Правосудьем всегдашним в веках укрепилась она...
...От гор Хазарских до моря Китайского - все тюркское. Тюркская это земля...
Шейх Низами Гянджеви (XII век) о тюрках
Как дополнительное доказательство Гянджи как родного города поэта, М.Шагинян приводит такие слова Гете, одного из самых ранних поклонников творчества азербайджанского поэта в Европе: «Вообще же Низами вел, соответственно своему спокойному занятию, спокойную жизнь при Сельджукидах и был Мавзолей поэта Низами Гянджевионен в своем отечественном (родном) городе Гяндже» (стр. 50).
По свидетельству современника, «Гянджа…красивый и величественный город», который стоит в ряду с крупнейшими городами Востока: «величественные из всех, красивейшие и с лучшим климатом – полная сокровищ Гянджа в Арране, Исфаган в Ираке, в Хорасане Мерв, Тус, а в Руме Аскеран.» (Низами. Сборник первый. Баку: Азернешр, 1940, стр. 110).
Как фиксируют этно-национальный состав Гянджи исторические источники, он был бесспорно населен преимущественно тюркским и иранскими (курдским, персидским, татским) народами, т.е., мусульманами, хотя проживали и христиане, в частности грузины, греки и армяне, а также еще не полностью ассимилированные/арменизированные албаны. «Арабский историк и путешественник Ибн Азрак еще в 1070 году писал, что «Гянджа является великой столицей тюрков». Знаменитый историк Хорезм-шаха Джалал-Дина Мангыбурни Насави неоднократно отмечал, что «В Арране и Мугане тюрки, неисчилимы» (см.: Р.Алиев. "Низами Гянджеви", Баку: Yazıçı, 1991, сс. 20-21).В свете вышесказанного, считаем нужным довести до сведения как о крупном, если не преобладающим, тюркском населении Азербайджана, так и факт того, что азербайджанский язык, в том числе литературный, уже начал складываться до Низами, но все еще были ограничения в смысле популярности языка (как сегодня, если кто хочет обеспечить максимальную цитируемость и популярность своей работе, должен обязательно написать ее на английском, ранее – на французском, латыни, фарси, арабском, и т.д.). В частности, по сведению БСЭ, «А. я. [азербайджанский язык – прим. А.Б.] относится к юго-западной ветви тюркских языков. Он восходит к языку огузских племён Центральной Азии 7—11 вв., который явился языком-предшественником для нескольких современных тюркских языков: А. я. и турецкого языка. В процессе развития эти языки изменились как в фонетической структуре, грамматическом строе, так и в словарном составе. ... Литературный А. я. начал складываться с 11 в....» (Г.Г.Брянцева, "Азербайджанский язык", БСЭ, 3-е издание).
Как заметил М.А.Дадаш-заде, «Азербайджанский язык жил и развивался, преодолевая чуждые влияния. Еще в XIII столетии поэтом Иззеддином Гасан-оглы была написана по-азербайджански газель о любви, исполненная искреннего чувства и грациозной стилистической игры. Ясно, что для создания такого произведения Гасан-оглы мог воспользоваться только поэтическим языком, сложившимся задолго до него. Такой живой и развитый язык нельзя было создать «самому» в течении года или нескольких лет» («Азербайджанская литература: Учеб. пособие для фил. фак. ун-тов», М., «Высшая школа», 1979, с. 8).
Молодой исследователь Х.Балаев отмечает, «Высокий художественный уровень языка эпоса «Книга Деде Коркуда», созданного более 1300 лет назад, свидетельствует о том, что в предыдущие века азербайджанский язык обладал всеми параметрами совершенного устного литературного языка. Запись эпоса, датируемая 1053 годом, доказывает и наличие древних письменных литературных традиций в азербайджанском языке». Далее исследователь перечисляет писателей и поэтов, писавших по некоторым сведениям в том числе на азербайджанском (тюркском) языке: Масуд ибн Намдар (ХII в.), Алим ибн Мухенна, поэт Али (1233 г.), Иззеддин Гасаноглы (конец ХIII – начало ХIV), Гази Бурханеддин (1344-1398) и Имадеддин Несими (1369-1417) (см.: «Из истории становления Азербайджанского языка как государственного (XVI-XX вв.)», Баку: Elm vә Hәyat, 2002, с. 83-84).Обратимся в связи с излагаемой проблемой к другому источнику – «Сборнику рассказов, писем и стихов» [пер. на рус. яз. В.Бейлиса – прим. А.Б.] Мас’уда ибн Намдара (нач. ХII в.). Описывая народное восстание в одном из крупнейших городов средневекового Азербайджана – Байлакане, Мас’уд ибн Намдар подчеркивает, что восстание в Байлакане подняли и возглавили туркмены и тюрки. В данном произведении, написанном в 1111-1112 гг., подчеркивается преобладание тюркского этноса в аррано-байлаканских событиях….» Автор исследования вторит предположениям о том, что за короткий срок не могли бы тюркские «кочевники» стать большинством и при этом еще и добиться доминирования «своего» языка в Азербайджане (см.: З.А.Кули-заде, «Из истории азербайджанской философии VII-XVI вв., Б.: Азернешр, 1992, с. 110-111).
