Предыдущая публикация
Моему сыну Славику — 20 лет.
Полгода загуливает с какой-то девчонкой, а мне не показывает. Знаю только, что подружку сына зовут Герда, а больше ничего не знаю. Даже на фото не видела.
Досадно? Не то слово!
Сын шесть месяцев с кем-то зажигает, а мать — ни сном ни духом. А если в подоле кого-то принесут?.. Родительский инстинкт меня грызет и мучает, а любопытство раздирает.
Не выдержала я — тайком подсмотрела ее номер у Славика. Она у него так и записана: «Герда». Других Герд нет. Имя редкое, ни с кем не спутаешь. Осталась я дома одна, набралась храбрости, звоню. А что такого, я же ее по телефону не съем.
Мне отвечает женский голос.
— Добрый день, — говорю. — Я мама Славы, меня зовут Ирина Павловна. А вы — Герда? Не знаю, как вас по отчеству...
— О-о-о, — говорят мне, — какие люди! Очень приятно, Ирина Павловна. А я — Герда Ефремовна Торчкова. Фамилия дворянская, между прочим.
— Вот и познакомились, — отвечаю. — А то Слава скромничает, вас мне не показывает
— Ваш Славик — экзистенциальный стеснюнчик и перманентный бубусик, — говорит Герда. — Я называю его «мой Кайф», поэтому чувствуйте себя нормально.
Не скажу, что после этого заявления я стала чувствовать себя нормально. Моя будущая сноха показалась мне чуток странной. Хотя кто их разберет, эту молодежь?..
— Все-таки рассчитываю на скорое личное знакомство, — предлагаю я. — Надеюсь, вы со Славой не в ссоре и у вас все хорошо?
— У нас со Славухой вообще красотень! — радостно заявляет Герда. — Любовь-морковь и сбоку бантик! Его даже мои бородавки не отпугивают.
Здесь меня кольнуло нехорошее предчувствие. Что-то переставала мне нравиться эта разбитная дамочка.
— Не отчаивайтесь, — корректно говорю я. — Бородавки это не самое страшное. Просто как мать, я хотела бы предостеречь вас со Славой от всяких необдуманных поступков. Сами понимаете: мой Славик еще молод, ветер в голове, парню всего двадцать лет…
— Понимаю, душа-малина, — говорит эта Герда с дворянской фамилией. — Не боись, опыта у меня на троих хватит. Мне шестьдесят.
Тут мне захотелось присесть, а еще лучше — прилечь. Причем прямо на пол.
— Не поняла... — произношу растерянно в трубку. — Вам — шестьдесят лет?
— Да, — спокойно заявляет Герда, — шестьдесят первого года выпуска. Гагарин как раз дунул в космос, а я наоборот — из космоса сюда. Чего ты хрюкаешь в трубку, Иришка? Или ты что-то имеешь против первого советского космонавта, против летчика-героя?
— Против Гагарина я ничего не имею, — говорю я. — Но все это звучит не очень-то… Вас точно зовут Герда?
— Точнее не бывает, — говорит эта бабуля. — Али ты глуховата, матрена? Я Герда Ефремовна Торчкова. И паренек у тебя славный, и я — девчонка хоть куда. Хоть стога метать, хоть гармонь тянуть. А что?
— Обалдеть… — вздыхаю я. — Честно сказать, не замечала за Славиком тяги к настолько… взрослым женщинам.
— Ты просто оладий моих не едала, душа-малина, — говорит баба Герда. — Попробуешь — офонареешь, Иринуся. Я их на йогурте замешиваю, твоего Славика за уши не оттащишь. Хряпает и хряпает! Говорит: я бы на тебе за одни оладьи женился! Так что, голубка, чувствуй себя нормально.
В полной прострации я нашла какую-то таблетку и начала лихорадочно сосать в надежде, что это антигердин.
— Уважаемая Герда Ефремовна, — говорю, — смех смехом, но в вашем почтенном возрасте должны быть какие-то рамки. Завести дружбу с молодым человеком втрое моложе себя?! Чем вы с ним занимаетесь?
— А тем же, чем и все, — говорит баба Герда. — Ничего нового ученые еще не придумали. Оладьи жуем, обжимаемся, зубы скалим, всякое такое… то есть сначала он свои скалить начнет, а потом уж я свои челюсти из стакана достану — и тоже даю стране угля. Я знаешь — какая бойкая?
— Догадываюсь, — произношу со скепсисом. — Представила эту картину маслом. Но все же, Герда Ефремовна, прошу отнестись к ситуации со всей серьезностью. Вы играете с чувствами наивного молодого человека…
— Еще как играем! — восклицает Герда. — Чувствуй себя нормально. Твой Славик говорит, я самая клевая герла в нашем пенсионном клубе «Кости в кучу». Все заманиваю его к нам на огонек, а то у нас балалаечника не хватает, в нашем «ВИА имени Паркинсона».
— И не стыдно вам! — возмущаюсь. — Хватит дурака валять! Чем вы соблазнили моего недотепу? Может, вы вдова миллионера, у вас недвижимость на Таити и пенсия большая?
— Угадала, Ирина Павловна, — говорит невеста Герда. — Пенсия у меня — ништяк. Восемнадцать тысяч. У нас в стране молодые столько не зарабатывают. А я, между прочим, бывший учитель пения. И на машинке шить умею. Обштопаю и обошью твоего гвардейца — эх, залюбуешься!
— Герда Ефремовна, вы его уже обштопали дальше некуда, — говорю я. — Я в трансе, переходящем в ужас. Это же надо, за кем мой Славик полгода бегает — за бабушкой из клуба «Кости в кучу»... На Прохора Шаляпина насмотрелся, что ли?
— А шо тебе не нравится, душа-малина? — обижается вдруг Герда. — Чувствуй себя нормально, мамаша. Разве ж молодые дурочки его путному научат? А я романсы петь умею, и на виолончели лабаю, хоть «Раммштайн» замутить могу. Ободзинского ему включаю, о Глинке рассказываю… Чем не жисть? Закусил оладьями твой Славик, интеллектуально напитался — и порядок.
— Слышать не могу ваш старческий бред! — кричу в трубку. — Двадцатилетнего олуха совратила, да еще про Глинку ему заливает! Ладно, поговорю я вечером со Славкой по душам. Успокаивает одно: хоть ребенка вы с ним не родите…
— Обижаешь, душа-малина, — говорит Герда. — А шо я, не девка, по-твоему? Троих детей подняла и четвертого потяну. Если будет девочка, назовем в честь тебя — Ириной Павловной.
— Благодарствую, не надо жертв, — говорю я. — Мне что-то нездоровится...
— А в трубке у тебя что шумит? — спрашивает Герда. — У тебя самой-то все пучком, Павловна?
— Не обращайте внимания, — говорю я. — Это тихо шуршит шифером моя крыша.
Я наощупь зашла в ванную и сунула голову под кран с холодной водой.
— И чем ты недовольна, свекруха? — спрашивает на том конце провода Герда. — Сама прикинь, что я не женщина, а клад. Пенсию получаю, да еще вахтером подрабатываю — раз. Готовлю как богиня — два. Культурная, начитанная — три. Первую помощь оказывать умею, вторую и третью — тоже. Если на тот свет кого отправить надо — тоже обращайся, не дрейфь. У меня карабин от мужа остался, не помню, от которого из пятерых… И патронов навалом!
— Герда Ефремовна, я вам верю, — произнесла я как можно ласковей. — Вы очень завидная партия для любого мужчины. Но все это как-то…
— А главное, Иришка, — орет баба Герда, — главное-то я забыла! Я же гулять от твоего Славки не буду. Он — мой Кайф, а я — его Герда. Так что чувствуй себя нормально.
— Вот как? — говорю я. — Меня переполняет радость. Даже гулять не будете?
— Ни за что! — заверяет меня Герда. — После пятидесяти восьми лет зареклась я мужьям изменять. В завязке я. Два года уже держусь, поняла?
Я уже была близка к обмороку, когда на заднем плане у Герды с дворянской фамилией возник другой, более молодой девичий голос.
— Бабушка, ты опять схватила мой телефон?! — послышалось оттуда. — Алло, женщина? Что вам тут наговорила моя бабуля-шутница? Понимаете, мы с ней обе — Герды, меня в ее честь назвали...
И я поняла, что с этим семейством мы не соскучимся. Но, в общем, чувствую себя нормально.
Violetta Valmond
Следующая публикация
Комментарии 21