Предыдущая публикация
Может, Русь и верстою не меряна,
И Всевышний незримо далёк,
Но у Бога и мышь не потеряна -
Всех согреет Его огонёк.
Нам бы только почаще беседовать,
Сердцем знаки Его понимать,
Чтить родителей, совести следовать,
Вот и будет в душе благодать.
А ведь к маме всегда, как на праздники.
Бездорожье? Так это ж домой!
Что нам грязь-то на танке - УАЗике!
Вот за горочку и ... Боже мой...
Ни детей, ни собаки, ни курицы,
Ни души.... Может, где разбрелись?..
Окна выбиты, избы сутулятся,
Эй, славяне! Народ! Отзовись!
Только ветер, напившись просторами,
Хлопнет ставней, да как от стрельбы,
Из деревни "бегут" мародерами,
Спотыкаясь, кривые столбы.
А крапивы - как сроду не кошена,
Лебеда, та и вовсе - стеной...
Все расхристано, вырвано, брошено,
Словно немец добрался войной.
И тут вижу я – женщина старая.
Руку - лодочкой, палку - к груди:
- Вовка, ты ль!? Ну, да как не узнала я!
Ох, и вымахал! К мамке, поди?
Ой, сынок, мы же Дарью–то, сватьюшку,
В прошлом годе, как раз на Покров,
Схоронили. А что же ты матушку
Проводить не приехал-то, Вов?
Все-то заняты, всё где-то свищете.
Что стоишь-то, ужо, заходи.
Ни звонка, ни письма не напишете,
Вот для этого вас и роди.
Я зашел. Под иконами в рамочке
Фотографии близких людей.
Котофейка, подпрыгнув с тальяночки
Тащит лапой с ковра лебедей.
Пахнет ладаном в доме и старостью.
Посадила за стол у окна,
И святою крестьянской усталостью
Просветила до самого дна.
- Что молчишь-то, касатик, рассказывай,
Как живется, детишки, дела?
Аль как мы – ремешочек подвязывай?
Или вдел Горбунку удила?
А деревня спилась, да и вымерла.
Только вроде б поднялись с колен,
Тут нам эту холеру и вымело
Ветрюганом дурных перемен.
Всё порушили: фермы, коровники,
А сколь техники! - Всю по себе.
Нам, за ваучер - ржавы подойники,
Да по связке прищепок к губе.
Что осталось? - Кресты да развалины,
Вместо ржи - сосняки за межой.
При царях всех кормили, при Сталине,
При бровастом тянулись вожжой,
А при этом? - Как жженые гвоздики
Догниваем...А где же твой внук?
Что за русский без Божьей-то родинки?
Без неё и большая - лишь звук.
С детства надоть. А ты не с Парижу ли?
«Шипром» пахнешь, а как разодет...
Если корни с землей отчекрыжили,
Что приехал-то? Радости нет?
Я сидел будто мякиш раздавленный.
Что сказать? Что служу звонарем?
Спросит: «Где же ты совесть, мой праведный,
Обронил, что не сыщешь с огнем?
Спрятал душу свою за иконами,
И плевать с колокольни своей,
Что ворьё, прикрываясь законами,
Отдирает народ от корней.
Это же с твоего равнодушия
Мать–деревня твоя умерла...»
Так о чем же названивал в души я?!
Нет, родная, при мне та игла!
Так кольнула, что силы покинули.
Мне б - ей руки с колен целовать,
А сидел, будто сердце мне вынули,
Камень сунув, - троим не поднять.
А назавтра сходили на кладбище.
Гладил крест, долго плакал навзрыд.
И свечу, и молитву... А камище
Так с тех пор на душе и лежит.
Звал: "Баб Мань, а со мной бы поехала...".
- Нет, Володюшка, я уж с котом.
И пока видел в заднее зеркало
Осеняла Россию крестом.
Владимир Квашнин
Следующая публикация
Нет комментариев