ЧУДО В НОЧЬ НА РОЖДЕСТВО.

Этот случай произошел с одной моей подругой давным-давно.
Нино приехала в город учиться.
Ее соблазнил один женатый человек. Она забеременела, а дальше всё развивалось по обычной схеме:
виновник проблемы дал деньги на аборт.
Но, Нино уже любила своего, еще не рожденного ребенка и отказалась от этой идеи. 
Хорошо знала, что строгий отец и братья не простят ей, этой ошибки и все-таки, на седьмом месяце вернулась домой, в деревню.
Наступал Новый год и она надеялась, что сказочная ночь сотворит и для нее чудо: 
родные ее простят и всё забудут.
К сожалению, этого не произошло. Даже мать не заступилась за беременную дочь. 
Наоборот, она подсказала «мудрое» решение:
– Сейчас, все отдыхают и никому нет до нас дела.
Как Рождество пройдет, я отвезу ее в соседний район к знакомой акушерке.
Там и родит втайне.
А ребенка продадут кому-нибудь. 
Благо, бездетных много – долго искать не придется!
Нино решила бежать. И вечером на Рождество - ей это удалось.
Она долго шла лесом, чтобы скрыться. Даже холода не чувствовала от страха.
Вышла из чащи, когда совсем стемнело. Подошла к первому же дому. Во дворе стоял молодой парень.
Нино окликнула его. 
Он двинулся к воротам и спросил:
– Кто ты? Я по голосу не узнаю тебя.
– Чужая я здесь. Из дома сбежала, – ответила Нино, не видя в темноте, что хозяин смотрит, словно, мимо нее.
– Мама, – крикнул парень, оборачиваясь в сторону дома.
– Рождественский меквле (человек, который первым входит в дом на Рождество или Новый год со сладостями и желает семье благополучия) пришел к нам!
И, кое-как, на ощупь, открыл ворота.
Неужели слепой?
У Нино сжалось сердце.
Из дома вышла женщина средних лет, вытирая о фартук запачканные мукой руки.
Нино завели в дом, накормили и выслушали ее историю.
– Я ребенка не отдам. Умру без него – рассказывала Нино.
– Не знаю, как, но спасу его. Прошу, позвольте переночевать у вас. Боюсь заболеть на улице. 
Господь вознаградит вас за доброту.
– Мама! – воскликнул слепой срывающимся голосом.
– Эту девушку мне Бог послал, после стольких лет мучений.
И Нино услышала от него удивительную историю:
– Четыре года назад я был самым счастливым человеком на свете. Любил очень красивую девушку.
Она была уже от меня беременна. Мы собирались справить свадьбу после Рождества. 
Встречали Новый год вместе.
Я вынес во двор ружье, чтобы выстрелить, как наступит 12 часов. Оно взорвалось у меня в руках.
Врачи не смогли вернуть мне зрение.
Когда моя невеста узнала о диагнозе, она испугалась жизни с инвалидом и отказалась от свадьбы.
Я умолял ее родить нашего ребенка и дать мне его на воспитание, но она сделала аборт.
Трудно описать словами мои страдания. Я не покончил жизнь самоубийством, только потому, что маму пожалел.
Ты веришь в чудеса?
Ведь, это неспроста, пройдя такой длинный путь, ты постучала, именно, в наши ворота.
Я не смею просить тебя остаться. Но, позволь мне заботиться о твоем ребенке, который вот-вот родится.
Нино прослезилась и чуть не расцеловала руки хозяевам дома.
Рождество они встретили вместе.
На рассвете у Нино разболелся живот. Она перепугалась. Ведь плод был только семимесячный.
Ехать в больницу было поздно: роды уже начались.
Мать Тедо - Тамара, стала помогать: 
«Я хоть и ветеринар, но в гинекологии, кое-что понимаю!»
Наутро родился мальчик.
Друг Тедо днем привел врача, который, осмотрев мать и ребенка, сказал, что в больницу их перевозить необязательно.
Тамара накрыла стол. 
Нино захотела назвать мальчика в честь хозяина дома, но слепой попросил:
«Раз Бог подарил мне вас, в такой день, лучше назвать его Хвтисо - (Божий)!»
С тех пор прошло больше 30 лет. Всё наладилось. Тедо и Нино поженились.
У них, кроме Хвтисо родились еще трое детей. Самый старший выучился, стал врачом, женился.
План у него первостепенный, таков: 
отцу, хотя бы, на один глаз операцию сделать – вернуть зрение.
Тедо ему верит и надеется. 
Потому что, знает: 
нет ничего невозможного.

