В основе книги – 23 письма, адресованных соседке Пруста, и три – её супругу, проживавшим в Париже в начале прошлого века на четвёртом этаже дома № 102 на бульваре Османн.
В дом № 102 на бульваре Османн рядом со станцией метро «Сен-Лазар» писатель переехал в декабре 1906 года.
Ему пришлось столкнуться в быту с теми же проблемами, что и обычным людям.
Пыльная квартира с плохой звукоизоляцией, в которой раньше жил его дядя, не слишком подходила страдавшему астмой и «шумофобией» Прусту.
Чтобы сделать её более комфортной для проживания, пришлось отделать стены поглощающей шум корой пробкового дуба.
Кабинет мужа-дантиста располагался прямо над кабинетом писателя, которому из-за болезни было тяжело выходить из дому. И ему панически мешает постоянный шум, доносящийся от соседей.
Как пишет автор предисловия Михаил Яснов,
«шум – главный персонаж переписки, он становится художественным приёмом, метафорой общения, он порождает целый мир аллюзий и цитат, литературных ассоциаций и бытовых деталей».
Переписка длится годы, соседи никак не могут встретиться. «Письма Пруста к госпоже Уильямс – это прерывистый путеводитель по целой исторической и литературной эпохе».
Читатели не имеют возможности прочитать письма соседки, но Пруст считал их поистине восхитительными своим остроумием и сердечностью.
Настоящим романом называет эту переписку один из главных французских прустоведов Жан-Ив Гадье, являющийся вместе с Эстель Годри автором примечаний и предисловия к французскому изданию. «Красота диалога подобна тем полуразрушенным статуям, фотографии которых Пруст должен был вернуть своей соседке и чьи прекрасные образы он воскрешал по памяти, упоминая о Реймсском соборе».
*****
Мадам,
Надеюсь, я не покажусь Вам слишком бестактным.
Последние дни меня очень беспокоит шум, и, по причине моего неважного здоровья, я к нему сейчас крайне чувствителен.
Я знаю, что месье доктор послезавтра уезжает из Парижа, и предвижу завтрашнее вбивание гвоздей в сундуки. Если это возможно, прошу Вас заколотить ящики сегодня вечером или же не забивать их завтра с 4 до 5 вечера (если мой приступ закончится раньше, я тут же дам об этом знать).
Мадам Уильямс
Или же, если их необходимо упаковать утром, то прошу делать это в той части Вашей квартиры, которая находится над моей кухней, а не той, что расположена над моей комнатой.
«Над моей комнатой» — я имею в виду также смежные помещения и даже кабинет на пятом этаже, ибо шум, пусть и непродолжительный, как телефонный звонок, так и непосредственно стук, слышен из этих помещений, даже если он совсем слабый.
Уверяю, мне очень неприятно говорить Вам подобные вещи, и я даже передать не могу, как меня это смущает.
Извинением за то, что я это делаю сегодня, возможно, послужит прежде всего тот факт, что я совершаю это впервые за год; кроме того, циркуляры военного министра сменяют друг друга так быстро и при этом они так противоречивы, что мое военное положение, уже три раза определенное, похоже, вновь оказывается под вопросом.
Я ожидаю визита майора, о котором мне сообщили десять дней назад, но он еще пока не приходил, и это лишняя причина для того, чтобы жить, «прислушиваясь», и для неудобств, связанных с ингаляциями, — ведь это может его смутить (поскольку я не знаю ни времени, ни дня его прихода); это делает меня еще более безоружным перед недомоганиями.
Эта ситуация вслед за Вашим путешествием лишила меня возможности повторить визит, который оставил мне столь прелестные воспоминания; и Вашего сына здесь больше нет, что также омрачает меня, потому что, по крайней мере, он мог «снизойти», если у меня не было возможности «совершить восхождение», и у меня перед ним осталось множество долгов — обещаний, которые я не сдержал.
Не знаю, видели ли Вы Клари в отеле «Альб».
Я не смог прийти к нему еще раз, я одновременно и боюсь, и желаю испытать волнение того момента.
Примите, мадам, выражения глубокой признательности,
Марсель Пруст
Не утомляйте себя ответом!
Комментарии 1