Предыдущая публикация
Почему в конце пьесы «народ безмолвствует»?
Образ российской истории в трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов»«…Я далеко не восхищаюсь тем, что вижу вокруг себя;
как литератор я раздражён, как человек с предрассудками – оскорблён,
но клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю,
кроме истории наших предков, такой, какую дал нам Бог».
как литератор я раздражён, как человек с предрассудками – оскорблён,
но клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю,
кроме истории наших предков, такой, какую дал нам Бог».
19 октября 1836 года в письме к П. Я. Чаадаеву
Последняя сцена «Бориса Годунова» в первом издании трагедии Пушкина 1831 года, как известно, кончалась словами Мосальского, вышедшего на крыльцо «дома Борисова» в Кремле:
«Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом.
Мы видели их мертвые трупы. (Народ в ужасе молчит).
Что ж вы молчите? Кричите: да здравствует Царь Димитрий Иванович!
Народ безмолвствует».
Мы видели их мертвые трупы. (Народ в ужасе молчит).
Что ж вы молчите? Кричите: да здравствует Царь Димитрий Иванович!
Народ безмолвствует».
В заключительной авторской ремарке слово «безмолвствует» выделено курсивом. Ниже крупным шрифтом набрано: «Конец».
Вокруг приведенной концовки «Бориса Годунова» вот уже скоро около двух веков ведутся споры, накопилась целая критическая литература, пространно и на все лады комментирующая эту, казалось бы, столь понятную фразу.
Еще И. В. Киреевский (современник Пушкина), поместивший в своем журнале «Европеец», отметил, что в этом произведении Пушкин неизмеримо выше своих читателей и что «такого рода трагедия, где главная пружина не страсть, а мысль, по сущности своей не может быть понята большинством»
Собственно именно народ в пушкинском «Годунове» — и есть главный герой, постоянный объект внимания.
И главное, он — постоянный источник тревоги и страха: «всегда народ к смятенью тайно склонен…».
Народ превозносят — и презирают. Им манипулируют.
В пушкинской трагедии четыре действующие силы: народ, бояре, царь и самозванец.
Проблема самозванства живо интересовала Пушкина. Хочу обратить ваше внимание на то, что у Пушкина понятия «самовластие» и «самодержавие» не синонимичны.
Власть, данная Богом незыблема, власть, полученная в результате «бессмысленного и беспощадного бунта» — губительна.
Об этом Пушкин размышлял в заметках о втором томе «Истории русского народа» Полевого:
«Не говорите: иначе нельзя было быть.
Коли было бы это правда, то историк был бы астроном и события жизни человечества были бы предсказаны в календарях, как и затмения солнечные.
Но провидение не алгебра.
Ум человеческий… видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая — мощного, мгновенного орудия провидения»
Свою «Комедию о царе Борисе и о Гришке Отрепьеве» Пушкин закончил осенью 1825 года, и она ему очень понравилась.
В письме к Вяземскому он признался:
«Трагедия моя кончена; я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши и кричал, ай да Пушкин, ай да сукин сын!»
Однако восторгам автора было суждено надолго остаться интимным переживанием.
Император Николай Первый, назначивший себя личным цензором поэта, рекомендовал переделать комедию в историческую повесть или «роман наподобие Вальтера Скотта», а публиковать запретил.
Только через пять лет Пушкину удалось напечатать «Годунова», и то с купюрами, однако ставить драму в театре было запрещено до 1866 года. Да и тогда из 23 сцен семь будут изъяты — а народным театрам
ставить «Годунова» останется запрещено до февраля 1917 года.
Пушкин не стал приноравливать трагедию о русской жизни к жанру увлекательного исторического романа.
И мне кажется, ответ на вопрос «почему безмолвствует» народ в трагедии можно найти в этих словах:
Бессмысленная чернь
Изменчива, мятежна, суеверна,
Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истины глуха и равнодушна,
А баснями питается она
Изменчива, мятежна, суеверна,
Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истины глуха и равнодушна,
А баснями питается она
Действие трагедии происходит в 1598–1605 годах. При работе автор опирался на недавно вышедшие X и XI тома карамзинской «Истории государства Российского», не случайно этот период истории именуется как «смутное время».
Персонажей трагедии нельзя разделить на героев и злодеев: на всех лежит вина за судьбы страны.
Вот и режиссеры на протяжении почти двух веков дают зрителю свой ответ на вопрос о том, как преодолеть смятение, как не допустить «бессмысленного бунта».
В «Борисе Годунове» Пушкин впервые в русской истории превратил народ в одного из главных героев пьесы — и, как потом оказалось, тем самым существенно усложнил ее театральную судьбу.
О сценичности «Годунова» театроведы спорят до сих пор.
Историкам русской сцены неведомы удачные постановки пушкинского «Бориса Годунова».
В том, что трагедия эта гениальная, великая, не сомневался, кажется, никто.
Но найти театральное решение, обладающее хотя бы малой толикой того воздействия, какое пьеса производит при чтении, режиссерам не удавалось.
Постановка Вл. И. Немировича-Данченко в Московском Художественном театре в 1907 г. прошла почти незамеченной, хотя в ней были заняты В. Качалов, И. Москвин, Л. Леонидов, В. Лужский.
В спектакле Б. Сушкевича в Ленинградском академическом театре драмы играли в 1934 г. Н. Симонов, Б. Бабочкин, Н. Черкасов, и все зрелище вышло громоздкое, тяжеловесное.
Репетировал «Годунова» Вс. Мейерхольд.
Но каковы бы ни были теории, практика безжалостно показывает: сценическую судьбу пушкинской трагедии трудно назвать удачной.
В 1982 году Юрий Любимов в Московском театре на Таганке довел работу над «Борисом Годуновым» до генеральной репетиции.
Трагедия впервые предстала на театральной сцене во всей своей захватывающей динамике, в грозном напряжении распаленных страстей, в несравненной красоте звучания пушкинского стиха.
Но от генеральной репетиции до премьеры прошло почти шесть лет. После первых представлений спектакль был запрещён распоряжением Министерства культуры СССР и возобновлён лишь в 1988 году. Существует видеозапись таганского спектакля в версии 1999 года.
Репетиции «Бориса Годунова» начинал и Петр Наумович Фоменко в 2010 году, однако представить спектакль зрителям так и не успел.
Попытки осовременить трагедию Пушкина тоже не увенчались успехом.
Пётр Шерешевский поставил в Театре Наций «Бориса Годунова» – сны о власти и российском безвременье.
И на этом спектакле уже публика безмолвствует. Не поддается текст инсценировкам без образа России.
На мой взгляд, передать всю силу пушкинского слога, гениального видения роди народа в истории, боль за Отечество смог передать только М. П. Мусорский в опере «Борис Годунов».
Это народная музыкальная трагедия, многогранная картина эпохи, поражающая шекспировской широтой и смелостью контрастов. Действующие лица обрисованы с исключительной глубиной и психологической проницательностью.
В музыке с потрясающей силой раскрыта трагедия одиночества и обреченности царя, и новаторски воплощен мятежный, бунтарский дух русского народа.
Ирина Мурзак
филолог, литературовед, театровед
Следующая публикация
Нет комментариев