Предыдущая публикация
25 июля - день памяти Лидии Смирновой
- советская и российская актриса; народная артистка СССР (1974), лауреат Сталинской премии III степени (1951)
годы жизни (13 февраля 1915-25 июля 2007)
Жизнь Лидии Николаевны была долгой, почти вековой, она прожила 94 года, из них 65 лет в кино.
Сейчас понятие «звезда» совсем не то, что раньше, сейчас оно мельче что ли, трескучей, а в те времена зрители ходили даже не на фильм - они ходили «на Орлову», «на Марецкую», «на Серову» и «на Смирнову», конечно.
Это одна плеяда женщин царственных (Лидия Смирнова и в свои 90 лет никому не позволила бы увидеть ее без красивого платья, маникюра и прически), жизнь которых была разной, сложной, трудной и в то же время и фееричной, и наперекосяк, веселой, полной любви, дружбы и приключений.У прекрасной актрисы Лидии Смирновой, о которой мы сегодня вспоминаем, она была именно такой - от звонка до звонка.
В конце жизни она написала книгу «Моя любовь»
- Вы знаете, все романы, которые у меня были, почему-то кончались тем, что мужчина предлагал мне жениться. А я все время думала – почему нужно обязательно жениться? Романы должны украшать жизнь. Но, может быть, потому мужчины хотели жениться на мне, что я хорошо утюжила брюки и хорошо готовила?
- веселилась Лидия Николаевна, вспоминая прошлое.Она действительно умела сводить мужчин с ума, она вообще умела нравиться.
О ДЕТСТВЕ
Оказывается, я родилась семимесячной, «в рубашке», и было это в городке Мейзеленске под Казанью. Меня завертывали в вату и клали в печурку — в русской печке есть такие углубления. По всем приметам, меня ждала долгая, счастливая жизнь...
Мне не было и трех лет, когда произошла революция. Тетя рассказывала мне, что мой отец был белый офицер в армии Колчака... Мама была сельской учительницей. После меня у нее родился мальчик, мой братик. Девятимесячный, он вывернулся из маминых рук, упал головой об пол, долго кричал, а потом умер. У мамы началось буйное помешательство. Я была совсем маленькой, но помню маму в белой смирительной рубашке с завязанными рукавами, она бьется о спинку кровати и кричит... Довольно скоро мама умерла...
Приехавший с фронта отец... метался, пытаясь пристроить меня к родственникам — всюду отказ, отказ. Наконец я попала в Тобольск, в семью его старшего брата. Тетя Маруся потом часто повторяла: «От тебя все отказались, если бы не мы, ты была бы беспризорной»...
Утром на завтрак мне давали стакан чая, два куска сахара и два куска хлеба с маслом. Если я хотела взять еще, тетка била меня по руке. Из одежды у меня была черная бумазейная юбка и такой же свитер. Еще было зеленое шерстяное платье, но его позволяли надевать только на Рождество и Пасху... Не дай Бог мне было опоздать домой! Тетя тогда встречала меня бранью и пощечинами. Она вообще со мной не церемонилась. Если вещи в моем ящике лежали не в надлежащем порядке, она вытряхивала их на пол, брала меня за шиворот и тыкала, как котенка, в эту кучу...
Впрочем, моим приемным родителям тоже было со мной нелегко. В раннем детстве я перенесла туберкулез, росла нервным ребенком, была рассеянной, невнимательной, часто била посуду. Уже школьницей я продолжала писать в постель... Однажды тетка сказала мне: «Вот вырастешь, выйдешь замуж и описаешь своего мужа»... И я все время думала, какой это будет дяденька, как я с ним лягу спать и как я его описаю. Этот ужас я пронесла через все свое детство...
Однажды тетя Маруся связала узелок с моими вещичками и сказала: «Уходи, ты непослушная, я не могу с тобой справиться». И я... пошла по квартирам... «Меня тетя выгнала из дома. Возьмете меня к себе жить?» ...Никто не взял. В конце концов я пошла к дворничихе, к ее косой дочке, с которой мне почему-то не разрешали дружить. Она меня пустила к себе, мы с ней залезли на кровать, высокую-высокую, с огромным количеством подушек. Там было так хорошо, мягко...
...Лишь поздно вечером моя тетя дошла до дворничихи, опять взяла меня за ухо и так привела домой... Сунула между ног мою голову, спустила трусики и стала бить розгой — тоненьким прутиком... Хорошо помню: жжет, как будто режут ножом... На утренней молитве после обязательного «Отче наш» я попросила у Господа здоровья для дяди Пети, всех родных и друзей. «А тетя Маруся пусть умрет», — вдруг выпалила я шепотом. Отомстила!
...И все же тетя много для меня сделала... Спасла от туберкулеза, дала образование, какие-то незыблемые жизненные основы. Она всегда мне говорила: «Если к тебе кто-то пришел, а у тебя ничего нет, ты должна его угостить — хоть стаканом чая и куском хлеба... Все, что у тебя есть, нужно делить пополам с человеком, который пришел к тебе в дом». Да, у нее был трудный характер... но ведь и жизнь у нее была трудной... Спасибо ей за все!
О ДУНАЕВСКОМ
Почему-то я ожидала увидеть гиганта, под стать его мощной музыке, а вошел и стремительно сел за рояль человек небольшого роста, с тонким, нервным лицом. Увлеченно и темпераментно заиграл песню «Друзья, шагайте в ногу...».
— Ну, как вам? — спросил он у меня.
— Я... я не знаю... Мне кажется, здесь должна быть другая песня — вроде «Чтобы тело и душа были молоды».
— А мне нравится эта, — сказал Дунаевский весело и как-то внимательно на меня посмотрел...
...Когда фильм был закончен, он подарил мне экземпляр песни «Моя любовь» с надписью: «Я ничего вам не дарю — я отдаю то, что принадлежит вам»... А потом пошли письма и телеграммы... Каждый день... «Люблю тебя свято и страстно, чисто и греховно, нежно и требовательно, ревниво и доверчиво»... Я приходила к нему, стучала условным знаком — он открывал дверь и говорил: «Пришло солнце!» Бежал в одну комнату, потом в другую: «Пришло солнце!» Это было так романтично! И все было этому подчинено...
Однажды Дунаевский вдруг предложил мне стать его женой. Он все обдумал: мы будем вместе жить, вместе работать над новой картиной. Я замерла. Мне нравились наши чувства, наша любовь... Он был талантливым, умным, богатым. Стать женой Дунаевского?.. Переехать в Ленинград? Но тогда кончатся наши тайные свидания, ожидание встреч, письма, телеграммы, цветы — эта дивная сказка! А как же Сергей?.. При всем своем легкомыслии я понимала, что не могу его оставить. Короче, я испугалась, сказала: «Пусть все остается по-прежнему».
Дунаевский уехал... И все — ни писем, ни телеграмм... Потом я вдруг узнаю, что приехал, а мне не сообщил... Надеваю черную шляпку, вуалетку, черный строгий костюм и направляюсь к нему... Прихожу в гостиницу, стучу, он открывает мне дверь и не кричит: «Солнце пришло», а только: «Здравствуйте».
— Здравствуй, я пришла.
— Пожалуйста, проходите.
— Я пришла, я!
— Садитесь, пожалуйста.
— Что, что? — ...Мне делается не по себе: — Что случилось?
— Как что случилось? Я вам предложил все... Вы отказались... Я вас просто больше не люблю...
— Так что же, мне уйти?
— Как вам угодно. Воля ваша...
...Уже после войны я снялась в фильме «Новый дом». Дунаевский написал музыку к нему... и у нас в связи с этим была встреча. Он в то время руководил детским ансамблем в Доме железнодорожников. Я пришла в его кабинет. Вижу: в кресле сидит красивая молодая женщина и по-американски держит ноги на столе. Это была его неофициальная жена, в то время балерина Театра оперетты... Впоследствии я узнала, что Дунаевский не хотел уходить от первой жены и сына Жени. Тогда эта балерина родила Максима, который сейчас стал популярным композитором... Но я забежала наперед.
...Как-то на отдыхе в Майори (Центральная часть Юрмалы, в 24 км от Риги. — Ред.) по дороге с пляжа я зашла в ресторанчик. Маленький оркестрик заиграл «Мою любовь»... И вдруг кто-то меня берет за плечи. Поднимаю голову — Исаак Иосифович: «Вы, конечно, думаете, что это они сами в вашу честь сыграли? Нет, это я заказал». Сказал, мне почудилось, чуть злорадно. Потом пригласил меня на свой последний сольный концерт в Риге: «Я буду дирижировать для вас, как когда-то...»
...Это была летняя скромная площадка. Он дирижировал своим оркестром. Я смотрела, вспоминала... Обратила внимание на то, что он плохо выглядел, был бледный, уставший. После концерта пошла за кулисы, поблагодарила его... Утром он улетел в Москву, а на следующий день его не стало...
О ЯЙЦАХ, ВШАХ И РАПОПОРТЕ
...Алма-Атинская кинофабрика была крошечной студией с одним большим павильоном и несколькими маленькими, поэтому работали в три смены. Зимой в павильонах не топили. Когда мы с Колей Крючковым снимались ночью в «Парне из нашего города», у нас изо рта шел пар. И мы мечтали о... кипятке. Утром, после съемок, Коля выпивал стакан спирта, немножко играл на гармошке, за что его нещадно ругала жена... ложился спать, просыпался, выпивал стакан воды и делался пьяным. Опять они ссорились, потом в ночь мы снова шли на смену... Кстати, за свою актерскую жизнь я сыграла восемь жен Крючкова — таких разных женщин... одни его любили, другие били. И всегда он был прекрасным, неповторимым партнером, настоящим другом...
...За мной в Алма-Ате ухаживал Эрмлер (кинорежиссер и актер, четырежды лауреат Сталинской премии. — Ред.). А мне больше нравился Рапопорт (известный оператор-постановщик, бывший муж киноактрисы Зои Федоровой. — Ред.)... Он, так же как Эрмлер, был лауреатом Государственной премии, и оба они получали лауреатские продуктовые пайки.
Как-то сидят Михоэлс, Марецкая. Стук в дверь, входит Эрмлер и приносит фитилечек (света, естественно, не было) и чайничек небольшой, в котором сварены два яйца: «Лидочка, вот вам свет и еда»... Михоэлс мне: «Вот видите, какой он замечательный, как он вас любит, как заботится»... И тут снова стук в дверь, прибегает Рапопорт и приносит все 50 яиц, которые он получил в пайке. Поставил молча передо мной и убежал. «...Тот будет тебе всю жизнь носить по два яйца всмятку, а этот отдаст все, что у него есть», — сказала мне Марецкая.
А потом я заболела брюшным тифом... При этом заболевании обычно стригут волосы, ибо от высокой температуры заводятся вши. Но студия попросила, чтобы волосы мои не трогали, так как я уже начала сниматься в главной роли, а делать замену дорого...
...У меня было три волны болезни... Но настал день, когда меня посадили и сказали, что сейчас вымоют голову. Я взялась за волосы, а они остались у меня в руках, и я увидела, что они покрыты гнидами. Уже после больницы, чтобы спасти оставшиеся волосы... мы с Рапопортом ехали в горы, находили полянку с пенечком, он на него садился, клал мою голову на колени, мазал волосы керосином, а потом ногтями снимал мертвых гнид... И с этими гнидами в руках говорил мне о своей любви... Он пек мне яблоки на сухих листьях, учил меня ходить: мышцы были атрофированы... Он один понимал, как я одинока и беззащитна: родные далеко, а муж погиб на фронте... Владимир Рапопорт стал моим вторым мужем.
О СТАЛИНЕ И ФУРЦЕВОЙ
...Я много занималась партийной, общественной работой. Даже стала заправским оратором... Началось это, наверное, тогда, когда я выступала перед Сталиным в Кремле. Застолье, большой прием. Были передовики производства, стахановцы и сам Стаханов, а от кинематографистов пригласили Эйзенштейна, Тиссе и меня — как начинающую... Все уставились на Сталина — что он делает, как он смотрит. Я обратила внимание на то, как накрыты столы. Черная икра лежала в вазочках для варенья — стеклянных, на длинных ножках. Сидящая напротив меня «сельскохозяйственная героиня» взяла две ложки икры, положила их в чай и спокойненько его пила. Никогда в жизни, наверное, не видела она этой икры...
...Мне сказали, что я должна выступать. «Что говорить?» — умоляюще спрашиваю Эйзенштейна. «Скажи самое главное: и жизнь хороша, и жить хорошо», — ответил он... Когда меня вызвали, сердце ушло в пятки... Пришла на трибуну — и оказалась совсем недалеко от Сталина... Я говорила о том, что дала советская власть мне, сироте, с малых лет оставшейся без родителей... Уже не вижу Сталина, ничего не вижу, а остановиться не могу. Слава Богу, вспомнила совет Сергея Михайловича. «И жизнь хороша, и жить хорошо!» — произнесла я с пафосом, подняв руку кверху, и ушла. «А говорила, выступать не умеешь», — сказал мне Эйзенштейн...