Действительно, тюркское население Азербайджана было крупным задолго до Сельджуков – хотя процентное соотношение до сих пор оспаривается, но само значительное присутствие тюрков по всему Кавказу и в Азербайджане (в том числе Северном, в Арране) признается византийскими, грузинскими, арабскими, русскими/советскими ученными и летописями (А.Артамонов, С.Такайшвили, Феофилакт Симмокатта), и, армянскими летописцами уже в V веке (см. напр.: Фавстос Бузанд, «История Армении», или «История халифов» Гевонда).
Еще академик А.Е.Крымский заметил: «При этом указано также, что туркменские эмиры в Арране стояли во главе местных крепостей. Таким образом, Низами имел возможность с детства присматриваться к жизни кочевников и когда потом писал свою поэму «Лейли и Меджнун», то мог представить себе невиданный им далекий быт аравийских кочевников наподобие близкого туркменского в его родном Арране» (Крымский А.Е. «Низами м его современники», Б.: Элм, 1981, с. 112).
Подобное положение на Мугане подтверждается и более непосредственным свидетельством Йакута ал-Хамави: «Мукан – область, в которой много сел и пастбищ. Она заселена туркменами, которые пасут здесь свои стада, и туркмены составляют здесь большинство населения» (цит. по Крымский А.Е. «Низами м его современники», Б.: Элм, 1981, с. 389).Стоит также затронуть часто приводимые, но противоречивые данные, из сборника "Атешкида" Хаджи Лютф Али Бея (18 век), об отце Низами (а иногда самом Низами) якобы происходящего из горной местности (Кухистана) городка Кум (в Иране, недалеко от Тегерана) и деревни Тафриш – это поздние вставки идеологически-мотивированных переписчиков в одну из поэм поэта, и проще говоря, фальсификация. Об этом даже прямо написала армянская поэтесса и эксперт по Низами, Мариэтта Шагинян – которую вряд ли кто-то может обвинить в предвзятости (см. напр.: «Этюды о Низами», стр. 19).
При этом, в более ранних и поэтому более достоверных сборниках биографий поэтов, как Довлет-шах (Доулет Шах) из Самарканда (15 век) и Ауфи (13 век), городом рождения Низами указывается Гянджа. А из единственного существующего экземпляра "Атешкиды", третьего и самого позднего биографического сборника, вообще вырваны первые четыре страницы биографии Низами, и таким образом книга начинаются с "Кумской гипотезы". Естественно, что в рукописях поэм Низами также есть много искажений и поздних вставок – поэтому только научные, академические издания, созданные на основе тщательной сверки всех рукописей и текстологическому анализу, могут приниматься и браться за основу. Реально, такую работу по отношению ко всей «Пятерице»/«Хамсе» Низами проводили только в бывшем СССР, в частности Азербайджане, и, за исключением работ В.Дастгирди в 1930-40-х гг., только с недавних пор и в Иране.
