Предыдущая публикация
Дорогие друзья!
Сегодня в рамках книги "Прошлый век. Портреты людей из Дворца", готовящейся к изданию, продолжаю знакомить вас с её героями. На этот раз фрагмент главы 9. «И снова о музыке и музыкантах...»
О солистке группы "РЕАНИМАТОР"— Ольге Честных.
На фото: Заведующая хирургическим отделением Читинского диагностического центра Ольга Юрьевна Чесных.
Она поёт тяжёлый рок сильным высоким голосом, даже — мощным, я бы сказала. И в этом вся она, — мощная, напористая, темпераментная, с какой-то невероятной энергетикой и магнетизмом. В любом помещении она заполняет собой всё пространство. Там, где много народу и она, — есть только она одна, — Ольга Чесных. Она — врач, практикующий хирург. Водит машину и много ещё чего умеет делать...
Впервые увидела её на репетиции, просматривая номера, сидя в пустом зале на первом ряду. Когда группа «Реаниматор» на сцене настраивала инструменты, гитарист Витя Васильев позвал солистку, крикнув в кулисы: «Оля, иди сюда!»
В моём воображении сразу возникла юная девушка, хрупкой наружности. Но на сцену размашистым шагом вышла дама в тугих джинсах и куртке-косухе, с чёрными, длинными, распущенными волосами и надменным взглядом из-под чёрных ресниц. «Ничего себе — Оля...» — подумала я и даже представить не могла, что через некоторое время мы с ней подружимся и надолго... Так её магнетизм подействовал и на меня...
Статья Светланы Салтановой из газеты «Комсомолец Забайкалья» 2000 года.
Рокерский «прикид» для хирурга.
Ольга Чесных. Родилась в п. Агинское. После школы мечтала поступить в театральное училище. Родители не пустили. Назло им подалась в педагоги. Окончила педучилище, вышла замуж за военного и уехала в Улан-Батор. Дальше началась школа жизни. В Монголии трудилась в штукатурах. По возвращении в Читу: прачка, няня, машинистка, санитарка, сестра операционного отделения.
В 1990 году принялась за штурм высшего образования. Взяла крепость ЧГМА по хирургической специальности. Сейчас работает в железнодорожной больнице.
С 1995 года увлеклась хард-роком. Вокалистка рок-группы «Реаниматор».
Имеет дочь 16-ти лет, сильный голос, чувство юмора и огромную энергию.
Доктор, а может, в реаниматоры?
Да, она ведёт двойную жизнь: будни хирурга в больничной тишине и хард-роковые выступления под рёв фанатеющей толпы. Этому «раздвоению» вот уже четыре года, а начиналось оно так:
— В 1995-м я познакомилась с гитаристом, называется Витя Васильев. Он попал в больницу, там судьба нас и столкнула. В результате больной обнаружил у доктора дар пения. Я спела – Вите понравилось, и он пригласил работать вместе. Тогда была группа «Аустилия». Витя предложил «Аустилии» побочный проект – чтобы я исполнила песню Дэна Седова «Накрой меня, милый, саваном белым». Ночью на «Популярке»в ужасных условиях мы её записали. После было ещё три песни, а потом всё заглохло - ребята восприняли женщину в роке как что-то ненормальное. Группа распалась. Немного погодя мы с Витей решили: «а что, если попробовать самим?» Натура у меня артистичная, да и просто хотелось петь…
«Я с этой бабой больше не работаю!»
— Первый наш серьёзный выход в люди – «Музыкальный трек-97». В зале – профессиональное жюри. Мы привели его в транс – я в разодранных джинсах надрывно орала в микрофон непонятные вещи. Но, как ни странно. Нам дали «лауреата». Профи, видишь ли, сразил мой вокал.
Мы решили, что доверие надо оправдать. Ребята «ударились» в репетиции, а я пошла к специалисту ликвидировать свою музыкальную безграмотность – «ставить голос». Он меня послушал и только руками развёл: «Ничего тут «ставить» не нужно, просто научись правильно дышать».
Сейчас – научилась, но прежде угораздило порушить аппаратуру. Выступали как-то на крыльце драмтеатра. Ни с голосом, ни с микрофоном я в то время работать не умела. Звукорежиссёр, как обычно, настроил аппаратуру по среднему диапазону. Я запела – и на колонках лопнули диффузоры – из верхних дырок, элементарно повылетали тряпочки. Он потом сказал: «Я с этой бабой больше не работаю!»
Хард умер! Да здравствует хард!
И ещё о вокале. Женщина в тяжёлой музыке всё равно, что на корабле. Мужики привычно скандируют «Не верю». Пока не убедятся. Недавно «Реаниматор» побывал в Улан-Удэ на рок-фестивале «2000 без тормозов».
– Там в основном играют жёсткий панк. В одном из магазинов мужчина нам говорит: «Пока, панки». Ему пытаются разъяснить: «Они не панки, а хард-рокеры». Он – своё: «Что вы, хард давно умер. Кто его играет в чистом виде, к тому же с женским вокалом?!» на концерт привёл с собой таких же сомневающихся с консерваторским образованием. После выступления подходили благодарить и удивлялись, что в Чите есть такие группы, которые для самодеятельности очень даже хороши.
Зрители тоже восприняли нас нормально. Между песнями сыпались вопросы. Один молодой человек спросил: «Что у вас общего с Дорой Пеш?». У меня-то – ничего, а вот у них сложилось мнение, что я её копирую. Да не подражаю я никому! Правда, один идеал имеется – Лариса Долина. Многие отмечают, что она поёт без души, но зато какой голос и профессионализм на высшем уровне!
Китайская девушка.
Позапрошлым летом Ольгу на два месяца «занесло» в Китай (гастроли танцевальных и музыкальных коллективов от ДК железнодорожников по приглашению Министерства культуры).
Попала туда случайно – вместо не поехавшей вокалистки, в составе группы «Турне» и одновременно в качестве врача. К заграничной экзотике примешивался зов крови. Её дед – китаец. Репрессирован в 1938 году.
– Ездили по южному Китаю. Практически каждый день меняли город. Были даже в местах, где белого человека никогда не видели. Там наше появление превращалось в сенсацию: нас трогали, щупали, ходили следом.
– И как в Китае принимают русские песни?
– Замечательно. Особенно народные. В каждом кафе или ресторане есть «караоке», они обожают петь наши песни. Куда бы мы не приходили, мне в руки – микрофон и одна и та же заявка: пой, Оля, «Подмосковные вечера»!
Китайцы очень сдержаны на эмоции. Вместо аплодисментов дуют в свистки, если не нравится – молчат. Перед «немым» зрителем трудно выкладываться. Но я заметила: меня на сцене ещё нет, переводчик зрителям что-то говорит и в зале волнение. Как выяснилось, всему виной мой внешний вид – чёрные волосы, раскосые глаза. В общем, приняли за свою и стали называть «китайской девушкой».
Сцена – наркотик.
Я приглядела Ольгу на роль «жертвы интервью», весной, на финале конкурса «Восхождение-98». Сильный голос и умение «держать зал» кроме вопроса «Кто это?» породили в моём мозгу словосочетание «сцена – наркотик». Теперь понимаю, почему:
– Когда я пою, я вижу глаза и только с ними разговариваю. Это нереальное ощущение как будто живёт во мне, я чувствую, что держу публику в руках, а она на меня смотрит.
Впрочем, наш зритель – не китайский. Он не только смотрит, но и кричит, и требует автографы, и, несмотря на якобы сибирскую невозмутимую натуру, сносит заграждения. Сначала я испытывала шок: «что ж такого делаю, что народ этак «стегает»? Теперь привыкла. Значит, для них так надо. Они заводятся от драйва и видят меня, которая этот «забой» озвучивает. Но мне-то нужно другое – чтобы они послушали песню и подумали. В принципе, наши ексты не для таких уж и молодых.
– Тогда для кого?
– Старше 25 лет. Они бы нас поняли, но они на концертах – редкое явление.
– Вообще, что такое читинская рок-тусовка?
– Как и везде – ребята собираются, чтобы «оторваться», помотать головой, попить пива.
– А в среде местных рок-музыкантов есть что-то общее?
– Каждый сам по себе. В Чите много музыкантов и групп, но все они ищут, где пристроиться – в подвалах, школах, институтах. Это при том, что в городе имеются люди, которые могли бы нами заняться, но вкладывать в нас деньги – дело не быстрой прибыли. Вот и сидим в яме.
Микрофон и скальпель.
Один знакомый, наблюдая её на сцене, решил: волевая. Трудная, жёсткая в общении. Затем он столкнулся с ней в больнице. Сначала его сбил с толку белый халат вместо «рокерского прикида», а после и сама Ольга. Бывает же такое – она оказалась доброй!
– Мои музыканты привыкли видеть меня на репетициях. Однажды пришли в больницу и не узнали. Рома долго смотрел и наконец выдал:
«Ты на работе совсем другая – серьёзная!» А я практически всю жизнь провожу здесь.
– Чем же так привлекла хирургия?
–Не знаю. Я к этой специальности шла много лет. Пришлось пробить немало стен. Не было ни связей, ни денег, один фанатизм.
Я люблю свою профессию. Люблю операционную, атмосферу, когда выбрасывается адреналин, когда ты действительно спасаешь чью-то жизнь. Я, может быть, и концерту подхожу с этой точки зрения, – не спасти физически, но постараться что-то вложить в души.
– Значит место музыки на втором плане?
– Музыка – увлечение. Но скажу честно: я без неё не могу. Она появилась – и исчезли мои депрессии. Раньше сидела под грузом проблем, смотрела в одну точку без всяких мыслей. Теперь хандрить некогда. Сплю по несколько часов в неделю. Полуторасуточные дежурства, репетиции до позднего вечера. Короче, домой добираюсь ночью, вдобавок живу в пригороде.
– Откуда силы?
– Моя энергия. Я дарю её людям направо и налево. Считаю, что, если ты что-либо человеку даёшь от чистого сердца, тебе обязательно воздастся. Вот, видимо, и воздаётся.
На фото: старая афиша к юбилейному концерту группы.
Следующая публикация
Комментарии 35