...Когда в очередной раз закрывали наш Театр киноактера, я познакомилась с Екатериной Фурцевой. Она тогда была первым секретарем московского горкома партии, и я к ней пришла на прием... Помню ее большой кабинет, большой стол. Жестом пригласила меня сесть, а сама продолжала говорить по телефону. Громко, резко, грозно кого-то отчитывала... а я незаметно ее разглядывала: красивая, прекрасно одетая, сережки в ушах, ухоженные руки...
Закончив разговор, она не сразу успокоилась, но слушала меня очень внимательно. Снова звонок, она извинилась, взяла трубку, и вдруг — передо мной совершенно другая женщина. Видимо, звонил кто-то из руководителей... Она говорила шепотом, почти ворковала... Потом мы продолжили наш разговор... она меня поняла и обещала помочь...
Позже, когда Фурцева уже была министром культуры, она вдруг пригласила меня на совещание в Госкино по поводу запуска «Войны и мира». Никого из актеров там больше не было. Только генералы, толстоведы, музейные работники, ну и, конечно, Бондарчук с Васей Соловьевым — автором сценария...
Фурцева говорила: «Войну и мир» будем делать всем Советским Союзом. Генералы, которые там сидели, должны были предоставить армию для съемок, остальные — консультировать, советовать, помогать... Бондарчуку предоставили слово, а он стоял не меньше минуты и молчал. Фурцева просит: «Пожалуйста, Сергей Федорович, говорите!» — «А что я буду говорить? Мне говорить нечего...» — И сел... Я чувствовала, что Фурцева начинает злиться. Но Бондарчуку уже можно было все... Он был на особом положении. Когда снималась «Война и мир», «Мосфильм» работал только на него, все мастерские: пошивочные, реквизиторские, другие цеха — занимались только им. Стоимость фильма стала такой, что хватило бы на десять картин. У нас шутили: «Все ушли на фронт», то есть на «Войну и мир»...
Когда мы подружились с Фурцевой, я могла ей позвонить и сказать: «У меня новая картина вышла». — «Присылайте». Пару раз мы смотрели мои фильмы вместе в ее просмотровом зале. Она садилась на диван, подбирала под себя ноги. Нам приносили чай с бутербродами...
...Екатерина Алексеевна любила выпить. Со временем это становилось все заметней... Помню, я встретила Фурцеву в Нью-Йорке, в веселой компании на 56-м этаже какого-то клуба. Она хохотала, была пьяной, но очень нравилась американцам. Они так хорошо о ней говорили: раскованная, веселая, умная... Потом я как-то встретила ее с мужем в Праге, в универмаге. Она очень естественно и просто представила нас друг другу. Тогда это было редкостью. Фурцева, несмотря на то, что была членом Политбюро и министром, была чуть ли не единственной из официальных руководителей, до сердца которой можно было достучаться...
...Когда в 1967 году мы снимали в Вологде картину «Дядюшкин сон», меня вдруг срочно потребовали в Москву на какое-то очень важное совещание... С поезда — сразу в Колонный зал. Просят пройти за кулисы, прямо в президиум. На сцене за длинным столом все Политбюро... В перерыве оно уходит, я тоже выхожу. Какие-то молодые люди в черных костюмах говорят: «Вам сюда».
Вхожу... Большой стол, красивые украинки-официантки кормят наших руководителей... Первое, что вижу, — лососину... Ну, думаю, сейчас попробую... Стоит тишина. Лишь Подгорный уронил: «Очень вкусные сырки». И кладет мне на тарелку сырок. Молча, опустив голову, ест Косыгин, тяжелый взгляд бросает на меня Суслов. Весело жует Брежнев.
Как мне проявиться, думаю я и говорю: «Я сейчас приехала из Вологды, там мороз ужасный — 33 градуса. Мы, актеры, замерзаем на съемках... Лошадям даже попоны надевают, их жалеют, а нас — нет». Никто и ухом не повел, но я продолжаю... Вдруг Брежнев меня перебивает: «Из Вологды, говорите? Там рядом наш Череповецкий комбинат знаменитый, там Ильин первый секретарь. Передайте ему привет!»... И все начинают обсуждать этот завод и проблемы черной металлургии. Я хотела сказать про кино, про съемки, про актеров. Хотела понравиться. Но никто меня уже не слушал. Так бесславно закончился мой завтрак с Политбюро. Даже лососину не попробовала!
