Предыдущая публикация
Ко дню рождения Л.
Н.Толстого
Есть люди, само присутствие которых в любой национальной культуре свидетельствует об огромном масштабе и значении этой культуры. Их работа двигает вперед и повышает интеллектуальное и нравственное качество всего человечества. Присутствие такой величественной личности уже свидетельство тому, что как бы ни сложилась судьба народа – не останется на задворках этот народ и не будет эта культура забыта. Есть литераторы огромного масштаба: Бальзак, Диккенс, Гете, Данте Алигьери. Есть философы, изменившие мир. Есть деятели, ставшие даже не лидерами, а символами в глазах общественного мнения. Но таких людей, в которых было бы едино все это – единицы в мировой истории. У нас в России есть такая фигура – Лев Николаевич Толстой. Позвольте предложить вам в честь дня его рождения аппетитный микс из народной песни, крестьянской рубахи, сапог, бороды, велосипеда и рыбного суфле с морковью, приправленный отлучением от церкви, плотской похотью и народной песенкой. Минутку… а что вас смутило? Знания большинства наших современников о Толстом состоят по большей части из этих ингредиентов – причём основательно перемешанных и заправленных у кого сиропом, а у кого – уксусом. Это уж дело вкуса.
Жил русский великий писатель –
Граф Лев Николаич Толстой.
Ночами писал он романы –
А утром махал он косой.
У Льва Николаича две книги,
Зачитаны обе до дыр:
В одной про войну говорилось,
В другой говорилось про мир.
Многие согласятся с тем, что Толстой велик – по общей инерции (ну все же говорят – что он великий). Кто-то из патриотической жадности (у них такого нет, так пусть завидуют). Кто-то из уважения к девяти десяткам томов собрания сочинений (вот ведь не лень было столько накатать!). Кто-то прочел в детстве тоненькую книжку с картинками «Филипок», а может быть, и «Бульку» – и теперь не может не уважать самого себя за потраченное время. Примерно то же самое относится к отличникам и отличницам, одолевшим «Войну и мир». А тот, кто дождался поезда с Анной Карениной, кто знает, что фразу «Не виноватая я, он сам пришел» героиня Светланы Светличной прокричала не первой, и те, кто помнит, кто таков Симон Картинкин, посматривают на окружающих с высоты интеллектуального полета. Но никто из перечисленных при этом Толстого толком не читал и не знает.
Школьнику на заметку:
«…я не пишу и писать дребедени многословной, вроде «Войны», я больше никогда не стану. И виноват и, ей-богу, никогда не буду».
Лев Толстой о «Войне и Мире», из письма А. Фету, январь 1871 г.
Ученики – ваш выпад, учителя – парируйте!
Косил по-крестьянски он сено,
Сажал с мужиками овес,
А роман его «Воскресенье»
Читать невозможно без слез.
Если речь заходит о «Севастопольских рассказах», «Крейцеровой сонате» или «Отце Сергии» – читавший все это вызывает у собеседников не просто легкую нервозность, а подозрения в психическом нездоровье. Но и они Толстого не читали так, как читать его следует.
Не имея достаточных знаний для полноценного анализа, сторонники величия Толстого собирают посторонние факты. От них часто можно услышать, как Толстой ездил на велосипеде, играл в теннис и городки. Вдохновенные рассказы о том, как Толстой пахал землю и учил крестьянских детей в школе. Любил пилить и рубить дрова. Иной с умилением на память цитирует воспоминания его сына Ильи Львовича:
«Для того чтобы иметь возможность работать дома и использовать длинные зимние вечера, отец начал учиться сапожному ремеслу.
Не знаю откуда, он разыскал себе сапожника, скромного чернобородого человека, типа положительных мастеровых, накупил инструментов, товару и в своей маленькой комнатке, рядом с кабинетом, устроил себе верстак.
Рядом с верстаком, у окна, была устроена оригинальная железная печурка, отопляемая керосиновой лампой, которая должна была одновременно согревать и вентилировать комнату.
Я помню, что, несмотря на это устройство, которым отец гордился как новшеством, в его крошечной низенькой мастерской всегда было душно и пахло кожей и табаком.
В определенные часы приходил сапожник, учитель с учеником садились рядом на низеньких табуретках, и начиналась работа: всучивание щетинки, тачание, выколачивание задника, прибивание подошвы, набор каблука и т. д.»
Слова о «всучивании щетинки» и пр. произносят с такой кондитерской в голосе, что хочется запить их крепким чаем без сахара.
В одном из дворянских имений
Жил Лев Николаич Толстой.
Ни рыбки, ни мяса не ел он,
Ходил по усадьбе босой.
Жена его Софья Андревна
На барской постели спала,
Не ела крестьянскую пищу,
Дворянскую честь берегла.
А еще говорят, что Толстой был вегетарианцем, трезвенником и врагом табака. И чем же это пахло в сапожной его мастерской?
Факт без комментария
Лев Толстой курил до 60 лет.
«Толстой не пил!» «Он был врагом пьянства!» «Он боролся с алкоголем!»
Сколько подобных выкриков, снабженных цитатами, обрушили на нас во время антиалкогольной кампании 1985 года!
А как вам такая цитата:
« – Вот всюду возникают теперь эти общества трезвости…
Он сдвинул брови:
– Какие общества?
– Общества трезвости…
– То есть это когда собираются, чтобы водки не пить? Вздор. Чтобы не пить, незачем собираться. А уж если собираться, то надо пить. Всё вздор, ложь, подмена действия видимостью его».
Это излагает свой разговор с Толстым Иван Алексеевич Бунин. По разным источникам, Толстой до самой смерти любил кумыс (и отнюдь не безалкогольный), и даже приобрел небольшое имение рядом с кумысолечебницей, отдавал должное браге и пиву. Дом в Москве приобрел недалеко от хамовнической пивоварни – соседство это было не последним козырем в пользу покупки. В последние годы и правда не пил и пива. Кумыс – пил.
«Лев Толстой был абсолютным вегетарианцем!» – вопят зожники и веганы. «В его доме было запрещено мясоедство! Он не ел тех, у кого была мать!»
Полюбопытствуйте, вот приблизительное меню, составленное Софьей Андреевной:
«- Мясной: «суп-жульен, пирожки, сафой (*савойская капуста) под бешамелью, карпия (*карп) жареный с кашей, каймак».
«- Постный: «суп с рисом, пюре картофельный, печеные яблоки».
Сперва – кто чего хотел, тот тем и угощался. И никого не заставляли насильно.
Вот вам, кстати, рецепт:
Хозяйке на заметку
Ингредиенты:
- полштофа сметаны (625 мл);
- 8 яиц;
- две столовые ложки муки;
- два лимона.
Приготовление: «Стереть яичные желтки с мукой, в оное влить сметану, натереть на терке корку с двух лимонов, сбить белки и положить немного сахару».
Любимая яичница Льва Толстого. Мяса он не ел в последние годы жизни, но рыбку и яйца – с удовольствием. Впрочем, Валентин Булгаков, секретарь Толстого в последние годы его жизни, вспоминал, что вегетарианство было для всех членов семьи обязательным: «В 6 часов в зале-столовой подавался обед - для всех - вегетарианский. Он состоял из четырех блюд и кофе».
Ну – жизнь в усадьбе не стояла на месте.
Кстати, что же за блюда? Протертые яблоки с черносливом, суп с клецками и кореньями, суфле из рыбы с морковью, зеленая фасоль с рисом, суп-пюре из цветной капусты, салат картофельный со свеклой.
В конце концов, не нравится – не ешь.
Уголок кулинара
Морковь — 1 шт.
Филе рыбное — 300 г
Чеснок — 1 зуб.
Яйцо куриное — 2 шт.
Укроп — 1 ст. л.
Соль (по вкусу)
Орех мускатный (по вкусу)
Сметана — 2 ст. л.
Протушить морковь в сметане 5-7 минут, добавить чеснок, рыбное филе, соль и мускатный орех. Отделить яичные желтки от белков. Желтки добавить и размешать, добавить укроп. Белки взбить и добавить. Поместить в форму для запекания, выпекать 25 минут при 200 градусах.
Толстовское суфле, вуаля.
В мире интересного
Лев Толстой стал вегетарианцем в 57 лет.
Жена его Софья Андреевна,
Обратно, любила поесть.
Она не ходила босая,
Спасая фамильную честь.
Из этого в ихнем семействе
Был вечный и тяжкий разлад:
Его упрекали в злодействе -
Он не был ни в чём виноват.
Многие «специалисты» утверждают, что Лев Николаевич был бессребреником и врагом собственности. Кто-то дописался до «коммунистических взглядов» Толстого (зачем таких людей научили читать, это вопрос гипотетический, но вот писать их учить точно не следовало).
