Предыдущая публикация
Тамара Краснова-Гусаченко
* * *
И жалею, и зову, и плачу.
Только нет ни голоса в ответ.
Что деревни нет давно — есть дача,
Правда, детства моего там нет,
Где меня окликнули бы: "Тома!
За водою! Бочку наноси!
Прополи картошку! Чисто в доме
Вымой пол. Не ной. Не голоси.
Не забудь нарвать крапивы кошель,
Порубить и с зернем помешать,
Поросят накормишь, ну, а после
Можешь сесть, стихи свои писать!"
Где он, этот рай? Сияет месяц
Над волшебным ночи полотном,
Ива, косы в хрусталях развесив,
Сказочным сияет фонарём!
Чудо рядом было, под ногами:
Помидоры, яблоки, морковь,
Георгины — рядышком с кустами
Хмеля и акаций... И — любовь!
Так легко всё, радостно давалось,
Всё цвело, звенело наяву:
И украдкой, при луне — читалось,
Пелось, танцевалось и влюблялось,
Потому и плачу... И зову.
Следующая публикация
Комментарии 1
Там в ливрее землячества прусского служит он молодым господам.
Манька кинула мамку с Барбосиком, улетела в Берлин за баблом.
И с напудренным вздёрнутым носиком промышляет с фальшивым таблом.
Вася служит вахтёром в "Пятёрочке", и живёт в городах Емельян.
Жарит пиццу с хрустящею корочкой. Курит западный модный кальян.
Только ночью приходят к ним мёртвые, - души тех, кто рожали дедов.
И заносит в сознания чёрствые запах первых цветущих садов.