ВСТРЕЧА С САМИМ ГОСПОДОМ НА СВЯТКИ!

Сережа слушал, как мама читает ему святочные рассказы и диву давался. Все они, начинаясь грустно-грустно, заканчивались так, что даже, плакать хотелось от радости.
Были, правда и рассказы с другим концом. Но мама, хмурясь, пропускала их. И правильно делала. 
Печального им хватало и в жизни.
⠀
За окном наступала темно-синяя ночь. Двор быстро чернел и только береза под ярким фонарем продолжала оставаться белой. 
Крупными хлопьями, словно ватные шарики на нитках, которыми они, когда-то, украшали комнату с елкой, падал снег.
⠀
Вспомнив то, счастливое время, Сережа прищурил глаза. Береза сразу превратилась в ель, а многочисленные, горящие в честь Рождества - окна дома, напротив, стали светящимися гирляндами. 
Папа с мамой сновали по заставленной, мягкой мебелью и увешанной коврами, комнате. 
Они доставали из буфета праздничную посуду и накладывали в нее сыр, колбасу, дымящуюся картошку с мясом…
⠀
Сережа сглотнул голодную слюну и открыл глаза. Ель снова стала березой, а комната — пустой и унылой, где не было ни ковров с креслами, ни праздничного стола, ни папы…
Мама лежала на истрепанном диване, читая про то, как бедный мальчик, однажды, попал из жалкой лачуги на рождественский бал во дворец.
А папа… 
Его последний раз он видел на вокзале, в окружении, точно таких же, спившихся бомжей.
⠀
— Ну, вот и все! — сказала мама, переворачивая последнюю страницу.
⠀
«Как жаль, что такое бывает только в книгах!» — вздохнул про себя Сережа и вслух спросил:
⠀
— А почему эти рассказы — святочные?
⠀
Мама подумала и улыбнулась:
⠀
— Наверное, потому, что, они про Рождество. Ты же, ведь, теперь знаешь, что сегодня кончается пост…
⠀
— Он у нас и завтра будет! — буркнул Сережа.
⠀
— … и наступает самая веселая неделя, которая называется — святки! — делая вид, что не слышит его, закончила мама.
⠀
— Самая грустная неделя… — снова, искаженным эхом повторил мальчик.
⠀
Мама с трудом приподнялась на локте и затеплила, перед стоявшей на столе иконой, лампаду:
⠀
— Ну, вот и праздник. С Рождеством Христовым, сынок! Я так хотела, чтобы и у нас с тобой были настоящие святки, но…
⠀
Не договорив, она легла лицом к стене...
Плечи ее вздрагивали. 
Чем Сережа мог помочь ей? Обнять? Сказать, что-нибудь, ласковое?
⠀
Но, тогда, она заплачет навзрыд, как это уже, бывало не раз. И он опять стал глядеть через стекло на березовую ель и радужные, из-за слез на глазах, окна.
⠀
Он знал, что мама, надеялась получить сегодня щедрую милостыню у храма, куда придет на Рождество много-много людей и помнится, даже, помогал ей мечтать, как они потратят эти деньги.
⠀
Но у мамы заболело сердце и врач сказал, что ей нужно ложиться в больницу.
«Только лекарства, — предупредил он, выписывая рецепт, — надо купить за свой счет». 
А самое дешевое из них, стоило больше, чем мама зарабатывала за месяц, когда еще работала дворником.
⠀
Где им достать таких денег?
Сережа перевел глаза на огонек лампадки. 
После того, как папа, пропив все самое ценное, исчез из дома, они, постепенно, сдали в комиссионку мебель и вещи.
Осталось, лишь то, чего нельзя было продать, даже на «блошином» рынке: этот вечно пугающий, острыми зубами пружин, диван, царапанный-перецарапанный стол, хромые стулья…
⠀
Мама хотела продать и родительскую икону, но какая-то бабушка сказала, что она называется «Всех Скорбящих Радость» и если, мама будет молиться, перед ней, то Бог и Пресвятая Богородица непременно придут на помощь.