Лживость сведений о Куме, почерпнутых на основе цитаты приписываемой Низами из его последней поэмы («Но я из Кухистана (букв. горная местность) города Кум»), подтверждает такой видный востоковед и крупнейший авторитет по Низами как Е.Э.Бертельс: «В лучшей и старейшей из известных мне рукописей Низами, принадлежащей Национальной библиотеке в Париже и датированной 763 г. (1360 г. н. э.), этой строки не имеется» («Великий азербайджанский поэт Низами», Изд-во АзФАН, Баку, 1940)Хотя, несмотря на то, что данные про Кум являются более поздними вставками в рукописи, проще говоря, фальшивками, нельзя не упомянуть, что в самом Азербайджане (Северном) до сих пор есть горное село Кум в Кахском районе, что не очень далеко от Гянджи. Также как и под словом "Кухистан" можно было бы понимать и как страну гор, примыкающую к низменности арабского Ирака, и в обычном значении термина Кухистан, определяющего южную горную часть Хорасана (см.: Бартольд В. В. Историко-географический обзор Ирана. Соч. Т. VII. М.. 1971, 93). Есть еще один "Кухистан", в Памиро Алайе, высокогорной области, расположенной к югу от Ферганской низменности в восточной части пустыни Кызылкум. Ее Северная часть, называется Гиссаро Алай, или Кухистан по-таджикски. Другими словами, нечистые на руку переписчики потенциально могли взять настоящую цитату про любой Кум, что в горной местности (Кухистане), как, например, в Азербайджане, и, заменив еще один из топонимов, например деревню Чинарлы, на (нерифмующийся) топоним, каким является деревня Тафриш, придать совсем другой смысл словам.
При этом, даже если бы информация про Кум, Кухистан была бы верной, а не поздней вставкой и фальшивкой, то не стоит думать, что например в Кухистане, на северо-востоке Ирана, жили только этнические персы и другие иранские народы. Ведь есть интересные данные об этно-национальном составе Кухистана за много веков до рождения Низами: «По данным ат-Табари, в 51/671 г., когда арабы завоевали силой область Кухистан в Хорасане, из всех находившихся там тюрков только Низак-тархан остался на своем месте, т.е. заключил с арабами мир [56, II, с. 166]. В 87/706 г. Низак-тархан был правителем Бадгиса и заключил мирный договор с Кутайбой ибн Муслимом [56, II, с. 1184]. В 86/705 г. Низак-тархан упоминается в источниках как «сахиб», т.е. предводитель тюрков [66, т. 2, с. 342].
По данным Л. Н. Гумилева, правителем Бадгиса в 651 г. был тюркский князь Йукук Ирбис Дулухан, который умер в 653 г. Его преемником был его сын, который был убит в 659 г., а преемником последнего в Бадгисе стал Низак-тархан [241, с. 240]. Около 82/701 г. Низак-тархан по призыву царя Согда Тархуна прибыл в Термез на помощь к Сабиту ибн Кутбе и Мусе ибн 'Абдаллаху, отложившихся от Халифата [56, II, с. 1152]. После того, как Низак-тархан в 87/706 г. заключил мирный договор с Кутайбой ибн Муслимом, он несколько раз сопровождал арабов в их походах на города Мавераннахра и участвовал на их стороне в военных действиях.Затем в 90/708— 9 г., устрашенный стремительными успехами арабов, он открыто выступил против них и возглавил антиарабское восстание в Тохаристане [56, II, с. 1201]» (см.: Ш. Камалиддинов. «Историческая география Южного Согда и Тохаристана по арабоязычным источникам IX - начала XIII вв.», Ташкент, "Узбекистон", 1996, стр. 298-316).
«В Южном Азербайджане и ныне имеются ойконимы и гидронимы, имеющие объяснение из древнетюркских наречий. Большинство исследователей (В.Ф.Минорский, Х.Короглы, Г.Ворошил, В.Й.Асланов и др.) едины в мнении, что "оногуры", "сарагуры" и "акациры" гуннского круга представляли собой древние племена огузской группы тюрков. Ко времени падения Сасанидской империи большую часть населения Южного Азербайджана, как и раньше, составляли тюрки. О том, что ко времени арабского завоевания здесь имелось довольно значительное тюркское население, можно найти сведения в южноарабском предании, содержащем версию о вторжении в Азербайджан южноарабских племен уже в конце 30-х - 40-х гг. VII в. В нем говорится о столкновении йеменцев, проникших в Азербайджан, с тюрками, о победе арабов и взятии ими в плен детей. У арабского автора Ибн Хишана излагается предание о том, что омайадскому Халифу Муавиййе (661-680 гг.) на его вопрос об Азербайджане и тюрках ответили, что в Азербайджане изначально живут тюрки. Если суммировать сообщения арабских авторов, напрашивается вывод о том, что в Азербайджане тюрки составляли большинство населения и проживали компактно» (см.: И.Алиев, А.Балаев. «АЗЕРБАЙДЖАНЦЫ. Историко-этнографический очерк». Глава I. Институт археологии и этнографии Академии наук Азербайджана, 1998).
