Петербург в начале XIX века
«Поистине меня преследует злой рок, – писала она 5 марта, – почти в тот самый момент, когда я въезжала в Санкт-Петербург, полковник Поллен с женой, лорд Ройстон и мистер Холлидей выехали из него в Либаву, где ожидает корабль, который доставит их в шведский порт... Я от души надеюсь, что, избежав всех опасностей, он через несколько недель успешно прибудет в Англию».
Марта вернулась в Москву, а через два месяца с ужасом узнала, что корабль, на который она опоздала, потерпел крушение и почти все его пассажиры погибли.
Вторую попытку уехать Марта предприняла осенью. Она сообщала родным о своих мытарствах:
«13 октября 1808, Санкт-Петербург. Вчера дела и мучения с самого утра.
Написала обер-полицмейстеру, чтобы он распорядился выдать мне удостоверение личности, справку о благонадежности и бог знает еще что...
17 октября.
Я вся киплю из-за своего паспорта.
Утром я за ним послала и надеялась получить, но они сделали вид, будто бы никто из них о нем никогда не слыхивал.
Один уехал развлекаться на охоту, другой болен – словом, никто ничего не знает, а я продвинулась не дальше, чем в первый день».
Только с помощью своих русских друзей и английского банкира Каваны Марте удалось получить документы, и она уже была готова к отъезду, когда непредвиденное происшествие нарушило все ее планы.
«19 октября я должна была покинуть Петербург и отправиться в Кронштадт, где стояли корабли.
Однако в самый последний вечер перед нашим отъездом мистер Кавана зашел ко мне и сказал, что я должна собрать все свое мужество, так как он собирается сообщить мне нечто странное.
Его друг, занимающий официальную должность, утром трижды заходил к нему домой, когда он отсутствовал. Удивленный его настойчивостью, мистер Кавана послал ему записку, и тот джентльмен сразу же пришел.
Для начала он уточнил, правда ли, что мистер Кавана – друг мисс Вильмот, а затем сказал, что не может не предупредить его: хотя паспорт ею и получен, но у правительства имеются сведения, что мисс Вильмот вывозит из страны важные бумаги.
Поэтому трем офицерам дан приказ быть готовыми последовать за ней: одному в порт Кронштадта, другому – в Нарву, а третьему – в Ригу с полномочиями задержать ее в том из портов, из которого она вздумает отплыть, и подвергнуть ее багаж самому тщательному обыску.
У меня, конечно, были бумаги: собственноручные «Записки» княгини Дашковой, копия ее переписки с Екатериной II, еще некоторые бумаги, в их числе частные письма разных лиц к их друзьям в Англии.
Мне пришлось распаковать чемодан, все это было извлечено, и мистер Кавана уложил бумаги в отдельный пакет и послал его на тот корабль, на котором я собиралась отплыть, с тем чтобы его там спрятали в один из матросских сундучков».
Между тем «легальный» багаж Марты прошел таможенный досмотр, и его опечатали государственными печатями.
Но тут в дело и вмешался Кайсаров, («…весь город трепещет перед ним, до того огромна власть этого человека», – писала мисс Вильмот), который полностью отстранил таможенное начальство и сам распорядился снять печати с вещей Марты.
Кайсаров объяснил ей: «Правительство предполагает, что я увожу в Англию важные секреты, но он не нашел ничего такого, что бы вызвало беспокойство.
Из моих бумаг он изъял ноты, поскольку не уверен, что это не шифр, от которого у меня есть ключ, и, кроме того, еще одну бумагу, которую, как он опасался, придется предоставить правительству на собственное его императорского величества рассмотрение.
Пока же ему придется наложить арест на выбранный мною корабль, чтобы задержать мое отплытие в Англию; прочие же корабли могут спокойно уйти».
Далее он любезно предупредил Марту, что, если в ее багаже ничего не будет обнаружено, ее подвергнут личному досмотру.
Марта волновалась и попросила капитана корабля вернуть ей пакет с бумагами, спрятанными ранее в матросском сундучке.
Опасаясь, что из-за нее может пострадать старая княгиня, она сожгла оригинал «Записок» и переписку Дашковой с Екатериной II.
Уничтожение «Записок» не сильно расстроило мисс Вильмот. Она помнила, что копию Mon histoire увезла в Англию ее сестра Кэтрин, которая приезжала в Россию два года назад.
Но ее тревожили слова Кайсарова о некой бумаге, которую он собирался «предоставить правительству».
В ее багаже было немало личных бумаг, которые она не сочла нужным скрывать от досмотра.
«С крайней тревогой я осведомилась, что это за таинственная бумага. И подумать только! Вылез тот самый мышонок!»
Нет комментариев