#проза #прозажизни #рассказы #моирассказы #мояпроза #пробапера #истории
- Брат, я ей понравился.
- С чего взял?
- Вон смотри, она мне улыбнулась…
- Слушай, я тебя, когда первый раз увидел, неделю ржал.
(Анекдот)
Не помню, рассказывал я вам или нет, что есть у меня брат двоюродный, старший, Петька. Наши мамы родные сестры. Слышал я одним ухом, что тетя Таня, Петькина мама, удачно вышла замуж, и соответственно «живет, как у Христа за пазухой». Я не знаю, у кого за пазухой живет моя мама, но у нее тоже все хорошо. Петин папа, дядя Вася, или как его все называют Василий Петрович, председатель колхоза. Если учитывать, что в колхозе несколько сел и хуторов, а он самый главный, а еще у него есть УАЗик с собственным водителем, то, по-моему, он чем-то похож на князя, только современного. Хоть личного коня у него нет, зато есть целые конюшни, а еще техники целые бригады, и трактора, и машины, а дядя Вася самый главный над ними. Я как-то спросил, у Петьки, станет ли он тоже председателем, когда вырастет, а он ответил, что не знает. А я бы стал. Только вот водитель мне не нужен. Я бы сам, целыми днями гонял на машине и делал нужные дела. Представляете, сам за рулем, едешь, окно открыто, ветерок, волосы развеваются, все с тобой здороваются, машут тебе. А еще ты приезжаешь на заправку, а там тебе наливают полный бак бензина абсолютно бесплатно; проголодался, зашел в столовую, а тебе уже тарелка борща, и картошка с мясом на столе, а все только приговаривают: «кушайте, на здоровье». Не жизнь, а сказка. Я любил ездить в гости к Петьке, особенно летом, когда наступал сезон черешни. Черешню люблю до жути. Так вот приедешь к Петьке в гости, зайдешь в подвал, а там стоит черешни два ящика, один с красной, другой с желтой из самого Мелитополя. Если кто не знает, в Мелитополе, самая вкусная черешня. Тетя Таня спрашивает:
- Витя, ты черешни будешь?
- Буду конечно, теть Тань, - с радостью отвечаю.
- Сейчас с подвала достану, а какой больше, желтой или красной принести?
А у меня, как у того Шарика из мультфильма глаза горят, слюни текут, и я быстро отвечаю, пока она не передумала:
- А всех побольше, и красной побольше, и желтой побольше.
Если дядя Вася всегда в большинстве случаев серьезный и строгий, такая у него работа, то тетя Таня, добрейшей души человек, и всегда нас балует. Нашли мы как-то в серванте, за коробкой с шоколадными конфетами, карты игральные, но не простые, а запрещенные, на каждой карте изображена голая женщина. Понятно, что втихаря мы эти карты пересматривали, и не раз, но, когда ты боишься в любой момент быть застуканным как-то боязно. Другое дело, когда у тебя есть официальное разрешение или хотя бы молчаливое согласие.
Вечером, дядя Вася и тетя Таня, собрались на какую-то гулянку, а мы оставались дома. Петька хитрый, а я смелый, поэтому, дождавшись момента, когда дядя Вася выйдет на улицу, я подошел к тете Тане, подергал ее за рукав, и спросил:
- А можно мы в карты поиграем?
- Конечно, - ответила тетя Таня улыбнувшись.
- Только не на деньги.
- А можно мы голыми поиграем, - продолжил я гнуть свою линию.
Глаза тети Тани округлились, улыбка сошла с лица:
- Вы что, сдурели! Вам что, одетыми уже не играется!? Мне лично все равно, хотите играть голыми, играйте, только, чтобы Ира не видела (Ира, это младшая сестра Пети).
Тут я понял, что допустил промашку и исправился.
- Да нет, тетя Таня, картами голыми, что в серванте лежат.
Тетя Таня поняла, о чем идет речь, а поскольку она была добрая, то только махнула рукой.
- Играйте, только ведите себя прилично.
