Стихия

Когда она надевает свое лучшее платье Сходят олени с коврика над кроватью Когда она у зеркала красит губы В подземных морях прозревают слепые рыбы Когда она щеточкой выгибает ресницы Одевается перьями белый скелет синицы А ее первый нетерпеливо стоит под дверью Говорит опять повсюду оленье дерьмо и перья И чертовы эти рыбы, крабы Ползают повсюду А мы могли бы Вернее ты могла бы Вымыть посуду Собраться Одеться Накраситься Как минимум полчаса назад И вот тогда бы мы уж точно никуда бы не опоздали! Мария Галина

Марина Цветаева Наши души, не правда ль, еще не привыкли к разлуке? Все друг друга зовут трепетанием блещущих крыл! Кто-то высший развел эти нежно-сплетенные руки, Но о помнящих душах забыл. Каждый вечер, зажженный по воле волшебницы кроткой, Каждый вечер, когда над горами и в сердце туман, К незабывшей душе неуверенно-робкой походкой Приближается прежний обман. Словно ветер, что беглым порывом минувшее будит Ты из блещущих строчек опять улыбаешься мне. Всe позволено, всe! Нас дневная тоска не осудит: Ты из сна, я во сне... Кто-то высший нас предал неназванно-сладостной муке! (Будет много блужданий-скитаний средь снега и тьмы!) Кто-то высший развел эти нежно-сплетенные руки... Не ответственны мы!

Марина Цветаева И взглянул, как в первые раза Не глядят. Черные глаза глотнули взгляд. Вскинула ресницы и стою. — Что, — светла? — Не скажу, что выпита до тла. Все до капли поглотил зрачок. И стою. И течет твоя душа в мою.

Вероника Тушнова Ничего уже не объяснить, Что случилось — мы не знаем сами... И еще пытаемся любить За зиму остывшими сердцами. Только вечер призрачен и тих, Сладко пахнет морем и цветами, Ты еще коснешься губ моих, Но уже холодными губами... Я еще ладонь твою сожму, Но сердца уже спокойно бьются, Не осознавая, почему Так нелепо люди расстаются...

Да что ещё-то в жизни надо? Ни мор, ни холод, ни война. Окно увито виноградом, И видно море из окна! — Как знак Господнего участья Вперёд ещё на сколько лет?.. Когда бы не было несчастий, Я б счастья не просила, нет. Елена Исаева

Я хотел бы тебя заласкать вдохновением, Чтоб мои над тобой трепетали мечты, Как струится ручей мелодическим пением Заласкать наклонившихся лилий цветы, Чтобы с каждым нахлынувшим новым мгновением Ты шептала: «Опять! Это — ты! Это — ты!» О, я буду воздушным и нежно внимательным, Буду вкрадчивым,— только не бойся меня, И к непознанным снам, так желанно-желательным, Мы уйдем чрез слияние ночи и дня, Чтоб угаданный свет был как будто гадательным, Чтоб мы оба зажглись от того же огня. Я тебя обожгу поцелуем томительным, Несказанным — одним — поцелуем мечты, И блаженство твое будет сладко медлительным, Между ночью и днем, у заветной черты, Чтоб, закрывши глаза, ты в восторге мучительном Прошептала: «Опять! Ах опять! Это — ты! Константин Бальмонт

Иосиф Бродский Мне говорят, что нужно уезжать. Да-да. Благодарю. Я собираюсь. Да-да. Я понимаю. Провожать не следует. Да, я не потеряюсь. Ах, что вы говорите — дальний путь. Какой-нибудь ближайший полустанок. Ах, нет, не беспокойтесь. Как-нибудь. Я вовсе налегке. Без чемоданов. Да-да. Пора идти. Благодарю. Да-да. Пора. И каждый понимает. Безрадостную зимнюю зарю над родиной деревья поднимают. Все кончено. Не стану возражать. Ладони бы пожать — и до свиданья. Я выздоровел. Нужно уезжать. Да-да. Благодарю за расставанье. Вези меня по родине, такси. Как будто бы я адрес забываю. В умолкшие поля меня неси. Я, знаешь ли, с отчизны выбываю. Как будто бы я адрес позабыл: к окошку запотевшему приникну и над рекой, которую любил, я расплачусь и лодочника крикну. (Все кончено. Теперь я не спешу. Езжай назад спокойно, ради Бога. Я в небо погляжу и подышу холодным ветром берега другого.) Ну, вот и долгожданный переезд. Кати назад, не чувствуя печали. Когда войдешь на родине в подъезд, я к берегу пологому причалю.

Может быть не сразу, постепенно. Только непонятно почему Привыкают к боли и изменам. И к тому, что предают друзья, И к тому, что близкие уходят… Говорите, привыкать нельзя?... Мы и сами понимаем, вроде. Но устроен странно этот мир – То, что раньше было невозможно, Незаметно принимаем мы, Так логично, мудро, осторожно. Ничего не поменялось тут. Просто всем нам далеко не двадцать... Люди привыкают и живут. А куда прикажете деваться? Пётр Давыдов

Михаил Танич Я на женщин сквозь пальцы смотрел, А потом вдруг да встретил такую, По которой не знаю зачем, Не сказать, что люблю, а тоскую. Ты была не со мной, а с другим, И я выдал себе отходную, И себя ни на чём подловил: Не сказать что люблю, а ревную. Нам ещё до любви далеко. Ты гуляй, разве я запрещаю? И в разлуке одну я тебя Не сказать, что люблю, а прощаю. Я приду, и я всех разгоню: Даже тех, кто сильней и моложе. И я все же, я все же тебя, Не сказать, что люблю, а похоже.

Константин Симонов Я схоронил любовь и сам себя обрёк Быть памятником ей. Над свежею могилой Сам на себе я вывел восемь строк, Посмертно написав их через силу. Как в марафонском беге, не дыша, До самого конца любовь их долетела. Но отлетела от любви душа, А тело жить одно не захотело. Как камень я стою среди камней, Прося лишь об одном: — Не трогайте руками И посторонних надписей на мне Не делайте... Я всё-таки не камень.