Как видим, Иран был пёстро населенной территорией, и на ней жили и даже правили тюрки еще в 7-8 вв. Кстати, в армии арабского халифата было много тюрков, в частности Азербайджан и весь Кавказ был непосредственно завоеван для халифата под предводительством тюркских полководцев как в 7-8 вв., так и в 9 веке (в частности, полководцы Афшин, подавивший мощное восстание Бабека в 837 г., и Буга Тюрк (Старший), подавивший все восстания в Грузии в 850-е гг., были тюрками).В ту эпоху существовали целые династии тюркских правителей: Тулуниды (IX в., Египет и Сирия), Ихшидиды (X в Египет, Сирия), с небольшими разногласиями Аюбиды (Египет, Сирия, Диарбекир, Йемен), мамлюки (Египет, Сирия 1250-1517 гг.), Расулиды (Йемен 1229-1454 гг), Династия Ануш-тегина (1077-1231гг.), Караханиды (Маверанахр и Восточный Туркестан, 992-1211гг.), Зингиды (1127-1222 гг., ал-Джазар и Сирия); Ильдегизиды (1137-1225 гг. Азербайджан), Салгуриды (1148-1270 гг., Фарс); Сельджукиды Рума (1077-1307 гг., Анатолия); Данишкимеиды (1071-1178 гг., Восточная Анатолия); Караманиды (1256-1483 гг., Центральная Анатолия); Джалаириды (1336-1432 гг., Ирак, Курдистан, Азербайджан); Сефевиды (1501-1732 гг., Иран); Газневиды (977-1186 гг., Хорасан, Афганистан и Северная Индия); Делийские Султаны (1206-1555 гг.); Туглуикиды, Халджиты, Сейиды, султаны Бенгалии (1336-1576 гг.); султаны Кашмира (1346-1549 гг.); султаны Шарки и Джайпура (1394-1479 гг.); султаны Мальвы (1401-1531 гг.); Бахминиды и их преемники (1347-1527 гг).
Тюркские гвардии и их военоначальники служили в халифском войске в довольно раннее время. Сохранились личные имена полководцев: Хаммад ат-Турки (754-775 гг.), Мубарака ат-Турки (775-785), имена династий; военный правитель Дамаска Сул Тегин - отпрыск тюркской династии Сулидов (839 г.). В последствии из этой династии вышли два представителя средневековой арабо-мусульманской культуры: знаменитый поэт IX в. Абу Исхак ас-Сули, и известный историк Абу Бакр ас-Сули. (Бартольд, «Туркестан» стр. 60). Потомков Низак Тархана и Тугуж Шада мы видим в числе наиболее выдающихся военачальников халифа ал-Мамуна (813-833 гг.). (Джахиз, Манакиб, стр. 25). Первое отдельное использование тюркских дружин связывают с именем халифа ал-Мутасима (817 г.) при подавлении заговора Аббаса, сына ал-Мамуна. С возрастанием значения тюркской гвардии, как основы военной мощи государства, росло влияние тюркских военачальников. Так, мамлюк Ашинас был назначен смотрителем над всеми землями от «дверей дворца до крайнего округа на Западе», Итаху, другому тюркскому военачальнику, были отданы Хорасан и Синд. (Йакуби, Тарих, II, стр 439; Буниятов 1969 г. стр. 58).Одной из основных решающих причин создания первых отрядов этой гвардии было тюркское происхождение матери халифа ал-Мутасима. Тюркского происхождения была мать Аббасидского халифа ал-Муктафи, которую звали Джиджак, т. е. Чичек - «цветок». Было важно иметь в своём распоряжении воинов-чужеземцев, ничем не связанных с местным населением и не имевших корней в стране. Такие воины был преданы только халифу. Но как только эти воины обретали какие-либо материальные ценности, охраняемые законом страны, они переставали быть надёжной опорой своих властелинов. (Босфорт К. Э. «Мусульманские Династии», 1960, стр. 42. Цит. по Будаев Н. "Западные тюрки в странах Востока").
Персидский историк Раванди писал в сочинении, посвященном султану Рума (Малой Азии) Гийас ад-Дину Кай Хусрау (1192-1196): "Слава Аллаху <...> в землях арабов, персов, византийцев и русов слово принадлежит тюркам, страх перед саблями которых прочно живет в сердцах" (Гумилев Л.Н. "Конец и вновь начало". V. Акматическая фаза. Цит. по: Босфорт К. Э. «Нашествие варваров» // Мусульманский мир: (905- 1150). М., 1951. С. 33). Более подробно о тюрках в ту эпоху можно прочитать из исследования Ф.М.Асадова «Арабские источники о тюрках в ранее средневековье» (Б.: Элм, 1993).
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 6
От Рыбы до Луны тебя весь мир прославил» В комментарии к данной строке в издании, ее смысл проясняется таким образом: «Тюрок – в поэзии Низами символ мужества, красоты, бесстрашного предводителя и вождя. Называя пророка «тюрком», что поэт делает часто, он подчеркивает все его вышеуказанные качества. Смысл бейта: О мудрый предводитель, отважный вождь, красивый и великодушный пророк, ты возглавил племена всех семи обитаемых частей света, и весь подлунный мир славит тебя» (с. 426).
Во-вторых, когда в поэме "Хосров и Ширин", Низами пишет про героиню эпоса, тюрчанку Ширин, которая ведет свою родословную от тюрка Афрасиаба, пьет молоко, и т.д., то в том же стихе указывает, что за ее образ взял собственную жену, Аппаг («Афак» в арабской форме), в очередной раз подчеркивая тюркское происхождение как своей жены, так и плода их совместного брака - единственного сына, и, соответственно, своей героини Ширин (перевод К.Липскерова):
Омой мою Ш...Ещё«Хвала тебе, о Тюрк! Ты семь племен возглавил!
От Рыбы до Луны тебя весь мир прославил» В комментарии к данной строке в издании, ее смысл проясняется таким образом: «Тюрок – в поэзии Низами символ мужества, красоты, бесстрашного предводителя и вождя. Называя пророка «тюрком», что поэт делает часто, он подчеркивает все его вышеуказанные качества. Смысл бейта: О мудрый предводитель, отважный вождь, красивый и великодушный пророк, ты возглавил племена всех семи обитаемых частей света, и весь подлунный мир славит тебя» (с. 426).
Во-вторых, когда в поэме "Хосров и Ширин", Низами пишет про героиню эпоса, тюрчанку Ширин, которая ведет свою родословную от тюрка Афрасиаба, пьет молоко, и т.д., то в том же стихе указывает, что за ее образ взял собственную жену, Аппаг («Афак» в арабской форме), в очередной раз подчеркивая тюркское происхождение как своей жены, так и плода их совместного брака - единственного сына, и, соответственно, своей героини Ширин (перевод К.Липскерова):
Омой мою Ширин водой из горьких роз.
Она весенним днем, подобно розе милой,
Склонилась над своей безвременной могилой.
Кыпчакский мой кумир! Мой нежный хрупкий злак!
Погибла, как Ширин, и ты, моя Афак.
В меня вонзив, свершив не тюркский ли грабеж?
Но коль тюрчанки нет и тщетны все погони, -
Над тюркорожденным, господь, простри ладони.
В ином переводе Е.Э.Бертельса ("Избранные труды. Низами и Физули", М.: "Восточная литература", 1962, с. 118) звучит так:
Как (всем) тюркам, понадобилось ей откочевать,
по-тюркски предалá она разграблению мое (самое ценное) добро (душу).
Если тюрчанка моя скрылась из шатра,
о боже, о тюрчоночке моем ты позаботься!
В-третьих, из 20,000 бейтов (куплетов), касидэ, газель , кыт'э и рубаи Низами, только 2,000 дошли до нас (для справки, в «Пятерице» Низами -- 30,000 куплетов). Неужели мы имеем право с полной ответственностью предполагать, что среди 90% недошедших до нас бейтов, не могли быть и на других языках, в том числе и тюркском (азербайджанском) языке или хотя бы оставляющим больше прямых и косвенных подтверждений самосознания Низами, его биографии, и т.д., проливающих свет на интересующи...ЕщёПо-тюркски тронулась в кочевья, словно нож
В меня вонзив, свершив не тюркский ли грабеж?
Но коль тюрчанки нет и тщетны все погони, -
Над тюркорожденным, господь, простри ладони.
В ином переводе Е.Э.Бертельса ("Избранные труды. Низами и Физули", М.: "Восточная литература", 1962, с. 118) звучит так:
Как (всем) тюркам, понадобилось ей откочевать,
по-тюркски предалá она разграблению мое (самое ценное) добро (душу).