Не очень мне понравилось играть такими картами. Может с непривычки, но я постоянно отвлекался, и проигрывал.
В общем, ездить в гости к Петьке, мне нравилось. Но, не менее интересно было тогда, когда Петька приезжал ко мне. Плохо, что такие случаи были довольно редкие. В основном, мы встречались на каникулах, когда ездили к бабушке с дедушкой на хутор. Эх, золотые времена.
Приехал как-то Петька ко мне летом, не так как обычно, на пол денька, посидели, покушали, и уехали, а с ночевкой. Я, конечно, догадываюсь, почему Петька редко приезжает, это все из-за «гремучей смеси». Так однажды говорил дедушка говорил:
- Если соединить Петин пытливый ум, и Витин энтузиазм, то получится гремучая смесь.
Не знаю, на какую смесь он намекал, но каждая наша с братом встреча закачивается необычными приключениями.
Прямо за нашим домом находится тракторная бригада. Техники там видимо-невидимо. Сторожей там нет, высокого забора тоже. В обычные дни можно просто подойти к кому-то из трактористов, и он обязательно тебя прокатит или даст посидеть за рулем. Мы часто гуляли между рядами заросших травой, сеялок, культиваторов, различных прицепов. В тракторной бригаде у нас был «штаб», в кабине старого комбайна, тут мы устраивали военные баталии, или просто сидели в укромном месте и играли в «ножички». Обычно, техника, после работы, стояла закрытой и рассматривать ее можно только через окошко, но были случаи, когда нам везло. Не знаю почему, но гусеничная техника, мне нравится больше. Папа говорит, что гусеничные трактора делают на танковом заводе, и управление у них очень похоже на танковое. Поэтому, посидеть в гусеничном тракторе, все равно, что посидеть в танке.
Петька приехал, мы покушали, переоделись и в тракторную бригаду, неоднократно повторяя вслух главную фразу: «мы только посмотрим». Только дорогу перешли, глядим, а рядом с ангаром, возле крана, стоит новенький ДТ-75, сам оранжевый, катки тоже оранжевые, а гусеницы черные. В кабину заглянули, а там два сидения, основное, побольше, для водителя, которое на пружинах, и второе, поменьше, для помощника. И приборная панель в нем новенькая, если на старых моделях было всего три прибора, то тут целых пять, а еще панель с лампочками разноцветными.
- Эх, посидеть бы в нем, - говорит Петька.
- Да, было бы здорово, - сказал я, - Может быть завтра попросимся в кабину?
- Не, завтра будет поздно, я же уезжаю, - говорит Петька.
Мы уже пять минут грустили стоя на гусенице, но так и не проверили, заперта ли дверь. В какой-то момент ручка нажалась и дверь открылась. Радости не было предела. Уже через мгновенье мы обсиживали кресла, дергали рычаги, нажимали кнопки и переключали тумблеры. Сначала я порулил, потом Петька, потом опять я, опять Петька. Мы копошились в кабине, словно две морских свинки в своей клетке. Потом нам все это надоело, и Петька спросил:
- У тебя есть отвертка?
- Есть конечно, у папы в гараже. А зачем?
- Мы сейчас приборы окрутим на панели.
Вопрос, зачем нам нужны приборы даже не стоял. Интересен сам процесс отвинчивания, а если потом можно прибор разобрать, то это вдвойне интересней. С этими мыслями я мчал за отверткой, а брат ждал меня в тракторе.
