Предыдущая публикация
Идея фикс Запада
В комментариях западных СМИ пэрэмога, связанная с украинским вторжением в Курскую область, всё сильнее превращается в зраду. «Украинские военные критикуют Зеленского за вторжение в Курскую область из-за чего провалился фронт у Покровска», — признаёт Financial Times.
Издание сообщает, что критики президента Украины обвиняют его в переброске элитных подразделений под Курск, из-за чего ВСУ остались без ресурсов для обороны на Донецком направлении. За последние три недели российские войска взяли больше 20 населенных пунктов при минимальном сопротивлении противника.
«Украина направила резервы в Курск, оставив меньше возможностей для затыкания брешей в других местах», — это уже британский Институт исследований внешней политики.
Не в порядке оправдания киевских и натовских стратегов (без последних тут вряд ли обошлось) скажу, что нанесение вспомогательных ударов с целью отвлечения сил противника с ключевых направлений, в том числе и когда речь идёт об их обороне, — тактический приём, известный столько, сколько человечество ведет войны.
Такие удары тем более эффективны, когда их удаётся нанести в чувствительное для противника место с военной либо, что ещё чаще, с политической точки зрения.
Так что с точки зрения абстрактного военного искусства украинскую операцию в Курской области можно отнести к рискованным, но логичным (на войне же без риска не бывает). Другое дело, что риск оказался неоправданным.
Напомню, что писала «Альтернатива» три недели назад: «Для России же в такой ситуации важно, как это двусмысленно ни звучит, “не поддаваться на провокации”, при этом самим максимально их использовать в своих целях. С военной точки зрения киевская авантюра заставила его задействовать весьма значительную часть имевшихся резервов, что, безусловно, облегчит наступление на других участках, где у него дела очень плохи.
Вероятно, военный расчет состоит в том, что и российские силы придется перебросить под Курск, ослабив давление на других участках, дабы, исходя из политических соображений, в первую очередь очистить от противника “старые” территории, из которых ВСУ попытаются сделать новые Крынки, ослабив давление на других участках. И тут действительно хотелось бы, чтобы политика не взяла верх над тактическими соображениями».
Мы помним, что Владимир Владимирович крайне жестко отреагировал на случившееся и пообещал «разбирательство», но после того, как ситуация стабилизируется, а я позволю напомнить ещё одно общее правило военной стратегии: возможно быть слабым везде, но очень сложно быть сильным везде.
Любая бригада, любой батальон, выделенный для защиты неактивного участка линии соприкосновения, не может быть использован там, где разворачиваются действительно важные события, а значит, тамошняя группировка становится слабее. При этом на этом участке противник может атаковать, а может и не атаковать.
Демонстрация такой угрозы путем сосредоточения некоей группировки без намерения реально вводить её в дело, с целью отвлечения сил противника, также относится к распространённым тактическим приемам. И тут, да, имеет место тактическая игра командования двух сторон, умение разгадать замыслы противника и ввести его в заблуждение относительно своих, и, признаем, на «длинной дистанции» ошибок в ней избежать практически невозможно.
И уж совсем нерациональным с сугубо военной точки зрения выглядит принцип «врагу ни пяди». Для его реализации практически по всей линии соприкосновения нужно создавать плотную, насыщенную войсками оборону. А чем тогда самим наступать — возникает резонный вопрос.
Поэтому, особенно если противник может выделить для контрнаступления ограниченные силы, для военных более предпочтительна активная оборона, когда на ЛБС небольшие силы прикрытия, а основная группировка в глубине своей территории и выдвигается на тот участок, где противник перешёл к активным действиям. При этом его небольшие тактические успехи в первые дни наступления, захват отдельных территорий и населенных пунктов считаются «допустимыми» и практически неизбежными издержками.
Спустя почти месяц после начала боев в Курской области можно констатировать, что российское военное и политическое руководство смогло найти необходимый баланс между остановкой продвижения противника под Курском и нанесением там жесточайших потерь его самым элитным частям и продолжением, даже активизацией, наступательных действий на других участках фронта, где противнику крайне не хватает брошенных под Курск резервов.
