Предыдущая публикация
Зеркало истины.
Глава 17
Зима на мягких лапах потихоньку вошла в Далматово, по –хозяйски развесила снежно-пуховые платки на заборах, прикрыла тончайшими одеялами крыши домов и купола церквей, белыми шалями нарядила деревья и кусты.
Отшумели церковными богослужениями, народными гуляниями и ярмарками Никола зимний и Рождество, запаслись горожане крещенской святой водой и затих Далматово в ожидании разудалой, веселой Масленицы и весны.
А пока мастерились корзины и бочки, катались пимы и ткались ковры, черным дымом заявляли о себе кузницы, солилось сало и изготовлялась масло. Тихая, привычная, местами скучная городская жизнь закончилась в один миг и муж Даши, Владимир Петрович точно знал, когда.
Весной у ветеринарной лечебницы, где он продолжал работать, начиналась горячая пора, отёлы, окоты и разная иная работа непременно требующая его присутствия.
Он много разъезжал по селам, пока дороги позволяли это делать и совсем не удивился, когда прибежал в его лечебницу сынок Сергея Егоровича Копорулина прося срочно прийти к отцу для важного разговора. Собрав саквояжник и наказав помощнику следить за животными, находившимися при лечебнице, Попов поспешил в дом купца Копорулина.
Купеческое семейство изволили откушивать, гостя приняли приветливо, усадили за стол, а после трапезы хозяин увёл его в маленькую комнатку, подальше от чужих глаз и прижавшись толстыми мокрыми губами жарко зашептал ему в ухо:
-Ты слыхал, что в свете делается? Царь батюшка от престола своего отрекся в пользу брата своего Михаила Александровича, - тараторил он возбужденно, брызгая на лицо собеседника каплями слюны. Попов вздрогнул на его слова и прошептал потрясенно:
-Как же так? А информация точная?
-Точнее не бывает! Железнодорожные телеграфисты Шадринска сообщили, а эти врать не будут! второго марта сформировано временное правительство под председательством светлейшего князя Львова, думается мне, что ждут нас перемены тяжелые, страшное время идёт!
-А может обойдётся всё, Сергей Егорович, да царь наш взад возвернётся?
-Не знаю - не знаю, Владимир Петрович, только чую большие перемены!
Купец как в воду глядел, к концу октября 1917 года до Далматово дошли слухи о революции в столице и о том, что в стране теперь новая, большевистская власть. Маленький, провинциальный городок замер в тревожном ожидании и забурлил, когда в ноябре был создан Далматовский волостной земельный комитет, в состав которого, по выбору горожан, вошел и Владимир Петрович Попов.
Домой он возвращался темнее тучи, уставший и разбитый и Даша, видя его раздражение не смела даже задать вопроса, хотя в лавках и магазинах болтали разные страсти. Отец же её сохранял спокойствие, словно ничего не случилось, только чаще стал ездить в Шадринск, а после поездок, пока никто не видит, спускался в подвал, что-то там пряча. Ксения, его жена всё видела, но, как и дочь расспросить мужа так и не решилась.
В ночь с 24 на 25 января 1918 года, накануне открытия внеочередного шестого уездного крестьянского съезда, на который уехал в Шадринск Владимир Петрович, Даша родила дочь.
Славная девчушка громким криком известила своё появление на свет и Ксения, мать роженицы перекрестила лоб от радости, роды были тяжелыми и местный врач, измученный ими, мгновенно заснул на стуле, как только закончил все необходимые манипуляции.
-Красавицей станет - шепнула Ксения дочери, рассматривая крохотные ноготочки на таких же крохотных ручках девочки.
-Что-то страшно мне, маменька, а ну как в раз всё переменится? –шепнула в ответ Даша, боясь потревожить заснувшего доктора,- люди разное говорят, мол грядёт ад на земле!
-Тьфу на тебя, окаянная! А ещё учительница! О хорошем думай, радуйся рождению дитя, а о плохом мы завсегда подумать успеем! Не знали женщины, что в эту ночь проходило в Шадринске совместное заседание исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов и временного исполкома Совета крестьянских депутатов, на котором было принято решение взять всю власть в городе и уезде. Чуть позже был создан Военно-революционный комитет из пяти человек и избрано десять уездных комиссаров, одним из которых стал Дашин муж.
Вернувшийся из Шадринска Владимир Петрович, налюбовавшись вдоволь новорождённой, тут же собрался к тестю, в доме которого собрались значимые люди города, чтобы рассказать вести, что привез он со съезда.