Я принес отвертку, и Петька с видом знатока приступил к процессу разборки. Самое интересное, что пока он крутил первые поддавшиеся винты он рассказал мне историю о том, как прошлым летом, к ним в деревню, на уборку урожая, приехали пять КАМАЗОВ из южных областей. На всех автомобилях и прицепах были брызговики, которые как елка были увешаны разноцветными катафотами. Таких катафотов, да еще в таком количестве в деревне раньше никогда не видели. Водители ночевали в гостинице, а КАМАЗЫ стояли рядом. Соблазн был очень велик. Яркое всегда притягивает. С наступлением темноты, Петька вышел на охоту. После того, как начал откручивать блестящие игрушки, остановится уже не мог. Чтобы принести все это добро домой Петька снял спортивную кофту и завернул катафоты в нее. Тетя Таня видела, как сын принес что-то в завернутое в одежду. Утром, пока он еще спал, она все нашла, и к моменту пробуждения уже была готова: попросила у соседа, который работал конюхом, кнут, а дальше, как в цирке, по улице бежит цирковая лошадь по имени Петя, хотя он больше похож на пони, в руках он держит кофту с катафотами, а за ним, как дрессировщик, щелкая кнутом идет тетя Таня. Петька говорит, что пару раз кнут прошелся по его спине, но мне кажется, что это враки, ведь это коров или лошадей хлещут кнутом, но, чтобы ребенка, это перебор.
Пока Петя закончил свою историю, мы уже успели открутить панель с сигнальными лампочками, и она, вывалившись из своего гнезда повисла на цветных проводах. Видя все это мне уже расхотелось раскручивать трактор, и я сказал.
- Петь, ну его этот трактор, давай лучше на стадион сходим, купим лимонада по пути….
- Ты что, зассал?
- Нет, конечно!
- Ну тогда помогай, - сказал брат, протянув мне отвертку.
И мы продолжили. Была суббота, людей на тракторной бригаде не было, если кто-то и проезжал в пределах видимости, то нас в кабине видно не было. В итоге у нас появилась куча приборов, лампочек проводков, болтиков и гаечек. В карманы все это не помещалось. Мы нашли старую крышку от электрического щитка, все сложили, будто в коробку, и потащили домой. Спрятали в гараже. Я знал, что у папы там много похожих коробочек, поэтому был уверен, что новой, похожей, он просто не заметит. Но я ошибался.
Утром в воскресенье, мама попросила папу что-то прикрутить, и он пошел в гараж искать болтики. Наша «добыча» попала в его поле зрения…
После завтрака, папа с хорошим настроением, заговорщицким тоном сказал:
- Так, хлопцы, мне нужна, ваша помощь по уборке в гараже, а за это я вас, на мотоцикле свожу на рыбалку.
Это было одно из тех предложений, от которых отказаться было нельзя. Внутри все оборвалось. Мы с Петькой переглянулись, но делать нечего, надо идти. Папа шел первым, мы за ним. Солнце еще не успело прогреть деревянную постройку гаража, поэтому в нем чувствовалась утренняя прохлада. Когда мы оказались внутри, папа взял в руку коробку с нашими трофеями и опять-таки с ехидцей спросил:
- Витя, ты не знаешь, откуда у нас эта коробка?
Во рту пересохло и я просто мотал головой в разные сторону.
- А ты, Петя, не знаешь, откуда у нас в гараже эта коробка?
- Нет, дядя Саша, не знаю, - с видом непонимающего развел руками в стороны брат.
- В общем так, быстро, отнесите все туда, где взяли, и молитесь, чтобы об этом не узнала мама.
Не знаю как Пете, но мне второй раз повторять не было необходимости. Если брата за катафоты, его мама гнала по деревне кнутом, то меня она просто убьет, не смотря мой юный возраст. Петя взял коробку, я незаметно сунул в карман отвертку, и мы пошли. Переходя дорогу, я оглянулся, посмотреть, что отец не идет, и не следит за нами. Все чисто. Настроение пропало. Мы залезли в трактор и несколько минут просто сидели молча, после чего Петька сказал:
- Хорошо, что мы вчера двигатель не открутили, - и оба засмеялись.
Прикрутить все на свои места и вернуть все как было мы не смогли. В голове крутилась поговорка «ломать – не строить», она как нельзя лучше подтверждала случившиеся. В итоге, мы решили оставить коробку с запчастями на сидении, закрыть дверь и удалиться.