Если тюрчанка моя скрылась из шатра,
о боже, о тюрчоночке моем ты позаботься!
В-третьих, из 20,000 бейтов (куплетов), касидэ, газель , кыт'э и рубаи Низами, только 2,000 дошли до нас (для справки, в «Пятерице» Низами -- 30,000 куплетов). Неужели мы имеем право с полной ответственностью предполагать, что среди 90% недошедших до нас бейтов, не могли быть и на других языках, в том числе и тюркском (азербайджанском) языке или хотя бы оставляющим больше прямых и косвенных подтверждений самосознания Низами, его биографии, и т.д., проливающих свет на интересующие нас вопросы?
В-четвертых, Низами несомненно знал много языков, как и просто обязан был знать, естественно, и родной язык (на котором и говорил с женой, Аппаг, которая других языков не знала. Он наверняка должен был посвятить ей лирические стихи на родном для них языке, да и в Гяндже, многие среди местного населения, а тем более военные, при дворе атабека, говорили на тюркском языке. Вообще по логике иранских официальных лиц, армянам нужно отказаться от того же американского писателя армянского происхождения У.Сарояна, так как последний писал все на английском. И наоборот, скрывать парфянское или персидское происхождение «армянского» царя Тиграна II Великого или первого католикоса Армении Святого Григория Просветителя (и десятков других «армянских» царей из династий Аршакидов и Арзакидов, военачальников и летописцев как Агафангел или Корюн), как это в принципе и делается. Также, еврейское происхождение известного немецкого поэта Генриха Гейне (1797-1856), как и другого немецкого писателя Франца Кафки (жившего в Праге), видимо, надо скрывать и настаивать, что раз они писали свои произведения на немецком языке, значит не просто "немецкие писатели", а именно "немцы". То же самое с огромным количеством известных людей, например, России, от шотландца генерала Барклая де Толли до испанца адмирала Дерибаса.
Впрочем, в доказательство приведем слова самого Низами о его знании нескольких языков: Кроме новейших историй (я изучал и книги)
Еврейские, христианские и пехлевийские,
Выбирая из каждой книги то, что было в ней драгоценным.
Из каждой скорлупы вынимал ее зернышко.
Язык за языком я собирал сокровище
И из всего этого построил целое.
(Искендернаме, ч. 1, Баку, подстр. пер. Е. Бертельса, стр. 71)
Углубился я в сказанья, стал вникать во тьму
Тайн, рассеянных когда-то по свету всему.
На арабском прочитал я все и на дари,
Книгу Бухари прочел я, книгу Табари.
(Семь красавиц, М., 1959, пер. В. Державина, стр. 33)
Заметьте, что он отмечает что вел свои исследования (следовательно, владел в совершенстве) книг и свитков как на арабском, так и на дари – «литературный язык западных и восточных иранцев (персов, таджиков и др.), распространённый с конца IX до начала XVI вв. на территории Средней Азии, Ирана, Афганистана, Азербайджана, северо-западной части Индии. Классики персидско-таджикской литературы (Рудаки, Фирдоуси, Хафиз, Омар Хайям, Насир Хосров и др.) термином "дари" называли литературный язык, на котором они писали. Другое название этого языка: фарси-йе дари, фарси, парси» (из БСЭ). Разве будет этнический перс отмечать свой «родной» язык, на котором он к тому же писал свою «Пятерицу/Хамсе», вот так, отдельно? Не гово...ЕщёБольшой интерес представляет следующая строка Низами:
Углубился я в сказанья, стал вникать во тьму
Тайн, рассеянных когда-то по свету всему.
На арабском прочитал я все и на дари,
Книгу Бухари прочел я, книгу Табари.
