— Дочь одного местного крестьянина. Сейчас отец приведет её к нам. По шестидесяти копеек в день на нашем обеспечении, и чтобы горячее наше: чай, сахар.
— Какие цены! Дороже, чем в Петербурге, — проговорила Клянчина.
— И за шестьдесят копеек отец с трудом согласился её отпустить. Всё твердит, что с дачника нужно брать дороже. Совсем как с дачника.
Вскоре явился Караваев с дочерью. Он был уже полупьян. Гривенник, данный ему Клянчиным на пиво, он, очевидно, потратил на водку, да к этому гривеннику своих ещё денег прибавил. Дочь его была рослая, широкоплечая, краснощекая девушка лет двадцати, одетая по праздничному в шерстяное ярко-зелёное платье и в розовый шёлковый платок на голове. Она грызла подсолнухи.
— Вот, получайте работницу, — сказал он Клянчиным, пропихнув её вперёд. — В праздник привёл, в девятую пятницу — вот как мы соседей ценим! — похвастался он. — Смотри, Варвара, старайся, без спросу хозяйского добра не ешь, будь на руку чиста и потрафляй господам. Будешь потрафлять? — спросил он дочь.
Та потупилась. Караваев продолжал:
— А господа, видя твоё старание, и отцу за тебя всегда стаканчик поднесут.
Клянчин промолчал. Клянчина взглянула на девушку и спросила её:
— Варварой зовут?
— Варварой, сударыня, — ответила та.
— Ну, ступай, Варварушка, в кухню и поставь нам самоварчик, а потом придётся тебе в лавочку за булкой сходить. Также нужно перемыть посуду, оставшуюся у меня грязной после обеда. Пойдем, я тебя сведу в кухню.
Девушка последовала было за Клянчиной, но тут же остановилась.
— Позвольте, барыня, чтобы при отце договориться, — сказала она. — А как вы будете меня кофеем поить? По сколько раз в день?
— То есть, как это: по сколько раз в день?
— А сколько, к примеру, раз вы кофе в день пьёте?
— Один раз. Мы пьём кофе за завтраком.
— Ну, этого мало.
— Как мало? Зато утром чай, вечером чай.
— Чай само собой, а я про кофе… Неужели вы сами-то только один раз в день кофе пьёте?
— Ну, а ты сколько раз дома пьёшь?
— Да что дома-то! Дома-то мы не в услужении. Дома-то иной раз и не каждый праздник пьём. А только уж если жить в услужении, то жить всласть. Для этого и идут люди в услужение.
— Ну, ступай, Варвара, ступай, полно торговаться! — перебил её отец. — Господа хорошие, они пищей и питьём не обидят.
— Конечно же, не обидим. Что за глупости! Сыта будешь до отвала, — сказала Клянчина, посмотрела на девушку и добавила: — А вот с какой стати ты в хорошее-то платье вырядилась? Лучше бы надеть попроще.
— Нельзя-с. Сейчас у нас праздник. Мы пятницу справляем.
— Да ведь замараешься в кухне около печки.
— Вечером после работы пойду домой ночевать, так на утро в ситцевом к вам приду.
— Нет уж, милая, ты ночуй у нас, потому мы вовсе без прислуги. Как же это так — ночевать домой? Мы нарочно и взяли тебя, чтобы при нас была прислуга. Ты ляжешь вместе с детьми.
Девушка задумалась.
— Нет уж, вы, барыня, после работы меня сегодня отпустите в деревню. Мы ладим на завалинке песни петь. У нас праздник.
— Да какой такой шабаш? О каком таком шабаше ты говоришь, милая? — воскликнул Клянчин.
— А после восьми часов.
— Да ведь здесь не завод, не фабрика, не полевые работы. Что такое восемь часов? Нам и после восьми часов нужна прислуга. Нужно постели постлать, детей спать уложить. Вы, господа, совсем не понимаете своих обязанностей. Неужели, Караваев, ты-то не знаешь, как служит домашняя прислуга? — обратился Клянчин к мужику.
— Ну, ступай, Варвара, ступай. Уж взялся за гуж — то не говори, что не дюж, потрафь господам, — сказал тот дочери.
— Да ведь парни, тятенька, придут к воротам.
