко верующий человек. Он был уверен, что господь посылает испытания для укрепления духа. Умел смиряться, терпеть. А мстить и злиться - это было не по нему. Бывало, соберет семью за столом и приговаривает:
Дети, посмотрите, какие мы с вами счастливые!
На религиозные темы с Колей не беседовал, но мальчик знал, что отец всегда носит с собой две картонные иконки. Мама тоже была набожной. Сына крестила дважды - сначала бабушки дома окрестили, а потом в церкви священник таинство провел. На всякий случай.
В 1959-м семья перебралась в Ворошиловск. Для провинциального пацаненка город стал новым открытием - троллейбусы, стадион, Дворцы культуры... А новая школа! Каменная, четырехэтажная, с полутора десятками классов. Как тут было не ахнуть?
Николаю 15 лет
В школе Николай был непоседой. Сидя на уроках, он мечтал чтобы они поскорее закончились. Ведь после них начинающий артист вприпрыжку мчался в заветный ДК "Химик", к своей дорогой Надежде Леонтьевне Горошенко и репетировал спектакли. На каникулах в деревне мальчишка собирал соседскую детвору в сарае и устраивал представления, где все роли сам играл.
Как только школу окончил, твердо решил - только в артисты! Подался в Ростов, поступать в училище искусств. Родители не перечили. Правда отец на всякий случай (мало ли что) пристроил сына в автоколонну, мол, пусть перед отъездом деньжат подкопит. Николай работал маляром-художником: и красил лихо, и номера на машинах писал мастерски. Начальник когда узнал, что толковый паренек его в актеры подался, очень огорчился:
Молод ты ещё парень, ветер в голове! В соседней колонне мастер по сиденьям на пенсию собрался. Освоил бы еще и это ремесло, цены б тебе не было! А ты - в театральный...
Но Чиндяйкина уже было не остановить. В училище он с первого взгляда влюбился в однокурсницу Наташу Трояновскую. Стал ухаживать красиво, с фантазией. Наташа не устояла, они поженились. На третьем курсе у пары родилась дочка Настя.
Николай с первой женой, Наташей
А на четвертом прогремел гром, у Николая обнаружили серьезное заболевание почек. Врачи только руками развели: мол, до старости не дотянет. О полноценной жизни речи уже не шло, не то что о сцене.
Но Чиндяйкин так просто не сдался. Ездил по санаториям, пил мамины травяные отвары. И недуг понемногу отступил. Только мрачные мысли из головы все не уходили. Тогда решил Николай сменить обстановку и сбежать от тягостных воспоминаний куда подальше. Жена поначалу сопротивлялась, но поняла, что так будет лучше. И для мужа, и для нее самой, и для дочки. Уехал Чиндяйкин в Омск, в местный драмтеатр.
И надо же было такому случиться - в первый же день в новом коллективе он столкнулся с Татьяной Ожиговой! Они по Ростову еще были знакомы, там Таня блистала в амплуа примадонны. И вот теперь они встретились, и в полумраке закулисья она протянула ему руку и сказала:
Господи, ну наконец-то ты приехал!
Не устоял Николай перед ее чарами. Да и сама Ожигова, кажется, пропала... Таня тогда была замужем за главным режиссером театра, но что такое семейные узы по сравнению со вспыхнувшей страстью?
Татьяна Анатольевна Ожигова
Поначалу коллеги смотрели на служебный роман сквозь пальцы, мол, дело-то житейское. Но когда поняли, что он грозит перерасти в нечто большее, начали Чиндяйкина прижимать. Ролей не давали, да из театра стали потихоньку выживать.
Но Николай выстоял. Прошло несколько месяцев, и коллеги поняли: у Ожиговой с Чиндяйкиным любовь. Да такая, что ни расстояния ей не страшны, ни людская молва.
Из Омска влюбленные уезжали тайно. Николай укатил первым, прихватив Танину собачку Липси, любимицу, с которой актриса никогда не расставалась. А сама Ожигова взяла билет на ближайший рейс до Москвы. Из вещей — ничего, это чтоб никто не заподозрил.
В театре до последнего момента не верили, что примадонна бросит сцену, где блистала, город, который боготворил ее как богиню. Но не тут-то было! В назначенный час Таня уже поднималась по трапу самолета. Случайно оказавшийся в аэропорту директор театра, заметив Чиндяйкина с Липси, все понял и помчался в родные пенаты с криком:
Мужики, шабаш! Собачонка-то Танькина у него! Все, примадонна от нас уходит...
Да, она ушла. В Москву, в новую жизнь, которую начала строить с Николаем. Он поступил в ГИТИС, на режиссерский, стал работать в Театре Анатолия Васильева. Татьяна тоже не сидела сложа руки. В 38 лет получила звание народной артистки РСФСР.
С Татьяной
Жили душа в душу. И премьеры, и гастроли, все время вдвоём. Омск вспоминали с теплотой, строчили письма тамошним поклонникам. Таня над каждым посланием корпела, каждую буковку выводила.
