Радостный такой. Сейчас, говорит, мы их будем варить.
Я говорю: «Давай сам, я не притронусь». Раки все бодрые, инициативные, клешнями шевелят тревожно и усы топорщат, я такой грех на себя не возьму, живые души варить. Сын тоже отнёсся скептически: «Я, говорит, шевелящееся не ем».
Муж, значит, их в кастрюлю сгрузил и начал радостно чем-то громыхать. А потом ещё громыхнул, а потом ещё, а потом кричит: «Куда, куда вы, сволочи!». И мне кричит: «Слушай, слушай, они по дому расползаются! Они лезут с кухни!».
Тут мы с сыном синхронно двери заперли, я кричу: «Лови их, твою мать, не хватало мне ещё!». А он кричит на высоких нотах: «Ааа, кошку! Не ешьте кошку! Ногу, ногу, оставьте!». Ну, в общем, понятно, что издевается, но фиг знает, что у этих раков на уме на самом деле.
Я так по стеночке робко до кухни пошла, вижу, кошку жопой вперёд из кухни выносит, как взрывной волной. Ну, я так же по стеночке и вернулась, я вообще членистоногих не сильно-то люблю, зачем судьбу испытывать. Пусть там сами как-то.
Утром встаю — картина маслом, кулинарный аквариум. В огромном стеклянном салатнике вода, в воде укроп, в укропе вчерашние бодрые раки клешнями гребут.
Я у мужа спрашиваю: «Это чо?». «Это, говорит, я Валентину с пацанами травы накидал». «Чтоб к бульону привыкали?». «Не, чтоб им нескучно было». Я спрашиваю: «Валентин — это, простите, кто?». А он мне показывает: «Это, говорит, вот этот, видишь, он тут самый бодрый». А Валентин на меня глазки выпучил умильно, прямо мама, мама, возьми меня на ручки.
Ну и что, спрашиваю, делать-то будем с животиною? «Да чо, говорит, к вечеру вернусь и сварю, я к ним так-то не особенно привязался».
Короче, к чему это я. Кто-нибудь знает, чем раков кормить? Валентину с пацанами у нас хорошо, воду им меняют, укроп они потрескали. Валентин прибавил в весе. Начал мужа узнавать.
© Вероника знакомая
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев