Военная история

«ОНИ ШЛИ…» Картина, посвященная операции "Труба" в Курской области.

...здесь немцы так и не смогли перейти границу СССР!.. ЗАПАДНЫЙ ПОГРАНИЧНЫЙ ЗНАК ВСЮ ВОЙНУ ПРОСТОЯЛ на СВОЁМ МЕСТЕ Начальный период войны против нацистской Германии обернулся для Советского Союза настоящим кошмаром. Как нож сквозь масло вермахт прошел через позиции Красной Армии, за несколько недель оккупировав всю территорию Прибалтики и Белоруссии, а также значительную часть Украины. В ожесточенных боях гибли целые советские дивизии. Сотни тысяч солдат оказались в окружении и отчаянно пытались пробиться к своим. Однако не на всем протяжении советско-германского фронта противнику сопутствовал такой успех. Первый месяц Великой Отечественной войны отмечен множеством примеров мужества и героизма советских воинов, неделями сражавшихся в полном окружении против немецких войск. Так было, например, в Брестской крепости и на заставах Владимир-Волынского и Рава-Русского пограничных отрядов. А в одном месте вермахт за всё время войны так и не смог перейти границу СССР. Для немецкого военно-политического командования Кольский полуостров играл очень важную роль. Во-первых, нацистов интересовал город Мурманск – незамерзающий порт, база Северного флота СССР. С Центральной Россией Мурманский порт соединяла Кировская железная дорога, а это давало возможность получать грузы военного характера и быстро доставлять их вглубь страны. Поэтому, немцы планировали захватить порт и перерезать железную дорогу в кратчайшие сроки. Во-вторых, Гитлера привлекали богатые природные богатства Кольской земли, и особенно месторождения никеля – металла, крайне необходимого для военно-промышленного комплекса. В-третьих, эти земли интересовали финскую элиту, по их планам Кольский полуостров должен был стать частью «Великой Финляндии». Хребет Муста-Тунтури Муста-Тунтури — горный хребет, который пролегает между полуостровом Средний и материком. Если перевести название с финского, получится «черная тундра», но после событий Великой Отечественной у хребта появилось ещё одно название — «Долина смерти». Боевые действия, проходившие здесь с июня 1941 года по 1944 год, являлись самым северным театром сухопутных сражений в ВОВ. Война в Муста-Тунтури с самого начала носила отличный от остальных мест характер. Во-первых, началась она на неделю позже — 29 июня 1941 года. Защитники хребта в течение семи дней ожидали появление врага, укрепляя позиции и слушая радиосводки с остальных фронтов. В своих воспоминаниях некоторые воины вспоминали, как разум отказывался воспринимать, что по всей стране идут ожесточенные сражения, Красная армия отступает, а в Муста-Тунтури царят тишина и спокойствие, и только чайки кружат над безмятежным морем. Чтобы сокрушить защитников хребта, немецкое командование выделило элитный горнострелковый корпус «Норвегия», в состав которого входили опытные австрийские стрелки-егеря. Немецкая атака началась 29 июня 1941 года, и первоначальный натиск «Норвегии» заставил советские войска отступить к полуострову, перейдя к обороне перешейка. Последовавшие за этим немецкие штурмы на протяжении двух недель не давали никаких результатов, и противник вынужден был отступить, внезапно атакованный 135-м стрелковым полком, который сумел отбить у немцев северный склон хребта, сумев там закрепиться. С этих пор на протяжении трех лет в Муста-Тунтури шли непрекращающиеся кровопролитные бои — немцы во что бы то ни стало пытались прорваться на полуостров Средний, чтобы открыть себе путь к мурманскому порту, где базировался северный флот. Вокруг Муста-Тунтури и тогда и сейчас почти нет населённых пунктов. Немецкое командование допускало, что до взятия Мурманска егерям придётся ночевать под открытым небом. Но они и мысли не допускали, что задержатся здесь до морозов и проведут всю зиму. А потом вторую и третью. Холод был третьим участником битвы, непобедимым и самым беспощадным. На его счету тысячи замёрзших насмерть солдат по обе стороны Карельского фронта. В течение трех лет противостояния на хребте позиции враждующих