Однажды – что подтверждается многими источниками, Толстой предложил всем членам своей семьи отказаться от собственности и богатства, раздать излишнее бедным и жить лишь на то, что самим и удастся заработать. Впервые семья не поддержала его, начался настоящий бунт. Софья Андреевна категорически отказалась от этого проекта, решив (не без здравого смысла), что это обречет детей на нищету. Именно имущественные разногласия в конце концов толкнули Толстого на уход из дома и привели в Астапово.
В молодости Толстой с успехом проматывал наследство и все же сумел за счет литературного труда увеличить свои оставшиеся 750 десятин земли в шесть раз (от того, что оставили родители – втрое). Свои литературные заработки он отстаивал очень жестко, не подписывал издательский договор без аванса, сам назначал размер гонорара, разрывал соглашения при недостаточной оплате. «Война и мир» была продана журналу «Русский вестник» по расценке пятьсот рублей за лист с авансом в десять тысяч. При подготовке издания романа учитывал все свои затраты, включив туда «свое спокойствие» (этот пункт стоил изданию пять процентов к общей сумме).
Так что, сколько стоит его Ясная Поляна и все в ней находящееся, писатель знал не понаслышке.
В Москве, в ночлежке Толстой повстречал юного попрошайку – мальчика Сережу двенадцати лет. Умный мальчуган понравился ему, и Лев Николаевич поселил его у себя дома на кухне, накормил и избавил от вшей, и предложил устроить его учеником к сапожнику или работником в крестьянскую семью. Мальчик сбежал.
«Я собрался Сережу облагодетельствовать, приобщить к труду, взял в свой дом, и что он там увидел? Моих детей, его ровесников, которые никогда не только не работали, но всеми средствами доставляли работу другим: пачкали, портили все вокруг себя, били посуду, ели все самое вкусное и дорогое. Вокруг них ходили слуги, няньки, гувернеры. Мальчику, конечно, не хотелось работать сапожником, ему хотелось есть, пить и веселиться, как делают мои дети».
Не так все просто.
Из жизни замечательных людей
На вокзале стоял под парами поезд, готовый к отправлению. Одетый в крестьянскую рубаху Толстой вдруг увидел, как из окошка вагона высунулась симпатичная дама и обращается к нему: «Мужичок, сходи-ка в дамскую комнату, я там сумочку забыла».
Лев Николаевич принес. Дама вручила ему пятачок на чай.
Сосед по вагону с иронией заметил: «Да это, мадам, сам граф Толстой вам услужил». Дама бросилась извиняться: «Лев Николаевич, Лев Николаевич, верните мне мой пятачок! Я вас не узнала».
Толстой ответил: «А я его заработал». И не отдал.
В дому своем в Ясной Поляне
Любил принимать он гостей.
К нему приезжали славяне
И негры различных мастей.
Теорию непротивленья
Он миру хотел передать.
Об этом сейчас без волненья
Никак невозможно читать.
О том, как Толстой преподавал крестьянским детям в школе, написаны книги и диссертации. Не будем ни с кем вступать в споры. Известно, что в школе его не было ни формы одежды, ни звонка, ни даже расписания. Дети приходили, когда хотели, пропускали, что хотели. Ни один педагог в современной школе не может себе позволить такой роскоши.
«Воспитание, как умышленное формирование людей по известным образцам, — неплодотворно, незаконно и невозможно. Права воспитания не существует».
А уж такой – тем более…
Что скажут современные методисты на такой тезис:
«Педагогика есть наука о том, каким образом, живя дурно, можно иметь хорошее влияние на детей, вроде того есть наша медицина — как, живя противно законам природы, все-таки быть здоровым. Науки хитрые и пустые, никогда не достигающие своей цели».
А могут ли родители следовать толстовской формуле?
«Не знаю ни одного действия воспитания детей, которое не включалось бы в воспитание себя. Как одевать, как кормить, как класть спать, как учить детей? Точно так же, как себя. Если отец, мать одеваются, едят, спят умеренно и работают, и учатся, то дети будут то же делать».
Как вам такое положение:
«Критерий педагогики только один — свобода».
Да его в анархисты можно записать, если не в экстремисты!
Между тем, дети в его школе легко справлялись с весьма непростыми задачами.
«Подумай и реши»
Задача Л. Н. Толстого
Продавец продает шапку. Стоит 10 р. Подходит покупатель, меряет и согласен взять, но у него есть только 25 р. Продавец отсылает мальчика с этими 25 р. к соседке разменять. Мальчик прибегает и отдает 10+10+5. Продавец отдает шапку и сдачу в 15 руб. Через какое то время приходит соседка и говорит, что 25 р. фальшивые, требует отдать ей деньги. Ну что делать. Продавец лезет в кассу и возвращает ей деньги.
Вопрос: на сколько обманули продавца?
А что до гостей…
«Помню, во время моих обращений к Толстому меня кто-то подергивал сзади за полу. Когда Лев Николаевич предложил идти наверх к чаю, я, отстав от него, спросил Гусева, не он ли меня дергал и почему. – Так много нельзя говорить со Львом Николаевичем, – не без строгости в голосе пояснил мне Д. П. Маковицкий. – Его надо только слушать!» Из воспоминаний Ф. Е. Поступаева.
Только мне показалось, что дети были умнее некоторых взрослых?
А от многочисленных «толстовцев» он не знал, куда и спрятаться.
«Говорить о толстовстве, искать моего руководительства, спрашивать моего решения вопросов — большая и грубая ошибка».
«Никакого моего учения не было и нет, — писал он, — есть одно вечное, всеобщее, всемирное, истинное для меня, для нас, особенно ясно выраженное в Евангелиях. Учение это призывает человека к признанию своей сыновности к Богу».
И наконец:
«Я ТОЛСТОЙ, НО НЕ ТОЛСТОВЕЦ!»
Не помогало.
Однажды покойница-мама
На графский зашла сеновал.
Случилась ужасная драма:
Ее он тарарам-пам-пам.
Вот так разлагалось дворянство.
Вот так разрушалась семья.
И как результат разложенья
На свет появился и я.
Интересно, да? И такое было. Но уж это – сами. Ищите, как рекомендуется – и обрящете.
Граф юность провел очень бурно,
На фронте в Крыму воевал.
А в старости очень культурно
В именье своем проживал.
Вступал он с правительством в трения,
Но был он народа кумир,
За книжку про Анну Каренину,
И ту - про Войну и про мир.
Вот уже несколько лет весьма нередко можно услышать и прочитать следующий тезис. «Льва Толстого отлучили от церкви за то, что он был безбожником и еретиком».
Вот выдержка из Определения Святейшего Синода от 20—22 февраля 1901 года:
«Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его Матери, Церкви православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая».
А вот несколько строк из ответа Льва Толстого на это определение:
«…когда люди как бы много их ни было, как бы старо ни было их суеверие и как бы могущественными они ни были, во имя того бога, которым я живу, и того учения Христа, которое дало жизнь мне и может дать ее всем людям, проповедуют грубое колдовство, не могу этого видеть спокойно. И если я называю по имени то, что они делают, то я делаю только, то что должен, чего не могу не делать, если я верую в бога и христианское учение. Если же они вместо того, чтобы ужаснуться на свое кощунство, называют кощунством обличение их обмана, то это только доказывает силу их обмана и должно только увеличивать усилия людей, верующих в бога и в учение Христа, для того, чтобы уничтожить этот обман, скрывающий от людей истинного бога.
Про Христа, выгнавшего из храма быков, овец и продавцов, должны были говорить, что он кощунствует. Если бы он пришел теперь и увидал то, что делается его именем в церкви, то еще с большим и более законным гневом наверно повыкидал бы все эти ужасные антиминсы, и копья, и кресты, и чаши, и свечи, и иконы, и все то, посредством чего они, колдуя, скрывают от людей бога и его учение.
Так вот что справедливо и что несправедливо в постановлении обо мне Синода. Я действительно не верю в то, во что они говорят, что верят. Но я верю во многое, во что они хотят уверить людей, что я не верю».
Обещанное в подзаголовке преступление можете совершить вы, причем именно сейчас. Если вдруг примете одну или другую сторону на основании выдержек из этих двух текстов. Если переложите ответственность за свое суждение на толкователей и интерпретаторов. На переводчиков с церковнославянского и толстовского языка на язык собственных целей. Чтобы разобраться в этом вопросе, мало прочитать что бы то ни было. Для ответа на этот вопрос может не хватить и жизни. А многие уже решили. Вот уж воистину, велика разница между поступком человека по убеждению и действием собаки по команде.
Через шесть лет мы будем отмечать двухсотлетний юбилей Толстого. Изменимся мы. Изменится страна. Изменится мир. Как использовать эти шесть лет. Прочитать побольше, не ограничиваясь школьной программой. Понять Толстого – шести лет не хватит. Но, по крайней мере, отбросить шаблонные глупости… нет, ну что я опять сморозил?! Толстовец, да и только.
Андрей Цунский
Следующая публикация
Комментарии 3
А.П.Чехов
А.П.Чехов