Предыдущая публикация
Все ждут, что придет время ― а оно только уходит
Каждую зиму в небольшом городке Энске случалось волшебство. Во второе воскресенье декабря здесь устраивали Фестиваль огней. Вечером на центральную улицу приходили почти все жители и приносили разноцветные бумажные фонарики. Каждый писал на фонаре заветное желание, произносил «Исполнись, исполнись, исполнись» и отпускал в небо. Декабрь здесь всегда был ветреным и холодным. Ветер подхватывал фонарик и за секунду уносил куда-то очень далеко. Наверное, туда, где мечты должны исполниться.
Фестиваля огней в Энске ждали больше, чем Нового года. Это уже было многолетней традицией. Запускать фонари приходили целыми семьями: мамы, папы, бабушка, дедушки, дети, внуки. Все ждали этого дня, потому что верили: если запустить бумажный фонарик, заветное желание обязательно исполнится.
Макс любил Фестиваль с детства. Сначала ходил туда с родителями, потом с друзьями. Для него этот день был особенным. Ему казалось, что в этот вечер весь мир останавливается и замирает, чтобы лучше услышать мечты людей.
Правда, в последние годы Макс все меньше верил в сказку и чудо. Его близкие замечали, что он вдруг погрустнел, осунулся и как будто ушел в себя.
Действительно, он чувствовал себя потерянным. Ему было двадцать лет, но он не знал, чем хочет заниматься и кем стать в этой жизни. С грустью смотрел на друзей, которые с удовольствием учились в университете или уже брались за семейный бизнес. Поступить на юридический, как хотел, не получилось, и пришлось потерять год. Родители с пониманием к этому отнеслись, не критиковали и не требовали, чтобы он срочно искал работу. Но Макс не хотел и не мог сидеть без дела. Нужно было работать, зарабатывать деньги и искать себя.
В этом году он не хотел идти на Фестиваль ― настроения не было совсем. Но в последний момент решил, что давнюю традицию нарушать не стоит. Купил фонарик ― в Энске перед фестивалем они продавались на каждом шагу ― и отправился на площадь. Здесь, по традиции, установили несколько деревянных домиков с едой. Уже смеркалось, люди веселились, пили глинтвейн, ели пончики и ждали, когда часы на городской башне пробьют восемь раз.
Макс купил пончик с сахарной пудрой и чай. Быстро проглотил немудрящий ужин, достал маркер и задумался. Что написать? Чего хочется? Много денег? Успешная работа? Любовь? Макс долго размышлял, а потом написал на хрупкой бумаге: «Найти свое призвание».
На всю округу раздался бой городских часов. Макс расправил фонарь, поджег маленькую горелку и отпустил ввысь, еще раз проговорив свое желание шепотом, и закричал вместе с остальными:
― Исполнись, исполнись, исполнись!
Сегодня был удивительный для декабря почти безветренный день. Фонарь легко поднялся, вылетел за пределы площади, потом начал плавно кружить, пролетел немного над крышами и вдруг стал медленно опускаться на дом с высокой белой печной трубой.
― Ох, куда же он летит? Что за ерунда? Этого еще не хватало!
Макс испугался, что фонарь может упасть на какой-нибудь дом или дерево и поджечь их ― такое часто случалось после Фестиваля, неприглядная изнанка чуда. Исполнение мечты откладывалось, нужно срочно спасать чужое имущество. Он бросился со всех ног к дому с печной трубой. Она торчала высоко над крышами и была как маяк для Макса. Он давно не был в этой части города и не очень хорошо ориентировался. Дорога, выложенная камнем, петляла между небольшими домиками, поднималась в горку и лихо скатывалась вниз. Около каждого дома стоял кованный фонарь, поэтому было хорошо видно в темноте. Белая печная труба нужного дома тоже еще была заметна на фоне темного неба.
Через полчаса Макс, наконец, добрался до цели. Над домом не было зарева пожара, поэтому он понял, что волновался зря: его бумажный фонарик, видимо, никакого вреда не причинил. Но Макс все-таки решил удостовериться в этом и забрать фонарик. На нем же написано его желание! Не хотелось бы, чтобы он просто попал в мусор.
