Им долго жить — зелёным великанам,Когда пройдёт блокадная пора.На их стволах — осколочные раны,Но не найти рубцов от топора.
И тут не скажешь: сохранились чудом.Здесь чудо или случай ни при чём……Деревья! Поклонитесь низко людямИ сохраните память о былом.
Они зимой сжигали всё, что было:Шкафы и двери, стулья и столы.Но их рука деревьев не рубила.Сады не знали голоса пилы.
Они зимой, чтоб как-нибудь согреться —Хоть на мгновенье, книги, письма жгли.Но нет садов и парков по соседству,Которых бы они не сберегли.
Не счесть погибших в зимнее сраженье.Никто не знает будущих утрат.Деревья остаются подтвержденьем,Что, как Россия, вечен Ленинград!
Им над Невой шуметь и красоваться,Шагая к людям будущих годов.…Деревья! Поклонитесь ленинградцам,Закопанным в гробах и без гробов.
О. Ф. Берггольц
Что тяжелее тех минут,Когда под вьюгой одичалойОни на кладбище везутДетей, зашитых в одеяла.
Когда ночами снится сон,Что муж — навстречу, по перрону…А на пороге — почтальонИ не с письмом, а с похоронной.
Когда не можешь есть и спатьИ кажется, что жить не надо…Но ты жива. И ты опятьИдёшь на помощь Ленинграду.
Идёшь, сжимая кулаки,Сухие губы стиснув плотно.Идёшь. И через грудь — платки:Крест-накрест, лентой пулемётной.
Какая длинная зима,Как время медленно крадётся!..В ночи ни люди, ни домаНе знают, кто из них проснётся.
И поутру, когда ветраМетелью застилают небо,Опять короче, чем вчера,Людская очередь за хлебом.
В нас голод убивает страх.Но он же убивает силы…На Пискарёвских пустыряхВсё шире братские могилы.
И зря порою говорят:«Не все снаряды убивают…»Когда мишенью — Ленинград,Я знаю — мимо не бывает.
Ведь даже падая в Неву,Снаряды — в нас, чтоб нас ломало.Вчера там каменному львуОсколком лапу оторвало.
Но лев молчит, молчат дома,А нам — по-прежнему бороться,Чтоб жить и не сойти с ума…Какая длинная зима,Как время медленно крадётся.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 10
Им долго жить — зелёным великанам,
Когда пройдёт блокадная пора.
На их стволах — осколочные раны,
Но не найти рубцов от топора.
И тут не скажешь: сохранились чудом.
Здесь чудо или случай ни при чём…
…Деревья! Поклонитесь низко людям
И сохраните память о былом.
Они зимой сжигали всё, что было:
Шкафы и двери, стулья и столы.
Но их рука деревьев не рубила.
Сады не знали голоса пилы.
Они зимой, чтоб как-нибудь согреться —
Хоть на мгновенье, книги, письма жгли.
Но нет садов и парков по соседству,
Которых бы они не сберегли.
Не счесть погибших в зимнее сраженье.
Никто не знает будущих утрат.
Деревья остаются подтвержденьем,
Что, как Россия, вечен Ленинград!
Им над Невой шуметь и красоваться,
Шагая к людям будущих годов.
…Деревья! Поклонитесь ленинградцам,
Закопанным в гробах и без гробов.
О. Ф. Берггольц
Что тяжелее тех минут,
Когда под вьюгой одичалой
Они на кладбище везут
Детей, зашитых в одеяла.
Когда ночами снится сон,
Что муж — навстречу, по перрону…
А на пороге — почтальон
И не с письмом, а с похоронной.
Когда не можешь есть и спать
И кажется, что жить не надо…
Но ты жива. И ты опять
Идёшь на помощь Ленинграду.
Идёшь, сжимая кулаки,
Сухие губы стиснув плотно.
Идёшь. И через грудь — платки:
Крест-накрест, лентой пулемётной.
Какая длинная зима,
Как время медленно крадётся!..
В ночи ни люди, ни дома
Не знают, кто из них проснётся.
И поутру, когда ветра
Метелью застилают небо,
Опять короче, чем вчера,
Людская очередь за хлебом.
В нас голод убивает страх.
Но он же убивает силы…
На Пискарёвских пустырях
Всё шире братские могилы.
И зря порою говорят:
«Не все снаряды убивают…»
Когда мишенью — Ленинград,
Я знаю — мимо не бывает.
Ведь даже падая в Неву,
Снаряды — в нас, чтоб нас ломало.
Вчера там каменному льву
Осколком лапу оторвало.
Но лев молчит, молчат дома,
А нам — по-прежнему бороться,
Чтоб жить и не сойти с ума…
Какая длинная зима,
Как время медленно крадётся.