-Значит так, - начал он свою речь, глядя на суровые лица мужчин, не притронувшихся даже к угощению, выставленному на стол щедрой рукой Ксении, - принято Постановление о проведении в жизнь декрета о земле, об организации волостных земельных комитетов, о нормировании цен и заготовки продовольствия для отправки в Петербург и Москву, про обложение капиталистов контрибуцией.
-Это что ж, мы с вами к капиталистам относимся что-ли? Это нас контрибуцией обложить собрались? - подал голос тесть Владимира, рассержено ударив кулаком по столу так, что задребезжали тонкие хрустальные рюмки в буфете. Остальные запереглядывались, раздувая сердито ноздри, зафыркали, словно лошади на водопое.
-На всё воля божья, - попытался успокоить их наместник монастыря, но разъярённый Степан Епифанович грубо осадил гостя.
-Ничего, батюшка, и до вас, мироедов доберутся, попомни мои слова, конфискуют землю, по-другому запоёте!
-На всё воля Божия, - повторил наместник, глядя на хозяина дома выцветшими от старости глазами. Тогда он ещё не знал, что уже в апреле 1918 года общим решением собрания крестьян конфискованная у монастыря земля войдет в особый фонд для распределения про меж безземельных и больше в его владение никогда не вернётся.
За заботами о новорожденной Даша не заметила даже, как новая власть отвоёвывала себе всё новое и новое пространство. Город эти дни жил тревогой, кое-какие лавки закрылись навсегда и только её отец, словно волк в ночной тиши, что-то чуял, но продолжал своё торговое дело.
Горожане разделись на два больших лагеря, одни страдали по ушедшему царю и хулили новую власть, другие яростно её поддерживали. Тяжельче всех было ей, так как по разные стороны оказались два самых любимых её человека, отец и муж, принявший сторону большевиков.
Степан Епифанович смириться с несправедливыми, по его разумению, мерами власти никак не мог, но и противостоять ей у него не хватало сил, вот и вылился гнев на родную дочь и зятя. В день Николы вешнего, после плотного, праздничного обеда, накатив для настроения водочки проклял её и зятя, выгнав из родного дома.
Напрасно Ксения валялась в ногах мужа, прося одуматься и не брать грех на душу, закусив удила и выкатив без того красные глаза он орал уходящим гостям так, что любопытные соседи повыскакивали из своих домов.
-Чтобы духу твоего в моем доме больше не было, большевистская подст*лка! –кричал он, вызверяясь и ища глазами предмет, который можно было кинуть им вслед.
-На чужом горбу в рай въехать решили? На-ко, выкуси отцовских капиталов, всё со мной в могилу уйдёт, не задержится! Даша шла молча, глотая слёзы, стараясь не смотреть на высыпавшихся на улицу соседей, прижимая к себе маленькую дочку, сынок Сашка притулился к отцу, страшась дедова гнева.
-Тятя, почто дедка на нас кричит? –испуганно спросил он, оглядываясь назад.
-А ты не слушай, это не он, а водка в нём говорит, к утру протрезвеет и каяться будет, ты лучше шибче шагай, дозволю тебе сегодня на Гнедом прокатиться, -ответил ему Владимир, забирая из рук жены дочь, нареченную в честь его матери Ириной.
-Прям верхом и без седла? –недоверчиво переспросил пятилетний Сашок замирая на дороге от счастья.
-Прям так и не иначе, - подтвердил отец, дергая его за руку чтобы он продолжил движение.
Радоваться Сашке осталось всего ничего, гражданская война была совсем рядом, в эшелонах с чехословацким корпусом, следовавшим на Дальний восток и застрявшими на станциях по пути своего следования. По указке свыше чехи покинули вагоны и захватили власть в тех городах, где находились.
Маленькое Далматово оказалось в гуще событий став на время местом сосредоточения революционных войск. Главным противником белочехов выступил 4 Уральский полк в состав которого вступил и Владимир. Даше не удалось уговорить его остаться дома, забрав элитных жеребцов из личной конюшни он попрощался с женой и был таков.
Долго бежал Сашка за отцом, глотая пыль, поднятую табуном, пока, споткнувшись об камень не упал на дороге заливаясь слезами. Здесь и нашла его мать, зареванного и чумазого, с дорожками слёз на щеках.
-Сыночка, идём до дому, родненький мой, –позвала она ребенка, поднимая его с дороги.
-А тятя? Тятя вернётся? –икая спросил он.
-Дай Бог дождёмся, мы тятю твоего, да хранит его Господь на пути его, -тихо сказала Даша, вытирая платком, снятым с головы, грязные щечки сына.
Читать далее
Следующая публикация
Комментарии 8
Продолжаю читать дальше! Спасибо за большой проделанный Труд!