Предыдущая публикация
Видео
Похожие видео
Рекомендации для вас
32:40
Нам кажется, что на видео есть . Посмотреть
Уберите лишние метки и подтвердите оставшиеся, если они определены верно
Убраны из меток0
БРЮСОВ В. Я.: "Ворон” Э. А. ПО 1843-44: 3 в-нта пер. (ТВ-Тройников / 2024)
20 просмотров
6 окт 2024На видео отмечены:
БРЮСОВ Валерий Яковлевич: "Ворон” Эдгара Аллана ПО 1843-44 г.: 3 варианта перевода: 1905, 1915 и 1924 (ТВ-Тройников 2024 / Поэзия самопознания и миропонимания).
Циклы-вложения «Поэзия Запада», «Американская поэзия» и «Поэзия ‘Серебряного века’».
Валерий Брюсов: «ВОРОН» – Поэма Эдгара По 1843-44 г., вариант перевода №1: 1905-го г.
1.
Как-то в полночь, в час ненастный, утомл`нный, безучастный
Я над старыми томами веком проклятых наук,
Забываясь, наклонялся, снам иль думам предавался,
Вдруг раздался - я услышал - вдруг раздался тихий стук,
"Это - гость", - так прошептал я, вдруг расслышав тихий стук,
Прошептал, проснувшись вдруг.
2.
А! я помню слишком ясно: был декабрь и час ненастный.
От камина отблеск красный на полу чертил свой круг.
Как я утра жаждал страстно! как безумно, как напрасно
В книгах я искал забвенья беспощадно долгих мук,
Об утраченной Леноре беспощадно долгих мук,
О мечте, чье имя -- звук!
3.
Занавесок шёлк качался, тихий шорох раздавался,
Из углов ко мне тянулись сотни чуждых, смутных рук.
В этой комнате пустынной страх зловещий, беспричинный
Рос на сердце с ночью длинной... Вдруг раздался тихий стук.
"Это – гость, - так прошептал я, вдруг расслышав тихий стук, -
Гость, ко мне зашедший друг".
4.
И, собой овладевая, громко я сказал, вставая:
"Кто б ты ни был, кто стучишься, извини мне, добрый друг!
Утомлённый, задремал я, и не сразу услыхал я,
И не сразу расслыхал я твой у двери робкий стук".
Извиняясь так, я настежь дверь свою раскрыл на стук...
Тьма – и только тьма вокруг!
5.
И стоял я одиноко, как над пропастью глубокой.
С несказанными мечтами я смотрел на тёмный луг.
Тьма была мертва для взора, но, как зов далёкий хора,
Прозвучало вдруг "Ленора" - тихий отзвук долгих мук.
Это я шепнул "Ленора" - тихий отзвук долгих мук.
И во мраке умер звук.
6.
Я вернулся потрясённый, этим зовом опьянённый,
Но лишь дверь свою закрыл я, вдруг раздался прежний стук.
Сердце сжал мне страх недавний, но сказал я: "Это в ставни
Бьётся ветер своенравный – неразумен мой испуг!
Это в ставни бьётся ветер – неразумен мой испуг!
Ветер создал этот стук!"
7.
Страх рассудком успокоя, растворил свое окно я...
И времён прошедших Ворон в мой покой ворвался вдруг.
Колыхая крылья чинно, он по комнате пустынной,
С гордым видом господина, облетел вдоль стен вокруг.
И на бюст Паллады сел он, облетев вдоль стен вокруг.
Сел в углу, как старый друг.
8.
Привиденьем онемелым, чёрный весь, на шлеме белом
Он сидел. Я улыбнулся, и сказал ему тогда:
"Царство воронов – гробница; как же ты зовёшься, птица,
В мире мёртвых, где струится тихо Стиксова вода?
Как тебя зовут, где тихо льётся Стиксова вода?"
Каркнул Ворон: "Никогда!"
9.
Смысла мало было в этом, но смущён я был ответом
Чёрной птицы, вещей птицы, той, чьё карканье – беда.
В первый раз ещё ненастье занесло в приют несчастья,
Занесло в приют, где счастья не осталось и следа,
К несчастливцу, в ком Надежды не осталось и следа,
Птицу с кличкой "Никогда".
10.
С шлема белого Паллады вниз глядел он без пощады
И, жестоким приговором безнадежного суда,
Повторял одно он слово – так спокойно, так сурово,
Словно не было другого для меня уж навсегда.
"Но меня, - сказал я, - завтра он покинет навсегда".
Каркнул Ворон: "Никогда!"
11.
И ответом вновь смущённый, я подумал, потрясённый:
«У несчастного безумца жил он долгие года,
У того, кого терзали неудачи и печали,
У того, кому слагали песни горе и нужда.
Ко всему припев единый знали горе и нужда,
И припев тот: "Никогда!"»
12.
И глубоко в кресло сел я, и на птицу всё смотрел я.
Дум печальных, безотрадных развивалась череда.
"Что, - я думал, - он пророчит, что сказать мне, вещий, хочет,
Чёрный ворон, птица ночи, криком Страшного Суда,
Что пророчит приговором беспощадного суда,
Грозным словом: "Никогда"?
13.
Чёрной птицы, птицы ночи, в сердце мне вонзались очи,
Дум печальных, безотрадных развивалась череда.
Головой на шёлк измятый преклонясь, тоской объятый,
Думал я: она когда-то, весела и молода,
Так склонялась, но уж больше, весела и молода,
Не склонится никогда!
14.
Но померкнул свет во взорах; я услышал легкий шорох,
Словно ангелы скользили в мире будней и труда.
Из кадильниц их куренья лили в грудь успокоенье...
Я воскликнул: "Вот забвенье! пей забвенье без стыда!
Сердце! посланную Богом пей омегу без стыда!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"
15.
"А, - вскричал я, - послан кем он, этот ворон или демон!
Искусителем иль бурей послан тёмный дух сюда!
Всё равно мне! всё равно мне! горя в мире нет огромней,
Нет пророка вероломней, - пусть же скажет он, когда
Я найду забвенье горю! пусть же скажет он, когда!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"
16.
"А, - вскричал я, - послан кем он, этот ворон или демон!
Этим небом, что над нами, часом Страшного Суда,
Пусть он скажет, заклинаю, что, взнесясь к святому раю,
Я узнаю, я узнаю – ту, кто в сердце здесь, всегда!
Ту, которую "Ленора" звали ангелы всегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"
17.
"Нет, - вскричал я, - прочь отсюда, тёмный дух! я верю в чудо!
Удались в свой мир, где вечно плещет Стиксова вода!
Чтоб один я... ... ...
Свернуть
