Тот мелькнул у моих ног и соскользнул с берега в воду. Вода была чистой, и некоторое время я видел, как уж, красиво извиваясь, плывет в глубину между стеблей и отражений девясила. Мгновенно оливковое тело пресмыкающегося исчезло в тени подводных растений. Как и не было никого у реки!
Пока я оправдывал свою медлительность и прятал фотоаппарат в кофр, ловкая змейка вдруг вынырнула из подводного убежища, подняла над волной голову и часть туловища и легко пошла на меня, точнее, курсом «склоненная ива». У ивы она пала на воду плашмя, заизвивалась сильнее и этаким насмехающимся живчиком исчезла в ивняке.
«Кривовато шел! – сказал я себе про ужа. – Голова набок, шейный перехват скособочен. Легкого скольжения не получилось – бил хвостом. На фига он нужен – только фотоархив засорять!»
Я начал снимать «солнышки» девясила, которые возвышались над водой.
«Вот здесь видна масть! Держатся прямо, отражаются на воде всей цветовой палитрой. И с шейным перехватом все в порядке!»
Потом я поднялся на террасу выше и окунулся в «парфюмерию» шалфея. «Вот тоже порода! – стал нахваливать поляну шалфея. – Сколько оттенков, сколько полутонов! А то – примитивный монохром, цвет незрелых оливков! А шея даже не скособочена, а просто издевательски вывернута… Ну на фига он!»
Увы, стремительный заплыв водяной змейки, ее вворачивание в плоть воды, а потом ее подскок и яхтовое легконаклонное скольжение по реке, по Ужиному заливу, вновь и вновь рождалось в воображении и всё сильнее расцвечивалось. Вскоре сознание заключило эту картинку в легкую небесного цвета рамку, выдернуло из пространства в рамке несколько ненужных деталей и прошептало мне: «Любуйся, нерасторопный! Всё это, не запечатленное на матрице Кэнона, с каждым часом будет становиться все прекрасней… все восхитительней… И не будет возможности сравнить, так ли было на самом деле… А мир Ужиного залива, сам по себе нерядовой, одетый редкостным (из-за дождей и высокой воды) июльским цветением, станет лишь фоном для того искусного пловца, который в пять секунд уложил перед тобой демонстрацию отточенных столетиями движений, показал противопоставленный аляповатости цвет кожи, живой поворот шеи и – сам контакт с водой, умелый и плодотворный!».
«Почему плодотворный?» – спросил я.
«Потому что, отбрось-ка самомнение, красота природы – не отражение человеческой потребности наблюдать и видеть. Ее красота – следствие отлаженного оптимума взаимоотношений сред и субъектов, живого и неживого, солнечных полян девясила, бабочек, жирных рыбин, стоящих в прогретой воде, легкого порхания голубянок над сиреневыми кудрями шалфея и – ладно уж! – обидчивой растерянности одинокого фотографа, упустившего свою оливковую добычу!».
На фото автора: Ужиный залив на реке Урал и террасы реки.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 17