И все у них было хорошо, вот только детей Бог не дал. Репетиции, съемки... А потом грянула страшная весть - У Татьяны обнаружили онкологию.
Ожигова до последнего выходила на сцену, играла в "Вишневом саде". Зрители рыдали, не скрывая слез. Знали бы они, каких усилий стоит актрисе каждый спектакль...
В один из вечеров Татьяне стало совсем плохо. Увезли прямо из театра, на "скорой". Домой она не вернулась. 9 июня 1989 года Татьяны Анатольевны не стало. Николаю тогда было 42.
Он места себе не находил. Друзья боялись, как бы сгоряча чего не натворил. На проводах держался, не плакал. А потом сорвался и принялся пить по-черному.
Мама его как чувствовала. Шептала:
Спасала работа. Анатолий Васильев со своей "Школой драматического искусства" колесил по всему миру. Чиндяйкин с ним. А что еще оставалось?
Жили душа в душу. И премьеры, и гастроли, все время вдвоём. Омск вспоминали с теплотой, строчили письма тамошним поклонникам. Таня над каждым посланием корпела, каждую буковку выводила.
И все у них было хорошо, вот только детей Бог не дал. Репетиции, съемки... А потом грянула страшная весть - У Татьяны обнаружили онкологию.
Ожигова до последнего выходила на сцену, играла в "Вишневом саде". Зрители рыдали, не скрывая слез. Знали бы они, каких усилий стоит актрисе каждый спектакль...
В один из вечеров Татьяне стало совсем плохо. Увезли прямо из театра, на "скорой". Домой она не вернулась. 9 июня 1989 года Татьяны Анатольевны не стало. Николаю тогда было 42.
Он места себе не находил. Друзья боялись, как бы сгоряча чего не натворил. На проводах держался, не плакал. А потом сорвался и принялся пить по-черному.
Я никогда не поверил бы, что кто-то сможет меня вытянуть из той ужасной пропасти, в которую я рухнул после ухода Тани, - признавался Чиндяйкин позже. - Казалось все, конец. Безвозвратный и окончательный.
Мама его как чувствовала. Шептала:
Потерпи, сынок. Три года потерпи...
Спасала работа. Анатолий Васильев со своей "Школой драматического искусства" колесил по всему миру. Чиндяйкин с ним. А что еще оставалось?
И надо же было случиться, чтобы в театре Васильева Николай Дмитриевич повстречал Расу фон Торнау! Прибалтийская красавица, из старинного литовского рода. Год как развелась с мужем.
Закрутилось-завертелось. Только Чиндяйкин и слышать не желал о новой семейной жизни.
Сходились, расходились. И снова бурные романтические сцены, и вновь "прощай навеки". В какой-то момент Раса не выдержала:
Чиндяйкин отправился в ЗАГС. Обвенчались молодые в канун старого Нового 1994 года. С тех пор не расстаются.
Как потом со смехом вспоминала Раса:
Закрутилось-завертелось. Только Чиндяйкин и слышать не желал о новой семейной жизни.
Все, что мог, я Татьяне уже отдал...
Сходились, расходились. И снова бурные романтические сцены, и вновь "прощай навеки". В какой-то момент Раса не выдержала:
Или женимся, или разбегаемся окончательно!
Чиндяйкин отправился в ЗАГС. Обвенчались молодые в канун старого Нового 1994 года. С тех пор не расстаются.
Как потом со смехом вспоминала Раса:
Кто, спрашивается, кому предложение делал? Он - мне?! Как бы не так! Это я чуть ли не на коленях его умоляла. Трижды!
Зато сколько счастья подарила ему новая избранница! Тепло домашнего очага, ощущение крепкого тыла. Вместе они пережили немало: и бытовые передряги, и стройку дома в Тарусе, и болезни, и уход близких... Но все преодолели, все вынесли. Рядом с Расой Николай Дмитриевич, по его собственному признанию, "буквально огорожен любовью, как младенец в колыбели".
Познав и потери, и обретения, актер точно знает: счастье - штука совершенно бесплатная. Чтобы любить, верить, надеяться и прощать - деньги не нужны. Да и вообще счастье - это ведь не обязательно удовольствие. Совсем необязательно...
P.S. Вот такая история любви. Непростая, как сама жизнь. Полная радости и горя, отчаяния и надежды. Но главное, в ней всегда есть место для чуда. Того самого, имя которому Любовь.
Это ощущение близости, родства душ не передать словами, - говорит Чиндяйкин. - Просто возникает с годами некий энергетический контакт. И становится только крепче, только сильнее...
Познав и потери, и обретения, актер точно знает: счастье - штука совершенно бесплатная. Чтобы любить, верить, надеяться и прощать - деньги не нужны. Да и вообще счастье - это ведь не обязательно удовольствие. Совсем необязательно...
P.S. Вот такая история любви. Непростая, как сама жизнь. Полная радости и горя, отчаяния и надежды. Но главное, в ней всегда есть место для чуда. Того самого, имя которому Любовь.
Следующая публикация
Комментарии 6