Предыдущая публикация
Надя и Герман познакомились в университете, где оба учились на разных факультетах.
Девушка была студенткой экономического, а Герман – технического. Оба сошлись на почве общей любви к самодеятельности: Надя умела зажигательно играть на гитаре, а Герман – пел. Причем на разных языках, у него с детства был идеальный слух. Поэтому воспроизвести только что услышанный текст практически на любом языке не представляло для парня особого труда. Они сразу поняли, что составляют отличный дуэт, и с первой репетиции выступали вместе, вплоть до окончания учебы.
Мария считала, что Надя вообще не подходит под описание будущей жены сына. Девушка была невысокого роста, пухленькая, с ямочками на щеках, густыми темными вьющимися волосами и мелкими чертами лица. Герман казался ее полной противоположностью – высокий, худощавый, со светлыми прямыми волосами и слегка вытянутым лицом. Только глаза у обоих были темно-карими, да и кожа –светлой. Несмотря на то, что большинство знакомых посчитали Надю вполне симпатичной, Мария придерживалась другого мнения.
- На нее же без слез не взглянешь, - твердила она. – Жиром обросла, скоро на сало придется растапливать. Наглая, беспардонная, а Герман глупый, заглядывает ей в рот. Разве так надо обращаться с женой? Нас свекры могли и кулаком воспитывать, и ничего –все живы-здоровы. Зато старших уважаем, знаем, что такое порядок в доме.
Надя, по мнению Марии, была отвратительной хозяйкой.
- У нее в квартире только на видных местах пыли нет. А как ни придешь, всегда бардак. У меня сердце каждый раз за сына болит, неужели ему всю жизнь предстоит жить в таком свинарнике? Да у меня дома была стерильная чистота, не хуже, чем в операционной. А у Надьки? И готовит ужасно. Никакого поджаристого мяска, сплошь все вареное или запеченное. Даже салаты нормально готовить не умеет. Какой салат без хорошей заправки? Насыплет каких-нибудь травок и семян, маслом зальет – и извольте жевать, что подали.
Когда она мягко, но настойчиво, говорила сыну, что ему нужно поискать себе другую жену, более хозяйственную и покладистую, Герман лишь отмахивался:
- Надя меня полностью устраивает. Не собираюсь ее на кого-то менять, мы уже пять лет вместе. Дай бог, и пятьдесят проживем.
«Ну нет, я этого не допущу», - думала мать, возвращаясь от сына.
Надя хоть и постаралась приготовить что-то вкусное из восточной кухни, как всегда, не смогла угодить свекрови. Мария долго нюхала и разглядывала блюдо с едой, но демонстративно отодвинула от себя тарелку, едва попробовав первый кусочек.
- Неужели нельзя было сготовить что-то нормальное? – недовольно проговорила она и посмотрела на сына. – То-то ты у меня тощий стал. На таких харчах и уличный пес захворает.
Надя с улыбкой ответила свекрови:
- Мария Семеновна, может, вам чаю?
- Нет уж, благодарю. Запах от твоего чая не вызывает ничего, кроме тошноты, - поджала губы женщина.
Надя вспылила:
- А что я вам такого сделала, чтобы вы ко мне так относились? Вам не нравится, как я готовлю, как говорю, как делаю уборку. В чем проблема?
- Хочешь знать, в чем проблема? – ядовито спросила свекровь. – Я тебе скажу, в чем проблема. Ты заморочила голову моему мальчику, я на него такие надежды возлагала. А ты превратила его в подкаблучника, настраиваешь против меня. Раньше он без моего совета шагу не мог ступить, а сейчас просто ставит перед фактом. Вот, мол, мы с Надей решили. То есть как это решили? А мать вы не забыли спросить, что вам нужно решать? Детей нарожаешь, побежишь ко мне их спихивать, чтобы присмотрела, пока ты будешь хвостом крутить неизвестно перед кем. Герман, значит, признает их как своих, твоих детей, а ты и рада. Нашла дурачка, как же. Только я тебя насквозь вижу, бессовестная, и меня ты не проведешь…
Герман, поняв, что разговор зашел слишком далеко, вскочил и вывел мать в коридор. Параллельно он набирал номер службы такси:
- Мама, я тебе вызвал машину. Сейчас же езжай домой, тебя отец заждался.
- Твоя жена нагрубила мне, а ты мне машину вызываешь? Ты бы воспитал ее, как положено, или забыл, как твой отец меня при твоих деде с бабкой ругал? Ничего, живая и здоровая. И с твоей наглой женой ничего не случится, если пройдешься по ее необъятным телесам ремнем пару раз. Ей только на пользу пойдет.
Герман выдохнул:
- Ты понимаешь, что ты своими словами и поведением рушишь мой брак? Это так ты заботишься о моем счастье? Или думаешь, что мое будущее зависит исключительно от тебя? Ты уже достаточно наговорила, так что будь добра, уезжай. Пока не разругались на всю жизнь. Пожалуйста, мама.
Когда мать уехала, Герман вернулся в комнату и застал Надю в слезах.
- Почему она так меня ненавидит? – спросила она, вытирая красные опухшие глаза. Герман сел рядом с ней и обнял за плечи.
- Надюша, прости. Я понятия не имел, что мама способна на такие слова. Обещаю, что больше ты от нее ничего подобного не услышишь. Мы будем вместе, навсегда.
- А если она не отстанет? Если продолжит в таком же духе? – всхлипнула Надя. Лицо Германа стало суровым.
