Выйдя на экраны в 1974 году, фильм собрал 44,3 миллиона кинозрителей, став четвёртым в прокате и единственным в десятке самых кассовых фильмов того года, посвящённым тематике Великой Отечественной войны. Фильм, режиссура и актёрская работа были также отмечены наградами республиканских и международных кинофестивалей.
Многочисленные фразы героев картины разошлись на цитаты, став частью советского и пост-советского фольклора. Героям фильма, капитану Титаренко и механику Макарычу были установлены памятники в Киеве и Харькове соответственно
памятники капитану Титаренко в Киеве и механику Макарычу в Харькове
Давайте вспомним несколько цитат из бессмертного фильма
- Вот это драка была… Думал, каюк… - Как аппарат? - Мирово. Захожу ему в хвост. А он сзади как… елки-палки, хвостом помахал, только и видел!
- Я сбил! Я сбил, товарищ командир! - Ай-ай-ай… что ты натворил! - Придется родителей к директору вызывать… - Завтра. - Точно… - Честное слово, сбил! - С испугу, наверное. - Поздравляю с первой победой. Но, между прочим, Иван Федорович, сбивать самолеты противника — это не подвиг, это, так сказать, обязанность истребителя, наши будни…
- Как же вы не заметили? Мы же сегодня над моей Украиной дрались… - А как тут заметишь? Те же поля, дороги, села… - Э, нет! А воздух? Другой. А небо — голубее. И земля зеленее! - Командир! Насчет зелени у нас в Сибири… - Ну зачем, дорогой, в Сибири? Приезжай в Бакуриани! Ты там посмотришь, что такое зелень! Там в горах… - Ты Енисей видел? - Не видел! А ты Цкенесхали видел?
Я «первый», я «первый», «девятый», отзовись! Я «первый», я «первый», «девятый»… - Станция слабовата… не потянет. - Слабовата, слабовата! Достань сильную! - Так это в дивизии… - Так вырви из дивизии, ты же связь, а не балалайка! - Есть. - Маэстро, отзовись! Маэстро! Маэстро, я «первый»! . . . - Командир. Чудес не бывает. Уже тридцать минут прошло, как у него кончилось горючее… Может, займемся пополнением? Ребят надо распределить по эскадрильям… - Живых к живым… всегда распределить успеем…
- Ветер завтра будет. - Наверно. - Сорок семь минут. - Мне нужно штуцер поменять в движке. А кладовщик не дает. Пожалуйста, прикажите ему.
- Макарыч! Принимай аппарат! Во! Махнул не глядя! О, можешь за хвост подержаться! Дракон уже не кусается.
- Товарищ командир, при выполнении боевого задания был сбит, через линию фронта не дотянул, плюхнулся. Выручила пехота — как раз атаковали… На аэродроме «подскока» ребята «мессер» подарили. Новенький… Здорово, батя! - Здорово, черт везучий!
- Ох уж эта мне самодеятельность, личный состав должен отдыхать. - Кто сказал, что надо бросить песни на войне? - После боя сердце просит музыки вдвойне! - От винта!
- А что это вы там напевали? Ти-да-ри-да-рам? - «Смуглянку», товарищ командир. - А ну напойте. Слова знаете?.. Да не робей, «Смуглянка», ты же истребитель.
- Какое училище? - Оренбургское… Ускоренный выпуск. - Ясно… Взлет-посадка… На чем играете? . . . - Арфа. Но музыку не терплю с детства. Тем более — война. - Война — это все преходяще. А музыка вечна! - То же самое говорил мой папа. Между прочим, выдающийся профессор-палеоботаник. - Из вундеркиндов, значит. - А я, между прочим, не в филармонию пришел наниматься, а драться.
- Завтра, от силы послезавтра, война кончится. Как только узнают о нашем пополнении, разбежится «Люфтваффе» кто куда. Орлы! - Волки!
- Лейтенант, возле самолета не курите! - А я не затягиваюсь. - Нет, ребята, все равно отойдите.
- Что, не нравлюсь? Что вы на меня так смотрите? - Ты у меня пятый.
- Вылет через 12 минут. Пацанов не брать. В бой идут одни «старики»!..
- Почему вышел из боя? Опять заклинило? - Заклинило… Подавай в трибунал, командир. - Алешка! Пушка-то в порядке. Ты выстрелял все до железки. - Ну, ладно, ладно, Макарыч. - Что, пощипали? - Хуже.
- Сведения не проверены. Так что лети, ходи по крышам, заглядывай в стволы зениток, а танки обнаружь. - А вы знаете, давайте я на трофее слетаю?.. - На «мессере»? - Свои же могут хлопнуть. - Та-а. Там я зато пройду, как у себя дома
- Я на задание. Этих под твою ответственность. Гоняй до седьмого пота. - Я? - Именно ты… «Не знаю, товарищ командир», «не знаю, товарищ командир». - Кузнечиков ловит. - От полетов отстранить. Ста грамм не давать. Назначить дежурным. Вечным дежурным по аэродрому… Куз-не-чик!..