Через несколько дней, к нам во двор заглянул папин знакомый, бригадир дядя Леша. Пока они разговаривали, я крутился рядом, так как надеялся услышать новости. И чуйка меня не подвела.
В какой-то момент дядя Леша сказал:
- Саня, ты представляешь, в тракторе ДТ 75, который недавно пришел с капиталки, стуконул двигатель. Но не это главное. Кто-то раскрутил всю приборную панель, но ничего не взял, а все сложил в коробке на сидении. Я такого «чуда» никогда не видел.
- Наверное детвора, - усмехнулся отец, и покосился на меня.
Я автоматически отвел глаза в сторону и начал медленно удаляться, краем уха слыша продолжение разговора.
- Странно, конечно, но если так, то достойная смена растет. Не раскурочили, не разбили, а раскрутили и все оставили на месте. Наверное, будущие инженеры. Хорошо бы все на место поставили. А еще хорошо, что эти горе-конструкторы не попали на глаза Сереге. Он так матерился, собирая приборную панель…
В этот момент я понял, что не такой уж страшный поступок мы совершили, что папа умеет хранить секреты, и хорошо, что мама ничего не узнала, и что мы не попались под горячую руку Сереге, по всей видимости хозяину этого трактора.
В этот раз мы уговорили Петиных родителей оставить сына на пару дней у нас, тем более что мама моя была в отпуске, поэтому дети будут под присмотром. То, что мы братья было понятно всем. Мы были похожи, во всяком случае по комплекции. Петя был немножко крупнее (он ведь старше), но мы оба были пухляшами, Петька в большей степени, я в меньшей. А еще у нас были одинаковые коричневые клетчатые рубашки с коротким рукавом, и синие шорты. Это летом. В холодное время шорты заменялись на тренировочные штаны, обычные брюки нам не подходили, так как по словам наших мам, у нас были «проблемы с талией». Конечно, внешне мы отличались: я был белобрысый с соломенными торчащими волосами, маленькими глазками и девчачими бровями-шнурочками, как говорила тетя Оля, а у Петьки были каштановые волосы, и пухлые губки и такие же пальцы, а еще у него были очень красивые ногти. Только щеки у нас были очень похожие, большие и румяные.
После ужина нам стало скучно играть во дворе, и мы решили прогуляться. Сделать это совсем не сложно, если сказать маме, что мы пойдем в лесопосадку рвать траву кроликам. Взяли мешок, ножи и пошли. Ножи в хозяйстве были особенными, это были не обычные кухонные ножи, а «коски». Они изготавливались из старых кос, путем клепки на наковальне. Потом к лезвию с помощью медного кольца крепилась деревянная рукоятка, которая обычно вытачивалась из липы. Такие ножи были очень тонкими и острыми. Единственным минусом у них было то, что их нельзя было бросать, чтобы они втыкались в мишень.
Но до лесопосадки мы так и не дошли. Теперь я понимаю почему. Это заколдованное место. Буквально рядом с нашими воротами расположена сельская заправочная станция. Она находится на обочине дороги, рядом с нашим домом и тракторной бригадой, а если быть точнее, то примерно в ста метрах от того места, где мы «чинили» трактор. По этой же дороге, выйдя из ворот мы выдвинулись в сторону лесопосадки. Справа располагалась тракторная бригада, а слева заправка. После заправки шли склады минеральных удобрения, затем «газовое хранилище», так назвался кирпичный домик, где хранились красные газовые баллоны, которые периодически меняли люди, те, у которых еще не подключили природный газ. А еще там стояла одинокая бочка с аммиачной селитрой. Проходя или проезжая мимо, мы всегда задерживали дыхание, чтобы не вдыхать едкий и противный запах аммиака. До газового хранилища шла каменка (дорога, выложенная из камней, которая позволяла по ней не только ходить, но и ездить на любом виде транспорта, не боясь увязнуть в грязи в любую погоду), а дальше начиналась грунтовка. Мне всегда очень нравилось ходить или ездить по грунтовке через пару дней после дождя. Тогда земля становилась как пластилин. Грязи уже не было, но сама земля была мягкой, и техника оставляла на ней следы протектора.
