— Прокляну всю родню до седьмого колена! — милая черноглазая женщина, секунду назад с широкой улыбкой предлагающая «позолотить ручку», вдруг превратилась в фурию. Мария отшатнулась и прижала к груди хозяйственную сумку — вроде и плохонький, но щит. Она не умела правильно реагировать на чужую агрессию, часто терялась и не находила слов, чтобы защититься от обидчика.
— Зачем же проклинать? — пролепетала Мария. — У меня просто нет денег.
— Вот! — воскликнула цыганка. — Значит, прокляли тебя уже до меня!
— Может и прокляли, — тихо проговорила Мария.
— Вижу, что прокляли! Спасать тебя надо, а то всю жизнь промаешься! И семья твоя!
— Нет у меня семьи, — Мария слабо улыбнулась, — одна я совсем.
— Да, вижу венец безбрачия, — цыганка прищурилась, пристально вглядываясь в ее лицо.
— И бездетности тоже есть? — робко спросила Мария.
— И бездетности есть, — подтвердила цыганка, — а ты ж еще молодая, могла бы родить. Только от венца надо избавиться.
— От которого? — в глазах Марии загорелся слабый огонек надежды.
— Лучше бы от обоих, — цыганка уперла руки в бока и вздернула подбородок. Она была прилично ниже Марии, но казалось, будто смотрит сверху вниз, столько уверенности было написано на ее лице.
— На обоих мне точно денег не хватит, — возразила женщина.
— Слушай, это же твоя жизнь, если захочешь ее изменить, то уж немного золотишка-то отыщешь!
— Да вот пока не отыскала. Уже и жить негде — из квартиры за долги выселяют, — Мария всхлипнула.
— Ой-ой, — сочувственно покачала головой цыганка. — А это уже порча! Серьезно ты кому-то дорогу перешла!
— Я?! — удивилась Мария. — Да кому ж я могла?
— Вот тут надо разбираться, — цыганка взяла ее под руку. — Пойдем на скамеечку присядем, поговорим.
Скамеечка обнаружилась совсем рядом. Цыганка настигла Марию посреди городского парка, так что этого добра было навалом, а вот людей по случаю разгара рабочего дня оказалось мало, так что лишь редкие прохожие поглядывали на глупышку, угодившую в лапы ушлой гадалки.
— Ну давай, рассказывай, — потребовала цыганка.
— А что рассказывать-то? — Мария совершенно не представляла, что от нее хочет услышать эта женщина.
— Ну когда-то же было у тебя все хорошо? — подсказала цыганка. — Мама-папа любили, бабушки-дедушки…
— Не было у меня такого, — вздохнула Мария. — Я сирота. С рождения в детском доме.
— И что, никто такую малышку не удочерил?
— Может и удочерили бы, только кому нужен больной ребенок. У меня диагнозов куча, постоянно по больницам. Кто захочет такое «счастье»?
— Да-а-а, — протянула цыганка, — люди злые, никто обузу себе на шею вешать не хочет.
— Да я бы, может, и не была обузой, — снова всхлипнула Мария, — всегда послушная, училась хорошо. Хотела в университет поступать.
— И отчего ж не поступила?
— Так не дали, — вздохнула женщина, — после девятого класса отправили в колледж на повариху. А я мечтала языки разные изучать, стихи писала.
— Красивые стихи?
— Говорили, что да. Но вместо них каши и супы варила. Пока не доварилась.
— А что ж еще случилось?
— Кастрюля с кипятком перевернулась, и все мне на ноги. Сильно пострадала, долго лечили меня. В колледже все так сделали, будто я сама виновата. Выгнали в итоге, некому меня защищать было.
— Вот так дела… — пробормотала цыганка.
— Думала, ну ладно, буду поступать в другое место, решила в педагогический пойти, чтобы потом в вуз…
— Поступила?
— Даже не попробовала, — снова вздохнула Мария, — сломала ногу и все лето снова провалялась в больнице. Перелом был сложный, до сих пор боли сильные и хромаю, если быстро идти надо. Вместо восстановления нормального пришлось идти работать, а взяли меня только официанткой в кафе. Представляете, как это было полезно для моей ноги? А не работать я не могла, мне даже жить негде оказалось.
— Но ведь сиротам должны жилье давать? — спросила цыганка не совсем уверенно.
— Должны, — подтвердила Мария. — Много чего должны. Только на практике не всем везет.
— Тебе, конечно, не повезло…
Мария горько улыбнулась и кивнула:
— Поначалу я даже не знала, что мне что-то положено. Но потом встретила хорошего человека, который помог добиться справедливости. А еще я его полюбила, и мы поженились.
— Ну вот! — хлопнула ладошками цыганка. — А ты говоришь, венец безбрачия.
— Он скоро со мной развелся. И квартиру себе отсудил. Уж не знаю, как это у него получилось — просто обманул меня.
— Вот ведь судьба незавидная, — покачала головой цыганка.
— Да я не жалуюсь, — вздохнула Мария, хотя слезы в глазах говорили об обратном, — живу вот, пока живется. Здоровье совсем ухудшилось, денег на лекарства нет, за квартиру съемную задолжала — хозяева выгоняют. Даже не представляю, сколько так протяну.
— Ох ты ж горемычная, — цыганка погладила ее по голове и вдруг, словно приняв важное решение, засуетилась, полезла куда-то в многочисленные складки пышной юбки. — На тебе, небольшая помощь.
В ее руке оказались две яркие бумажки, каждая по пять тысяч.
— Да что вы! — замахала руками Мария. — Я не могу взять! Такая сумма большая!
— Ой, ладно, — цыганка взяла руку женщины и сунула в нее бумажки, — бери, пока дают. Тебе нужнее, а я еще заработаю, хватает дурных.
— Спасибо вам! — шмыгнула носом Мария.
— Не плачь. Глядишь, все наладится в твоей жизни, — цыганка поднялась на ноги.
— А как же венцы всякие? — спросила Мария.
— Да нет никаких венцов, — махнула она рукой и пошла прочь.
— Кто это был? — к скамейке, на которой сидела Мария, подошел мужчина с двумя большими стаканами кофе.
— Цыганка, — засмеялась Мария и помахала добытыми купюрами, — вот, ручку мне позолотила.
— Опять развела разводилу?
— Ага, — улыбнулась Мария и взяла кофе, — что поделать, когда они на меня постоянно бросаются.
— А ты переставай с этими шопперами ободранными ходить, носи нормальную сумку, у тебя же их полно.
— Мне с этой удобно, — ответила Мария, — еще и деньги на ровном месте зарабатываю. А где дети?
— За мороженым побежали, сейчас будут.
Мария отхлебнула кофе и, довольная, подставила лицо теплому солнцу. Хорошо все-таки, что нет никаких венцов…
Комментарии 1