Рассказ Васильева Василия Петровича
Помню себя с 5-6 лет. Пытался первый раз скот пасти за маму, сильно хотел ей помочь! Говорю деду Василию: «Я поеду!». Он молча оседлал кобылу и дал мне. Вот я по улице поехал, но кобыла вдруг «захлыняла» и я упал на землю, не удержавшись в седле. Аж заплакал от обиды, что так «опрофанился» … Но, всё равно с мамой потом пошёл пешком.
Я учился сначала в Борзе, а в 1955 году в Холуй-Базе полдома отдали под школу. Приехала молодая учительница – Антонина Ивановна Арапова. В помещении всё покрасили, а мы в палатке рядом занимались, замерзали… Всё бегали туда смотреть: высохло, не высохло? Краска, не то, что сейчас, очень долго сохла… Когда уже стало совсем холодать всё, наконец -то, просохло. Потом я учился в Цасучее, жил в семье у старшей сестры мамы – Марии Григоренко.
В 55-ом прикочевали в Холуй-Базу несколько семей немцев – переселенцев. С нами в классе учился Сашка Абих. Ещё был Эрнст, постарше – его мама уборщицей работала.
Помню случай: Витька Мясников воду возил на коне. Чтобы деревянные колёса на телеге не рассыхались, он телегу с бочкой загнал в речку. Коней распряг. Мне дал коня. Я на него сел и потихоньку еду. А у Эрнста – единственного в деревне, был велосипед; он меня догнал на велосипеде, подъехал сзади, звонком: «дзынь – дзынь»! Конь испугался, как понёс! Мимо старой водокачки проскакал, потом круто развернулся и – на конный двор, а я не удержался и пулей слетел с коня. Хорошо, что чуть-чуть мимо угла пролетел! Упал на землю и пропахал её на пузе, – весь живот ободрал. А там, напротив конного двора, возле барака сидели моя мама, тётя Груша, ещё какие-то тётки. Я как маму увидел, сиганул, – убежал подальше, туда где стройка была… Живот весь ободран, горит невыносимо, я песок руками разгребу, лягу да лежу, вроде так полегче…
Сейчас думаю, ещё бы сантиметров 15-20 – в этот угол головой бы впечатался и погиб на глазах у мамы… Видимо, Ангел мой Хранитель уберёг…
Чего только не было в детстве! Бык огромный – «пороз», с дощечкой на лбу, загонял на забор; кони таскали. Как-то волокуши готовили к сенокосу: два коня тянули бревно, к которому прикреплены зубъя; два колеса раздвигались на тросике. Смотрим: бегут со старой водокачки кони, я к ним… Хотел их схватить и остановить, а кони меня волокушей зацепили и понесли в степь. Потом на какой-то неровности волокуша подскочила, тросики раздвинулись, я остался лежать на земле… Живой!
В те годы у нас в степи паслось много верблюдов, их тэмэнами называли… Один раз в конский двор загнали табун тэмэнов. А мы – пацаны, на заборе сидим, разглядываем их. Потом я спрыгнул, подкрался незаметно к самому большому тэмэну, который лежал на земле. Раз – и между кочек-горбов на него заскочил! Верблюд оказался вожак – самец. Он поднялся, разозлился, начал прыгать, меня туда-сюда бросает, я с него – и снова на забор. Прихожу домой весь грязный, мать меня ругает: «Куда опять залез, один «зунгак» от тебя!»
В 6-ой класс учиться в Цасучей я не поехал – жить было негде. Интернат был только для колхозников из Зари, Буйелсана, а так как наша Холуй-База относилась к «Скотоимпорту» – мы считались дети работников Быркинского кормосовхоза, а не колхозников. Позже уже появились интернаты в 1-Чинданте и в Заре. Там учились Лариса, Люба Арефьева, Шурка Деревякин…
Комментарии 19