армий находились на расстоянии броска гранаты, поэтому схватки и перестрелки не затихали ни на мгновение. В течение всего этого времени линия фронта проходила по границе СССР, и немцы так и не смогли прорваться вглубь территории. Таким образом, Муста-Тунтури стал единственным местом западной границы Советского Союза, где врагу не удалось нарушить западную государственную границу на протяжении всей войны. Особое раздражение немцев вызывал расположенный на хребте советский пограничный знак А-36. До советско-финской («Зимней») войны здесь проходила государственная граница, перенесенная по условиям Московского мирного договора 1940 года чуть западнее. «С гордостью вспоминаю, с каким упорством отстаивали мы наш советский пограничный знак, что сохранился на Муста-Тунтури. Это был, пожалуй, единственный из погранзнаков, не захваченных фашистами. Немцы много раз предпринимали попытки завладеть им, но всякий раз безуспешно. Озлобленные неудачами, егеря нещадно обстреливали его защитников. Иногда врагу удавалось сбивать знак, но моряки восстанавливали его снова», — писал в мемуарах «За полярным кругом» капитан морской пехоты Василий Кисляков. К 1944 году немецкая армия уже не думала о наступлении и была сосредоточена исключительно на обороне. За три года противостояния на Муста-Тунтури немецкие соединения создали в скалистой местности внушительные укрепления, оборудовали пулеметные точки, доты, артиллерийские позиции. 10 октября 1944 года Красная армия выбила немецкие части с Муста-Тунтури, показав беспримерную храбрость и мужество. Под шквальным огнем пулеметов, взрывами гранат и артиллерийских снарядов красноармейцы ползли вверх по неприступным скалам, преодолевая ряды колючей проволоки. Во время атаки на немецкие позиции четыре человека бросились на пулеметные точки, чтобы дать своим товарищам продвинуться вперед… К концу 1944 года Заполярье было полностью очищено от немецких войск и противостояние у Муста-Тунтури было завершено. Оборона хребта стала примером безграничного мужества и храбрости советских воинов, но, к сожалению, не так известна, как другие сражения Второй Мировой войны. В истории навсегда останется подвиг советских солдат, пусть и на маленьком клочке земли, но так и не пустивших врага на свою территорию. Пограничный столб как крест Люди не сдались врагу. Они верили в свою правду. Они держали оборону. Многие мои друзья, люди моего поколения помнят эпизод из фильма "Государственная граница" с пограничным столбом – это, по сути, мизансцена распятия Христа. Помните, герой пограничник: один из последних защитников заставы, пытается вернуть на место вырванный немцами пограничный столб. Чтобы придумать такую сцену, нужно было держать в голове все составляющие подвига этого бойца, высоту его души и только тогда мог родиться такой финал. Есть некоторые, которые заявляют, что 22 июня 1941 года дата не печальная? А распятие Христа – событие печальное? Уж точно не веселое правда? Но крест, символ боли, здесь обретает величие, и всякие другие характеристики этого события становятся мелки. Вот что такое победа, наша Победа! Это камертон – это интонация "Госграницы". Для меня это один из самых сильных эпизодов в фильмах о войне. ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ГЕРОЯМ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ! Спасибо Вам за нашу жизнь! ©Дутов Андрей ДРУЗЬЯ ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на группу "ВКОНТАКТЕ" - "СКАЗАНИЯ о РОССИИ" там ещё больше статей на разные темы ссылка https://vk.com/russkazi

«Будем жить!..» ПРОТОТИП «МАЭСТРО» «В бой идут одни старики» по праву считает одним из самых любимых фильмов о войне. У полюбившихся киношных персонажей были реально существующие прототипы, которые воевали с немцами не только в небе над СССР, но и в Чехии, Венгрии, Германии. Бил врага и «Маэстро» только звали летчика не майор Алексей Титаренко, а Виталий Иванович Попков и служил он в 5-ом гвардейском полку. Об этом легендарном человеке можно написать и писать, как говорится, роман и две повести, но постараюсь покороче. У нас читать некоторые разучились, пишут, что много букв. Для тех кто ещё не потерял стремление к познаниям. Виталий Иванович Попков родился в 1922 году в Москве, в Нижнем Кисловском переулке, почти напротив которого, в гараже ЦИК, располагавшемся в здании Манежа, шофером и чекистом работал его отец. Собственно, в этом гараже среди колес, двигателей, в смазке и запахе бензина прошло детство Виталика. Потом родителей послали в секретную спецкомандировку в Тегеран, а мальчика на это время отправили в правительственный детский дом в Гаграх. Там он познакомился с Васей Сталиным и его приятелем Тимуром Фрунзе. Вася был на год старше Виталика. Несколько раз встречал он и Васиного папу Иосифа Виссарионовича. Старший Сталин сажал деревья и всегда носил в карманах шоколадные конфеты. Ходил по территории дачи и распоряжался: здесь такое дерево посадить, здесь такое, а тебе, мальчик, конфета… А еще проверял у Васи и Тимура уроки, этого ребятишки всегда боялись и готовились заранее — писали на руках «шпаги» (то есть шпаргалки). В Гаграх Виталик склеил свою первую авиамодель, там же совершил первый полет на безмоторном планере. Планеры затаскивали высоко в горы на быках, а потом запускали в небо при помощи резиновой катапульты. В 12 лет Виталик Попков стал летчиком-планеристом, совершал долгие самостоятельные полеты над Черным морем. А в 15 лет он уже летал на У-2, который товарищ Сталин подарил Нестору Аргунии, директору госдачи №3, а Вася выпросил для детского дома. После этого судьба Виталика Попкова была предопределена. Он мог стать только летчиком и уже не представлял себя кем-то другим. А когда на экраны страны вышел фильм «Истребители» с Марком Бернесом и Николаем Крючковым, желание быть летчиком переросло в убеждение, что настоящий летчик может быть только истребителем. В 17 лет Виталий Попков поступил в Чугуевское военное авиационное училище и окончил его в фантастическом выпуске 1941 года, среди других 59 будущих Героев Советского Союза. Во время Великой Отечественной В. И. Попков, произвел 648 боевых вылетов, участвовал в 117 воздушных боях, сбив 47 вражеских самолётов лично, а 13 самолётов в составе группы, 123 раза штурмовал аэродромы и наземные цели противника. В первые дни Великой Отечественной подопечных Попкова перевели в Батайскую авиашколу, а затем в Азербайджанскую ССР. Пять раз подряд молодой авиаинструктор просил отправить его на фронт, и его желание было удовлетворено. Осенью 1941 года Попкова определили в 5-й Гвардейский истребительный авиаполк. Виталий Иванович прошёл славный боевой путь, сражался под Москвой и Сталинградом, на Дону и на Курской дуге, участвовал в операции по форсированию Днепра, участвовал в освобождении Польши, Румынии, Венгрии, Югославии и Австрии, принимал участие в Берлинской операции. Легендарный маэстро воевал до последних минут войны, встретив окончательную победу над врагом в небе Праги 12 мая 1945 года. Под командованием В. И. Попкова в уникальной эскадрилье, состоявшей из 14 лётчиков, 11 получили звание Героя Советского Союза, а сам Попков В.И. стал Дважды Героем Советского Союза. После создания любительского оркестра эскадрилью стали называть «поющей». В ходе Корейской кампании В. И. Попков, служивший заместителем командира дивизии у И.Н. Кожедуба, самостоятельно сбил 4 самолёта, кроме того, именно он принудил к посадке Б-29, на борту которого находилась секретная аппаратура. 24 июля 1945 года командир «поющей эскадрильи» В.И. Попков принимал участие в Параде Победы, проходившем в Москве на Красной площади. После войны он стал курсантом Краснознаменной военно-воздушной академии в Монино, а в 1951 году с отличием её окончил. Затем он продолжил обучение в Академии Генерального Штаба, по окончании которой в 1964 году В.И.Попкову была вручена золотая медаль. До увольнения по возрасту в 1989 году, воздушный ас продолжал служить Родине, занимая различные командные должности в Вооружённых силах СССР, где делился своим боевым опытом с молодыми лётчиками и командирами. В Москве установлен бюст героя, однако В.