⠀
Никто на свете, уже, больше не мог помочь им и мама послушалась совета. 
Она сделала из баночки лампадку и наливая в нее дешевого масла, отчего та, почти, сразу же, гасла, стала молиться, а потом ходить в храм, где до и после службы просила милостыню.
⠀
И, удивительное дело, продавать им давно уже было нечего, денег достать неоткуда, потому что, маме из-за болезней, пришлось оставить работу, но еда, пусть самая простая и черствая, в доме не переводилась. 
Сегодня, после первой звездочки, они даже поужинали по-праздничному — черным хлебом с селедкой под луком! 
А вот завтра, холодея, вспомнил Сережа, им совсем нечего будет есть.
⠀
И тут, он понял, чем может помочь маме!
Если, она, сама не в силах пойти за милостыней, то должен идти он! Нужно было только дождаться, когда мама уснет или погаснет лампадка, чтобы, он мог незаметно уйти из дома. 
Но, огонек, в этот раз, почему-то, горел и горел...
К счастью, мама вскоре задышала по-сонному ровно и Сережа, наскоро одевшись, неслышно скользнул за дверь.
⠀
Улица встретила его разноцветным сиянием и многоголосой суетой. Десятки, сотни, тысячи людей и ни одному из них не было дела, до одиноко идущего мальчика, у которого дома осталась больная мать.
Сережа шел и ему казалось, что всё это он уже, где-то видел и слышал, причем, совсем недавно.
«Ах, да! — вспомнил он. — В святочных рассказах».
Только там, бездушными прохожими были - жившие лет сто назад, а бедным мальчиком — он сам.
И хотя, в ближайшем храме и в другом, и в третьем, всенощная служба уже отошла, его не покидало ощущение, что с ним, тоже, может произойти, что-то необыкновенное.
⠀
Он уже не шел — бежал по улицам. 
И только раз, проходя мимо большого магазина, остановился и долго, расплющив нос о витринное стекло, смотрел на ломившиеся, от всяких вкусностей, прилавки и на огромного плюшевого мишку в отделе подарков.
⠀
Наконец, обежав и исколесив полгорода на трамвае, он увидел церковь, в которой, еще, шла ночная служба.
Встав на паперти, Сережа робко протянул руку и, завидев приближающихся людей, 
выдавил из себя непривычное:
⠀
— Подайте, ради Христа!
⠀
Первый рубль, который вложил ему в ладошку старичок, он запомнил на всю жизнь.
Потом, одна женщина дала ему две десятикопеечные монетки, а другая — пряник. 
И всё. 
После этого, переулок перед храмом, как вымер.
Сережа понял, что, опоздав к началу службы, он должен дождаться ее окончания, когда начнут выходить люди.
Зайти же, в храм, где громко пели: 
«Христос раждается…», 
он боялся — вдруг, за это время появится еще, какой-нибудь, щедрый прохожий?
⠀
От долгого стояния на одном месте стали мерзнуть ноги. Варежки он в спешке забыл дома. 
Наконец, он присел на корточки и не опуская ладошки — вдруг, все же, кто-то пройдет мимо, — почувствовал, как быстро проваливается в сон.
⠀
…Очнулся он от близкого, громкого разговора. Сережа открыл глаза и увидел...
высокого, красивого мужчину в распахнутой дубленке, с толстой сумочкой на ремешке, какие носят богатые люди.
⠀
— Можешь поздравить! — говорил тот, кому-то, по мобильному телефону.
— Только что, исповедался и как говорится, очистил сердце! Такой груз с души снял… Всё, еду теперь отдыхать!
⠀
— Подайте… ради Христа! — испугавшись, что он сейчас уйдет, с трудом разлепил заледенелые губы Сережа.
Мужчина, не переставая разговаривать, достал из кармана и небрежно протянул — Сережа даже глазам не поверил, но каких только чудес не бывает в Рождественскую ночь — сто рублей!