На заправочной станции было две колонки, одна для бензина другая для солярки, они были установлены заподлицо с ограждением. Внутри стоял маленький домик заправщика, который всегда стоял закрытым и большие бочки на основаниях из кирпича, на них были написаны марки топлива. У каждой бочки сверху был большой люк, а сбоку приставлялась деревянная лестница. Дальше, на бетонной площадке, стоял десяток двухсотлитровых бочек с маслом. На заправку приезжали машины и трактора, в них заливали топливо, и они ехали по своим делам. Мы с папой тоже неоднократно заправлялись тут бензином, когда на руках были специальные талоны. Мне очень нравилось наблюдать, как бежит стрелочка на циферблате. Скорее всего мы бы прошли мимо заправки, если бы не приоткрытая калитка. Наверное, заправщик второпях забыл повесить замок. С учетом того, что рабочий день уже закончился, варианта, что кто-то может вернуться, мы не рассматривали, и юркнули в открытую дверь. Надо отметить, что забор на заправке был изготовлен из металлических секций, через которые можно спокойно перелезть; такими секциями огражден сельский стадион, и мы часто любили, как воробьи, сидеть на его верхней перегородке и наблюдать за матчем. Но тут ситуация другая, калитка открыта, и она как будто намекнула нам: «ребята, добро пожаловать, сегодня на заправочной станции день открытых дверей, вашему вниманию предлагается обзорная экскурсия по всем объектам». А когда ты видишь такой соблазн, то устоять практически невозможно. Конечно, мы следили за безопасностью. Зайдя внутрь, мы аккуратно закрыли калитку, чтобы у проезжающих мимо случайных машин и людей не возникло вопросов, и понеслась. Сначала мы поочередно поднялись на верх бочки, чтобы посмотреть, как закрывается люк. Такого подарка судьбы я не ожидал. Замка на люке не было, он был закрыт с помощью кусочка алюминиевой проволоки.
- Петя, тут люк открыт, - шепнул я брату вниз, а рука уже раскручивала проволоку.
Не знаю как кому, но мне очень нравится запах бензина. Иногда я даже открываю бак мотоцикла, чтобы вдохнуть аромат, не в движении, конечно, а когда никто не видит. Главное, чтобы за этим занятием меня не застукала мама, а то будет как с чаем.
Кум Сосницкий, он же наш школьный учитель физкультуры, Анатолий Иванович подарил нам большую пачку чая. Это был танзанийский черный чай. На красивой упаковке была фотография горы Килиманджаро. Родной брат Анатолия Ивановича был офицером и какое-то время служил в Танзании, вот так этот чай попал в нашу страну. Долго бы еще эта пачка стояла в шкафчике на кухне, если бы не мое любопытство. В нашей семье, пили только «правильный» и полезный чай. А это значит, что он заваривался на лекарственных цветах и травах: липа, зверобой, мелисса, мята, чебрец, шиповник. Это далеко не весь список. А в лекарственных растениях я разбирался. Обычный чай, который продавался в магазинах мы пили редко. Так было принято. Для меня чаепитие имело несколько другой смысл, не важно какая у тебя заварка, важно сколько сахара ты туда добавил. И главное, чтобы кружка была побольше. А если в этот чай добавить сухарей из белого хлеба, которых всегда было вдоволь, в старой наволочке, висящей рядом с газовым котлом, и как говорится и меда не надо. Хлеб быстро впитывает в себя всю сладкую воду, и превращает чай в некий хлебный кисель. Кстати, брат Петька, называет эту консистенцию свинячьей едой, но меня это нисколько не беспокоит, потому что главное вкус. Так вот, как-то вечером, после ужина, когда вся семья сидела, в зале, возле телевизора и смотрела очередную серию «Следствие ведут ЗнаТоКи», я решил тихонько спуститься со второго этажа на кухню и вскипятить чайник. Зная, что очередная душещипательная