И.Попкова считают почётным гражданином в таких городах как: Киев, Одесса, Днепропетровск, Сочи, Гагры, Магадан, Прага, Парндорф, Вена, Будапешт, Братислава, Красника (Польша). Как и любому фронтовику, Виталию Ивановичу было что рассказать о войне, и, по-видимому, он любил это делать. По крайней мере об этом свидетельствует наличие значительного количества его фронтовых воспоминаний на страницах советских журналов и современных Интернет-сайтов, как в форме интервью, так и в форме художественных пересказов. Приведу лишь некоторые из историй, произошедших с легендарным маэстро в годы Великой Отечественной. Однажды, в конце марта тяжелого 1942 года, с Виталием Ивановичем произошла такая история. Одному из полков, коих было бесчисленное количество, было поручено сопровождать пару транспортных самолетов ЛИ-2, которые летели в Ленинград. Непростые это были самолеты и с непростыми пассажирами. На них летел сам Первый Секретарь Ленинградского обкома партии А.А.Жданов и в будущем один из главных героев войны, маршал, а на тот момент генерал армии, Командующий Ленинградским фронтом, Г.К.Жуков. Из всех полков неслучайно выбран был именно этот – главный герой нашей истории, Виталий Иванович, часто ездил в мирные времена к своей тетке в Ленинград, где она работала в одном из детских домов. По дороге ему очень нравилось рассматривать церкви, какими несмотря ни на что богата русская земля. И именно по церквям всегда определял Виталий Иванович маршрут. В войну не раз помогла ему эта методика – в полете часто приходилось именно так определять, где находишься. Виталий подошел к другим летчикам и сказал, что летит к тёте, которая работает в детском доме. Продуктов там, естественно, мало, да и где их много в войну? Но собрали солдаты да летчики всё, что смогли, - всё-таки дети голодают, спокойно думать об этом не будешь. Два мешка сухарей, мешок черного хлеба, мясные консервы, картошку сухую, морковь – что нашли, то и собрали с собой. Да и собрали всё, что было практически, не пожалели. Килограмм 150 набралось. Самолеты должны были лететь прямо над небезызвестной «дорогой жизни», которая в ту пору спасала от голода жителей Ленинграда, естественно, немецкая авиация не дремала, и практически постоянно шли обстрелы. Но задание было благополучно выполнено. Приземлились на «Комендантский» аэродром. Начальство уже по своим делам уехало, а Виталий попросил коменданта дать машину, чтобы отвезти продукты в детский дом да тетю навестить. Когда Виталий в детский дом приехал, радости детей не было предела, такой подарок! Тетя показала гостю сам детский дом и кухню, показала, что варят супы из лошадиной упряжи, да траву сухую добавляют. Суровые были времена… Увидел Виталий и несколько совсем худых, истощенных деток. Они лежали в комнате, скорченные, безжизненные, даже двигаться не могли – просто смотрели, 30 пар чудесных детских глаз… Боевой летчик не сдержал слез. Попытался Виталий подбодрить детей – но как, самому уже не бодро вовсе. Дал ребятам яичного порошка, у некоторых не было даже сил его сосать, до такой степени они были обессилены. Виталий решил что-то предпринять – вернулся на аэродром и уговорил сослуживцев слить часть топлива, чтобы можно было забрать детей с собой, в самолеты уже были погружены раненые солдаты и офицеры. В Москву доставили 30 детей, которым спасли жизни, благодаря Виталию, грозному боевому лётчику, проникшемуся детскими страданиями. История имела неожиданное продолжение. Спустя уже много лет, на очередной годовщине освобождения Ленинграда прошедший войну Виталий сопровождал генерала армии Лященко, чья дивизия внесла существенный вклад в прорыв блокады. Во время одной из пауз Лященко рассказал киношникам, что тоже был в Ленинграде в то самое время, правда, при других обстоятельствах. Те нашли несколько человек из группы тех детей. Это были уже взрослые люди, которые даже хранили память о жизни в блокадном Ленинграде – алюминиевую тарелку с гравировкой имён всех 30-ти спасенных детей, которую при встрече подарили своему спасителю. Эта тарелка очень значима для Виталия и занимает место в его архиве, но главное – в его сердце. «Ангелом с неба» называли военного летчика Виталия спасенные дети. И не только те, которые были перевезены в Москву – а все до единого из Детского дома №3, ведь до самого конца блокады они питались продуктами, привезенными тогда Виталием. Виталий Иванович рассказывал, что во время войны чувствовал, что что-то свыше оберегает его. Был в его жизни ещё один интересный эпизод. После Сталинградской переломной битвы удалось ему вылететь к своим бабушке и дедушке в деревню Бутурлиновка Воронежской области. Дедушка и бабушка были истово верующими людьми. Виталий летел над селом и решил приземлиться на поле возле одного из храмов, а там как раз узнать о судьбе родных. В церкви в это время шла служба. Едва шасси самолета коснулись земли, как сразу бросился к самолету народ. И батюшка подошел. Переговорил с ним Виталий о том, что на фронте происходит, узнал, что живы и здоровы его бабушка и дедушка. Батюшка предложил дорогому гостю освятить самолет – Виталий согласился, конечно. И окропил батюшка машину святой водой и сказал: «Даже если машину и собьют, ты останешься жив. Воюй с Богом! Защищай Родину». И ведь правда, берег Бог Виталия всю войну, и день Победы отмечал он ещё и как свой личный праздник. Больше всего прославленному лётчику, по его же признанию запомнился бой с полковником Люфтваффе Иоганном Генном. Этот бой стал для Виталия Ивановича самым тяжёлым. Генн считался одним из самых лучших лётчиков Германии. Воздушный бой длился более 30 минут, но никто из оппонентов не допускал ошибок. Бой шёл в так называемом «вертикальном маневре». Сложность манёвра заключалась в том, что самолет, двигаясь на огромной скорости шёл вертикально вверх, при этом атакуя своего противника. Вертикальные манёвры продолжались раз за разом, один стремительнее другого, но никто не хотел уступать. На выходе из очередного манёвра Попкову всё же удалось поджечь фашиста меткой очередью. Однако к нему на подмогу еще один «Мессершмитт». Появление ещё одного врага было столь неожиданным (самолёт вынырнул из облака дыма, что Виталий не успел вовремя среагировать на внезапную атаку, и очередь, пущенная из «мессера» прошила самолет Попкова. Машина загорелась, горел и сам Попков, но, сумев найти в себе силы, выпрыгнул из горящей машины и раскрыл парашют. Но и это не помогло – парашют лопнул. Спасло Виталия вязкое болото, в которое ему посчастливилось упасть. Виталий Иванович Попков: "Летчики первой авиаэскадрильи, которой я командовал с 1943 года, сбили в воздухе 236 вражеских самолетов, провели 436 воздушных боев, осуществили 481 штурмовку, 21836 боевых вылетов, 4032 бомбометания. Я горжусь, что всю войну прошел среди этих замечательных людей. Наша эскадрилья называлась «поющей» из-за нашей привязанности к песне, а мой позывной - «Маэстро». Из нашей эскадрильи 11 пилотов получили звание Героя Советского Союза, мне эта честь выпала дважды. И каждое звание, каждая боевая награда были оплачены ценою риска, мастерства, военного превосходства и реальных побед". 6 февраля 2010 года Виталий Иванович Попков скончался. Похоронен 10 февраля 2010 года на Новодевичьем кладбище в Москве. Почетный гражданин города Москвы. Еще при жизни героя ему был установлен бронзовый бюст в столице. Почетный гражданин городов Киев, Одесса, Днепропетровск, Сочи, Гагры, Магадан, Прага, Парндорф, Вена, Будапешт, Братислава, Красника (Польша). Надпись на памятнике Виталия Ивановича Попкова гласит «Будем жить». Мы будем жить, и будем помнить Вас, глубокоуважаемый Виталий Иванович. Вы и ваши товарищи навсегда останутся жить в нашей памяти и в памяти наших детей и внуков. Вы и сегодня с нами и не только в памяти. Где то там, в небе которое вы любили всей душой и без которого не могли жить и сегодня летит «Маэстро Виталий Попков» Имя прославленного летчика сегодня носит летающая лаборатория МиГ-29УБ Летно – Исследовательского института имени Михаила Михайловича Громова Счастливого Вам полета глубокоуважаемый Маэстро. ©Дутов Андрей ДРУЗЬЯ ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на группу "ВКОНТАКТЕ" - "СКАЗАНИЯ о РОССИИ" там ещё больше статей на разные темы ссылка https://vk.com/russkazi

"Ельцин плевал на Крым и Черноморский флот, а Горбачева я видеть не хочу за то, что он сделал". История несломленного адмирала Касатонова. Вы знакомы с историей, которую знающие люди называют «Третьей обороной Севастополя»? Она произошла в Крыму начала 90-х, и возглавлял ее тогдашний Командующий Черноморским Флотом Игорь Владимирович Касатонов. Этот человек буквально своей грудью заслонил многострадальный русский город от лап "самостийцев" и защитил Черноморский флот от преступного намерения Ельцина и прочих "демократов" бесплатно, как на базаре, подарить его Украине. Уделите, пожалуйста время на прочтение. История длинная, но потрясающая и захватывающая. При этом я лично еще раз для себя уяснил, кто такие украинцы и кто такой Ельцин. «Адмиральская династия» Трех адмиралов дала России некогда крестьянская семья Касатоновых. И еще нескольких достойных офицеров. Родоначальник династии Афанасий Степанович был солдатом Первой мировой. Дослужился до унтер-офицера, получил полный Георгиевский бант. На родине ему поставлен бронзовый бюст. Но главным памятником ему стали дети, внуки и правнуки, выбравшие славную профессию – Родину защищать. Сын Афанасия Владимир стал Адмиралом Флота. Пошел по стопам отца и Игорь Владимирович, никогда не считавший себя «адмиральским сынком»: Отец бы такого никогда не допустил! Да и сам я не хотел. Служил как все: никаких поблажек. Он отлично закончил Севастопольское училище, Военно-морскую академию. Проходил службу на Черноморском флоте, пока в начале 80-х не получил перевод на Кольскую флотилию. В Севастополе оказался в сентябре 1991, незадолго до подписания Беловежских соглашений… Флот в развале и брожении Касатонов принял командование ЧФ в каких-то фантасмагорических условиях. Ельцин, торопясь разрушить Союз в угоду «западным партнерам», похоже совершенно не думал об организационной стороне этого вопроса. Горбачева тоже волновала лишь собственная судьба и власть. Касатонов вспоминал: "С Горбачевым я Слава Богу никогда не встречался. О нем даже говорить-то не хочется. Потому что хороших слов просто не подобрать, а ругаться я не привык. Дело в том, что из-за его решений за бортом СССР оказалось 2,5 млн военнослужащих, 7 округов, 3 группы войск. А Черноморскому флоту была уготовлена та же судьба". Повторимся. Из-за преступных решений шайки реформаторов за границами РСФСР оказались не только миллионы русских людей, но и огромные оборонные структуры. ЧФ насчитывал более 800 кораблей, почти 100 тысяч личного состава. Ельцинский бредовый план предполагал, что страны СНГ сохранят общую систему вооруженных сил. Прочие «независимые» лидеры этого не желали. Особенно на Украине. Киев внаглую заявил, что у него будет своя армия. Касатонов негодовал: "Это представить даже невозможно. Взять себе весь наш флот на Черном море и провозгласить себя державой Черноморской. И кто? Украина? Она жаждала именно этого. К Кравчуку меня вызвали в октябре. Моментально понял, сотрудничества не выйдет. Сам он опытный, хитрый политик – был корректен, но в глазах злоба. Он тоже понял: "Прогибаться под него я не собираюсь, не говоря уже про самостийную Украину". Поэтому он осторожничал. А его зам говорил прямо, комедию не ломал: мол, "Адмирал, ломать жить себе не надо. С Борисом Николаевичем договоримся, флот станет украинским, хотите, можете продолжать его возглавлять...". А я со своей стороны четко дал понять, что не по зубам им окажется Севастополь! Кравчук говорил, мол: "Что вам эта Москва, нечего на нее ориентироваться". А я отвечал: "У нас десятки тысяч людей со всех уголков Советского Союза. Никто присягать какой-то незалежной Украине не станет. Все уедут". Он лишь повторял: "Пускай разбегаются". Был уверен, что план его выгорит. Такие же разговоры велись с командующими трех военных округов. В конце концов, все трое сдались и улетели в Москву. Их место тут же радостно заняли генералы, продавшие страну за новенькие генеральские звезды, только теперь в составе "незалежной". Касатонов тоже мог бы уехать, кто бы его обвинил, когда на судьбу сотен тысяч людей, огромного флота и исторических территорий всем было наплевать: В Москве отмалчивались. Причем нарочно. Знали ведь, какое давление на нас оказывали. И в Генштабе знали, и в Минобороны. И ничего. Никаких приказов. Только бледные слова поддержки, мол, держитесь. А как держаться, когда "самостийцы" ежедневно давят, на шантаж идут. Трое командующих не выдержали. Положили рапорты на стол и улетели. А у меня совесть. Что, людей бросить, Родину предать за желто-голубой флаг? Хоть у меня и приказа не было, так поступить я не мог. Не обучен такому… Присяга дается один раз! Кравчук велел провести моряков к присяге на верность "незалежной" до 3 января 92-го. Касатонов долго пытался связаться с Ельциным. Но в Кремле всем было плевать на флот, на Крым. Там свою жизнь устраивали рядом с кормушкой. А в Генштабе флот даже с довольствия сняли, мол, он и так пропал. Зачем еще содержать его – "отрезанный ломоть". И адмирал принимает волевое решение – бороться до конца самостоятельно. Он объявил, что флот присягать Украине не будет! Останется дожидаться законной договоренности на уровне глав государств. Более того, публично выступая в Севастополе, процитировал Николая I: Там, где единожды поднят русский флаг, он не должен больше опускаться! Это стало девизом севастопольских моряков, вслед за ними и простых крымчан. "4 января я заявил, что флот будет только российским. Присяге никакой Украине не будет. А подчиняться мы будем Министру обороны СССР Шапошникову. При сем подтвердил готовность сотрудничать с новыми властями и уважать законы новой страны. За эти решения меня благодарили тысячи простых людей. Письма я получал ежедневно. А из Москвы – ничего. Реакции не было. Просто ноль. Я звонил Ельцину неоднократно. Просил меня с ним соединить. Пытался достучаться до всех них. Но на другом конце провода слышал лишь одни издевки и хихиканье. Там всем было плевать на флот, на Крым. Все делили власть. Говорили: "Оставайтесь на Украине". Угрозы и боестолкновения Адмирал понимал, что одного отказа подчиниться "самостийникам" мало – нужна системная работа по поддержанию боеготовности флота до официального решения вопроса. И все это в тяжелейших условиях – поддержка Москвы отсутствовала напрочь. А Украина тем временем не дремала, пыталась выкурить Касатонова из страны любыми средствами. Не гнушалась даже угроз: "В Киеве хотели выдворить меня из страны, Черновол призывал Совбез не церемониться. Предлагал скомпрометировать меня и сделать так, чтобы мое пребывание в "незалежной" стало просто невыносимым. Кравчук опасался с флотом иметь дело. Поэтому подковыривал меня исподтишка. Газеты опубликовали мой адрес. Начали поступать угрозы. Приходилось перевозить с места на место семью. Мне не раз звонил начглавштаба ВМФ Макаров и говорил: "Игорь, готовится покушение на тебя. Будь осторожен". Звонил Миронов (командующий Прибалтийской группировкой войск) говорил о возможном похищении. Поэтому усилил охрану. Когда выезжал куда-нибудь, всегда брал вооруженных ребят. Ситуация оставалось очень сложной. Случались и прямые столкновения: Однажды, во время моего отсутствия, украинские военные захватили комендатуру. Ну, приехав, я поставили ультиматум – уходите с добром, или мы пойдем на штурм. Те не поверили. Ну я взял полроты морпехов и быстро всех оттуда вышиб. Тем временем в Севастополе КГБ сменился на СБУ. Их агенты стали разлагать флот. Вербовали офицеров, матросов... Вели списки тех, кто готов был заново давать присягу. С предателями у Касатонова разговор был короткий. "Предательства случались. Даже на уровне адмиралов, к сожалению. Но с предателями переговоры я не вел. Быстро всех снимал. Создал даже специальный суд чести. Расскажу такой случай. Как-то звонит мне офицер, говорит: "На одном из кораблей флаг незалежной развевается!". А я ответил: "Ну и что ты хочешь услышать от меня? Хочешь, чтобы я по загривку тебя погладил? Быстро навел там порядок". Через час перезванивает: "Все сделано. Всех предателей отметелили. Победа за нами". Отвоевывали кулаками корабли не один раз, кстати. А как по-другому? Тем временем Киев не унимался. Пытался заполонить Крым своими призывниками, чтобы по факту их присутствия заявить, что полуостров и флот принадлежат Украине, а российских не пускал. "Так я вопреки требованиям Украины, приказал привести 5000 срочников из Новороссийска. И провел их с песнями в наши расположения. Это было моим наступлением. А то чего вечно в глухой обороне сидеть? Продавил я и принятие Акта о самостоятельности Крымской Республики. Местный парламент его одобрил. Если бы Кремль проявил волю и хоть какое-то стремление решить вопрос, то уже тогда в 92-м Крым стал бы нашим". Ельцин проснулся Несмотря на угрозу жизни, Касатонов не побоялся явиться в Киев и выступить в украинском парламенте: Там я по-офицерски четко им сказал: "Присягать на верность чужому государству считаю предательством. Пока не будет политического решения, ситуация не изменится. На ЧФ служат представители более 40 национальностей. Украинцев из них не более 13%". О «демарше» Касатонова написали газеты, и верховная власть, наконец, ожила. Неожиданно очнулся и Ельцин. Видимо, дошло, что весь флот, который он так легко хотел просто подарить Украине, можно вернуть. Когда он приехал, на крейсере «Москва», я провел ему урок географии. Буквально с указкой в руке перед картой рассказывал ему, зачем нашей стране нужен Черноморский флот и что так бездарно продавать его вместе с территориями категорически нельзя. А он слушал меня, головой кивал, но, складывалось впечатление, что он не особо понимал происходящее или не хотел вникать. Все косился на Шапошникова, будто искал поддержки…. Но запись в нашей книге оставил: «Моряки-черноморцы! В трудную минуту не дрогните. Я всегда вас поддержу». К августу 1992 страсти улеглись. Договоренности были достигнуты. Корабли и базы были поделены между двумя странами. Касатонова тихонько убрали из Севастополя «на повышение»: Киев начинал слюной брызгаться при упоминании моего имени. Вот мне и предложили уехать от греха подальше…По Ялтинским соглашениям, там же все решалось консенсусом. Думаете, Кравчук согласился бы снова меня видеть? Поэтому в разделе имущества я участия не принимал. Украине досталась чуть больше 170 кораблей. Все они потом будут порезаны и пущены на металл. А теперь смотрите иронию судьбы. Киеву достался крейсер "Алексей Лобов", который они переименовали сначала в "Галичину", потом в "Украину". Но он застрял в Николаевском порту, покрылся ржавчиной. Уже который год эту "Украину" (простите, за двусмысленность) продать не могут. А аналогичный крейсер "Москва" попал к нам и стал флагманом. Адмирал в отставке Игорь Владимирович Касатонов, слава богу, жив и здравствует. Ему 86 лет. Перед отъездом из Севастополя я испытывал смешанные чувства. Я безумно радовался, что наш флот остался нашим. Ведь я не отдал "незалежной" ни одного корабля, ни одного катера. Если бы не проявил характер тогда в 92-м, то не развевались бы наши флаги в Крыму. Развеваться им было бы просто не на чем. Я сохранил у крымчан чувство уважение к российскому флоту. Во многом это и определило дальнейшую судьбу полуострова. Он стал российским. Пока готовил материал чертыхался, ругался и негодовал. Демократы-либералы... Это насколько нужно ненавидеть свой народ, чтобы вот так просто росчерком пера уничтожать судьбы сотен тысяч военных, бесплатно раздавать наш флот, как на какой-то барахолке и так же торговать исконно русскими землями? И ради чего? Ради власти... А у нас же ведь есть до сих пор Ельцин-центр... Горбачеву ордена раздавали... А Касатонов?? Что с ним? Отрезанный ломоть? Списали, как когда-то пытались списать Крым и флот? Может, пришло время во всеуслышание поблагодарить этого великого офицера за то, что он сделал для страны? И на государственном уровне, и на уровне народной памяти? Такие истории нашу власть, к сожалению, ничему не учат. #игорькасатонов #нашигерои #жизньзамечательныхлюдей #варвара