Простите родные, что красным служил
Простите меня, что белым я был.
Я с братом в бою напротив стоял.
Казачую совесть, как тряпку в Дону я стирал.
Прости меня, батя, что красным я стал,
Что против присяги с винтовкой восстал.
За правду чужую я кровь проливал,
А совесть казачью в реке отмывал.
В ковыльной степи метался как зверь,
Не зная, кому мне поверить теперь.
Брат шашкой махал, я курок нажимал,
И голос казачий вдали затихал.
В походе далёком я честь потерял,
Когда за идею с роднёй воевал.
На берег донской я с тоскою смотрел,
Где дед мой, казак под землёю истлел.
Прости меня, батя, что белым я стал,
Что против присяги с винтовкой восстал.
За правду чужую я кровь проливал,
А совесть казачью вином заливал.
Метался как ветер меж правд и сторон,
Искал я свободу средь горьких времён.
Но только всё глубже тонул я во мгле,
Как птица без крыльев на стылой земле.
Прости меня, брат, что с тобой воевал,
Что шашку на брата с размаху поднял.
Не там я в тумане правду искал,
Но горькую чашу до дна испивал.
В заблудшей душе тоска да печаль,
Былого не будет, как сердцу ни жаль.
И вороны кружат над тихой рекой,
Где верен был долгу казак молодой.
Я помню станицу и отчий порог,
И матери слёзы, невесты упрёк.
Теперь же скитаюсь в чужой стороне,
Где память о доме лишь снится во сне.
Течёт тихий Дон, без меня он течёт,
А сердце казачье покоя не ждёт.
И память былого терзает до слёз,
Как ветер осенний средь старых берёз.
И нет мне прощенья, и нет мне пути
И Дон не отмоет печали мои.
Лишь память да песни остались со мной,
Да горькая доля под чуждой луной.