Макс подошел к покосившемуся забору. Над калиткой висела старая вывеска, на которой краской, немного криво, было написано: «Часовая мастерская». Калитка была открыта. Макс заглянул внутрь. Около забора стоял высокий, яркий фонарь, поэтому можно было все легко рассмотреть. Вот он, этот дом с высокой печной трубой, просторный двор, рядом маленький домик, на котором еще одна такая же кривая вывеска: «Часы». В центре двора Макс увидел свой бумажный фонарь, мятый и порванный. Раз уж открыто, Макс решил зайти и забрать его.
Когда он шел по двору, его окликнули:
― Эй, сегодня уже закрыто. Ты что-то ищешь?
Из окна маленького домика высунулся седовласый старик и наблюдал за Максом.
― Извините, не хотел вас беспокоить. Я только забрать свой бумажный фонарь. Ветром принесло к вам.
― А-а, сегодня же этот странный фестиваль. Не люблю этот день, ― проворчал старик.
― Почему? Хороший, яркий праздник, ― Макс уже поднял фонарь и собирался уходить, но не хотел прерывать диалог.
― Потому что все только и хотят запустить фонарик и ждать, когда мечта исполнится. А так не бывает. Чтобы она исполнилась, нужно что-то делать: работать, учиться, рисковать, пробовать. Такие вот фестивали делают людей ленивыми и уверенными в том, что оно все само возьмет и случится.
― Такие фестивали дарят людям надежду.
― Надежду дарят поступки, а не бумажные фонарики. Позволь полюбопытствовать, что ты написал на фонаре? Или это секрет?
― Найти свое призвание, ― пробормотал Макс, смутившись.
― Хорошее дело. Помню себя в твои годы. Но тогда не было времени сидеть без дела и «искать призвание». Нужно было работать. Отец был отменным часовым мастером. Меня многому учил с детства, я всегда ему помогал, потому что один бы он не справился с таким количеством работы. А как его не стало, я продолжил это дело. И не думал ни о каком призвании. Иначе пока придумаешь, где оно, можно от голоду умереть. Ты не замерз там стоять, парень? Заходи. Вон там справа дверь. Толкни ее посильнее.
Макс и правда замерз. Ворчливый старик ему не очень понравился, но холод нравился еще меньше. Хотелось согреться, а потом уже идти домой.
Макс зашел в дверь под вывеской «Часы» и с удивлением остановился. Он попал в очень уютную маленькую комнату, на стенах которой висели десятки больших и маленьких часов. С кованными и обычными стрелками, с арабскими и римскими цифрами, с маятниками и без, очень простые и удивительно украшенные узорами и фигурками. У стены стоял старый деревянный стол с резными ножками. На нем лежали десятки разобранных наручных часов и разные инструменты часовщика. Там старик работал. А в углу стояло старое выцветшее кресло и маленький деревянный столик. Макс с любопытством рассматривал комнату. Она была такой же, как он видел в деревенских домах на картинках: беленые стены, короткая белая шторка на окне, деревянная оконная рама, широкий подоконник и деревянные, скрипучие полы, из которых кое-где выглядывали шляпки гвоздей.
― Проходи. Давай чаю выпьем. Ко мне гости редко в это время приходят. А чай я не люблю пить в одиночестве. Как тебя зовут?
― Макс.
― Петр Петрович, часовых дел мастер и хозяин этой старой мастерской.
― Она у вас какая-то сказочная. Я таких часов никогда не видел.
― Много чего осталось после моего отца. Сейчас нет таких часов, как раньше. Люди покупают какое-то одноразовое китайское барахло и жалеют деньги на хорошие часы с боем.
― Так часы сейчас в телефонах, всегда под рукой. Зачем их на стенку вешать? Только дырки лишние сверлить.
― Затем что, часы ― это сердце дома, его пульс. Если дома ходят часы, значит, дом живет и дышит. Значит, здесь бережно относятся ко времени, не расходуют его просто так, а тратят с пользой. Понимаешь?
Мастерская оказалась действительно сказочной. И старик тоже. Он принес чайник травяного чай, две разных чашки с цветочками, вазочку с сахаром-рафинадом и поставил все это перед Максом на столик. А сам уселся около своего стола, надел очки в большой коричневой роговой оправе и начал что-то чинить в маленьких женских часиках с золотым браслетом.