- Значит, тогда придется ограничить с ней общение.
В это время Мария каталась по ковру в гостиной и кричала, чтобы муж вызвал ей врача.
- Неужели не видишь, как мне плохо? Сейчас же звони в скорую! Или ждешь, когда я помру? – визжала она.
Михаил пожал плечами:
- Дык, не в первый раз вижу…
В его сторону полетел такой шквал нецензурной брани, что мужчина схватился за телефон и начал набирать номер станции скорой помощи. Бригада приехала через пятнадцать минут.
- На что жалуемся? – спросил фельдшер, мужчина в годах.
- Плохо мне, - драматично проговорила Мария, закатывая глаза. Фельдшер молча измерил давление и пульс, заглянул в рот, проверил зрачки.
- Ничего страшного не произошло. Никаких изменений нет. Тогда в чем дело?
- У тебя пациент умирает, а ты говоришь, что ничего особенного?! – в сердцах закричала Мария, забыв, что минуту назад охала и говорила еле слышным голосом.
Медик усмехнулся:
- Дорогая, вам нужна не терапевтическая, а психиатрическая помощь. Больше похоже на истерический припадок. Мне здесь нечего делать.
Пока Мария соображала, как еще аргументировать свое состояние, медики благополучно уехали.
Михаил беззвучно хохотал:
- Твои фокусы уже все бригады знают. Слушай, может, хватить ваньку валять?
Супруга в ответ чуть не выставила его из квартиры. Марии было обидно до слез: ее в свое время муж не то, что защищать перед своими родителями, сам был не прочь поколотить. А сын ее… как так получилось, что он не перенял ничего из отцовского опыта и заглядывает в рот этой откормленной женщине? Где тот страх и трепет, который должен быть у молодухи перед родителями мужа? Где уважение? Вместо этого Герман выпроводил ее своими руками. Сидит, небось, сейчас с этой нахалкой и утешает ее, вместо того, чтобы внушить, как нужно уважать старших Эх, не те сейчас времена, не те, а то бы сама оттаскала ее за космы.
Михаил сокрушенно вздыхал: он прекрасно понимал, из-за чего жена так взъелась на белый свет. Он ведь тоже в молодые годы делал то, что велят родители. Не хотел ругать жену, но мать требовала, и он выполнял ее распоряжения. Когда родился, наконец, сын, перестал ее трогать. И Мария, обиженная и озлобленная на него за то, что он поднимал на нее руку, постепенно стала превращаться в фурию. Особенно ярко это стало проявляться, когда родители мужа умерли. И Мария мечтала, что когда-нибудь, когда сын вырастет и женится, она тоже будет так воспитывать невестку. Но Герман, судя по ярости Марии, испортил ей все планы.
«И молодец», - подумал Михаил. – «Хватило духу противостоять матери, не то, что я. И женщин между собой не помирил, и сам сделал такую гневливую бой-бабу на свою голову. Даже уйти не даст, потому что он ей по гроб должен за те тумаки по молодости лет».
Через несколько недель Германа обрадовала жена новостью: она ждет ребенка. Мужчина приехал к родителям и сообщил, что они станут бабушкой и дедушкой. Мать растерялась, когда услышала слова сына:
- Что? Твоя жена беременна? Уверен, что от тебя?
Герман с каменным лицом пошел к выходу:
- Пока не извинишься перед Надей, можешь больше не приходить и не звонить. Всего хорошего, мам.
- И не приду!! – запальчиво крикнула Мария. – Никогда не признаю этого ребенка за своего внука!
Однако, когда мальчик родился, она пришла повидать молодую мать в роддоме. Надя отказалась видеться с ней, но Марии этого и не нужно было. Она сунула няньке крупную купюру в карман и шепнула:
- Состриги с головы ребенка прядку. Не верю я, что этой мой родной внук.
Нянька оказалась сообразительной и через десять минут принесла темную прядку, завернутую в клочок бумаги.
- Копия мамочки, - подмигнула она. Мария поджала губы и вышла. Она летела как на крыльях, стремясь доказать сыну свою правоту. Пусть узнает, что его обожаемая мадам родила не от него, тогда будет слушаться родную мать, а не жену-гулену.
Через две недели Мария приехала с помпой к сыну и невестке. В сумке женщины лежал нераспечатанный конверт с результатами ДНК-анализа.
Едва войдя в квартиру молодых родителей, Мария торжествующе воскликнула:
- Ну что, выставляй своего отпрыска, это не твой сын. Вот доказательство!
Она вручила конверт Герману и села напротив, пожирая его глазами. Надя, с бледным, но решительным лицом, подошла к мужу:
- Что это значит?
- Сейчас увидим, - спокойно ответил мужчина, вскрывая конверт и вынимая сложенный лист бумаги. - Так… Вероятность кровного родства … 99,98%. Мамуля, разочарована?
- Не может быть! – Мария вскочила со своего места и метнула затравленный взгляд на невестку. – Это ты заранее все подменила! Знала, что я не поверю, и заранее все провернула!
- Это уже не смешно, - холодно ответил Герман и открыл дверь. – Ты сама сделала выбор. Больше не приходи.
Марии пришлось уехать несолоно хлебавши. Сколько бы после этого она не звонила сыну, ей отвечал холодный механический голос:
- Абонент находится вне зоны доступа. Отправьте смс или перезвоните позднее…
Следующая публикация
Нет комментариев