Предыдущая публикация
Все в местечке знали, что у нашей соседки Баси плохой глаз, кого не похвалит, обязательно «сурочыць», как говорили по-белорусски, или по-русски – сглазит.
И это несмотря на то, что в душе Бася была добрым человеком и хвалить любого готова была всегда, только то, что эта хвала выскакивала болячкой, уверены были все. И моя бабушка тоже. Когда она видела в окошко, что Бася идет к нам, она посылала меня в зал, за ширму, и сама оставалась на кухне с Басей, принимая ее сглаз на себя!
– Их а алтэ идэнэ, их вэйс вос тун, их а файг мах ин кэшэнэ! (Я старая еврейка, я знаю, что делать, я фигу в кармане делаю! – идиш) – объясняла она свою смелость.
– И я сделаю фигу, – говорил я.
– Дайн файг а клэйнэ, а май а грэйсэ! (Моя фига большая, а твоя маленькая! – идиш) – останавливала она мою храбрость.
И я сидел за занавеской в зале.
Но однажды я нарушил бабушкино предупреждение. В тот день я научился читать и был горд этим до невозможности. Мне всем хотелось об этом говорить. И, когда Бася зашла к нам одолжить соль, я, взяв громадный том Пушкина, вышел из зала и гордо стал читать:
– У самого синего моря жили старик со своею старухой…
– А клэйнэр кинд ун лэйнт! (Маленький ребенок и читает! – идиш) – удивилась Бася.
Бабушка испугано посмотрела на меня и стала показывать мне глазами, чтобы я испарился, исчез, растворился. Но остановить меня было невозможно: я прочитал всю сказку, под восхищенное оханье Баси и кручение бабушкой сразу двух фиг в кармашках передника.
Но как только Бася ушла, у меня заболела голова, а через час все тело покрылось волдырями, как будто меня покусали комары.
Бабушка очень испугалась, увидев это, и побежала к маме на работу. Мама с работы позвонила в поликлинику. И, где-то под вечер, к нам пришел наш участковый врач.
Он меня прослушал, посмотрел мои болячки и неожиданно для всех сказал:
– Я, конечно, могу выписать мазь, но это долгое лечение, тут нужен другой специалист.
– Кто? – дрожащим голосом спросила бабушка.
– Может, это и неприлично доктору говорить, но здесь нужна шептуха. Это сглаз, – сказал доктор, и добавил: – Только я вам это говорю не как доктор, а как знающий вас человек.
В местечке была одна шептуха, тетя Настя. Жила она далеко от нас, на другом конце местечка, в совхозе. Бабушка хотя и не знала точно, где живет шептуха, хотела бежать к ней сразу, но мама остановила ее, сказав, что подождем папу с работы, он знает тетю Настю, и она ему не откажет.
Пришел папа с вечерней школы очень поздно, затемно, но, сразу не раздеваясь, сел на велосипед и поехал за шептухой.
– Уговори ее, чтобы сразу пришла, – шептала бабушка, глядя на мои мучения: волдыри вздулись, я весь горел, и стрептоцид, главное в то время лекарство, температуру не сбивал.
Вернулся папа с тетей Настей где-то уже за полночь. Она посмотрела меня, а потом всех выгнала из зала и осталась со мной один на один.
– Не палохайся анiчога, усе адвяду ад твайго парога. Заплюшчы вочкi, каб у iх не патрапiлi мае плявочкi. (Не бойся ничего, все отведу от твоего порога. Закрой глазки, чтобы в них не попали мои плевки. – бел.)
Я зажмурил глаза, и тетя Настя начала шептать. Я запомнил ее слова, потому что повторяла она их много раз. Сначала я их считал, а потом сбился со счета.
– Пайшла направа, пайшла налева, згiнь з вачэй, халера! Цераз плот ды у агарод, праз паперу на сякеру! Паклiчу Крухталя, дасць табе кухталя! Бяжы шпарчэй, з маiх вачэй! – шептала она и после шептания плевала на
меня и растирала свои плевки руками.
Закончив свое дело, наклонилась надо мной и тихонько сказала:
– Нiколi у жыццi не хвалiся i не ганарыся! Бо пасля аплююць цябе з галавы да ног! (Никогда в жизни не хвались и не гордись, ибо после оплюют тебя с головы до ног! – бел.)
Папа хотел ей дать деньги, но она не взяла:
– Маркавiч, вы ж майго Жорыка вывучылi, цяпер ен у Мiнску на прафесара вучыцца! Вас заужды успамiнае. А у хлопчыка к ранiцы усе пройдзе! (Маркович, вы же моего Жорика выучили, теперь он в Минске на профессора учится! А у мальчика все к утру пройдет! – бел.)
И слова тети Насти оказались правдой. К утру у меня исчезли все болячки, как будто их и не было никогда, и я даже на радость бабушке попросил ее сделать мне драники.
Много лет прошло с того времени, но всегда, когда вдруг возникает желание похвалится или загордиться, я вспоминаю слова тети Насти.
И желание пропадает...
Автор: Марат Баскин
Следующая публикация
Комментарии 2