- Куда ж лететь-то в такую погоду? - Вперед! На запад! Слушай, Макарыч, в ставке Гитлера ходят упорные слухи, что некоторых советских соколов некоторые несознательные механики перед вылетом крестят. - В ставке Гитлера все малахольные.
- Пардон, извините, это дело мужчин. Иван, работай. Где здесь продеваются нитки? - Какие нитки? - Ну, это ведь летающая швейная машинка? - Толкай. Посмотрел бы ты, как нас сегодня «мессеры» гоняли. - Ах, вы еще и летаете?
- Здрасьте, мальчики. - Здрасьте, девочки. - Так что сказал Шекспир? - У-у-а-а… - М-да. - И не в восемнадцатом, а-а… в девятнадцатом? - В девятнадцатом. - В девятнадцатом сонете Шекспир сказал… гуляй, Вася! - Хм. - Потопали. - Э-э, ораторы! Ну и дисциплинка. Куда же вы без разрешения старшего?
- Ну, как хозяева принимали? Сиди, сиди. - Да нормально. Но наг-ле-цы! - А все ты мне, милый друг, доложил? - Все… Табак хороший… - Хороший… А дальше? - Хм… Да ты представляешь, как в оперетте: танки, а вот этот, на белом коне, мне вот так ручкой… - Ну и ты… - Ну и я разочек махнул! Слушай, ну надо же было наказать! Это же не сорок первый!.. - Тебе было приказано не раскрывать себя. - Да хрен с ним!.. А чего ж он, гад, на белом коне еще так… - Я тебе эту белую лошадь еще вспомню. - Разрешите идти?
- У второй-поющей другой профиль. Мы считаем, что песня, как география… Вот Зоечка из Сибири. Край суровый, могучий, и песни такие же… Ревела буря, гром гре-ме-ел! Вано — Грузия! Горы, и ритм такой — кавказский. А я из Таврии — Юг Украины. Степь, ровная, как стол. Колысь тут чумакы по силь ходылы, на Чумацькый шлях поглядаючы. Млечный путь — по-русски. И песни такие же бесконечные, как степь… «Ой у лузи, лу-узи-и, чэрвон Калына»… Ну, вы понимаете, что это не вокал, это эскиз к вокалу. И вот теперь вы услышите лучшего солиста 1-го Украинского, бывшего Воронежского, будущего солист Большого театра… - Очень большого. - Очень большого театра — старшего лейтенанта Скворцова. «Нич яка мисячна».
- Товарищ капитан, пока здесь некоторые старались ля-ля-ля, первая эскадрилья обеспечила ремонт вашего крейсера. Достали все необходимое. - Спасибо. - Пожалуйста. - Первая — у нас молодцы. Если «фоккер» или «мессер» завалить — это вторая. А если что-то достать — это первая.
- Ромео из Ташкента загрустил. Джульетта в «кукурузнике» умчалась. - Товарищ лейтенант, перестань пошлить. - Тебя я понял, умолкаю, не то по шее получу и подвиг свой не совершу. - Слушай! Я не знаю, какой мы с тобой подвиг совершим, но то, что… эта девочка на войне… это…
- И не холодно. - Солист идет. - Товарищ командир! На лобовой атаке условный противник условно сбит. Разрешите получить замечания. - Молодой да зеленый. - Ладно, споемся. На виражах слабовато.
- Кузнечик. - Я. - Иди к командиру. Настроение — во! Застегнись…
- Звездочка, звездочка, я Маэстро. Утюги на месте. Замаскированы под копны и сараи. Под копны… Квадрат девятнадцать… Как поняли? - Понял, понял, Маэстро… понял. - Квадрат девятнадцать, как понял? - Понял, понял! - Привет соседям. - Ну как у тебя там? Как у тебя там, Маэстро? - Нормально… Падаю…
- Попался, гад! Бей его! - Э-э, ребята! Я же свой, советский. - Ах, так ты свой, советский! Н-н-на. - вы хоть форму посмотрите, ребята. - Он еще и форму нашу надел?.. Н-на! - Ах ты в господа бога душу. - Так он еще и лается по-нашему? Н-на! - Ах ты… царица полей! Н-на! - Кажишь, швой…
- Щас мы тебя отремонтируем и будет полный порядок. Это чистый. Специально для гостей держим… Фомин, а ну брось свою фисгармонию, воды гостю. Щас мы с тобой на дорожку и за содружество родов войск. - Да уж, содружество. - Да ты не сердись. Тут один «мессер» повадился, целую неделю медсанбат курочит. Представляешь, специально по красному кресту бьет, сволота… Ну, ребята решили, что это был ты, и погорячились малость. Да хорошо, что живой остался… Ну, авиация, за победу! - Будем жить, пехота. - Ну могём! - Не могём, а могем.
- Стой, кто идет? - Не идет, а едет. Днепр. - Волга, проходи. Здравия желаю, товарищ командир. - Здоров…
- А как по-вашему будет небо? - Осман. - А земля? - Йер. - А вишня? - Олча. Только это не вишня, а яблоня. - Да-да. Ну, это все равно… - Домом пахнет. Тополь — дерево моей родины. Только они у нас высокие, пирамидальные… - А как по-вашему будет дом? - Мен сезне субамам. - Как длинно? - Это по-узбекски: я люблю вас, Маша
- «День у вас такой, как у нас, за что поцелуйте в…» может, многоточие поставим? Грубо! Дипломатический документ… - Казацкое послание султану! - Готово! - Так. Кузнечик, перевод на немецкий язык… - Есть! - Быстро! Но постарайся так, чтобы это был добротный литературный язык… - Готово. - Что? Это все? - Остальное переводу не подлежит. - Не тяни, а то получишь по шее… - «Выходи драться один на один. На взлете бить не будем. Маэстро». - Ну, вот. А целый день писали! - Стилист! Не смешно, но точно. После войны редактором будешь.
- Товарищ командир, что с вами? - Краску давай… - Какую краску? - Звездочки малевать! - А-а! Я сейчас, мигом достану! - «Достану». Вечно у тебя… свою надо иметь! - Сколько рисовать? Две? - Две… тут одного пока завалишь — запаришься…
- А что ты скажешь о драке, Ромео? - Я? - Да. - Бой видел… все видел… Кресты… кресты… кресты, кресты! - Ну а сам-то стрелял? - А как же? Все, до последнего патрона! Вот только все мимо…
- Голубь ты мой! - Спокойно. Не надо оваций.
- А сбил, сбил-то как!.. Ну, чего ржете? Отстань! Чего ржете? Учитесь! Почерк… против всех законов физики… на взлете! - Да не я, послушай! - А, помолчи! Начальник штаба, оформляй наградные документы. - Не на меня. Это на лейтенанта Кузнечика, э-э… как тебя, Александров сбил! - Кузнечик? - Вот именно, Кузнечик… - Разыгрываете, да? - Нет, точно завалил. - Ты сбил? - Так точно. Я мог бы, конечно, и больше, но вы, товарищ командир своим нижним бельем распугали всех немцев. - Ну, молодежь! Ас! Ну-у…
- Продолжайте, лектор Кузнечик! Давай. - Я о любви… Да нет, я не шучу! Я серьезно, ребята. Вот ведь люди, человечество, должны же когда-нибудь понять, что ненависть разрушает. Созидает только любовь! Только любовь. - Любовь. Мы вот с Серегой от Бреста до Сталинграда топали — с любовью… и от Сталинграда сюда, до Днепра — с любовью… Я по этому маршруту смогу через сто лет без карты летать… Потому что по всему маршруту могилы наших ребят из поющей… и там не одна эскадрилья, там дивизия легла!.. А сколько еще… Вот в Берлине, где-нибудь на самой высокой уцелевшей стене, я с огромной любовью напишу: «Развалинами рейхстага удовлетворен!» И — можно хоть домой, сады опрыскивать…
- Слабак!!!
- А ты знаешь, что самое тяжелое в нашей работе? - При минус тридцать копаться в моторе? - Самое тяжелое в нашей работе — ждать.
- Когда кончится война, вернемся мы сюда. Пройдем по этим местам… кто останется в живых… - И позовем лучший симфонический оркестр. Выйдет дирижер. Я подойду к нему и скажу… - Пусть они нам сыграют… - Нет, ты знаешь… я сам… Скажу: извини, маэстро, дай я… и как врежем «Смуглянку»… от начала и до конца.
Но вот с фразой кап.Титаренко что над Украиной и небо голубее и земля зеленее и вода водянее в корне не согласен.Мы не замечали,а "украинство" просачивалось и в кино и на эстраде,и в книгах.Посмотрите фильм "Дума о Ковпаке" ...Самого С.А.Ковпака там сыграл актёр К.Степанков-змий-обольститель,обаятельный-но свою "украинскую" линию гнёт весь фильм..А это ещё 1970-годы были,и жили мы в СССР.
В 70-е годы на это никто не обращал внимание. Воспринималось, как любовь к малой Родине, где ты родился. Это сейчас фраза « украина по над усэ» и их символика вызывает просто аллергическую реакцию. Никогда не думала, что так буду воспринимать сочетание этих цветов.
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Комментарии 4