В конце пути Даже несмотря на пожилой возраст, Лидия Смирнова жила необычайно деятельной и активной жизнью. Она много путешествовала по родной стране, занималась общественной деятельностью. Была членом Союза кинематографистов России. Увлечения Лидии Николаевны не ограничивались кинематографом.
Она коллекционировала кукол в национальных нарядах мира. Её коллекция насчитывает сотни кукол.
Через всю жизнь она пронесла принцип: «Чем труднее роль, тем интереснее над ней работать».
Она коллекционировала кукол в национальных нарядах мира. Её коллекция насчитывает сотни кукол.
Через всю жизнь она пронесла принцип: «Чем труднее роль, тем интереснее над ней работать».
фильм "Тишина"
фильм "Телеграмма"
фильм "Карнавал"
фильм "И снова Анискин"
фильм "Дача"
фильм "Дядюшкин сон"
фильм "Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен"
Фильмография
1934 — Настенька Устинова — эпизод
1938 — Новая Москва — девушка (нет в титрах)
1940 — Большая жизнь — Женя Буслаева
1940 — Моя любовь — Шурочка
1941 — Два друга (Командиры запаса) — Лида, стажёрка на метеостанции
1941 — Случай в вулкане — Наташа, радистка
1941 — Мы ждём вас с победой — колхозница
1942 — Парень из нашего города — Варя Бурмина (Луконина)
1943 — Она защищает Родину — Фенька, партизанка
1943 — Родные берега (новелла «Пропавший без вести») — радистка
1944 — Морской батальон — Варя Маркина, дочь
1946 — Сыновья — Илга, жена Яниса
1946 — Большая жизнь. Часть 2 — Женя Буслаева
1947 — Новый дом — Мария Степановна Чередникова
1949 — У них есть Родина — воспитательница детского дома Смайда
1950 — Донецкие шахтёры — Вера Николаевна, жена Трофименко
1953 — Серебристая пыль — Флосси Бейт, проститутка
1954 — Об этом забывать нельзя — Анна Дашенко
1956 — Две жизни (Сёстры) — Настя Самокрутова, она же Нонна Павловна
1956 — Крутые горки — Марья
1957 — Телеграмма (короткометражный) — Анастасия Семёновна Николаева
1958 — Трое вышли из леса — Юлия Павловна Титова
1960 — Яша Топорков — Тася
1960 — Мичман Панин — жена боцмана Григорьева
1960 — Твои друзья — Ирина
1960 — Разноцветные камешки — Надежда Борисовна
1962 — Остров Ольховый (короткометражный) — Катерина Ивановна
1963 — Тишина — Серафима Игнатьевна Быкова
1963 — Именем революции — Елизавета Алексеевна
1963 — Это случилось в милиции — Зубарева, жена профессора
1963 — Секретарь обкома — Софья Павловна, жена Денисова
1963 — Фитиль (киножурнал) (сюжет № 15 «Темнота»)
1964 — Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён — докторша
1964 — Женитьба Бальзаминова — Акулина Гавриловна, сваха
1966 — Заблудший — Пелагея
1966 — Дядюшкин сон — Москалёва
1968 — Деревенский детектив — Евдокия Мироновна Пронина
1971 — Факир на час — Олимпиада Александровна
1971 — Ехали в трамвае Ильф и Петров — дрессировщица и художественный руководитель цирка
1972 — Последний форт — Берта
1973 — Жизнь на грешной земле — Настя
1973 — Дача — Анна Петрова
1973 — Анискин и Фантомас — Евдокия Мироновна Пронина
1974 — Если это не любовь, то что же? (короткометражный) — мать Маши
1977 — Возвращение сына — Евдокия
1977 — Рудин — Дарья Михайловна Ласунская
1977 — И снова Анискин — Евдокия Мироновна Пронина
1979 — Пена — Раса Дмитриевна, супруга Махонина
1981 — Карнавал — председатель комиссии
1982 — Предчувствие любви — Марья Георгиевна
1982 — Путешествие будет приятным — Наталья Васильевна
1982 — Красиво жить не запретишь — Людмила Сергеевна Лыхина
1983 — Спокойствие отменяется — тётка Татьяна
1986 — Верую в любовь — Варвара Андреевна Луконина
1987 — Ссуда на брак — Елена Михайловна
1990 — Шапка — Наталья Кныш, поэтесса
1995 — Дом — Ниловна
1995 — Приют комедиантов — Нелли Евгеньевна
1998 — Тоталитарный роман — эпизод
2001 — Идеальная пара — Татьяна Казарновская
2001 — Наследницы — Ираида Антоновна, мать Иваницкого
2005 — Наследницы 2 — Ираида Антоновна, мать Иваницкого (озвучила Ирина Карташёва)
Фильмография
1934 — Настенька Устинова — эпизод
1938 — Новая Москва — девушка (нет в титрах)
1940 — Большая жизнь — Женя Буслаева
1940 — Моя любовь — Шурочка
1941 — Два друга (Командиры запаса) — Лида, стажёрка на метеостанции
1941 — Случай в вулкане — Наташа, радистка
1941 — Мы ждём вас с победой — колхозница
1942 — Парень из нашего города — Варя Бурмина (Луконина)
1943 — Она защищает Родину — Фенька, партизанка
1943 — Родные берега (новелла «Пропавший без вести») — радистка
1944 — Морской батальон — Варя Маркина, дочь
1946 — Сыновья — Илга, жена Яниса
1946 — Большая жизнь. Часть 2 — Женя Буслаева
1947 — Новый дом — Мария Степановна Чередникова
1949 — У них есть Родина — воспитательница детского дома Смайда
1950 — Донецкие шахтёры — Вера Николаевна, жена Трофименко
1953 — Серебристая пыль — Флосси Бейт, проститутка
1954 — Об этом забывать нельзя — Анна Дашенко
1956 — Две жизни (Сёстры) — Настя Самокрутова, она же Нонна Павловна
1956 — Крутые горки — Марья
1957 — Телеграмма (короткометражный) — Анастасия Семёновна Николаева
1958 — Трое вышли из леса — Юлия Павловна Титова
1960 — Яша Топорков — Тася
1960 — Мичман Панин — жена боцмана Григорьева
1960 — Твои друзья — Ирина
1960 — Разноцветные камешки — Надежда Борисовна
1962 — Остров Ольховый (короткометражный) — Катерина Ивановна
1963 — Тишина — Серафима Игнатьевна Быкова
1963 — Именем революции — Елизавета Алексеевна
1963 — Это случилось в милиции — Зубарева, жена профессора
1963 — Секретарь обкома — Софья Павловна, жена Денисова
1963 — Фитиль (киножурнал) (сюжет № 15 «Темнота»)
1964 — Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён — докторша
1964 — Женитьба Бальзаминова — Акулина Гавриловна, сваха
1966 — Заблудший — Пелагея
1966 — Дядюшкин сон — Москалёва
1968 — Деревенский детектив — Евдокия Мироновна Пронина
1971 — Факир на час — Олимпиада Александровна
1971 — Ехали в трамвае Ильф и Петров — дрессировщица и художественный руководитель цирка
1972 — Последний форт — Берта
1973 — Жизнь на грешной земле — Настя
1973 — Дача — Анна Петрова
1973 — Анискин и Фантомас — Евдокия Мироновна Пронина
1974 — Если это не любовь, то что же? (короткометражный) — мать Маши
1977 — Возвращение сына — Евдокия
1977 — Рудин — Дарья Михайловна Ласунская
1977 — И снова Анискин — Евдокия Мироновна Пронина
1979 — Пена — Раса Дмитриевна, супруга Махонина
1981 — Карнавал — председатель комиссии
1982 — Предчувствие любви — Марья Георгиевна
1982 — Путешествие будет приятным — Наталья Васильевна
1982 — Красиво жить не запретишь — Людмила Сергеевна Лыхина
1983 — Спокойствие отменяется — тётка Татьяна
1986 — Верую в любовь — Варвара Андреевна Луконина
1987 — Ссуда на брак — Елена Михайловна
1990 — Шапка — Наталья Кныш, поэтесса
1995 — Дом — Ниловна
1995 — Приют комедиантов — Нелли Евгеньевна
1998 — Тоталитарный роман — эпизод
2001 — Идеальная пара — Татьяна Казарновская
2001 — Наследницы — Ираида Антоновна, мать Иваницкого
2005 — Наследницы 2 — Ираида Антоновна, мать Иваницкого (озвучила Ирина Карташёва)
Следующая публикация
Комментарии 7
Разная в разных ролях . Вспомните " Женитьбу Бальзаминова " , какая сваха ! А в " Аниськине " , а позднее в " Наследницах " .
Спасибо за такой рассказ о Л. Смирновой !!!