⠀
— Спасибо! — прошептал он и сбивчиво, в порыве благодарности, принялся объяснять:
— У меня, ведь, мама больна… рецепт… есть нечего завтра… было…
⠀
— Хватит с тебя. Остальное Бог подаст! — поняв его по-своему, отмахнулся мужчина.
⠀
И тут, произошло, что-то непонятное… странное… удивительное!
Мужчина, вдруг, изменился в лице. Брезгливое выражение исчезло и на смену ему пришло благоговейное. 
Он с восторгом и почти с ужасом, глядя, куда-то выше и правее головы мальчика, стал торопливо расстегивать сумочку, бормоча:
⠀
— Господи, да я… Господи, да, если, это Тебе…Я ведь, только слышал, что Ты стоишь за нищими, но чтобы, это было вот так… здесь… со мною?.. 
Держи, малыш!
⠀
Сережа посмотрел на то, что давал ему мужчина и обомлел.
Это были доллары… Одна, вторая, пятая, десятая — и сколько их там еще! — зеленоватые бумажки.
Он попытался ухватить их, но пальцы, так задеревенели на морозе, что не смогли удержать этого богатства.
⠀
— Господи, да он же замерз! Ты, ведь, замерз совсем! — обращаясь уже к Сереже, воскликнул странный мужчина 
и приказал:
— А ну, живо ко мне в машину, я отвезу Вас… тебя домой!
⠀
Мужчина не был пьян. Сережа, хорошо знавший по папе, какими бывают пьяные, сразу понял это.
Он, очень хотел оглянуться и посмотреть, кто это, так помогает ему, но боясь, что мужчина, вдруг исчезнет, покорно пошел за ним следом.
⠀
В машине, отмякая в тепле, он, сначала нехотя, а потом увлекаясь, стал подробно отвечать на вопросы, как они, с мамой, жили раньше и как живут теперь.
⠀
Когда же, дошел до того, каким был у них праздничный ужин, мужчина, резко затормозил машину и повел Сережу в тот самый, большой магазин у витрины которого, он любовался недоступными ему товарами.
Из магазина они вышли нагруженными до предела. Мужчина шел к машине с пакетами, в которых были сыр, колбаса, апельсины, конфеты и даже торт, а Сережа прижимал к груди огромного плюшевого мишку.
⠀
Как они доехали до дома, как поднялись на этаж, он не помнил. Всё происходило, как во сне. 
Пришел он в себя, только тогда, когда, предупрежденный, что мама спит, мужчина на цыпочках пробрался в комнату, осмотрелся и прошептал:
⠀
— Господи, да как же, Ты, сюда… да как же, они здесь…
⠀
Значит, так!
Рецепт я забираю с собой и завтра же, отвожу твою маму в больницу. Папой, тоже займусь. Ты, пока, поживешь у моей бабушки.
А здесь, мы за это время, такой ремонт сделаем, что Самого Господа не стыдно принимать будет!
Кстати, — наклонился он к уху мальчика, — а Он часто у вас бывает?
⠀
— Кто? — заморгал Сережа.
⠀
— Ну, Сам… Он! — Мужчина замялся и показал взглядом на икону, перед которой продолжала гореть лампадка.
— Иисус Христос!
⠀
«Так значит, это был Он? — только теперь понял всё мальчик...
— И все это — благодаря Ему?!»
⠀
Через полчаса Сережа, проводив мужчину, лежал на своей расшатанной раскладушке и слушал, как дышит во сне, даже не подозревавшая ни о чем мама.
За окном быстро наступало светло-синее утро. Окна, в доме напротив, недавно погасли и не казались уже гирляндами. Береза, тоже не хотела, больше быть елью.
Но ему, теперь, не было грустно от этого. Он знал, что в следующем году, наконец-то и у них обязательно будут настоящая елка и святки.
⠀
Единственное, чего он страшился, так, это проснуться не в этой постели, а на промерзшей паперти. Но, тут же, сжимая покрепче плюшевого мишку, успокаивал себя:
ведь, каких только чудес не случается в Рождественскую ночь!

ПИСЬМО БОГУ. 

(Печальный и трогательный святочный рассказ.)
Это произошло в конце XIX столетия. Петербург. 
Канун Рождества. 
С залива дует холодный, пронизывающий ветер. Сыплет мелкий колючий снег. 
Цокают копыта лошадей по булыжной мостовой, хлопают двери магазинов — делаются последние покупки перед праздником. 
Все торопятся побыстрее добраться до дома.
Только, маленький мальчик медленно бредет по заснеженной улице. 
Он, то и дело достает из карманов ветхого пальто озябшие, покрасневшие руки и пытается согреть их своим дыханием. 
Затем, снова засовывает их поглубже в карманы и идет дальше. 
Вот, останавливается у витрины булочной и разглядывает выставленные за стеклом кренделя и баранки.
Дверь магазина распахнулась, выпуская очередного покупателя и из нее потянуло ароматом свежеиспеченного хлеба. 
Мальчик судорожно сглотнул слюну, потоптался на месте и побрел дальше.
Незаметно опускаются сумерки. 
Прохожих становится все меньше и меньше. 
Мальчик приостанавливается у здания, в окнах, которого, горит свет и поднявшись на цыпочки, пытается заглянуть внутрь. 
Немного помедлив, он открывает дверь.
Старый писарь сегодня задержался на службе. Ему некуда торопиться. 
Уже давно он живет один и в праздники, особенно, остро чувствует свое одиночество. 
Писарь сидел и с горечью думал о том, что ему не с кем встречать Рождество, некому делать подарки. 
В это время дверь отворилась. 
Старик поднял глаза и увидел мальчика.
— Дяденька, дяденька, мне надо написать письмо! — быстро проговорил мальчик.
— А деньги у тебя есть? — строго спросил писарь.
Мальчик, теребя в руках шапку, сделал шаг назад. 
И тут, одинокий писарь вспомнил, что сегодня канун Рождества и что ему, так хотелось сделать, кому-нибудь, подарок. 
Он достал чистый лист бумаги, обмакнул перо в чернила и вывел: 
“Петербург. 6 января. Господину…”
— Как фамилия господина?
— Это не господин, — пробормотал мальчик, еще не до конца веря своему счастью.
— Ах, это дама? — улыбнувшись, спросил писарь.
Нет-нет! — быстро проговорил мальчик.
— Так, кому же, ты хочешь написать письмо? — удивился старик,
— Иисусу.
— Как ты, смеешь насмехаться над пожилым человеком? — возмутился писарь и хотел указать мальчику на дверь. 
Но, тут увидел в глазах ребенка слезы и вспомнил, что сегодня канун Рождества. 
Ему стало стыдно за свой гнев и уже, потеплевшим голосом, он спросил:
— А что, ты хочешь написать Иисусу?
— Моя мама всегда учила меня просить помощи у Бога, когда трудно. 
— Она сказала, что Бога зовут Иисус Христос. 
Мальчик подошел ближе к писарю и продолжал: 
— А вчера она уснула и я никак ее не могу разбудить. 
Дома нет, даже хлеба, мне так хочется есть, — он ладонью вытер набежавшие на глаза слезы.
— А как, ты ее будил? — спросил старик, поднявшись из-за своего стола.
— Я ее целовал.
— А она дышит?
— Что ты, дяденька, разве, во сне дышат?
— Иисус Христос уже получил твое письмо, — сказал старик, обнимая мальчика за плечи. 
— Он велел мне заботиться о тебе, а твою маму забрал к Себе.
Старый писарь подумал: 
“Мать моя, уходя в мир иной, ты велела мне быть добрым человеком и благочестивым христианином. 
Я забыл твой наказ, но теперь, тебе не будет стыдно за меня”.
Ганаго Борис Александрович

РОЖДЕСТВО ЦАРСКОЙ СЕМЬИ В ТОБОЛЬСКЕ.

Находясь в ссылке,
Императрица Александра Федоровна с детьми
по-прежнему с любовью
готовили рождественские подарки
окружающим их людям.
Из писем
Императрицы Александры Федоровны
к Анне Александровне
Танеевой:
«Уроки продолжаются, как раньше.
Мать и дочки работают и много вяжут,
приготовляя рождественские подарки. 
Как время летит, скоро будет 9 месяцев,
что я со многими простилась…
и ты одна – в страданье и одиночестве. 
Но, ты знаешь, где искать успокоения и силу,
и Бог тебя никогда не оставит – Его любовь превыше всего». 
24 ноября 1917,
Тобольск.
* * * *
«Какая я стала старая,
но чувствую себя матерью этой страны
и страдаю, как за своего ребенка,
и люблю мою родину,
несмотря на все ужасы
теперь
и все согрешения.
Ты знаешь,
что нельзя вырвать из моего сердца
любовь к России,
несмотря на черную неблагодарность
к Государю,
которая разрывает мое сердце
— но ведь это не вся страна. 
Болезнь, после которой она окрепнет.
Господь, смилуйся и спаси Россию!..
Страданье со всех сторон!
Сколько времени никаких известий от моих родных… 
А здесь, разлука с дорогими, с тобой.
Но удивительный душевный мир,
безконечная вера, данная Господом
и потому,
всегда надеюсь. 
И мы тоже свидимся — с нашей любовью,
которая ломает стены.
Рождество без меня, в шестом этаже!..
Не могу об этом думать. 
Дорогое мое дитя,
мы никогда не расставались,
всё простили друг другу
и только любим.
Я временами нетерпеливая,
но сержусь,
когда люди нечестны и обижают,
и оскорбляют тех, кого люблю. 
Не думай,
что я не смирилась
(внутренне совсем смирилась,
знаю,
что все это ненадолго)». 
Тобольск.
10 декабря 1917
* * * *
Пьер Жильяр:
«Так мы дожили до Рождества.
Ее Величество раздала несколько шерстяных жилетов,
которые сама связала:
она старалась, таким образом,
выразить трогательным вниманием свою благодарность
тем, кто остался им верен. 
24 декабря старого стиля
священник пришел служить Всенощную
на дом:
все собрались затем в большом зале
и детям
доставило большую радость
преподнести предназначенные нам “сюрпризы”. 
Мы чувствовали,
что представляем из себя одну большую семью;
все старались забыть переживаемые горести и заботы,
чтобы иметь возможность без задних мыслей,
в полном сердечном общении
насладиться этими минутами спокойствия
и духовной близости.
На следующий день в Рождество мы отправились в церковь.
По благословению священника диакон провозгласил многолетие Царской семье. 
Это была неосторожность,
которая могла повлечь за собой меры воздействия. 
Солдаты из охраны потребовали, угрожая ему смертью,
удаления священника. 
Этот случай омрачил приятное воспоминание,
которое могло остаться от этого дня. 
Случай вызвал новые оскорбительные стеснения
по отношению к нам,
и наблюдение за нами сделалось более строгим».
Однако - 1 января (14 января) по старому стилю,
Царской семье
позволили быть на утренней службе в церкви. 
Служил уже новый священник, а отец А. Васильев,
как виновник происшествия,
в Рождество был сослан в Абалакский монастырь.
Рождество Христово 
в семье Святых Царственных мучеников.
Людмила Хухтиниеми.

С  РОЖДЕСТВОМ   ГОСПОДА   НАШЕГО   ИИСУСА   ХРИСТА !!!!!!!!

"Ведайте, православные, 
что Бог поругаем не бывает; 
и ведая это, 
веселитесь и радуйтесь в эти дни со страхом. 
Освятите светлый праздник святыми днями, 
занятиями и увеселениями, 
чтоб все, смотря на нас, сказали: 
у них святки, 
а не буйные, какие-нибудь 
игрища нечестивцев и развратников, 
не знающих Бога."
Мудрость
Святитель Феофан
Затворник

« Х Р И С Т О С   Р О Ж Д А Е Т С Я »

— Геронда, после всенощной на Рождество мы не ложимся спать?
— Рождество — и будем спать! 
Моя мать говорила: 
«В эту ночь только евреи спят». 
В ночь, когда родился Христос, крепким сном владыки спали, а пастухи бдели. 
Стерегли овец ночью и играли на свирели. 
Поняла? 
Пастухи, которые бдели, увидели Христа.
— Геронда, а как выглядела пещера?
— Это была пещера в скале и в ней была одна только кормушка; ничего другого не было. 
Туда приходили одни бедняки и укрывали своих овец. 
Божия Матерь, вместе с Иосифом, пришли в эту пещеру, потому что все постоялые дворы были переполнены. 
В ней были ослик и бычок, которые своим дыханием согревали Христа! 
«Позна вол стяжавшаго и осел ясли господина своего» 
— не так ли, говорит пророк Исаия?
— Геронда, в одном песнопении говорится, что Пресвятая Богородица, видя новорожденного Христа, 
«радуяся, вместе и плача»
говорила: 
«Сосцы Тебе подам, всяческая питающему или воспою Тебя, яко Сына и Бога Моего? 
Како Тебя наименую?» 
— Это тайны Божии, величайшее снисхождение Бога, Которого мы не можем постичь!
— Геронда, как нам пережить сердцем и почувствовать это событие Рождества, 
что Христос 
«днесь раждается от Девы»?
— Чтобы нам пережить и почувствовать эти святые события, ум должен быть сосредоточен на священных понятиях. 
Тогда человек изменяется. 
«Велие и преславное чудо совершися днесь», 
— поём мы. 
Если ум наш пребывает там, в «преславном», в странном, тогда мы переживём сердцем великое таинство Рождества Христова.
Буду молиться, чтобы сердце ваше стало Вифлеемскими яслями и Божественный Младенец даровал вам все благословения Свои.
Святой Паисий 
Святогорец

КРОШКУ - АНГЕЛА В СОЧЕЛЬНИК БОГ НА ЗЕМЛЮ ПОСЫЛАЛ....

Крошку-ангела в сочельник
Бог на землю посылал:
“Как пойдешь ты через ельник,
- Он с улыбкою сказал,
Елку срубишь и малютке,
Самой доброй на земле,
Самой ласковой и чуткой
Дай, как память обо Мне”.
И смутился ангел-крошка:
“Но, кому же, мне отдать?
Как узнать, на ком из деток
Будет Божья благодать?”
“Сам увидишь” — Бог ответил.
И Небесный гость пошел.
Месяц встал уж, путь был светел
И в огромный город вел.
Всюду праздничные речи,
Всюду счастье деток ждет…
Вскинув елочку на плечи,
Ангел с радостью идет…
Загляните в окна сами,
Там большое торжество!
Елки светятся огнями,
Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно
Ангел стал переходить,
Чтоб узнать, кому он должен
Елку Божью подарить.
И прекрасных и послушных
Много видел он детей.
Все, при виде Божьей елки,
Все забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: “Я елки стою!”
Кто корит за то его:
“Не сравнишься ты со мною,
Я добрее твоего!”
“Нет, я елочки достойна
И достойнее других!”
Ангел слушает спокойно,
Озирая с грустью их.
Все кичатся друг пред другом,
Каждый хвалит сам себя,
На соперника с испугом
Или с завистью глядя.
И на улицу, понурясь,
Ангел вышел… “Боже мой!
Научи, кому бы, мог я
Дар отдать безценный Твой!”
И на улице встречает
Ангел - крошку, он стоит,
Елку Божью озирает
И восторгом взор горит.
Елка! Елочка! – захлопал
Он в ладоши. – Жаль, что я
Этой елки не достоин
И она не для меня…
Но снеси ее сестренке,
Что лежит у нас больна.
Сделай ей такую радость,
Стоит елочки она!
Пусть не плачется напрасно!”
Мальчик ангелу шепнул.
И с улыбкой ангел ясный
Елку крошке протянул.
И тогда, каким-то чудом
С неба звезды сорвались
И, сверкая изумрудом,
В ветви елочки впились.
Елка искрится и блещет,
Ей небесный символ дан;
И восторженно трепещет
Изумленный мальчуган…
И, любовь узнав такую,
Ангел, тронутый до слез,
Богу весточку благую,
Как безценный дар, принес.
Ф.М.Достоевский