Ей было 15 лет; дикие фантазии ребенка сменились у девушки ожиданием чего-то неясного и важного. Однажды она грустно бродила по крытой галерее монастыря, глядя, как, подобно призракам, "мимо нее скользили ревностные монахини, стремясь тайно от всех излить свою душу у ног бога любви и покаяния". И вдруг ей захотелось посмотреть на них вблизи, и она вошла в церковь. Ночью церковь была полна очарования. Боковой придел освещался только маленькой серебряной лампадой, горевшей в алтаре. В открытое настежь окно вливался аромат жимолости и жасмина.
"Мне показалось, что звезда, как бы вписанная в витраж, затерянная в необъятном пространстве, внимательно смотрела на меня. Пели птицы; вокруг были покой, очарование, благоговейная сосредоточенность, тайна, о которой я никогда не имела представления... Не знаю, что меня вдруг потрясло так сильно... У меня закружилась голова... Мне показалось, что какой-то голос шепнул мне на ухо: "Tolle lege". Слёзы потоком хлынули из глаз. Я поняла, что это любовь к богу... Словно стена рухнула между этим очагом беспредельной любви и пламенем, дремавшим в моей душе..."
Мистицизм, непосредственная связь с божественной волей, которую она ощущала в себе самой, - вот отныне её религия, и она ей останется верна до конца. В вопросах веры или любви женщина с радостью "рабски вбирает в свое сердце волны той любви, что нисходят свыше". Сопротивления разума с этого дня кончилось. "Как только сердце было захвачено, рассудок был изгнан решительно, с какой-то фанатической радостью. Я приняла всё, поверила всему без борьбы, без страдания, без сожаления, без ложного стыда. Краснеть за то, что обожаешь? Полноте!"
Tolle lege - Возьми, читай.
*** *** ***
Дешартр посвящал её в тайны управления поместьем. Впоследствии, из дипломатических соображений, она будет утверждать, что материальное положение никогда ее не интересовало. На самом же деле в ней всю жизнь сидела беррийская крестьянка, которая даже в своей расточительности знала счет деньгам. Про другого романтика эпохи, Байрона, говорили, что основной чертой у него является здравый смысл. Эта черта обнаружится и у Авроры Дюпен, когда возраст страстей останется у нее позади. Всегда ее желанием будет вернуть чисто мужскую независимость, вкус к которой привили ей Ноан и Дешартр. Всегда сохранится у нее этот здравый смысл, который дается близостью к житейской действительности и работой. Слишком свободная мысль, несмотря на все усилия, не летит вперед. Ей, как птице, нужно сопротивление среды. Деятельность открывает границы, которые должен поставить себе ум.
*** *** ***
Госпожа де Монлевик:
"Аврора, которую я видела в этом году несколько раз, - брюнетка, с хорошей фигурой, приятной наружностью; она умна, очень образованна, музыкантша: поет, играет на арфе, на рояле; рисует, хорошо танцует, ездит верхом, охотится, при этом у нее прекрасные манеры... Её состояние исчисляется примерно в 18-20 тысяч ливров ренты..."
Аврора не царствовала в Ноане; свободная и счастливая, жила она около своей бабушки; к тому же она всё еще считала монастырь своим призванием. Старый Дешартр, ставший мэром Ноана, брал её с собой на охоту и посоветовал ей надевать мужской костюм, чтобы легче гоняться за зайцами. Она это делала с большим удовольствием: в рабочей блузе или рединготе, в брюках она чувствовала себя увереннее, она походила на мужчину. По ее мнению, это придавало ей в глазах сверстниц особый авторитет.
*** *** ***
В то время многие женщины блистали умом, но Аврора де Ори была среди них одной из самых примечательных. Вот письмо, написанное ею одному поклоннику,- оно даёт представление о её притягательной прелести:
"Сударь, вы хотите обучать меня философии, а между тем я с тех пор, как помню себя, поклонница школы Платона... Если моя наружность и возраст внушают вам недоверие к моим словам, постарайтесь преодолеть его, как я преодолела самолюбие, говоря вам об этом. Я необычайно восприимчива к чувству дружбы и отдаюсь ей всецело; там, где это мне кажется необходимым, я ставлю границы и всегда помню о них; но я боюсь того, из-за кого я потеряю голову, и стану все время сомневаться, не сделала ли я слишком много для него или слишком мало... Я всегда была окружена людьми гораздо старше меня и как-то незаметно приспособилась к их возрасту. Я недолго была молодой, быть может, я от этого проигрываю, но зато и более рассудительна..."
*** *** ***
Госпожа Дюпен говорила своей внучке Авроре - нашей Жорж Санд:
"Да, в наше время умели жить и умели умирать!.. Ни у ког не было несносных болезней. Если мучила подагра, то все равно были на ногах, не делая страдальческого лица; болезни было принято скрывать, этого требовало хорошее воспитание. не было деловых забот, которые портят семейную жизнь и притупляют ум. Умели разоряться незаметно для окружающих, как хорошие игроки, которые проигрывают, скрывая волнение и досаду. Хоть полумертвые, а все же не пропускали охоты. Считали, что лучше умереть на балу или в театре, чем в своей постели, лежа между четырьмя канделябрами, в окружении отвратительных людей в черном. Были философами, не выставляли пуританство напоказ; если даже оно и было, его скрывали. Были добродетельными, но, чувствуя склонность к этому, не разыгрывали из себя педанта или недотрогу. Радовались жизни, и, когда приходило время расстаться с ней, не старались отбить у других вкус к ней. Прощальными словами моего старого мужа были пожелания, чтобы я жила как можно дольше и сделала свою жизнь счастливой. Выказать столько сердечного благородства - это лучший способ заставить жалеть о себе!"
*** *** ***
У человека есть свойство - пренебрегать тем, что ему предлагают, и гнаться за тем, в чём ему отказывают.
*** *** ***
Истина - это любовь к совершенствованию, а совершенствование - это вечная попытка духа обуздать материю.
*** *** ***
Наблюдая природу, легче переносить изменения в человеческом теле. Пожелтевшие осенние деревья предвещают приход зимы, но не заставляют проклинать ее; так и Жорж Санд равнодушно принимает приближающуюся старость.
"Старая Женщина,- говорит один из ее персонажей,- что ж, это другая женщина, это моё другое "я", которое только начинает жить и на которое мне еще нечего жаловаться. Эта другая женщина не знает о моих прошлых ошибках. Она их не знает, потому что теперь не могла бы их понять, а также потому, что чувствует себя неспособной повторить их. Она кажется мягкой, терпеливой и справедливой, между тем как другая была раздражительной, требовательной и резкой... Она искупает все зло, которое делала другая, и, помимо всего этого, она ей прощает то, что та, другая, мучимая угрызениями совести, не могла сама себе простить..."
#ФранцузскаяЛитература #ПеречитываяКлассику
Нет комментариев