В этот вечер они говорили долго и о разном. Макс рассказывал о своем неудачном поступлении в университет, о том, как хочет найти работу и отыскать дело по душе. Петр Петрович говорил о том, как они работали здесь с отцом много лет вместе. Говорил о своей жене, которая давно умерла, и о двух дочерях, которые вышли замуж и уехали из Энска. Он сказал, что очень ищет помощника, потому что не справляется с работой, зрение и руки подводят, и очень хочется кому-то передать мастерство и знания.
Во время разговора Макс встал с кресла, подошел поближе к старику и наблюдал, как он ловко чинит часы. Работа была поистине ювелирной и сложной.
― Хочешь попробовать? ― неожиданно спросил Петр Петрович.
― Да ну. Как? Я же не умею.
― А, может, это твое призвание? ― в глазах старика появились веселые искорки. ― Бери вот тот хромой стул и садись рядом.
Петр Петрович дал ему корпус часов, циферблат, несколько шестеренок, инструмент и показал, что и куда нужно приладить. Работа оказалась непростой. Максу пришлось сосредоточиться, проявить терпение, настойчивость, но потом получилось. И тут он почувствовал… что ему это нравится.
Так началась их дружба и совместная работа. Макс пошел к старику в подмастерья. Он приходил в мастерскую каждый день рано утром и оставался допоздна. Старик учил его не только как чинить и собирать новые часы из сотни деталей, но и философии времени.
― Время ― самый ценный дар, ― говорил Петр Петрович. ― Люди часто гонятся за чем-то, не замечая, как проходит их жизнь. Но часы напоминают: каждое мгновение важно.
«А ведь и, правда, ― думал про себя Макс. ― Мы все ждем, когда придет время. А оно только уходит. Утекает сквозь пальцы».
Работа в мастерской меняла Макса. Он стал терпеливее, собраннее, внимательнее и пунктуальнее. Относился уважительно к своему и чужому времени и всеми силами старался не расходовать его зря.
Работа в мастерской ему нравилась. Она приносила деньги и, что самое главное, удовольствие. Петр Петрович учил его чинить и собирать часы с нуля, и постепенно Макс начал делать их сам. Каждый механизм был ― как маленький мир, в котором все должно работать слаженно.
Примерно через два года Петр Петрович, отхлебнув чай все из той же чашки с цветочками и закусив его рафинадом, сказал:
― Макс, о таких, как ты говорят: ученик превзошел своего учителя. Ты уже умеешь делать то, что я не умею. И ты можешь собрать часы, которые не просто станут отсчитывать время ― они будут отражением души. Подумай, для кого ты хочешь их сделать.
― Для отца, ― через несколько секунд ответил Макс. ― Я хочу сделать красивые часы для отца.
Он собрал удивительные часы с синим циферблатом, серебристыми цифрами на нем. А сзади на корпус нанес гравировкой фразу: «Время ― самый ценный дар».
Отец был поражен искусной работой:
― Я не знал, что ты можешь создавать такие удивительные вещи. Теперь я вижу, что ты нашел свое место, и ты счастлив. А значит, счастливы и мы.
Макс действительно был счастлив. Он наше свое призвание. Через несколько лет Петр Петрович ушел на покой. Мастерская досталась Максу. Он сумел договориться со старым мастером и его дочерями и выкупить у него этот дом в рассрочку.
Слава о молодом часовых дел мастере распространилась далеко за пределы Энска. К нему приносили чинить старые часы, за которые никто не брался. А некоторые заказывали изготовление новых. Получалось дорого, но люди не жалели денег. Они говорили, что часы, которые делает Макс, обладают какой-то доброй магией. И когда ты их надеваешь ― начинаешь ценить время по-другому, все успеваешь, и жизнь твоя проходит как будто иначе, с пользой, ее каждый момент становится ценным и важным.
Многое изменилось в жизни Макса, но осталось неизменным одно: каждый год во второе воскресенье декабря он приходил на городскую площадь на Фестиваль огней. Только теперь писал на фонарике из года в год он писал только одну фразу: «Всему свое время. И оно придет. Но ты действуй». Он почему-то верил, что однажды фонарик попадется кому-то на глаза и, возможно, эта фраза сможет изменить чью-то жизнь.
Автор: #ЮлияС
Фестиваля огней в Энске ждали больше, чем Нового года. Это уже было многолетней традицией. Запускать фонари приходили целыми семьями: мамы, папы, бабушка, дедушки, дети, внуки. Все ждали этого дня, потому что верили: если запустить бумажный фонарик, заветное желание обязательно исполнится.
Макс любил Фестиваль с детства. Сначала ходил туда с родителями, потом с друзьями. Для него этот день был особенным. Ему казалось, что в этот вечер весь мир останавливается и замирает, чтобы лучше услышать мечты людей.
Правда, в последние годы Макс все меньше верил в сказку и чудо. Его близкие замечали, что он вдруг погрустнел, осунулся и как будто ушел в себя.
Действительно, он чувствовал себя потерянным. Ему было двадцать лет, но он не знал, чем хочет заниматься и кем стать в этой жизни. С грустью смотрел на друзей, которые с удовольствием учились в университете или уже брались за семейный бизнес. Поступить на юридический, как хотел, не получилось, и пришлось потерять год. Родители с пониманием к этому отнеслись, не критиковали и не требовали, чтобы он срочно искал работу. Но Макс не хотел и не мог сидеть без дела. Нужно было работать, зарабатывать деньги и искать себя.
В этом году он не хотел идти на Фестиваль ― настроения не было совсем. Но в последний момент решил, что давнюю традицию нарушать не стоит. Купил фонарик ― в Энске перед фестивалем они продавались на каждом шагу ― и отправился на площадь. Здесь, по традиции, установили несколько деревянных домиков с едой. Уже смеркалось, люди веселились, пили глинтвейн, ели пончики и ждали, когда часы на городской башне пробьют восемь раз.
Макс купил пончик с сахарной пудрой и чай. Быстро проглотил немудрящий ужин, достал маркер и задумался. Что написать? Чего хочется? Много денег? Успешная работа? Любовь? Макс долго размышлял, а потом написал на хрупкой бумаге: «Найти свое призвание».
На всю округу раздался бой городских часов. Макс расправил фонарь, поджег маленькую горелку и отпустил ввысь, еще раз проговорив свое желание шепотом, и закричал вместе с остальными:
― Исполнись, исполнись, исполнись!
Сегодня был удивительный для декабря почти безветренный день. Фонарь легко поднялся, вылетел за пределы площади, потом начал плавно кружить, пролетел немного над крышами и вдруг стал медленно опускаться на дом с высокой белой печной трубой.
― Ох, куда же он летит? Что за ерунда? Этого еще не хватало!
Макс испугался, что фонарь может упасть на какой-нибудь дом или дерево и поджечь их ― такое часто случалось после Фестиваля, неприглядная изнанка чуда. Исполнение мечты откладывалось, нужно срочно спасать чужое имущество. Он бросился со всех ног к дому с печной трубой. Она торчала высоко над крышами и была как маяк для Макса. Он давно не был в этой части города и не очень хорошо ориентировался. Дорога, выложенная камнем, петляла между небольшими домиками, поднималась в горку и лихо скатывалась вниз. Около каждого дома стоял кованный фонарь, поэтому было хорошо видно в темноте. Белая печная труба нужного дома тоже еще была заметна на фоне темного неба.
Через полчаса Макс, наконец, добрался до цели. Над домом не было зарева пожара, поэтому он понял, что волновался зря: его бумажный фонарик, видимо, никакого вреда не причинил. Но Макс все-таки решил удостовериться в этом и забрать фонарик. На нем же написано его желание! Не хотелось бы, чтобы он просто попал в мусор.
Макс подошел к покосившемуся забору. Над калиткой висела старая вывеска, на которой краской, немного криво, было написано: «Часовая мастерская». Калитка была открыта. Макс заглянул внутрь. Около забора стоял высокий, яркий фонарь, поэтому можно было все легко рассмотреть. Вот он, этот дом с высокой печной трубой, просторный двор, рядом маленький домик, на котором еще одна такая же кривая вывеска: «Часы». В центре двора Макс увидел свой бумажный фонарь, мятый и порванный. Раз уж открыто, Макс решил зайти и забрать его.
Когда он шел по двору, его окликнули:
― Эй, сегодня уже закрыто. Ты что-то ищешь?
Из окна маленького домика высунулся седовласый старик и наблюдал за Максом.
― Извините, не хотел вас беспокоить. Я только забрать свой бумажный фонарь. Ветром принесло к вам.
― А-а, сегодня же этот странный фестиваль. Не люблю этот день, ― проворчал старик.
― Почему? Хороший, яркий праздник, ― Макс уже поднял фонарь и собирался уходить, но не хотел прерывать диалог.
― Потому что все только и хотят запустить фонарик и ждать, когда мечта исполнится. А так не бывает. Чтобы она исполнилась, нужно что-то делать: работать, учиться, рисковать, пробовать. Такие вот фестивали делают людей ленивыми и уверенными в том, что оно все само возьмет и случится.
― Такие фестивали дарят людям надежду.
― Надежду дарят поступки, а не бумажные фонарики. Позволь полюбопытствовать, что ты написал на фонаре? Или это секрет?
― Найти свое призвание, ― пробормотал Макс, смутившись.
― Хорошее дело. Помню себя в твои годы. Но тогда не было времени сидеть без дела и «искать призвание». Нужно было работать. Отец был отменным часовым мастером. Меня многому учил с детства, я всегда ему помогал, потому что один бы он не справился с таким количеством работы. А как его не стало, я продолжил это дело. И не думал ни о каком призвании. Иначе пока придумаешь, где оно, можно от голоду умереть. Ты не замерз там стоять, парень? Заходи. Вон там справа дверь. Толкни ее посильнее.
Макс и правда замерз. Ворчливый старик ему не очень понравился, но холод нравился еще меньше. Хотелось согреться, а потом уже идти домой.
Макс зашел в дверь под вывеской «Часы» и с удивлением остановился. Он попал в очень уютную маленькую комнату, на стенах которой висели десятки больших и маленьких часов. С кованными и обычными стрелками, с арабскими и римскими цифрами, с маятниками и без, очень простые и удивительно украшенные узорами и фигурками. У стены стоял старый деревянный стол с резными ножками. На нем лежали десятки разобранных наручных часов и разные инструменты часовщика. Там старик работал. А в углу стояло старое выцветшее кресло и маленький деревянный столик. Макс с любопытством рассматривал комнату. Она была такой же, как он видел в деревенских домах на картинках: беленые стены, короткая белая шторка на окне, деревянная оконная рама, широкий подоконник и деревянные, скрипучие полы, из которых кое-где выглядывали шляпки гвоздей.
― Проходи. Давай чаю выпьем. Ко мне гости редко в это время приходят. А чай я не люблю пить в одиночестве. Как тебя зовут?
― Макс.
― Петр Петрович, часовых дел мастер и хозяин этой старой мастерской.
― Она у вас какая-то сказочная. Я таких часов никогда не видел.
― Много чего осталось после моего отца. Сейчас нет таких часов, как раньше. Люди покупают какое-то одноразовое китайское барахло и жалеют деньги на хорошие часы с боем.
― Так часы сейчас в телефонах, всегда под рукой. Зачем их на стенку вешать? Только дырки лишние сверлить.
― Затем что, часы ― это сердце дома, его пульс. Если дома ходят часы, значит, дом живет и дышит. Значит, здесь бережно относятся ко времени, не расходуют его просто так, а тратят с пользой. Понимаешь?
Мастерская оказалась действительно сказочной. И старик тоже. Он принес чайник травяного чай, две разных чашки с цветочками, вазочку с сахаром-рафинадом и поставил все это перед Максом на столик. А сам уселся около своего стола, надел очки в большой коричневой роговой оправе и начал что-то чинить в маленьких женских часиках с золотым браслетом.
В этот вечер они говорили долго и о разном. Макс рассказывал о своем неудачном поступлении в университет, о том, как хочет найти работу и отыскать дело по душе. Петр Петрович говорил о том, как они работали здесь с отцом много лет вместе. Говорил о своей жене, которая давно умерла, и о двух дочерях, которые вышли замуж и уехали из Энска. Он сказал, что очень ищет помощника, потому что не справляется с работой, зрение и руки подводят, и очень хочется кому-то передать мастерство и знания.
Во время разговора Макс встал с кресла, подошел поближе к старику и наблюдал, как он ловко чинит часы. Работа была поистине ювелирной и сложной.
― Хочешь попробовать? ― неожиданно спросил Петр Петрович.
― Да ну. Как? Я же не умею.
― А, может, это твое призвание? ― в глазах старика появились веселые искорки. ― Бери вот тот хромой стул и садись рядом.
Петр Петрович дал ему корпус часов, циферблат, несколько шестеренок, инструмент и показал, что и куда нужно приладить. Работа оказалась непростой. Максу пришлось сосредоточиться, проявить терпение, настойчивость, но потом получилось. И тут он почувствовал… что ему это нравится.
Так началась их дружба и совместная работа. Макс пошел к старику в подмастерья. Он приходил в мастерскую каждый день рано утром и оставался допоздна. Старик учил его не только как чинить и собирать новые часы из сотни деталей, но и философии времени.
― Время ― самый ценный дар, ― говорил Петр Петрович. ― Люди часто гонятся за чем-то, не замечая, как проходит их жизнь. Но часы напоминают: каждое мгновение важно.
«А ведь и, правда, ― думал про себя Макс. ― Мы все ждем, когда придет время. А оно только уходит. Утекает сквозь пальцы».
Работа в мастерской меняла Макса. Он стал терпеливее, собраннее, внимательнее и пунктуальнее. Относился уважительно к своему и чужому времени и всеми силами старался не расходовать его зря.
Работа в мастерской ему нравилась. Она приносила деньги и, что самое главное, удовольствие. Петр Петрович учил его чинить и собирать часы с нуля, и постепенно Макс начал делать их сам. Каждый механизм был ― как маленький мир, в котором все должно работать слаженно.
Примерно через два года Петр Петрович, отхлебнув чай все из той же чашки с цветочками и закусив его рафинадом, сказал:
― Макс, о таких, как ты говорят: ученик превзошел своего учителя. Ты уже умеешь делать то, что я не умею. И ты можешь собрать часы, которые не просто станут отсчитывать время ― они будут отражением души. Подумай, для кого ты хочешь их сделать.
― Для отца, ― через несколько секунд ответил Макс. ― Я хочу сделать красивые часы для отца.
Он собрал удивительные часы с синим циферблатом, серебристыми цифрами на нем. А сзади на корпус нанес гравировкой фразу: «Время ― самый ценный дар».
Отец был поражен искусной работой:
― Я не знал, что ты можешь создавать такие удивительные вещи. Теперь я вижу, что ты нашел свое место, и ты счастлив. А значит, счастливы и мы.
Макс действительно был счастлив. Он наше свое призвание. Через несколько лет Петр Петрович ушел на покой. Мастерская досталась Максу. Он сумел договориться со старым мастером и его дочерями и выкупить у него этот дом в рассрочку.
Слава о молодом часовых дел мастере распространилась далеко за пределы Энска. К нему приносили чинить старые часы, за которые никто не брался. А некоторые заказывали изготовление новых. Получалось дорого, но люди не жалели денег. Они говорили, что часы, которые делает Макс, обладают какой-то доброй магией. И когда ты их надеваешь ― начинаешь ценить время по-другому, все успеваешь, и жизнь твоя проходит как будто иначе, с пользой, ее каждый момент становится ценным и важным.
Многое изменилось в жизни Макса, но осталось неизменным одно: каждый год во второе воскресенье декабря он приходил на городскую площадь на Фестиваль огней. Только теперь писал на фонарике из года в год он писал только одну фразу: «Всему свое время. И оно придет. Но ты действуй». Он почему-то верил, что однажды фонарик попадется кому-то на глаза и, возможно, эта фраза сможет изменить чью-то жизнь.
Автор: #ЮлияС
Следующая публикация
Комментарии 2