детективная история никого из взрослых не отпустит, я спокойно распечатал пачку танзанийского чая. Ну не то, чтобы распечатал нормально, как человек, а разорвал, как «криворучко», не заметил я, что африканцы оставили на коробке специальные полосочки, на которые надо нажимать, когда открываешь пачку. Наружу вырвался аромат, который совсем не был похож на тот, что нам подают в школьной столовой, и быстро заполнил всю кухню. Пачка была большая, поэтому я подумал, что пару чайных ложек на кружку будет в самый раз. В момент, когда струя крутого кипятка покрывала чаинки, мама решила оторваться от телепросмотра и направилась в сторону кухни. Я успел прямо у нее под носом шмыгнуть на лестницу, и ее окрик: «Стой!», дополнительно напугал меня и придал ускорения. Ну, мама, конечно, поняла, что из кухни я убегал не просто так, а вероятно что-нибудь подъедал, поэтому включила свет и увидела большую кружку дымящегося чая. К этому времени чаинки иже успели утонуть и отдать свой цвет и аромат. Перед мамой стояла огромная кружка крепкого-прекрепкого чая, в котором не было ни капли сахара. С заваркой я переборщил, поэтому чай был черным в прямом смысле этого слова. Что должна была подумать мама? Конечно, ее сын чифирит. Я слышал от старших товарищей о том, что люди, которые попадают в тюрьму обязательно чифирят, то есть пьют очень крепкий чай, но себя к ним ни в коем случае не приравнивал. Мама позвала:
- Виктор, иди сюда!
Сначала спокойным голосом, потом громко и угрожающе:
- Виктор, я кому сказала, спускайся вниз.
Я медленно начал спускаться вниз, отсчитывая ступеньку за ступенькой. На пороге зала стоял отец, а на пороге кухни, с кружкой крепко заваренного чая, мать.
- Чифиришь, гад! – сказала мама, и от этого внутри все похолодело.
Я начал оправдываться, рассказывать о том, что это совсем не то, что она подумала. Что я просто хотел попить чая. Потому, что он стоит-стоит, а его никто не пьет. Мои оправдания перешли в плачь, но я так и остался стоять на лестнице, не рискнув спуститься вниз.
- Еще раз увижу, прибью! – эти слова я слышал уже возвращаясь в свою комнату, с залитым слезами лицом и мыслями о том, как тяжела жизнь подростка и как много в его жизни непонимания.
Пару раз вдохнул пары бензина, и голова закружилась. Я вцепился руками в люк и начал медленно спускаться на землю.
- Теперь твоя очередь, - сказал я Петьке, а сам присел на лежащий возле лестницы камень, потому как боялся, что могу упасть.
Когда Петька слез обратно, мы проверили на закрытие еще две бочки, пролезли под ними, проверяя какой зазор между нижней частью бочкой и землей. Самая маленькая бочка была самая низкая. Это была бочка от старого масловоза и в ней, видимо, находилось масло, это я понял после того, как начал проползать на четвереньках под этой бочкой. Толи в этой бочке была трещина, то-ли просто в этом месте скопилось стекающее по стенкам масло, но моя рубашка промокла насквозь, а на спине образовалось грязное пятно. Я этого не видел, но Петька сказал, что размер этого пятна угрожающе огромен. После бочек мы оказались возле бака с мазутом. Это была емкость без крышки, в которую сливали отходы масла и солярки. Черная жидкость поблескивала в лучах заката, и прямо манила засунуть в нее руку. Петька сказал, что это самая настоящая нефть, а по телевизору я видел, что ничего страшного, если нефть попадет на твое тело. Недолго думая, я засунул в нее руку. Жидкость была теплая, поэтому я решил засунуть в нее и вторую. Может быть, Петька и не стал бы этого делать, но глядя на мое умиротворенное лицо тоже нырнул с темную жижу. Натешившись, мы вытерли руки листьями лопуха, и перед нашим взором предстала вереница двухсотлитровых бочек.
- Витя, смотри, в одной из бочек стоит кран, - сказал Петька, но я и сам это видел и уже мчал к новому аттракциону.
Оказалось, что это не просто кран, на ручной масленый насос. Теперь предстояло выяснить его принцип работы. Насос был прикручен к бочке. С одной стороны у него была металлическая рукоятка, а с другой трубка, сделанная в виде гусиной шеи, через которую вытекало масло. Нормальные дети взяли бы подергали рукоятку и посмотрели, что из этого получится. Но только не мы. Нам нужно было понять процесс полностью, со всеми вытекающими…
- Давай я буду смотреть в трубку и ждать как из нее потечет масло, а ты качай, - сказал я.
Петька начал перемещать рукоятку вверх-вниз, но ничего не происходило.
- Может бочка уже пустая?
Зачем так сказал, не знаю. Просто мне хотелось заглянуть внутрь этой трубки. То, что бочка не пустая, мы поняли, как только попытались сдвинуть ее с места.
Я смотрел, а Петька качал. Когда мне прямо в лицо брызнуло масло, я конечно испугался, наклонил голову и остатки масла еще некоторое время текли мне на макушку. Мне стало так обидно, что даже показалось, что брат специально вылил мне масло на голову. Вытерев масло с лица ладошками, я ткнул Петьку в грудь обеими рукам, тем самим оставив два пятна на его клетчатой рубашке:
- Зачем ты так сильно качал!? – с обидой сказал я.
- А нечего было туда свой клюв совать. Я тебя не заставлял этого делать, - ответил Петька, вытирая свои промасленные руки о мою рубашку.
Мы стояли чумазые с головы до ног. Игры на заправке подошли к концу, а еще необходимо было избавится от масла у меня в волосах.
Петька, как самый умный предложил первым:
- Я видел, что масленые пятна удаляют с помощью песка. Надо посыпать масленое пятно песком, подождать некоторое время, а потом потереть.
Рядом находился пожарный щит, возле которого стоял большой ящик с песком.
Я закрыл глаза, чтобы песок не попал, а Петька зачерпывал ладошками песок и сыпал мне на голову. Песок попадал в уши, скрипел на зубах, сыпался за шиворот, но я стойко терпел, так надо. Потом я начал руками втирать песок в слипшиеся промасленные волосы, а дальше, как собака трясти головой в разные стороны, чтобы очистить голову от грязного песка. С первого раза получилось не очень, поэтому решили повторить. Потом я сказал:
- Если с помощью песка можно очистить волосы, то значит и рубашки очистить тоже можно.
Мы начали тереть друг друга песком, удаляя пятна с одежды.
Когда мы возвращались, уже начало темнеть. Про траву мы уже давно забыли, как и про кроликов. Хорошо, что не потеряли мешок и ножи. Во время движения мы напоминали двух песочных человечков: при каждом шаге с нас сыпались песчинки.
Летом в деревне жизнь кипит до глубокой ночи. А когда у вас большое хозяйство, то тем более. Идти в дом мы не рискнули. Поэтому решили еще погонять мяч во дворе. А когда мяча уже не было видно в темноте, направились в сторону дома. Перед порогом стоял стол и скамейка. В скором времени над столом появится виноградная беседка. Но пока виноград только начал подниматься, и стол буквально стоял под открытым небом. На пороге горела лампочка, поэтому площадку перед домом была достаточно хорошо освещена. Мама стояла возле порога и разговаривала с нашей соседкой, тетей Галей. Коровы у нас не было, поэтому мы покупали молоко у соседей, а может не покупали, а просто брали. Во всяком случае, я никогда не видел, чтобы мы давали за молоко деньги. Не могу сказать, что мама и тетя Галя были подругами, но, когда встречались, могли бесконечно долго разговаривать, обсуждая последние новости. Папа уже был в доме, вместе с маленькой сестренкой Зиной.
Мы с Петькой крутились возле порога, как два кота, которые уже вдоволь наигрались, и ждали, когда им дадут молочка. Кушать действительно хотелось, но вмешиваться в разговор старших мы не могли. Я подошел к маме, прислонился к ней, тем самым обозначая свою любовь, а мама, в свою очередь погладила меня по голове. Петька тоже ничем не отличался, и ему тоже хотелось, чтобы его погладили, поэтому он подошел к моей маме с другой стороны. Мама сначала ничего не поняла, а только спросила:
- Откуда так бензином пахнет?
Мы сделали вид, что даже не слышали вопроса. Но когда мама понюхала свою руку и опять прикоснулась к моим волосам со словами:
- Сынок, а почему у тебя голова в песке?
Мы молчали, поэтому следующая фраза обозначало конец беседы с тетей Галей, или начало избиения двух мальчиков.
- Галя, у нас проблемы, - сказала мама.
- Быстро зайдите оба на порог и станьте под лампочкой.
Тем временем тетя Галя уже попрощалась и медленно удалялась в сторону калитки. Я со слезами на глазах смотрел ей вслед, так как уходила наша единственная надежда на спасение.
Мама смотрела на нас, а мы смотрели в пол.
Петька попытался сыграть в дипломата, поэтому протараторил:
- Тетя Наташа, только не бейте, бить детей не педагогично, мы ничего такого не делали…
Я молчал, так как понимал, что никакие уговоры тут не помогут.
- Быстро снимайте одежду и быстро мыться, - крикнула мама.
Через несколько мгновений мы же стояли на пороге в одних трусах, и как зачарованные смотрели на маму.
- Что вы смотрите на меня, как два барана, трусы снимайте и марш в ванную.
Пока мы снимали трусы грязные рубашки были уже у мамы в руках, и она успела пару раз приложиться к нашим спинам. Особенно было больно в тех местах, где к голому телу прикасались пуговицы. Это придало нам бодрости, и мы как два пупса, наперегонки, помчались по лестнице, тем более что желания снова ощутить на спине пуговицы у нас не было. Когда мама поднялась на второй этаж, мы уже сидели в ванной в ожидании, что нам включат горячую воду. Была небольшая надежда на то, что пока она будет зажигать газовую колонку, подниматься на второй этаж, ее гнев немножко утихнет, но этого не произошло. Когда она вошла в ванную комнату, и увидела нас при ярком свете, молнии в ее глазах ярко сверкнули. Пока регулировали напор, струя горячей воды ошпарила мне спину. Ну как ошпарила, просто немножко припекла, так как я находился ближе крану. Я попытался надавить на жалость, и проскулил:
- Мам, ты что, хочешь нас ошпарить!?
Но мои слова не сработали. Мама уже престала воспринимать нас как сына и племянника. Мы были лишь двумя биологическими объектами, которые нужно было отмыть.
Последние слова, что я услышал, было:
- Я вас, паразитов, как раков сейчас в кипятке сварю.
Дальше слов я уже не помню, так как они доносились одновременно из трех источников, и со стороны все это напоминало борьбу в ванной. Пена, мочалка, «ой», «ай», брызги воды, мы визжали и просили прощения, мама терла нас мочалкой, ругала, и периодически поколачивала ладонью, потом также агрессивно она нас вытирала, а мы стояли перед ней по стойке «Смирно!», а дальше все закончилось. Было такое ощущение, что ванная была чем-то вроде аномальной зоны.
Мы вышли, как два розовых поросенка, мама вышла вслед за нами, тихо и спокойно, дала нам чистые трусы, затем расчесала нам волосы, поцеловала каждого, сказала ложиться спать и удалилась.
Мы, не раздумывая запрыгнули в кровать, на чистую постель и какое-то время просто молча смотрели друг на друга.
- А здорово все получилось! – сказал Петька.
- Да, уж, - ответил я.
- Но все-таки у бабушки гораздо лучше…
Через некоторое мгновенье нас настиг крепкий сон. Наверное, нам снились предстоящие приключения на хуторе у бабушки.
Завтра был новый день.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев