Предыдущая публикация
82 - ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ МУСЛИМА МАГОМАЕВА
СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ"...он будет продолжать петь для нас...кто знает...может быть...и всегда..."
Когда, визжа ордой Мамаевой,
На сценах корчится попса,
Не заглушают Магомаева
Ничьи другие голоса..
Евгений Евтушенко
Море вернулось
Говором чаек,
Песней прибоя
Рассвет пробудив.
Сердце, как друга,
Море встречает,
Сердце, как песня,
Летит из груди.
О, море, море,
Преданным скалам
Ты ненадолго
Подаришь прибой.
Море, возьми меня
В дальние дали
Парусом алым
Вместе с собой.
Грустные звёзды
В поисках ласки
Сквозь синюю вечность
Летят до земли.
Море навстречу им
В детские сказки
На синих ладонях
Несёт корабли.
О, море, море,
Преданным скалам
Ты ненадолго
Подаришь прибой.
Море, возьми меня
В дальние дали
Парусом алым
Вместе с собой.
С собой!
О, море, море,
Преданным скалам
Ты ненадолго
Подаришь прибой.
Море, возьми меня
В дальние дали
Парусом алым
Вместе с собой.
С собой!
С собой!
С собой!
Музыку к ней написал сам певец, а текст – по его просьбе его близкий друг Геннадий Козловский.
Говором чаек,
Песней прибоя
Рассвет пробудив.
Сердце, как друга,
Море встречает,
Сердце, как песня,
Летит из груди.
О, море, море,
Преданным скалам
Ты ненадолго
Подаришь прибой.
Море, возьми меня
В дальние дали
Парусом алым
Вместе с собой.
Грустные звёзды
В поисках ласки
Сквозь синюю вечность
Летят до земли.
Море навстречу им
В детские сказки
На синих ладонях
Несёт корабли.
О, море, море,
Преданным скалам
Ты ненадолго
Подаришь прибой.
Море, возьми меня
В дальние дали
Парусом алым
Вместе с собой.
С собой!
О, море, море,
Преданным скалам
Ты ненадолго
Подаришь прибой.
Море, возьми меня
В дальние дали
Парусом алым
Вместе с собой.
С собой!
С собой!
С собой!
Музыку к ней написал сам певец, а текст – по его просьбе его близкий друг Геннадий Козловский.
Необыкновенной силы и проникновенности, его голос помнят все...
Пел ли он неаполитанские песни, арии из опер или песни советских и зарубежных композиторов, в любое произведение он, помимо своего прекрасного баритона, вкладывал Душу. И пел в первую очередь – о Любви…
О Любви разной, но всегда – настоящей.
Мы хотели слушать этот любимый голос ещё долгие -долгие годы, но
в возрасте 56 лет - обладая многочисленными наградами и званиями, а самое главное популярностью и искренней любовью слушателей! - он принял решение оставить концертную деятельность.
Пел ли он неаполитанские песни, арии из опер или песни советских и зарубежных композиторов, в любое произведение он, помимо своего прекрасного баритона, вкладывал Душу. И пел в первую очередь – о Любви…
О Любви разной, но всегда – настоящей.
Мы хотели слушать этот любимый голос ещё долгие -долгие годы, но
в возрасте 56 лет - обладая многочисленными наградами и званиями, а самое главное популярностью и искренней любовью слушателей! - он принял решение оставить концертную деятельность.
«Каждому голосу, каждому таланту Бог определил определённое время, и перешагивать его не нужно»
,- так прокомментировал он тогда это, поразившее всех его поклонников, решение… ОТРЫВКИ ИЗ ИНТЕРВЬЮ МУСЛИМА МАГОМАЕВА:
- Когда-то эстрада и классика на равных присутствовали в Ваших концертах. На пластинках записаны романсы Чайковского и Рахманинова, старинные арии и неаполитанские песни. Но оперным певцом Вы не стали…
"Не судьба, наверное. Мне, конечно, немного жаль, что не пришлось в полной мере попеть на оперной сцене, у меня с ней ничего не получилось. В опере мне всегда чего-то недоставало : чистого пения двадцать минут, а в основном беготня, прыжки. Мне хотелось одиночества на сцене.
На эстраде я свободен, могу делать песню, как хочу, могу петь, что хочу.
А я человек по натуре свободный".
На эстраде я свободен, могу делать песню, как хочу, могу петь, что хочу.
А я человек по натуре свободный".
- Когда я спрашивала Вас об изменении режима Вашей концертной жизни, я имела в виду творческое долголетие. Примеров тому немало : Монтан, Синатра – почему не Вы?
"Вы знаете, я не очень согласен с тем, что Вы говорите.
Испытывать творческое долголетие не слишком почётная роль в жизни человека. Кому и что доказывать?
Я очень уважаю Ивана Семёновича Козловского, но петь на всех юбилейных вечерах «Слава, слава», чтобы доказать всем, что у него есть верхнее «до»… Не знаю, не согласен.
Испытывать творческое долголетие не слишком почётная роль в жизни человека. Кому и что доказывать?
Я очень уважаю Ивана Семёновича Козловского, но петь на всех юбилейных вечерах «Слава, слава», чтобы доказать всем, что у него есть верхнее «до»… Не знаю, не согласен.
Фрэнк Синатра человек не бедный, давно не зарабатывающий пением, в 80 лет выходит на сцену и поёт песни о любви… Он выглядит прекрасно, но всё-таки надо, чтобы человек уходил, и его запомнили более-менее молодым.
И если раньше я пел, как птица, не задумываясь о том, как у меня прозвучит та или иная нота, голос сам пел, то вот сегодня я начну пристраиваться, думать, как лучше с этой нотой поступить, как следующую спеть. Мучиться на сцене и продлевать это как можно дольше… Да никому ничего не докажешь".
- Знаете, что удивляло в Вас всегда и продолжает удивлять по сию пору – Ваша удивительная скромность. Всё же Вы очень жестко относитесь к себе.
"Нет, я ещё раз вынужден буду повториться, что я никогда не мог считать себя тем певцом, каким хотел бы быть. Я практически всегда был недоволен тем, что делал. Всё время мне хотелось сделать лучше. Поэтому это не требовательность к себе, наоборот, это где-то досада,
что я не могу прыгнуть выше головы. Мне бы хотелось петь, как Марио Ланца, а у меня не получилось. Это всегда не давало мне возможности высокомерно относиться к другим, критиковать кого-то, что поёт не так, поёт плохо. Он поёт так, как дал ему Бог, больше он сделать ничего не сможет. Я был со всеми в равных условиях, а поскольку многому из того, что я хотел, не суждено было сбыться, я не считаю, что достиг своих вершин. А потому – что уж так уважать себя особенно.
что я не могу прыгнуть выше головы. Мне бы хотелось петь, как Марио Ланца, а у меня не получилось. Это всегда не давало мне возможности высокомерно относиться к другим, критиковать кого-то, что поёт не так, поёт плохо. Он поёт так, как дал ему Бог, больше он сделать ничего не сможет. Я был со всеми в равных условиях, а поскольку многому из того, что я хотел, не суждено было сбыться, я не считаю, что достиг своих вершин. А потому – что уж так уважать себя особенно.
«Он был настоящим королем эстрады, но при этом у него было невероятное достоинство – внутреннее достоинство мастера.
С этим достоинством он воспринимал и ту сокрушительную славу, которая на него обрушилась. Он также умел держать дистанцию и вместе с тем был невероятно прост. Скромность была органично присуща ему. Он был многогранно талантлив. Счастливы те, кто слышал его на сцене. Он мечтал остаться в памяти людей таким, каким он был в 25 лет, когда он покорял сразу и наповал.
Магомаев – это целая эпоха и эталон.
Он был королем, и трон его остался совершенно непоколебимым».
Святослав БЭЛЗА.
Следующая публикация
Комментарии 13