При этом нетрудно заметить, что акцент на чисто военных последствиях курского «контрнаступу» западные СМИ начали делать только сейчас, когда стала очевидной его стратегическая неудача, чем как бы подразумевается, что сугубо военные задачи и были превалирующими при принятии решения о его проведении.
Однако в первые дни курской атаки ВСУ то, что теперь-де «полегчает» украинским воякам на Донбассе, было где-то на втором плане восторженных комментариев. Много говорилось о том, что это-де усилит переговорную позицию Киеву (повторю вопрос, заданный три недели назад: неужели они на это всерьез рассчитывали?), но больше всего стоит обратить внимание на следующий аспект их тогдашних высказываний.
Вот агентство Bloomberg заявило, что, внимание: «неожиданное вторжение Украины в Россию меняет ситуацию с Путиным». Оно «подорвало тщательно выстроенный Кремлём образ Путина как защитника простых россиян. Вместо этого война, которую он (Путин) начал на Украине, теперь всё больше перекидывается на территорию России, где люди в приграничных регионах живут под постоянным риском обстрелов и ударов беспилотников по ключевым промышленным объектам», — с нескрываемым восторгом пишет Bloomberg.
Но наиболее откровенно высказался министр иностранных дел Швеции Тобиас Биллстрем в интервью той же Financial Times. Приведен показательный набор цитат из него: «Дерзкое наступление Украины на Россию подорвало режим Владимира Путина. Более чем трехнедельное вторжение, в ходе которого Украина захватила около 1200 кв. км российской Курской области, изменило “нарратив” войны».
«Тот факт, что это было возможно, в первую очередь намного важнее, чем фактическая территория на местах. Это разрушительно для путинского режима. Это показывает населению России и всему миру, что российская военная машина пуста ... Она не смогла защитить свою границу».
Шведский министр сказал, что не будет говорить о военной стратегии, но наступление имело огромное «политическое влияние»: «Это продемонстрировало слабость Путина».
Уверен, шведский министр (а эта страна входит в число занимающих наиболее радикальную по отношению к России позиции) абсолютно чётко обозначил главную цель Курской авантюры Зеленского и тех, кто его к ней подтолкнул, и которая простиралась неизмеримо дальше, чем попытка сорвать российское наступление на Донбассе и даже создание более сильной переговорной позиции.
Ведь решение «проблемы Путина» через провоцирование внутрироссийского политического кризиса давно стало для западных политиков настоящей «идеей фикс», реализовать которую они пытаются по крайней мере с 2011 года. Напомню, на тот момент главной интригой не только российской, но, пожалуй, и мировой политики было то, кто из российского «тандема» будет баллотироваться на президентских выборах в марте 2012 года.
И вот 10 марта 2011 года Москву посетил вице-президент США Джо Байден, который, помимо официальной программы, встретился с «правозащитниками», и вот что рассказал Гарри Каспаров (физическое лицо, выполняющее функции иноагента в России): «Байден... откровенно сообщил нам, что на встрече с Путиным сказал тому о нецелесообразности выдвижения на новый срок. Россия, по мнению американского вице-президента, устала от Путина, и эта усталость будет нарастать и неизбежно приведет к событиям, аналогичным тем, что происходят в арабском мире».
Отметим «поразительную» прозорливость Джо Байдена, ведь спустя полгода после парламентских выборов и перед президентскими в России действительно имели место довольно значительные выступления против власти, оставшиеся в истории как «Болотная» В общем, у серьезных людей слова не расходятся с делом.
Под это дело в Москву был назначен новый посол, специалист по «цветным революциям» Майкл Макфол, которому, судя по его публикациям в соцсетях, неймется по сей день, ведь провал этого «особо важного задания» стоил ему карьеры.
Тогда же в русскоязычном интернете резко увеличилась антивластная активность, посты ярых противников «режима» начали превалировать практически на всех форумах, притом что определить истинное нахождение авторов комментариев их собеседникам невозможно. А русскоговорящих, как известно, много и за пределами России.