(Семь красавиц, М., 1959, пер. В. Державина, стр. 33)
Заметьте, что он отмечает что вел свои исследования (следовательно, владел в совершенстве) книг и свитков как на арабском, так и на дари – «литературный язык западных и восточных иранцев (персов, таджиков и др.), распространённый с конца IX до начала XVI вв. на территории Средней Азии, Ирана, Афганистана, Азербайджана, северо-западной части Индии. Классики персидско-таджикской литературы (Рудаки, Фирдоуси, Хафиз, Омар Хайям, Насир Хосров и др.) термином "дари" называли литературный язык, на котором они писали. Другое название этого языка: фарси-йе дари, фарси, парси» (из БСЭ). Разве будет этнический перс отмечать свой «родной» язык, на котором он к тому же писал свою «Пятерицу/Хамсе», вот так, отдельно? Не говоря о том, что Низами ставит якобы «родную» пехлевийскую (иранскую) культуру и книги наравне с инородными для него христианскими и еврейскими. Это то же самое, если российские исследователи будут со всей серьезностью заявлять, что читают на дореволюционном русском языке, например времен В.Л.Величко (1860-1903), или американцам хвастаться тем, что они читают на английском У.Шекспира. Данный аргумент вводится в научный оборот впервые, и, по мнению автора, является очередным весомым доказательством этно-национального самосознания и происхождения Низами.
Хотя, ...ЕщёВ-пятых, все исследователи (см. например Е.Э.Бертельс. «Великий азербайджанский поэт Низами», Баку, 1940, стр. 36) отмечают трудности в написании поэм на любом другом, нежели персидском языке, прочно утвердившемся в то время как литературный, а также официальный язык даже в государстве Атабеков. «Не следует вместе с тем игнорировать тот факт, что Низами на Востоке можно было бы скорее прославиться и распространить свои воззрения в различных странах посредством персидского и арабского языков. Только по этой причине великий художник слова был связан, так сказать, по рукам и ногам. Для того, чтобы созданные им творения не затерялись, он был вынужден следовать требованиям литературного письменного языка своей эпохи» (Кафарлы Р. «Философия любви на древнем Востоке и Низами». Санкт-Петербург, 2001, сс. 93-100). Стоит также добавить что даже в 19 веке многие азербайджанские историки писали свои книги именно на персидском языке, несмотря на то, что являлись поддаными Российской империи.
Хотя, уже упомянутая современная западная исследовательница, проф. Оксфордского университета, Дж.С.Мейсами, долгое время прожившая в Иране, по этому поводу достаточно подробно и ясно поясняет (цитата приводится полностью)В Азербайджанском регионе, где Низами жил и писал, в его время только сравнительно недавно стало сценой значимой литературной деятельности на персидском языке. Поэзия на персидском сначала появилась на Востоке, где в десятом и одиннадцатом веках, процветало во дворах у Саманидов в Бухаре и их преемниках (тюркской империи – прим. А.Б.) Газневидах, центрированное в восточном Иране и Афганистане
«Гянджа, повязав меня, крепко взяла,
Ирака богатства держу без узла»
(«Сокровищница тайн», Баку, 1947, пер. М.Шагинян, стр. 143)
«Я – жестоко осажденный в городе родном…»
(«Семь красавиц», М., 1959, пер. В.Державина, стр. 376)Это показывает еще раз, что «родная» Гянджа, родина поэта, не имела отношения к Ирану, а имела отношение только к Аррану, как непосредственно к стране/краю/родине Низами, и к Ираку (Арабскому), со столицей в Багдаде, как ядру Сельджукской империи, откуда и назначались (формально) азербайджанские атабеки Илдезиды. Также идет игра слов – «гяндж» на фарси означает "богатство", вот и по...ЕщёНе стоит забывать и того, что Низами неоднократно говорил о своей родной Гяндже, как о городе относящемуся только к Аррану - политическое и географическое название Северного Азербайджана со времен арабского халифата - и к Ираку, в котором была столица сельджукского (тюркского) султаната, но никак не к Ирану (при этом нужно отметить, что было два Ирака – арабский и аджамский).
«Гянджа, повязав меня, крепко взяла,
Ирака богатства держу без узла»
(«Сокровищница тайн», Баку, 1947, пер. М.Шагинян, стр. 143)
«Я – жестоко осажденный в городе родном…»
(«Семь красавиц», М., 1959, пер. В.Державина, стр. 376)Это показывает еще раз, что «родная» Гянджа, родина поэта, не имела отношения к Ирану, а имела отношение только к Аррану, как непосредственно к стране/краю/родине Низами, и к Ираку (Арабскому), со столицей в Багдаде, как ядру Сельджукской империи, откуда и назначались (формально) азербайджанские атабеки Илдезиды. Также идет игра слов – «гяндж» на фарси означает "богатство", вот и получается, что Низами и Гянджа представляются как неразделимое целое, повязанные друг к другу эмоционально.