Предыдущая публикация
БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК СЕВАСТОПОЛЯ ЧТОБЫ ПОМНИЛИ...
С 1 июля 1942 года - НЕМЕЦКО-РУМЫНСКАЯ 11-я АРМИЯ МАНШТЕЙНА
ПОЛНОСТЬЮ ЗАХВАТИЛИ МАКСИМОВУ ДАЧУ
На Максимовой даче в 1941 году был военно-морской госпиталь 2-го разряда. Начальником и главным врачом учреждения был Кормилицин,
комиссаром – Петров, а ведущим хирургом — Надтока.
ОГНЕННЫЕ ГОДЫ
В начале ноября 1941 года развернулись ожесточенные и кровопролитные сражения за Севастополь. Противник в несколько раз превосходил защитников города в технике и живой силе. В Севастополе росло огромное количество раненых,не хватало воды, медикаментов и элементарных средств гигиены. Командованием было принято решение об эвакуации
госпиталя с Максимовой дачи на Кавказ.
Практически весь персонал госпиталя и раненных с Максимовой дачи
погрузили на санитарный транспорт «Армения», который
5 ноября вышел из Севастополя на Ялту.
В начале ноября 1941 года развернулись ожесточенные и кровопролитные сражения за Севастополь. Противник в несколько раз превосходил защитников города в технике и живой силе. В Севастополе росло огромное количество раненых,не хватало воды, медикаментов и элементарных средств гигиены. Командованием было принято решение об эвакуации
госпиталя с Максимовой дачи на Кавказ.
Практически весь персонал госпиталя и раненных с Максимовой дачи
погрузили на санитарный транспорт «Армения», который
5 ноября вышел из Севастополя на Ялту.
Утром 7 ноября 1941 года - санитарный транспорт «Армения» покинул Ялтинский порт и вышел в море сопровождаемый двумя маленькими
сторожевиками и таким же количеством истребителей И-153.
В нескольких десятках милях от берега его встретили немецкие торпедоносцы. Поражённый торпедой в носовую часть корпуса санитарный транспорт переломился пополам и выбрасывая огромные пузыри воздуха,
за несколько минут пошёл на дно, унося с собой жизни более 5000 человек
(в других источниках - 7000 человек),не давая ни малейшего шанса пассажирам на спасение...санитарный транспорт «Армения» находилась
на плаву всего 4-е минуты...
Ушли в бездну Черного моря:
сторожевиками и таким же количеством истребителей И-153.
В нескольких десятках милях от берега его встретили немецкие торпедоносцы. Поражённый торпедой в носовую часть корпуса санитарный транспорт переломился пополам и выбрасывая огромные пузыри воздуха,
за несколько минут пошёл на дно, унося с собой жизни более 5000 человек
(в других источниках - 7000 человек),не давая ни малейшего шанса пассажирам на спасение...санитарный транспорт «Армения» находилась
на плаву всего 4-е минуты...
Ушли в бездну Черного моря:
- 11 госпиталей с персоналом,
- советский и партийный архив Большой Ялты,
- персонал санатория ВЦСПС,
- раненые защитники - краснофлотцы и красноармейцы,партизаны
- мирные жители Севастополя - в основном женщины и дети
- семьи партизан,также преимущественно женщины и дети
Спаслось всего 8 человек !
- советский и партийный архив Большой Ялты,
- персонал санатория ВЦСПС,
- раненые защитники - краснофлотцы и красноармейцы,партизаны
- мирные жители Севастополя - в основном женщины и дети
- семьи партизан,также преимущественно женщины и дети
Спаслось всего 8 человек !
Однако не весь состав госпиталя с Максимовой дачи оказался в тот
роковой день на борту транспорта «Армения».
После постановки задачи об перебазировании на Кавказ мнения персонала
разделились вплоть до скандалов. Людям был представлен выбор.
Желающие остаться на Максимовой даче и в Севастополе могли сделать это, но многие не понимали для чего. Те из них, кто уходил на корабле, обвиняли последних в желании «сдаться немцам», что само по себе вызывало законный протест. В свою очередь военнослужащие, принявшие решение остаться на усадьбе, упрекали убывающих на Кавказ
сослуживцев в дезертирстве, стремлении покинуть Севастополь
в трудное для него время.
роковой день на борту транспорта «Армения».
После постановки задачи об перебазировании на Кавказ мнения персонала
разделились вплоть до скандалов. Людям был представлен выбор.
Желающие остаться на Максимовой даче и в Севастополе могли сделать это, но многие не понимали для чего. Те из них, кто уходил на корабле, обвиняли последних в желании «сдаться немцам», что само по себе вызывало законный протест. В свою очередь военнослужащие, принявшие решение остаться на усадьбе, упрекали убывающих на Кавказ
сослуживцев в дезертирстве, стремлении покинуть Севастополь
в трудное для него время.
Максимова дача
Один из свидетелей событий вспоминал:
«… Временами было похоже, что обе стороны возьмутся за оружие.
Но обошлось без этого. Кто мог тогда из них подумать, как жестоко
рассудит их спор история...»
Один из свидетелей событий вспоминал:
«… Временами было похоже, что обе стороны возьмутся за оружие.
Но обошлось без этого. Кто мог тогда из них подумать, как жестоко
рассудит их спор история...»
Максимова дача
из воспоминаний А.С. Пантюшенко:
«...Мы, оставшиеся на Максимовой даче — бродили в поисках нового «хозяина» из находящихся в Севастополе разрозненных частей… пытались даже влиться в состав одной из береговых батарей, расположенных на Максимовой даче. Там… не приняли «ввиду комплектности штата». Так и маялись мы двое суток, пока нас не «подобрали» передовые части прорвавшейся через горы Ай-Петри в Севастополь 1-й Приморской армии.
Я, вместе с тремя-четырьмя шофёрами бывшего госпиталя, влились
в состав 47-го медсанбата 25-й Чапаевской дивизии (он проходил транзитом
через Максимову дачу) и задержался на ней только на сутки. Эвакуировавшиеся не знали, куда девать своё личное барахло (ввиду высокой перегруженности «Армении» пассажиры имели право брать только ограниченное количество личных вещей) . Некоторые передавали остающимся, жадные – сжигали. Наш казначей тянул выдачу зарплаты
до последнего часа. А потом «прихватил» всю кассу и эвакуировался. Но теперь наше денежное содержание пересчитывает камбала. О той анархии и разгуле…, которые царили на Максимовой даче в период «безвластия» - писать не хочется. Рядом находился покинутый винзавод, к тому же вместе
с 47-м МСБ прибыла женская команда Красного креста, прихваченная
в Симферополе при отступлении…».
из воспоминаний А.С. Пантюшенко:
«...Мы, оставшиеся на Максимовой даче — бродили в поисках нового «хозяина» из находящихся в Севастополе разрозненных частей… пытались даже влиться в состав одной из береговых батарей, расположенных на Максимовой даче. Там… не приняли «ввиду комплектности штата». Так и маялись мы двое суток, пока нас не «подобрали» передовые части прорвавшейся через горы Ай-Петри в Севастополь 1-й Приморской армии.
Я, вместе с тремя-четырьмя шофёрами бывшего госпиталя, влились
в состав 47-го медсанбата 25-й Чапаевской дивизии (он проходил транзитом
через Максимову дачу) и задержался на ней только на сутки. Эвакуировавшиеся не знали, куда девать своё личное барахло (ввиду высокой перегруженности «Армении» пассажиры имели право брать только ограниченное количество личных вещей) . Некоторые передавали остающимся, жадные – сжигали. Наш казначей тянул выдачу зарплаты
до последнего часа. А потом «прихватил» всю кассу и эвакуировался. Но теперь наше денежное содержание пересчитывает камбала. О той анархии и разгуле…, которые царили на Максимовой даче в период «безвластия» - писать не хочется. Рядом находился покинутый винзавод, к тому же вместе
с 47-м МСБ прибыла женская команда Красного креста, прихваченная
в Симферополе при отступлении…».
Максимова дача
14 ноября 1941 года командующий СОР вице-адмирал Ф.С. Октябрьский отдал приказ о формировании и установке на сухопутном фронте
обороны Севастополя береговых батарей из 130-мм орудий снятых с затонувшего 12 ноября у Графской пристани крейсера «Червона Украина»
и повреждённых эсминцев «Совершенный» и «Беспощадный».
14 ноября 1941 года командующий СОР вице-адмирал Ф.С. Октябрьский отдал приказ о формировании и установке на сухопутном фронте
обороны Севастополя береговых батарей из 130-мм орудий снятых с затонувшего 12 ноября у Графской пристани крейсера «Червона Украина»
и повреждённых эсминцев «Совершенный» и «Беспощадный».
К началу второго наступления немецко-румынских войск на Севастополь (17.12.1941-01.01.1942) в районе Максимовой дачи были размещены
два 130-мм орудия с крейсера «Червона Украина» № 116/706.
Командовал ими старший лейтенант П.И. Мельников.
два 130-мм орудия с крейсера «Червона Украина» № 116/706.
Командовал ими старший лейтенант П.И. Мельников.
Батарея на Максимовой даче входила в 4/77 артдивизион. Он состоял из
7 стационарных батарей укомплектованных артиллерийскими системами
с выше названного корабля и эсминцев «Совершенный», «Быстрый».
7 стационарных батарей укомплектованных артиллерийскими системами
с выше названного корабля и эсминцев «Совершенный», «Быстрый».
Кроме усадьбы они располагались в районе:
- бухты Матюшенко (№112/702),
- Английского кладбища (№ 113/703),
- хутора Дергачи (№ 114/704),
- станции Мекензиевы горы (№ 115/705)
- на Малаховом кургане (№ 111/701).
Командиром артдивизиона являлся:
- майор В.Ф. Моздалевский
- военком батальонный комиссар П.П. Павлык,
- начальник штаба капитан-лейтенант М.Х. Гольденцвейг
- бухты Матюшенко (№112/702),
- Английского кладбища (№ 113/703),
- хутора Дергачи (№ 114/704),
- станции Мекензиевы горы (№ 115/705)
- на Малаховом кургане (№ 111/701).
Командиром артдивизиона являлся:
- майор В.Ф. Моздалевский
- военком батальонный комиссар П.П. Павлык,
- начальник штаба капитан-лейтенант М.Х. Гольденцвейг
Необходимые фортификационные сооружения для батарей возводились очень быстро. Этого требовали законы военного времени и сложной
обстановки под Севастополем. Торопило и командование СОР.
Жители Максимовой дачи с интересом и настороженностью наблюдали,
как в непосредственной близости от усадьбы устанавливались мощные морские орудия. Они понимали, что если немцы прорвутся в город, то
в окрестностях Хомутовой балки развернуться жестокие бои.
Наконец, противник будет стремиться вывести из строя батареи.
Следовательно и Максимову дачу будут бомбить.
обстановки под Севастополем. Торопило и командование СОР.
Жители Максимовой дачи с интересом и настороженностью наблюдали,
как в непосредственной близости от усадьбы устанавливались мощные морские орудия. Они понимали, что если немцы прорвутся в город, то
в окрестностях Хомутовой балки развернуться жестокие бои.
Наконец, противник будет стремиться вывести из строя батареи.
Следовательно и Максимову дачу будут бомбить.
довоенное фото на Максимовой даче
Поэтому заведомо некоторые закрытые гроты и штольни на её территории
были оборудованы военными и гражданским населением под
бомбоубежища.В них устанавливались кровати, проводилось электричество, создавались запасы продовольствия, чистой питьевой воды,
медикаментов и перевязочного материала.
Воздушная немецкая разведка внимательно следила за установкой
морских батарей в районе Максимовой дачи. Пока изредка, два-три бомбардировщика с крестами на фюзеляжах, пролетали над урочищем,
сбрасывая несколько бомб на обнаруженные цели.Военные и гражданское
население Максимовой дачи понимали это только начало.
Поэтому заведомо некоторые закрытые гроты и штольни на её территории
были оборудованы военными и гражданским населением под
бомбоубежища.В них устанавливались кровати, проводилось электричество, создавались запасы продовольствия, чистой питьевой воды,
медикаментов и перевязочного материала.
Воздушная немецкая разведка внимательно следила за установкой
морских батарей в районе Максимовой дачи. Пока изредка, два-три бомбардировщика с крестами на фюзеляжах, пролетали над урочищем,
сбрасывая несколько бомб на обнаруженные цели.Военные и гражданское
население Максимовой дачи понимали это только начало.
В конце 1941 года на усадьбе расположилась редакция с типографией газеты Приморской армии «За Родину». В качестве фронтового корреспондента к ней был прикомандирован известный украинский писатель Василь Кучер(его именем названа одна из улиц в центре Севастополя).
Корреспондент газеты "За Родину" Ефим Аксенфельд (в военной форме)
и писатель Василий Кучер, которые в 1942 году находились
на Максимовой даче, встретились после Войны в Севастополе.
Кроме этого на хуторе Лукомского находилась редакция газеты 7-й бригады морской пехоты «В бой за Родину». В одном из помещений дома Максимова действовал пункт круглосуточного приёма сообщений Совинформбюро.
Его данными постоянно пользовались корреспонденты обеих газет.
и писатель Василий Кучер, которые в 1942 году находились
на Максимовой даче, встретились после Войны в Севастополе.
Кроме этого на хуторе Лукомского находилась редакция газеты 7-й бригады морской пехоты «В бой за Родину». В одном из помещений дома Максимова действовал пункт круглосуточного приёма сообщений Совинформбюро.
Его данными постоянно пользовались корреспонденты обеих газет.
Жители усадьбы также с нетерпением ждали сообщения с фронтов и, особенно, комментарии к ним верховного командования о ситуации под Севастополем. Вспоминая отношение бойцов и командиров, военных журналистов к красоте Максимовой дачи, один из корреспондентов
газеты «За Родину» Ефим Аксенфельд писал:
«Природой Максимовой дачи мы, её обитатели, в те горячие дни боёв дорожили, не допускали ни рубки деревьев, ни разрушения захоронений
и памятников…».
Санаторий Максимова дача
газеты «За Родину» Ефим Аксенфельд писал:
«Природой Максимовой дачи мы, её обитатели, в те горячие дни боёв дорожили, не допускали ни рубки деревьев, ни разрушения захоронений
и памятников…».
Санаторий Максимова дача
Комендант госпиталя расквартированного на усадьбе строго следил,
чтобы ходячие раненные не повреждали насаждения парка и строго
наказывал провинившихся.
«После бомбёжки, — вспоминали старожилы Севастополя, — солдаты
не раз бинтовали повреждённые осколками деревья, подвязывали ветви».
И в этих словах была великая и горькая правда.
Великая потому, что люди идущие на смерть спасали живой мир усадьбы.
А горькая заключалась в том, что их потомки в мирное время.на наших глазах не только не сделают этого, но будут усердно в массовом количестве уничтожают всё, что не успело разрушиться и сгореть во время войны.
чтобы ходячие раненные не повреждали насаждения парка и строго
наказывал провинившихся.
«После бомбёжки, — вспоминали старожилы Севастополя, — солдаты
не раз бинтовали повреждённые осколками деревья, подвязывали ветви».
И в этих словах была великая и горькая правда.
Великая потому, что люди идущие на смерть спасали живой мир усадьбы.
А горькая заключалась в том, что их потомки в мирное время.на наших глазах не только не сделают этого, но будут усердно в массовом количестве уничтожают всё, что не успело разрушиться и сгореть во время войны.
В низовье Хомутовой балки, недалеко от декоративного мостика через ручей, в ноябре-декабре 1941 года появились новые захоронения защитников Севастополя умерших от ран в госпитале и под бомбёжками
во время первого и второго штурма города. На них постоянно лежали цветы.
Многих из похороненных командиров, красноармейцев и краснофлотцев
жители Максимовой дачи знали лично. Вместе с врачами и медсёстрами
они оказывали помощь раненным бойцам, ремонтировали обмундирование,
убирали в палатах, стирали бельё и готовили пищу.
Порой им приходилось исполнять сразу несколько должностей, осваивать
новые профессии. Людей катастрофически не хватало.
во время первого и второго штурма города. На них постоянно лежали цветы.
Многих из похороненных командиров, красноармейцев и краснофлотцев
жители Максимовой дачи знали лично. Вместе с врачами и медсёстрами
они оказывали помощь раненным бойцам, ремонтировали обмундирование,
убирали в палатах, стирали бельё и готовили пищу.
Порой им приходилось исполнять сразу несколько должностей, осваивать
новые профессии. Людей катастрофически не хватало.
В конце января 1942 года всю Максимову дачу облетела радостная новость. Советские войска успешно высадились на Керченском полуострове. Освобождены города Феодосия и Керчь. Образован Крымский фронт,
в задачу которого входила деблокада Севастополя:
- командующий генерал-полковник Д.Т. Козлов,
- член Военного совета, дивизионный комиссар Ф.А. Шаманин,
- представитель Ставки, Начальник Главного управления Красной Армии,
комиссар 1-го ранга Л.З. Мехлис
Все жили в радостном ожидании наступления советских войск.
Но радужным мечтам не суждено было сбыться. Имея значительное преимущество перед противником в живой силе и технике (кроме авиации), Крымский фронт в мае 1942 года был сброшен немцами в Керченский пролив. Севастополь опять остался один на один против сильного
противника, за спиной которого стояла вся Европа.
в задачу которого входила деблокада Севастополя:
- командующий генерал-полковник Д.Т. Козлов,
- член Военного совета, дивизионный комиссар Ф.А. Шаманин,
- представитель Ставки, Начальник Главного управления Красной Армии,
комиссар 1-го ранга Л.З. Мехлис
Все жили в радостном ожидании наступления советских войск.
Но радужным мечтам не суждено было сбыться. Имея значительное преимущество перед противником в живой силе и технике (кроме авиации), Крымский фронт в мае 1942 года был сброшен немцами в Керченский пролив. Севастополь опять остался один на один против сильного
противника, за спиной которого стояла вся Европа.
После поражения армии Козлова командующий Северо-Кавказским фронтом Маршал С.М. Будённый,в ведении которого находился разгромленный Крымский фронт, 28 мая 1942 года подписал директиву
№ 00201/ОП. В ней были строки, обращённые к командирам,
красноармейцам и краснофлотцам СОР:
«… переправы на Кавказский берег не будет».
Севастополь готовился к последнему штурму.
№ 00201/ОП. В ней были строки, обращённые к командирам,
красноармейцам и краснофлотцам СОР:
«… переправы на Кавказский берег не будет».
Севастополь готовился к последнему штурму.
Но вера в то, что город удастся отстоять, была твёрдой. Как и следовало ожидать, расположение рядом с Максимовой дачей морских батарей стало одной из причин нанесения по району Хомутовой балки бомбовых ударов.
Они причинили парку и усадьбе большие повреждения. До сих пор на
её территории видны следы воронок от бомб. Но, не смотря на участившиеся в мае 1942 года бомбёжки Севастополя, а они проходили почти каждый день, помещения дома Максимова и здание бывшего
санатория постоянно занимали медицинские учреждения ЧФ.
В середине марта 1942 года на усадьбу из Сочи был переведён военно-морской госпиталь № 40. Его возглавлял бригвоенврач М.Н. Кравченко.
1942 Инкерманские штольни.
Они причинили парку и усадьбе большие повреждения. До сих пор на
её территории видны следы воронок от бомб. Но, не смотря на участившиеся в мае 1942 года бомбёжки Севастополя, а они проходили почти каждый день, помещения дома Максимова и здание бывшего
санатория постоянно занимали медицинские учреждения ЧФ.
В середине марта 1942 года на усадьбу из Сочи был переведён военно-морской госпиталь № 40. Его возглавлял бригвоенврач М.Н. Кравченко.
1942 Инкерманские штольни.
Всего за несколько часов в помещениях эвакуированного завода шампанских вин были развёрнуты стационар на 200 коек (потом их количество доведут 400), приёмо-сортировочное отделение, перевязочная, операционная, стерилизационный блок, столовая, камбуз. За сутки в госпиталь поступало до 100 бойцов и командиров.Во время тяжёлых боёв
их количество резко увеличивалось.
Часть военнослужащих эвакуировалось на Кавказ санитарными транспортами от пирсов Южной бухты. Доставка раненых с Максимовой дачи на причалы осуществлялась только по ночам. Дорога была хорошо пристреляна противником. Порой госпитальная машина делала
по 10-15 рейсов в сутки.
их количество резко увеличивалось.
Часть военнослужащих эвакуировалось на Кавказ санитарными транспортами от пирсов Южной бухты. Доставка раненых с Максимовой дачи на причалы осуществлялась только по ночам. Дорога была хорошо пристреляна противником. Порой госпитальная машина делала
по 10-15 рейсов в сутки.
К сожалению, история сохранила для нас фамилию только одного водителя, который каждую ночь с риском для жизни, на грани физических, моральных
и психологических возможностей выполнял эту тяжёлую работу
матрос С. Соломатин.
С середины мая 1942 года из-за участившихся обстрелов и бомбёжек госпиталь оказался в сложном положении. Было принято решение уходить под землю. В короткий срок, под постоянными бомбёжками и артобстрелами, усталые, полуголодные, измученные хроническим недосыпанием работники госпиталя оборудовали подземные помещения для приёма и лечения раненных, поток которых постоянно нарастал.
Назовём имена только некоторых из этих самоотверженных людей
до конца выполнивших медицинский и просто человеческий долг.
Самоотверженно боролись за жизнь защитников Севастополя сотрудники
подземного госпиталя на Максимовой даче хирурги:
и психологических возможностей выполнял эту тяжёлую работу
матрос С. Соломатин.
С середины мая 1942 года из-за участившихся обстрелов и бомбёжек госпиталь оказался в сложном положении. Было принято решение уходить под землю. В короткий срок, под постоянными бомбёжками и артобстрелами, усталые, полуголодные, измученные хроническим недосыпанием работники госпиталя оборудовали подземные помещения для приёма и лечения раненных, поток которых постоянно нарастал.
Назовём имена только некоторых из этих самоотверженных людей
до конца выполнивших медицинский и просто человеческий долг.
Самоотверженно боролись за жизнь защитников Севастополя сотрудники
подземного госпиталя на Максимовой даче хирурги:
ЗАПОМНИТЕ ИХ ИМЕНА:
- главный врач, стоматолог Г. Прицкер
- его помощник старший политрук С. Иващенко.
- хирург, М. Шапунов,
- хирург, Б. Бекерман,
- хирург, Э. Кечек,
- хирург, С. Цибулевский,
- хирург, К. Новицкий,
- терапевт, П. Харитонов,
медицинские сёстры:
В. Минаева,
С. Баришанская,
Е. Голубцова,
санитарки: О. и К. Загоранские, В. Фадеева и многие, многие другие,
и обычные гражданские жители Севастополя
Работать приходилось в невыносимых условиях.
- главный врач, стоматолог Г. Прицкер
- его помощник старший политрук С. Иващенко.
- хирург, М. Шапунов,
- хирург, Б. Бекерман,
- хирург, Э. Кечек,
- хирург, С. Цибулевский,
- хирург, К. Новицкий,
- терапевт, П. Харитонов,
медицинские сёстры:
В. Минаева,
С. Баришанская,
Е. Голубцова,
санитарки: О. и К. Загоранские, В. Фадеева и многие, многие другие,
и обычные гражданские жители Севастополя
Работать приходилось в невыносимых условиях.
От переутомления, недосыпания и недоедания некоторые сотрудники подземного госпиталя теряли сознание. Не хватало медикаментов, хирургические инструменты стерилизовались спиртом. Из-за недостатка кислорода гасли свечи. На усадьбе был выведен из строя водопровод, разбита электростанция. Смрадный дым, стелясь по земле, попадал в штольню, где, смешиваясь с испарениями людей и запахом крови, приносил измученным людям ещё большие страдания. А приближавшаяся с каждым днём канонада оказывала сильное психологическое давление на раненных
не способствуя их выздоровлению.
Тяжёлые бои, развернувшиеся в начале июня 1942 года под Севастополем, потребовали срочной передислокации медицинских учреждений СОР.
Передислокация проводилась с 11 по 24 июня.
не способствуя их выздоровлению.
Тяжёлые бои, развернувшиеся в начале июня 1942 года под Севастополем, потребовали срочной передислокации медицинских учреждений СОР.
Передислокация проводилась с 11 по 24 июня.
С Северной стороны на Максимову дачу был переведён медсанбат 427,
345-й стрелковой дивизии (СД).
Военно-морской госпиталь № 40 по приказу командования во второй половине июня перебазировался с усадьбы в штольню Карантинной бухты оказавшись в не менее сложном положении,чем на Максимовой даче.
Передислокация медицинских учреждений проходила в условиях жестоких непрекращающихся артобстрелов и бомбовых ударов противника.
На заключительном этапе обороны Севастополя (07.06.1942-04.07.1942) Максимова дача находилась во 2-м секторе СОР, который имел линию фронта 12 км. Его комендантом был командир 386-й СД полковник Н.Ф. Скутельник (военком старший батальонный комиссар Р.И. Володченков).
На участке сектора ответственности морских батарей, расположенных в районе усадьбы, наступал 30-й немецкий армейский корпус при поддержке 18-й танковой группы и румынского горнострелкового корпуса. Последний размещался между 30-м и 54-м немецкими корпусами фронтом против
2-го сектора обороны Севастополя.
20 июня 1942 года, после сильной артподготовки, немецкие войска перешли
в наступление на 1-м и, частично 2-м секторах СОР.
345-й стрелковой дивизии (СД).
Военно-морской госпиталь № 40 по приказу командования во второй половине июня перебазировался с усадьбы в штольню Карантинной бухты оказавшись в не менее сложном положении,чем на Максимовой даче.
Передислокация медицинских учреждений проходила в условиях жестоких непрекращающихся артобстрелов и бомбовых ударов противника.
На заключительном этапе обороны Севастополя (07.06.1942-04.07.1942) Максимова дача находилась во 2-м секторе СОР, который имел линию фронта 12 км. Его комендантом был командир 386-й СД полковник Н.Ф. Скутельник (военком старший батальонный комиссар Р.И. Володченков).
На участке сектора ответственности морских батарей, расположенных в районе усадьбы, наступал 30-й немецкий армейский корпус при поддержке 18-й танковой группы и румынского горнострелкового корпуса. Последний размещался между 30-м и 54-м немецкими корпусами фронтом против
2-го сектора обороны Севастополя.
20 июня 1942 года, после сильной артподготовки, немецкие войска перешли
в наступление на 1-м и, частично 2-м секторах СОР.
21 июня 1942 года - советские войска, под ударами превосходящих сил противника, вынуждены были во 2-м секторе обороны отойти на новые
рубежи. Потери в живой силе оказались огромными.
Жители Максимовой дачи со страхом прислушивались к канонаде, которая громыхала круглые сутки. Бомбёжки и артобстрелы стали беспрерывными. Раненные, медицинский персонал вынуждены были почти постоянно находиться в штольне и в нехитрых бомбоубежищах парка. Во время одного из налётов немецкой авиации бомба угодила точно в свод центрального грота. Рухнувший потолок завалил несколько человек. Остальные были вынуждены выбираться через окно, находившееся на уровне дороги идущей к Английскому кладбищу, так как вход в бомбоубежище, оказался завален. Люди с ужасом смотрели, как вместе с родниковой водой
в бассейн несколько часов текла человеческая кровь.
рубежи. Потери в живой силе оказались огромными.
Жители Максимовой дачи со страхом прислушивались к канонаде, которая громыхала круглые сутки. Бомбёжки и артобстрелы стали беспрерывными. Раненные, медицинский персонал вынуждены были почти постоянно находиться в штольне и в нехитрых бомбоубежищах парка. Во время одного из налётов немецкой авиации бомба угодила точно в свод центрального грота. Рухнувший потолок завалил несколько человек. Остальные были вынуждены выбираться через окно, находившееся на уровне дороги идущей к Английскому кладбищу, так как вход в бомбоубежище, оказался завален. Люди с ужасом смотрели, как вместе с родниковой водой
в бассейн несколько часов текла человеческая кровь.
А бомбы и снаряды всё падали и падали в парк, на дом, в Хомутову балку.
Прямым попаданием полностью разрушен Арабский домик, сгорел летний, сильно повреждены или уничтожены почти все открытые гроты. Водная гладь бассейнов парка превратилась в красное с всполохами марево
от объятого огнём дома Максимова. Горело всё, что могло гореть.
Урочище было наполнено едким, прогорклым дымом. Лежавшая на въезде
в хозяйственную зону усадьбы авиабомба во время одного из артналётов детонировала. Взрывом было уничтожено нижнее крыло дома Максимова.
Прямым попаданием полностью разрушен Арабский домик, сгорел летний, сильно повреждены или уничтожены почти все открытые гроты. Водная гладь бассейнов парка превратилась в красное с всполохами марево
от объятого огнём дома Максимова. Горело всё, что могло гореть.
Урочище было наполнено едким, прогорклым дымом. Лежавшая на въезде
в хозяйственную зону усадьбы авиабомба во время одного из артналётов детонировала. Взрывом было уничтожено нижнее крыло дома Максимова.
На подъездную к нему дорогу рухнули глыбы подпорной стены. Они перегородили подъезд автотранспорту, который осуществлял эвакуацию раненых в район 35-й батареи на Херсонесе. Водители повели разбитые, посечённые и пробитые осколками и пулями полуторки прямо по террасам, где были виноградники.Когда - то были…Времени на очистку проезда уже
не хватало. Счёт шёл на часы.
От беспрерывно поступавших раненных стало известно, что южнее усадьбы
немецкие танки прорвались через линию обороны советских войск.
И хотя им не удалось развить успех, положение защитников Севастополя складывалось катастрофическое. Однако, не смотря на это, в отсутствии боеприпасов, артиллерии, танков, авиации они переходили в ожесточённые контратаки, пугая немцев отчаянным мужеством и самоотверженностью.
Повсеместно возникали рукопашные схватки.
не хватало. Счёт шёл на часы.
От беспрерывно поступавших раненных стало известно, что южнее усадьбы
немецкие танки прорвались через линию обороны советских войск.
И хотя им не удалось развить успех, положение защитников Севастополя складывалось катастрофическое. Однако, не смотря на это, в отсутствии боеприпасов, артиллерии, танков, авиации они переходили в ожесточённые контратаки, пугая немцев отчаянным мужеством и самоотверженностью.
Повсеместно возникали рукопашные схватки.
В ход шли сапёрные лопатки, ножи, приклады, виноградные колья, лопаты, зубы… Севастополь горел. Огромные столбы дыма мешали немецким лётчикам сбрасывать на многострадальный город свой смертоносный груз.
С бреющего пролёта, рискуя столкнуться с препятствиями, они, словно стая воронов постоянно висели в небе, неся смерть и разрушение. Но не всегда их устремления достигали цели. С воздуха было трудно разобраться, где
проходит линия боевого соприкосновения немецких и советских войск.
И прорвав оборону противника, никто из них не мог знать с какого
направления и какими силами наступит неизбежная контратака.
Пройдёт много лет после описываемых трагических событий и бывший командующий 11-й немецкой армией, штурмовавшей Севастополь, Эрих фон Манштейн, получивший за взятие Севастополя - маршальский жезл скажет, что если бы к его танкам придать в той войне севастопольскую
морскую пехоту, то он покорил бы весь мир.
С бреющего пролёта, рискуя столкнуться с препятствиями, они, словно стая воронов постоянно висели в небе, неся смерть и разрушение. Но не всегда их устремления достигали цели. С воздуха было трудно разобраться, где
проходит линия боевого соприкосновения немецких и советских войск.
И прорвав оборону противника, никто из них не мог знать с какого
направления и какими силами наступит неизбежная контратака.
Пройдёт много лет после описываемых трагических событий и бывший командующий 11-й немецкой армией, штурмовавшей Севастополь, Эрих фон Манштейн, получивший за взятие Севастополя - маршальский жезл скажет, что если бы к его танкам придать в той войне севастопольскую
морскую пехоту, то он покорил бы весь мир.
Слова умного врага многого значат....
28 июня 1942 года, после очередного массированного артналёта, в 5.30 утра противник силами нескольких пехотных дивизий и на маленьком участке фронта, при поддержке танков, которых у защитников Севастополя не было, перешёл в наступление на оборонительные рубежи советских войск.
Вдоль Ялтинского шоссе продвигалась 170-я немецкая пехотная дивизия.
28 июня 1942 года, после очередного массированного артналёта, в 5.30 утра противник силами нескольких пехотных дивизий и на маленьком участке фронта, при поддержке танков, которых у защитников Севастополя не было, перешёл в наступление на оборонительные рубежи советских войск.
Вдоль Ялтинского шоссе продвигалась 170-я немецкая пехотная дивизия.
В направлении хутора Дергачи наступала 4-я румынская
горнострелковая дивизия.
На Карагач прорывалась 72-я немецкая пехотная дивизия при поддержке
28-й легкопехотной дивизии.
Жестокие бои развернулись в непосредственной близости к Максимовой даче, в районе Английского кладбища. Защищавшие 2-й сектор СОР 386-я СД, 7-я бригада морской пехоты и два дивизиона дотов вынуждены были отступить под ударами во много раз превосходящего их в технике
и живой силе противника.
горнострелковая дивизия.
На Карагач прорывалась 72-я немецкая пехотная дивизия при поддержке
28-й легкопехотной дивизии.
Жестокие бои развернулись в непосредственной близости к Максимовой даче, в районе Английского кладбища. Защищавшие 2-й сектор СОР 386-я СД, 7-я бригада морской пехоты и два дивизиона дотов вынуждены были отступить под ударами во много раз превосходящего их в технике
и живой силе противника.
Связь с командованием СОР у многих обескровленных частей в последних числах июня отсутствовала. Но их командиры и бойцы знали – необходимо
задержать прорыв немцев в район мыса Херсонес любой ценой.
Именно туда с разных концов Севастополя, уничтожив штабные документы, отходили разрозненные подразделения защитников города, эвакуировались раненные. Именно к обрывистым берегам Херсонесского мыса подходили катера, корабли, подводные лодки, нередко безуспешно пытаясь принять
на борт людей для эвакуации на Кавказ.
Практически данную задачу выполнить было невозможно.
задержать прорыв немцев в район мыса Херсонес любой ценой.
Именно туда с разных концов Севастополя, уничтожив штабные документы, отходили разрозненные подразделения защитников города, эвакуировались раненные. Именно к обрывистым берегам Херсонесского мыса подходили катера, корабли, подводные лодки, нередко безуспешно пытаясь принять
на борт людей для эвакуации на Кавказ.
Практически данную задачу выполнить было невозможно.
Прежде всего потому, что плана эвакуации СОР в классическом его понимании не существовало. Приморская армия была брошена на заклание.
80.000 человек оказалось сконцентрировано на маленьком, продуваемом всеми ветрами Маячном (Херсонесском) полуострове.
Под перекрёстным артобстрелом и изнурительными бомбовыми ударами
с воздуха они продолжали отчаянно сопротивляться даже после того,
как 1 июля командование СОР по приказу из Москвы покинуло их,
эвакуировавшись на Кавказ.
К исходу суток 29 июня 1942 года - немцы захватили Максимову дачу.
80.000 человек оказалось сконцентрировано на маленьком, продуваемом всеми ветрами Маячном (Херсонесском) полуострове.
Под перекрёстным артобстрелом и изнурительными бомбовыми ударами
с воздуха они продолжали отчаянно сопротивляться даже после того,
как 1 июля командование СОР по приказу из Москвы покинуло их,
эвакуировавшись на Кавказ.
К исходу суток 29 июня 1942 года - немцы захватили Максимову дачу.
Личный состав 706-й батареи, базировавшейся в районе усадьбы,
подорвал боезапас и вёл бой в полном окружении до позднего вечера.
По данным военного историка профессора Г.И. Ванеева,
все защитники 706-й батареи погибли в неравном бою.
ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ!
подорвал боезапас и вёл бой в полном окружении до позднего вечера.
По данным военного историка профессора Г.И. Ванеева,
все защитники 706-й батареи погибли в неравном бою.
ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ!
30 июня по приказу немецкого командования жители Максимовой дачи, прятавшиеся в штольне напротив корпуса бывшего санатория, покинули её
и построились во внутреннем дворе усадьбы. Их было всего 20 человек.
Среди этих людей находилось примерно 15 красноармейцев, отбившихся
от отступавших частей Красной Армии. Немцы вывели их из общего строя
и увели, присоединив к колонне военнопленных. Она двигалась с мыса
Херсонес по дороге проходившей недалеко от Максимовой дачи.
Под конвоем немецких солдат и перебежавших на службу - крымских татар,
наши Герои - шли измождённые, усталые, голодные.
Многие из защитников Севастополя были ранены. Тех, кто отставал
от колонны, немцы и татары безжалостно добивали.
и построились во внутреннем дворе усадьбы. Их было всего 20 человек.
Среди этих людей находилось примерно 15 красноармейцев, отбившихся
от отступавших частей Красной Армии. Немцы вывели их из общего строя
и увели, присоединив к колонне военнопленных. Она двигалась с мыса
Херсонес по дороге проходившей недалеко от Максимовой дачи.
Под конвоем немецких солдат и перебежавших на службу - крымских татар,
наши Герои - шли измождённые, усталые, голодные.
Многие из защитников Севастополя были ранены. Тех, кто отставал
от колонны, немцы и татары безжалостно добивали.
Жителей Максимовой дачи, собранных во внутреннем дворе усадьбы, немцы разделили на две группы. Женщин с детьми они отвели в сторону,
а мужчин заставили собирать в парке убитых и хоронить в братской могиле.
На глазах плачущих женщин и детей немцы вытащили на дорогу рядом
с винзаводом раненного военнослужащего, облили его бензином и со
смехом заживо сожгли. Останки несчастно три дня было запрещено хоронить. Кто он, как его фамилия – так и осталось неизвестным.
а мужчин заставили собирать в парке убитых и хоронить в братской могиле.
На глазах плачущих женщин и детей немцы вытащили на дорогу рядом
с винзаводом раненного военнослужащего, облили его бензином и со
смехом заживо сожгли. Останки несчастно три дня было запрещено хоронить. Кто он, как его фамилия – так и осталось неизвестным.
Сформировав небольшую команду из военнопленных, немцы водили её по окрестностям Максимовой дачи для сбора убитых. Летняя жара торопила.
Смрад распространялся по урочищу, доставляя огромные физические
и душевные страдания людям. Обнаружив раненных солдат, немцы отправляли их в общую колонну военнопленных, которая несколько дней
двигалась из района 35-й батареи в сторону города.
Моряков,расстреливали на месте....
Особую ненависть у них вызывали краснофлотцы и даже любой, на ком была надета тельняшка. Часто обнаружив их в строю, немцы отводили моряков в сторону и в лучшем случае расстреливали, а татары просто
отрубали головы.
Смрад распространялся по урочищу, доставляя огромные физические
и душевные страдания людям. Обнаружив раненных солдат, немцы отправляли их в общую колонну военнопленных, которая несколько дней
двигалась из района 35-й батареи в сторону города.
Моряков,расстреливали на месте....
Особую ненависть у них вызывали краснофлотцы и даже любой, на ком была надета тельняшка. Часто обнаружив их в строю, немцы отводили моряков в сторону и в лучшем случае расстреливали, а татары просто
отрубали головы.
В центральном корпусе бывшего санатория они обнаружили раненного лейтенанта. Немецкие врачи в течение 20 дней оказывали ему медицинскую
помощь, так как он не мог ходить. Потом командира увезли
в неизвестном направлении.
С хутора № 5 на Максимову дачу часто приводили военнопленных, которые собирали оружие в парке и его окрестностях. Измученные, голодные, оборванные они медленно бродили под конвоем немецких солдат среди руин гротов, поваленных взрывами авиабомб и снарядов деревьев, осматривая многочисленные ниши в склонах балки, обвалившиеся окопы, полузасыпанные блиндажи и другие сооружения. Особенно тщательно
была обыскана территория, на которой базировалась морская батарея.
помощь, так как он не мог ходить. Потом командира увезли
в неизвестном направлении.
С хутора № 5 на Максимову дачу часто приводили военнопленных, которые собирали оружие в парке и его окрестностях. Измученные, голодные, оборванные они медленно бродили под конвоем немецких солдат среди руин гротов, поваленных взрывами авиабомб и снарядов деревьев, осматривая многочисленные ниши в склонах балки, обвалившиеся окопы, полузасыпанные блиндажи и другие сооружения. Особенно тщательно
была обыскана территория, на которой базировалась морская батарея.
Санитарки и врачи - защитницы Севастополя
И все-таки на Максимовой даче оставалось много мест, не обследованных
до конца немцами. В мае 1943 года связник севастопольской подпольной организации КПОВТН (Коммунистическая подпольная организация
в тылу немцев) - Анатолий Лопарчук и его товарищ Николай Михеев
целенаправленно разыскивали на усадьбе боеприпасы и оружие.Оно было необходимо для диверсий. Им удалось раскопать заваленные землёй
4 ящика с патронами и много гранат. После этого Максимова дача оказалась
в поле зрения и другого направления деятельности организации.
С её территории радист Акимушкин держал связь с Большой Землёй. Используя развалины усадьбы, он работал в ночные часы под охраной подпольщиков. В ночь на 3 декабря 1943 года Акимушкин в очередной
раз сопровождаемый М. Балашовым и К. Куликовым пробирался балками
к развалинам Максимовой дачи. Необходимость связи с командованием
была острой, поэтому часто шли на риск.
И все-таки на Максимовой даче оставалось много мест, не обследованных
до конца немцами. В мае 1943 года связник севастопольской подпольной организации КПОВТН (Коммунистическая подпольная организация
в тылу немцев) - Анатолий Лопарчук и его товарищ Николай Михеев
целенаправленно разыскивали на усадьбе боеприпасы и оружие.Оно было необходимо для диверсий. Им удалось раскопать заваленные землёй
4 ящика с патронами и много гранат. После этого Максимова дача оказалась
в поле зрения и другого направления деятельности организации.
С её территории радист Акимушкин держал связь с Большой Землёй. Используя развалины усадьбы, он работал в ночные часы под охраной подпольщиков. В ночь на 3 декабря 1943 года Акимушкин в очередной
раз сопровождаемый М. Балашовым и К. Куликовым пробирался балками
к развалинам Максимовой дачи. Необходимость связи с командованием
была острой, поэтому часто шли на риск.
Но в тот день не повезло. Группа попала в засаду. Бой был короткий и неравный. Акимушкин и Кулаков погибли. Балашову удалось скрыться
от преследователей, но организация осталась без рации и радиста. Любопытно, но именно Балашову удалось опять скрыться, когда приговорённых к расстрелу 33-х подпольщиков вывезли для казни на 8-й километр Балаклавского шоссе, где находился противотанковый ров.
Однако интерес подпольной организации к Максимовой даче никак
не отразился на судьбе её постоянных жителей. Для контроля над выполнением приказов оккупационного командования на Максимовой даче был назначен староста. Добровольцев на эту должность не нашлось
, поэтому кандидатуру определили административным способом.
Этим человеком стал бывший счетовод Николай Чернышов.
от преследователей, но организация осталась без рации и радиста. Любопытно, но именно Балашову удалось опять скрыться, когда приговорённых к расстрелу 33-х подпольщиков вывезли для казни на 8-й километр Балаклавского шоссе, где находился противотанковый ров.
Однако интерес подпольной организации к Максимовой даче никак
не отразился на судьбе её постоянных жителей. Для контроля над выполнением приказов оккупационного командования на Максимовой даче был назначен староста. Добровольцев на эту должность не нашлось
, поэтому кандидатуру определили административным способом.
Этим человеком стал бывший счетовод Николай Чернышов.
Он не отличался рвением к службе и старался выполнять только те обязанности, которые ему вменялись по роду деятельности. Во всяком случае, никому из жителей усадьбы вреда он не причинил. Немецкое подразделение на Максимовой даче стояло недолго. Уже в июле его
сменила румынская часть.
По свидетельству А.П. Коноваленко, проживавшего в 1942 году на усадьбе, после ухода немцев по парку бродило примерно шесть бывших солдат Красной Армии. Румыны особого интереса к ним не проявляли. Они не скрывали своё мнение, что эта война более всего нужна Германии
и менее их Родине – Румынии. Когда они готовили на полевой кухне пищу,
то остатками от неё часто делились с жителями Максимовой дачи.
На усадьбе тогда находилось восемь семей.
сменила румынская часть.
По свидетельству А.П. Коноваленко, проживавшего в 1942 году на усадьбе, после ухода немцев по парку бродило примерно шесть бывших солдат Красной Армии. Румыны особого интереса к ним не проявляли. Они не скрывали своё мнение, что эта война более всего нужна Германии
и менее их Родине – Румынии. Когда они готовили на полевой кухне пищу,
то остатками от неё часто делились с жителями Максимовой дачи.
На усадьбе тогда находилось восемь семей.
Первый месяц оккупации её жители были заняты, главным образом, на очистке территории парка и хозяйственной зоны. Работали бесплатно, жили за счёт старых запасов продовольствия. Осенью 1942 года оккупанты стали выдавать паёк – по 300 грамм хлеба на человека, похлёбку из бурака,
иногда немного постного масла. Однако продовольствия не хватало.
Поэтому многие жители Максимовой дачи часто ходили в Севастополь,
в Балаклаву и под Бахчисарай, где на местных рынках меняли вещи на продукты. В помещениях бывшего санатория и винзавода, а также от различных медицинских частей сохранилось много брошенного при эвакуации материального имущества. Оно-то и использовалось
в качестве обменного товара.
На протяжении всего периода оккупации население Максимовой дачи сильно выручал огород. Он находился недалеко от дома Максимова,
в низовье Хомутовой балки.
Правда, половину урожая немцы требовали передавать в их распоряжение. Оставшуюся часть сельхозпродукции милостиво разрешалось использовать на усмотрение производителя. Местные жители часто хитрили, заведомо уменьшая «немецкую долю», а себе оставляли большую часть урожая. Но
и огород не мог покрыть полностью все их потребности в продовольствии.
иногда немного постного масла. Однако продовольствия не хватало.
Поэтому многие жители Максимовой дачи часто ходили в Севастополь,
в Балаклаву и под Бахчисарай, где на местных рынках меняли вещи на продукты. В помещениях бывшего санатория и винзавода, а также от различных медицинских частей сохранилось много брошенного при эвакуации материального имущества. Оно-то и использовалось
в качестве обменного товара.
На протяжении всего периода оккупации население Максимовой дачи сильно выручал огород. Он находился недалеко от дома Максимова,
в низовье Хомутовой балки.
Правда, половину урожая немцы требовали передавать в их распоряжение. Оставшуюся часть сельхозпродукции милостиво разрешалось использовать на усмотрение производителя. Местные жители часто хитрили, заведомо уменьшая «немецкую долю», а себе оставляли большую часть урожая. Но
и огород не мог покрыть полностью все их потребности в продовольствии.
В конце 1943 – начале 1944гг. в бывших винных подвалах А.А. Максимова было случайно обнаружено старое вино. Оно несколько десятилетий хранилось в бутылках прочно запечатанных пробкой. Эта находка стала настоящим праздником для многих жителей усадьбы. А один из свидетелей
был краток в своём резюме: «Пили все…».
В оккупации, образно говоря, Максимова дача оставалась «государством
в государстве». Воинские части долго усадьбу не занимали. Они уходили
и дача, её жители длительные промежутки времени были предоставлены
сами себе. Лишь староста изредка ходил в город за очередными инструкциями новых властей Председателем городской Управы тогда являлся Супрягин, во время гражданской войны при немцах он был
городским головой Севастополя.
Жизнь в ожидании освобождения текла размеренно и неторопливо.
Но периодически она нарушалась страшными слухами о расстрелах
в районе Максимовой дачи.
Это были дни, когда люди старались не уходить за пределы усадьбы.
Николай Ильич Третьяк, старожил Севастополя, которому в 1942 году исполнилось 16 лет, вспоминал, что летом этого года на стадионе
(бывший до войны «Динамо», современный – «Чайка») немцы собрали огромное количество людей. Среди них оказалось много евреев.
был краток в своём резюме: «Пили все…».
В оккупации, образно говоря, Максимова дача оставалась «государством
в государстве». Воинские части долго усадьбу не занимали. Они уходили
и дача, её жители длительные промежутки времени были предоставлены
сами себе. Лишь староста изредка ходил в город за очередными инструкциями новых властей Председателем городской Управы тогда являлся Супрягин, во время гражданской войны при немцах он был
городским головой Севастополя.
Жизнь в ожидании освобождения текла размеренно и неторопливо.
Но периодически она нарушалась страшными слухами о расстрелах
в районе Максимовой дачи.
Это были дни, когда люди старались не уходить за пределы усадьбы.
Николай Ильич Третьяк, старожил Севастополя, которому в 1942 году исполнилось 16 лет, вспоминал, что летом этого года на стадионе
(бывший до войны «Динамо», современный – «Чайка») немцы собрали огромное количество людей. Среди них оказалось много евреев.
Площадь Восставших. Стадион Чайка Севастополь. Ноябрь 1945 г.
«… Творилось что-то невообразимое. Близко подойти было нельзя – везде стояли вооружённые полицаи и никого не подпускали. Через некоторое время я увидел, как длинную колонну евреев повели с пожитками по спуску (ул. Адмирала Октябрьского), по улице Гоголя, через Куликово поле
(район от Технической библиотеки до супермаркета «Океан») в сторону Максимовой дачи…Там был вырыт противотанковый ров. Всех людей окружили плотным кольцом полицаи. Группами человек по 50 подгоняли ко рву, заставляли класть вещи рядом, раздеваться догола, снимать все украшения, кольца и серьги. Стоял стон и плач. Расстреливали только немцы, а полицаи сбрасывали людей в ров. И так расстреляли всех,
оставив открытыми могилы…».
Как всё происходило, потрясённому юноше рассказал один из полицаев, участвовавших в казни. Их казарма находилась в двухэтажном доме по улице Частника. По другим данным в отдельных случаях немцы с евреев одежду не снимали и даже не отбирали документы. Не изымали они и золотые коронки приговорённых к смерти или уже казнённых людей.
Но не всех людей со стадиона отправляли к месту казни пешком.
«… Творилось что-то невообразимое. Близко подойти было нельзя – везде стояли вооружённые полицаи и никого не подпускали. Через некоторое время я увидел, как длинную колонну евреев повели с пожитками по спуску (ул. Адмирала Октябрьского), по улице Гоголя, через Куликово поле
(район от Технической библиотеки до супермаркета «Океан») в сторону Максимовой дачи…Там был вырыт противотанковый ров. Всех людей окружили плотным кольцом полицаи. Группами человек по 50 подгоняли ко рву, заставляли класть вещи рядом, раздеваться догола, снимать все украшения, кольца и серьги. Стоял стон и плач. Расстреливали только немцы, а полицаи сбрасывали людей в ров. И так расстреляли всех,
оставив открытыми могилы…».
Как всё происходило, потрясённому юноше рассказал один из полицаев, участвовавших в казни. Их казарма находилась в двухэтажном доме по улице Частника. По другим данным в отдельных случаях немцы с евреев одежду не снимали и даже не отбирали документы. Не изымали они и золотые коронки приговорённых к смерти или уже казнённых людей.
Но не всех людей со стадиона отправляли к месту казни пешком.
За частью обречённых приходили душегубки. И пока машины шли в район
4 или 5 километра Балаклавского шоссе они гибли от отравления газом.
Однако некоторым из них удалось выжить и ночью выбраться из братской могилы. Это были люди с медицинским образованием. Когда пускали газ, они дышали через платок, смоченный… уриной. В бессознательном состоянии их сбрасывали в ров и ночью, придя в себя, они выбрались
из братской могилы.
4 или 5 километра Балаклавского шоссе они гибли от отравления газом.
Однако некоторым из них удалось выжить и ночью выбраться из братской могилы. Это были люди с медицинским образованием. Когда пускали газ, они дышали через платок, смоченный… уриной. В бессознательном состоянии их сбрасывали в ров и ночью, придя в себя, они выбрались
из братской могилы.
Здесь необходимо сделать отступление.
Противотанковые рвы различной ширины и разветвлённая сеть окопов находились на удалениях от города по линии современного проспекта Генерала Острякова 3-4-5-м км. Они были созданы титаническим трудом
севастопольцев.
В районе современного оптового продовольственного рынка на 5-м км.
Балаклавского шоссе и рядом с памятником авиаторам
(4-й км. Дома от № 195) было много рвов и воронок.
В них сваливали казнённых в Севастополе людей и присыпали землёй.
Противотанковые рвы различной ширины и разветвлённая сеть окопов находились на удалениях от города по линии современного проспекта Генерала Острякова 3-4-5-м км. Они были созданы титаническим трудом
севастопольцев.
В районе современного оптового продовольственного рынка на 5-м км.
Балаклавского шоссе и рядом с памятником авиаторам
(4-й км. Дома от № 195) было много рвов и воронок.
В них сваливали казнённых в Севастополе людей и присыпали землёй.
Тех, кто был приговорён к смерти в гестапо, вешали на ул. Пушкинской,
что находилась над современным Верхним спуском к железнодорожному вокзалу. Однако потом всех свозили к единому месту упокоения, находившемуся недалеко от Максимовой дачи. По самым приблизительным
данным фашисты уничтожили около 27 000 севастопольцев.
В Германию было угнано 42 600 человек.
В настоящее время в низовье Хомутовой балки, на территории парка Максимовой дачи, находится братское захоронение более 200 советских
солдат и офицеров, умерших от ран в лечебных учреждениях ЧФ базировавшихся на усадьбе. Оно является молчаливым напоминанием современникам о тяжёлых боях за Севастополь в 1941-1942гг.
что находилась над современным Верхним спуском к железнодорожному вокзалу. Однако потом всех свозили к единому месту упокоения, находившемуся недалеко от Максимовой дачи. По самым приблизительным
данным фашисты уничтожили около 27 000 севастопольцев.
В Германию было угнано 42 600 человек.
В настоящее время в низовье Хомутовой балки, на территории парка Максимовой дачи, находится братское захоронение более 200 советских
солдат и офицеров, умерших от ран в лечебных учреждениях ЧФ базировавшихся на усадьбе. Оно является молчаливым напоминанием современникам о тяжёлых боях за Севастополь в 1941-1942гг.
Братская могила, как и отдельное захоронение врача А.Г. Долидзе
(1910-1942), находится под охраной государства
(регистр. госуд. номера 2.4.83-2.12.1 и 2.4.84-2.12.1).
Местные жители, ставшие свидетелями того, как было найдено братское захоронение, говорили о случайности его обнаружения. В начале 80-х годов
в урочище выполнялись работы по прокладке траншеи для укладки канализационной трубы. Во время проходческих мероприятий в низине балки обнаружили множество человеческих костей. Поначалу этому не придали особого значения. Останки людей в военной форме лежали
на небольшой глубине и были присыпаны слоем земли всего около
20 сантиметров. Ковш бульдозера разнёс их на большое расстояние.
(1910-1942), находится под охраной государства
(регистр. госуд. номера 2.4.83-2.12.1 и 2.4.84-2.12.1).
Местные жители, ставшие свидетелями того, как было найдено братское захоронение, говорили о случайности его обнаружения. В начале 80-х годов
в урочище выполнялись работы по прокладке траншеи для укладки канализационной трубы. Во время проходческих мероприятий в низине балки обнаружили множество человеческих костей. Поначалу этому не придали особого значения. Останки людей в военной форме лежали
на небольшой глубине и были присыпаны слоем земли всего около
20 сантиметров. Ковш бульдозера разнёс их на большое расстояние.
Отмечены случаи, когда человеческие кости использовались как топливо
для кострищ. Но скоро приехали представители военкомата. Под их присмотром останки людей были собраны и захоронены в братской могиле. Сегодня она отмечена мемориальными плитами с указанием фамилий
погребённых в этом месте военнослужащих.
Максимова дача Братская могила
для кострищ. Но скоро приехали представители военкомата. Под их присмотром останки людей были собраны и захоронены в братской могиле. Сегодня она отмечена мемориальными плитами с указанием фамилий
погребённых в этом месте военнослужащих.
Максимова дача Братская могила
К сожалению, периодические аварии на канализационной магистрали, проходящей рядом с захоронением, приводят к тому, что прилегающее к нему пространство превращается в дурно пахнущее, грязное, заболоченное место. Сегодня никто не может сказать, сколько безымянных захоронений
наших солдат и командиров разбросано по урочищу.
После второй обороны Севастополя Максимова дача стала
настоящим пантеоном.
наших солдат и командиров разбросано по урочищу.
После второй обороны Севастополя Максимова дача стала
настоящим пантеоном.
В её земле покоятся останки жертв красного террора Гражданской войны и павших за эту многострадальную землю в период Великой Отечественной.
Это уникальное место, где волей судеб Отечества пересеклись одни
из самых трагических страниц нашей непростой истории.
Это уникальное место, где волей судеб Отечества пересеклись одни
из самых трагических страниц нашей непростой истории.
автор:Чикин Аркадий Михайлович
Доцент Севастопольского филиала Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов, член Союза писателей России.
Автор 14 книг и около 200 статей по истории, политологии,
подводному плаванию. г. Севастополь
#ИсторияСевастополя
#ВеликаяОтечественная
Автор 14 книг и около 200 статей по истории, политологии,
подводному плаванию. г. Севастополь
#ИсторияСевастополя
#ВеликаяОтечественная
Следующая публикация
Комментарии 1