Одним из итогов этого «явления» стала необычайная популярность дотоле малоизвестного блогера Алексея Навального и его сайта «РосПил», посвященного расследованию злоупотреблений в российских госкорпорациях, причем взлетел он из «широко известного в узких кругах» российской либеральной оппозиции до её фактического лидера всего через несколько месяцев после обучения в Йельском университете (США) по программе Yale World Fellows («Новые мировые лидеры»). Её каждый год проходят всего 30 человек, которых готовят в американские гауляйтеры в своих странах.
Но «Белая лента» не взлетела (название по сложившемуся шаблону придумали заранее, но погода подвела — на момент начала протестов из-за якобы сфальсифицированных выборов снег ещё не выпал) Поэтому следующий сценарий предусматривал, что массовые протесты начнутся из-за значительного падения уровня жизни, к которому приведут западные санкции из-за Крыма и Донбасса.
Вспоминаю, к слову, разговор с неким офицером бундесвера в 2014 году, когда тот поделился своим пониманием ситуации, сформированным, видимо, на неизбежных в любой армии «политинформациях» для командного состава: «Санкции приведут к обвалу экономики и падению уровня жизни. Популярность Путина рухнет, народ выйдет на улицы и свергнет его…». Помню, я тогда ответил ему: «Вы четыре года с этим народом воевали, но так ни хрена и не поняли. Упаси Господи кого-либо разозлить русских людей по-настоящему».
Поскольку тогда не вышло, следующая ставка была сделана на «мега-санкции» совсем другого уровня, для которых, понятно, нужен был очень веский повод, которым стала СВО. С подачи западных «партнеров», прежде всего британцев и лично Бориса Джонсона, Зеленский всё вёл к тому, чтобы решение о проведении СВО стало для российского руководства неизбежным.
Понимал ли при этом Зеленский, что вся Украина, а может и он сам, — не более, чем «подсадная утка» для России, судить не берусь. Однозначно можно говорить о том, что на длительное сопротивление Украины в западных столицах особо не рассчитывали. Поэтому и первые поставки вооружений свелись практически исключительно к «Джавелинам» и «Стингерам», т. е. оружию, подходящему для партизанско-диверсионной войны, которую планировали развернуть на занятой Россией территории Украины.
Но и тут «что-то пошло не так», причем в этом случае у всех. Эффект от «мега-санкций» составил, думаю, считанные проценты от ожидаемого, более того, развернув программу импортозамещения, Россия смогла извлечь из них пользу. Но, с другой стороны, и СВО перешла в затяжную кампанию. Отсюда новый план — «расшатать» Россию изнутри из-за военных неудач.
В мае прошлого года после атаки украинского дрона по Кремлю «Альтернатива» отмечала: «Когда консолидация в российском обществе заметно усилилась, сделана последняя (на данным момент) ставка — на “патриотический майдан”.
Военные неудачи (которые кровь из носа должны организовать ВСУ), да что там — любые события на фронте, которые в медиапространстве можно подать как российскую катастрофу, отсутствие “адекватного” ответа Москвы на все более наглые украинские провокации должно, по замыслу, создать для него благоприятную почву.
И в этом контексте очень много вопросов вызывает беспрецедентная активизация и радикализация (пока заявлений) так называемых рассерженных патриотов, особенно после атаки на Кремль…».
Замечу, что написано это было незадолго до пригожинского мятежа, который, безусловно, стал самым серьезным внутриполитическим испытанием для России с 1993 года.
В общем, понадобился ещё более веский повод для очередной попытки, и показательно, что если в случае с атакой дрона на Кремль (как и в иных подобных ситуациях) с материальной точки зрения они не стоили противнику практически ничего (дрон или несколько ракет — на войне расходный материал), то сейчас ставки подняты: для создания «инфоповода» выделена крупная группировка войск, весьма боеспособная по качеству личного составу и количеству боевой техники, которой ох как не хватает на других участках фронта.
Но можно уже уверенно говорить, что ставка не сыграла и в этот раз, и «результат» как раз тот, о котором я некогда предупреждал немецкого офицера, а чисто военные итоги курского «контрнаступу» только приближают нашу победу.
Александр Фидель,
специально для alternatio.org
Издание сообщает, что критики президента Украины обвиняют его в переброске элитных подразделений под Курск, из-за чего ВСУ остались без ресурсов для обороны на Донецком направлении. За последние три недели российские войска взяли больше 20 населенных пунктов при минимальном сопротивлении противника.
«Украина направила резервы в Курск, оставив меньше возможностей для затыкания брешей в других местах», — это уже британский Институт исследований внешней политики.
Не в порядке оправдания киевских и натовских стратегов (без последних тут вряд ли обошлось) скажу, что нанесение вспомогательных ударов с целью отвлечения сил противника с ключевых направлений, в том числе и когда речь идёт об их обороне, — тактический приём, известный столько, сколько человечество ведет войны.
Такие удары тем более эффективны, когда их удаётся нанести в чувствительное для противника место с военной либо, что ещё чаще, с политической точки зрения.
Так что с точки зрения абстрактного военного искусства украинскую операцию в Курской области можно отнести к рискованным, но логичным (на войне же без риска не бывает). Другое дело, что риск оказался неоправданным.
Напомню, что писала «Альтернатива» три недели назад: «Для России же в такой ситуации важно, как это двусмысленно ни звучит, “не поддаваться на провокации”, при этом самим максимально их использовать в своих целях. С военной точки зрения киевская авантюра заставила его задействовать весьма значительную часть имевшихся резервов, что, безусловно, облегчит наступление на других участках, где у него дела очень плохи.
Вероятно, военный расчет состоит в том, что и российские силы придется перебросить под Курск, ослабив давление на других участках, дабы, исходя из политических соображений, в первую очередь очистить от противника “старые” территории, из которых ВСУ попытаются сделать новые Крынки, ослабив давление на других участках. И тут действительно хотелось бы, чтобы политика не взяла верх над тактическими соображениями».
Мы помним, что Владимир Владимирович крайне жестко отреагировал на случившееся и пообещал «разбирательство», но после того, как ситуация стабилизируется, а я позволю напомнить ещё одно общее правило военной стратегии: возможно быть слабым везде, но очень сложно быть сильным везде.
Любая бригада, любой батальон, выделенный для защиты неактивного участка линии соприкосновения, не может быть использован там, где разворачиваются действительно важные события, а значит, тамошняя группировка становится слабее. При этом на этом участке противник может атаковать, а может и не атаковать.
Демонстрация такой угрозы путем сосредоточения некоей группировки без намерения реально вводить её в дело, с целью отвлечения сил противника, также относится к распространённым тактическим приемам. И тут, да, имеет место тактическая игра командования двух сторон, умение разгадать замыслы противника и ввести его в заблуждение относительно своих, и, признаем, на «длинной дистанции» ошибок в ней избежать практически невозможно.
И уж совсем нерациональным с сугубо военной точки зрения выглядит принцип «врагу ни пяди». Для его реализации практически по всей линии соприкосновения нужно создавать плотную, насыщенную войсками оборону. А чем тогда самим наступать — возникает резонный вопрос.
Поэтому, особенно если противник может выделить для контрнаступления ограниченные силы, для военных более предпочтительна активная оборона, когда на ЛБС небольшие силы прикрытия, а основная группировка в глубине своей территории и выдвигается на тот участок, где противник перешёл к активным действиям. При этом его небольшие тактические успехи в первые дни наступления, захват отдельных территорий и населенных пунктов считаются «допустимыми» и практически неизбежными издержками.
Спустя почти месяц после начала боев в Курской области можно констатировать, что российское военное и политическое руководство смогло найти необходимый баланс между остановкой продвижения противника под Курском и нанесением там жесточайших потерь его самым элитным частям и продолжением, даже активизацией, наступательных действий на других участках фронта, где противнику крайне не хватает брошенных под Курск резервов.
При этом нетрудно заметить, что акцент на чисто военных последствиях курского «контрнаступу» западные СМИ начали делать только сейчас, когда стала очевидной его стратегическая неудача, чем как бы подразумевается, что сугубо военные задачи и были превалирующими при принятии решения о его проведении.
Однако в первые дни курской атаки ВСУ то, что теперь-де «полегчает» украинским воякам на Донбассе, было где-то на втором плане восторженных комментариев. Много говорилось о том, что это-де усилит переговорную позицию Киеву (повторю вопрос, заданный три недели назад: неужели они на это всерьез рассчитывали?), но больше всего стоит обратить внимание на следующий аспект их тогдашних высказываний.
Вот агентство Bloomberg заявило, что, внимание: «неожиданное вторжение Украины в Россию меняет ситуацию с Путиным». Оно «подорвало тщательно выстроенный Кремлём образ Путина как защитника простых россиян. Вместо этого война, которую он (Путин) начал на Украине, теперь всё больше перекидывается на территорию России, где люди в приграничных регионах живут под постоянным риском обстрелов и ударов беспилотников по ключевым промышленным объектам», — с нескрываемым восторгом пишет Bloomberg.
Но наиболее откровенно высказался министр иностранных дел Швеции Тобиас Биллстрем в интервью той же Financial Times. Приведен показательный набор цитат из него: «Дерзкое наступление Украины на Россию подорвало режим Владимира Путина. Более чем трехнедельное вторжение, в ходе которого Украина захватила около 1200 кв. км российской Курской области, изменило “нарратив” войны».
«Тот факт, что это было возможно, в первую очередь намного важнее, чем фактическая территория на местах. Это разрушительно для путинского режима. Это показывает населению России и всему миру, что российская военная машина пуста ... Она не смогла защитить свою границу».
Шведский министр сказал, что не будет говорить о военной стратегии, но наступление имело огромное «политическое влияние»: «Это продемонстрировало слабость Путина».
Уверен, шведский министр (а эта страна входит в число занимающих наиболее радикальную по отношению к России позиции) абсолютно чётко обозначил главную цель Курской авантюры Зеленского и тех, кто его к ней подтолкнул, и которая простиралась неизмеримо дальше, чем попытка сорвать российское наступление на Донбассе и даже создание более сильной переговорной позиции.
Ведь решение «проблемы Путина» через провоцирование внутрироссийского политического кризиса давно стало для западных политиков настоящей «идеей фикс», реализовать которую они пытаются по крайней мере с 2011 года. Напомню, на тот момент главной интригой не только российской, но, пожалуй, и мировой политики было то, кто из российского «тандема» будет баллотироваться на президентских выборах в марте 2012 года.
И вот 10 марта 2011 года Москву посетил вице-президент США Джо Байден, который, помимо официальной программы, встретился с «правозащитниками», и вот что рассказал Гарри Каспаров (физическое лицо, выполняющее функции иноагента в России): «Байден... откровенно сообщил нам, что на встрече с Путиным сказал тому о нецелесообразности выдвижения на новый срок. Россия, по мнению американского вице-президента, устала от Путина, и эта усталость будет нарастать и неизбежно приведет к событиям, аналогичным тем, что происходят в арабском мире».
Отметим «поразительную» прозорливость Джо Байдена, ведь спустя полгода после парламентских выборов и перед президентскими в России действительно имели место довольно значительные выступления против власти, оставшиеся в истории как «Болотная» В общем, у серьезных людей слова не расходятся с делом.
Под это дело в Москву был назначен новый посол, специалист по «цветным революциям» Майкл Макфол, которому, судя по его публикациям в соцсетях, неймется по сей день, ведь провал этого «особо важного задания» стоил ему карьеры.
Тогда же в русскоязычном интернете резко увеличилась антивластная активность, посты ярых противников «режима» начали превалировать практически на всех форумах, притом что определить истинное нахождение авторов комментариев их собеседникам невозможно. А русскоговорящих, как известно, много и за пределами России.
Одним из итогов этого «явления» стала необычайная популярность дотоле малоизвестного блогера Алексея Навального и его сайта «РосПил», посвященного расследованию злоупотреблений в российских госкорпорациях, причем взлетел он из «широко известного в узких кругах» российской либеральной оппозиции до её фактического лидера всего через несколько месяцев после обучения в Йельском университете (США) по программе Yale World Fellows («Новые мировые лидеры»). Её каждый год проходят всего 30 человек, которых готовят в американские гауляйтеры в своих странах.
Но «Белая лента» не взлетела (название по сложившемуся шаблону придумали заранее, но погода подвела — на момент начала протестов из-за якобы сфальсифицированных выборов снег ещё не выпал) Поэтому следующий сценарий предусматривал, что массовые протесты начнутся из-за значительного падения уровня жизни, к которому приведут западные санкции из-за Крыма и Донбасса.
Вспоминаю, к слову, разговор с неким офицером бундесвера в 2014 году, когда тот поделился своим пониманием ситуации, сформированным, видимо, на неизбежных в любой армии «политинформациях» для командного состава: «Санкции приведут к обвалу экономики и падению уровня жизни. Популярность Путина рухнет, народ выйдет на улицы и свергнет его…». Помню, я тогда ответил ему: «Вы четыре года с этим народом воевали, но так ни хрена и не поняли. Упаси Господи кого-либо разозлить русских людей по-настоящему».
Поскольку тогда не вышло, следующая ставка была сделана на «мега-санкции» совсем другого уровня, для которых, понятно, нужен был очень веский повод, которым стала СВО. С подачи западных «партнеров», прежде всего британцев и лично Бориса Джонсона, Зеленский всё вёл к тому, чтобы решение о проведении СВО стало для российского руководства неизбежным.
Понимал ли при этом Зеленский, что вся Украина, а может и он сам, — не более, чем «подсадная утка» для России, судить не берусь. Однозначно можно говорить о том, что на длительное сопротивление Украины в западных столицах особо не рассчитывали. Поэтому и первые поставки вооружений свелись практически исключительно к «Джавелинам» и «Стингерам», т. е. оружию, подходящему для партизанско-диверсионной войны, которую планировали развернуть на занятой Россией территории Украины.
Но и тут «что-то пошло не так», причем в этом случае у всех. Эффект от «мега-санкций» составил, думаю, считанные проценты от ожидаемого, более того, развернув программу импортозамещения, Россия смогла извлечь из них пользу. Но, с другой стороны, и СВО перешла в затяжную кампанию. Отсюда новый план — «расшатать» Россию изнутри из-за военных неудач.
В мае прошлого года после атаки украинского дрона по Кремлю «Альтернатива» отмечала: «Когда консолидация в российском обществе заметно усилилась, сделана последняя (на данным момент) ставка — на “патриотический майдан”.
Военные неудачи (которые кровь из носа должны организовать ВСУ), да что там — любые события на фронте, которые в медиапространстве можно подать как российскую катастрофу, отсутствие “адекватного” ответа Москвы на все более наглые украинские провокации должно, по замыслу, создать для него благоприятную почву.
И в этом контексте очень много вопросов вызывает беспрецедентная активизация и радикализация (пока заявлений) так называемых рассерженных патриотов, особенно после атаки на Кремль…».
Замечу, что написано это было незадолго до пригожинского мятежа, который, безусловно, стал самым серьезным внутриполитическим испытанием для России с 1993 года.
В общем, понадобился ещё более веский повод для очередной попытки, и показательно, что если в случае с атакой дрона на Кремль (как и в иных подобных ситуациях) с материальной точки зрения они не стоили противнику практически ничего (дрон или несколько ракет — на войне расходный материал), то сейчас ставки подняты: для создания «инфоповода» выделена крупная группировка войск, весьма боеспособная по качеству личного составу и количеству боевой техники, которой ох как не хватает на других участках фронта.
Но можно уже уверенно говорить, что ставка не сыграла и в этот раз, и «результат» как раз тот, о котором я некогда предупреждал немецкого офицера, а чисто военные итоги курского «контрнаступу» только приближают нашу победу.
Александр Фидель,
специально для alternatio.org
Следующая публикация
Нет комментариев