— А я их оглоблей от ворот. Ступай. Матка тебе старое ситцевое платье принесет, ты и переоденешься для работы. Я уже пришлю с маткой.
Девушка неохотно пошла в кухню за Клянчиной. Клянчин тоже отошел от мужика. Мужик стоял и переминался.
— Барин! А обещанное-то? — крикнул он наконец. — Обещали за привод Варвары стаканчик поднести.
— Да ведь уж я дал тебе давеча гривенник на выпивку.
— То особая статья. А вы прямо сказали: приведёшь дочь — поднесу тебе.
Пришлось мужика угостить водкой.
— Благодарим покорно, — ответил мужик, отирая губы, улыбнулся, почесал затылок и добавил: — Да что бы уж вам в задаток-то за дочь дать мне тридцать копеек? Разбередил я себя теперь вашим поднесением, а наши в заведении у Савелья Прокофьича гуляют.
— Нет, нет. На пьянство не дам. Ступай с Богом.
— Ведь грех на душу взял, дочь родную на работу в праздник привел.
— Иди, иди…
— Э, эх! — крякнул мужик и ленивым шагом поплёлся со двора.
Не прошло и четверти часа, как к Клянчиным явилась баба.
— Варварина мать, — отрекомендовалась она. — Посмотреть на дочку пришла, да вот кстати платьишко старенькое ей принесла.
— Ну, вот и отлично. Ступай на кухню. Варвара там.
— Вы уж, барыня, работой-то её не принуждайте. Она у меня балованная.
— Да как же тут можно принуждать? Ведь работа домашняя, — ответила Клянчина. — Что нужно сделать по дому, так разве это трудно?
— Ну, то-то… Я мать… Ведь своё дитя каждой матери мило.
Баба помолчала и добавила:
— Вы подлецу-то моему деньги за неё не давали? За Варвару, то есть?
— Нет, нет. Просил он, но мы не дали.
— И не давайте. За деньгами мы вместе с ним будем приходить, тогда и отдавайте. А то ведь он пропьёт. Вы ему ничего денег не давали?
— Кажется, мой муж дал ему на чай и стаканчик водки поднес.
— То-то он пьян уж. Пришёл домой и хватил меня по уху. «Неси, говорит, дура полосатая, старое платье Варваре». Обидно, что вы в ночевку-то её не будете к нам отпускать.
— Пойми ты, что мы без прислуги.
— Так. Это точно. Ну, Христос с ней. Конечно, нам тоже девушка бы нужна вечером после работы мне на подмогу, ну, да уж пусть. Вы барыня хорошая, вы и меня не обидите. Ходить буду сюда её проверять, так уж наверняка кофеёчком и пивком всегда попотчуете.
Клянчина поморщилась.
— Я, милая, вообще просила бы вас всех пореже сюда ходить, — произнесла она.
— То есть, как это? Да ведь я к дочери. Неужто же вы и сегодня меня не попотчуете? Ведь я поздравить пришла вашу милость.
— С чем? С чем поздравить-то?
— Да как же? Дочь, дочь взяли в работу. С вас спрыски. Без этого уж, милая барыня, нельзя. Честь имею поздравить вас.
— Спасибо. Ступай в кухню. Вот сейчас будем чай пить, так и тебя с Варварой напоим.
— Вы, барыня, для праздника рюмочку поднесите.
— Ах! Ведь это может вконец надоесть! Сначала отец, теперь мать...— вздохнула Клянчина и отправилась за водкой.
— Мать-то важнее отца, сударыня. Дочь при матери, а не при отце. Мать-то могла и не отпустить дочь, так что должны же вы ей за это… — пробормотала вслед Клянчиной женщина.
Клянчина принесла водку и женщине.
— Спасибо большое, — сказала она, выпив, и пошла к дочери на кухню.
Уходя домой, женщина к тому же выпросила у Клянчиных пятак.
— Вы уж этот пятак дочери в счёт не ставьте. Пусть это будет матери за отпуск. Ведь, ей-богу, у себя руки порвала и вам отдала. Одна дома на работе надорвёшься, — сказала она и добавила — Ну, до свидания. Благодарим за доброту.
Николай Лейкин «В деревне» https://vk.com/wall-214165337_42628
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев