Предыдущая публикация
«Я благодарю вас, господа, но я остаюсь с царём!
» Почему придворный медик Евгений Боткин выбрал смерть.
В 1917 году жителям Тобольска необычайно повезло - в их городе появился столичный врач - не только наилучшего образования и воспитания, но и всегда, в любую минуту готовый прийти больным на помощь, к тому же безвозмездно. Тобольчане посылали за доктором сани, конные упряжки, а то и полный выезд: шутка ли, ведь это был доктор Боткин, личный врач самого императора и его семьи! Бывало, правда, что у больных не находилось транспорта, тогда доктор в старенькой генеральской шинели со споротыми знаками отличия отправлялся на выезд сам и всё-таки оказывался у постели страждущего.
Лечил он лучше местных врачей, а платы за лечение не брал. Но сердобольные крестьянки совали ему то туесок с яичками, то пласт сала, то мешок кедровых орехов или бочонок мёда. И с этими подарками доктор возвращался в губернаторский дом, где новая власть держала под стражей семью отрёкшегося от престола государя. Двое детей доктора тоже томились в заключении и были такие же бледные и прозрачные, как четыре великие княжны и цесаревич Алексей...
«А как же Ваши дети?» - не сдерживая слёз, спросила императрица Александра Фёдоровна доктора Боткина, когда он собрался отправиться за императорской семьёй дальше - из Тобольска в Екатеринбург. На что Боткин ответил: на первом месте для него всегда стоят интересы Их Величеств. Несколько месяцев назад, в Александровском дворце, государыня также была тронута, когда доктор, не промедлив секунды, ответил согласием уехать с императорской семьёй за границу, если такое случится.
Сейчас доктор Боткин не только навсегда расставался со своими детьми – ему не разрешили даже проститься с ними перед отъездом. По приказу комиссара Яковлева доктор был арестован и переведён из дома Корнилова в «Дом свободы», а его дети, Татьяна и Глеб, не имели права прийти к нему туда. Когда они виделись в последний раз, их отец, словно предчувствуя будущее, сказал им:
«В этот час я должен быть с Их Величествами, - потом остановился и, с видимым усилием подавляя чувства, продолжил: – может быть, мы больше никогда не увидимся… Да благословит вас Бог, дети мои!»
Несмотря на то, что династия Боткиных верой и правдой служила двум российским императорам (Александру II и Александру III), Евгений Боткин получил должность лейб-медика (придворного медика) не из-за достижений своих именитых предков (его отцом был знаменитый доктор Сергей Петрович Боткин, в честь которого названа одна из центральных больниц в Москве). Когда в 1907 году место главного врача императорской семьи освободилось, императрица Александра Фёдоровна сказала, что хочет видеть в этом качестве именно Боткина. А когда ей сказали, что в Петербурге есть два медика с такой фамилией, то она добавила: «Того, что был на войне».
⠀
Евгений Боткин отправился на русско-японскую войну добровольцем. К тому моменту он достиг больших успехов во врачебной карьере, был женат, имел четверых детей. Но говорил, что не мог бы пережить войну, сидя в Петербурге - так нужно было ему ощущать причастность к беде России. К тому же за свою жизнь он не боялся: был уверен, что его не убьют, «если Бог того не пожелает».
⠀
В годы войны Боткин координировал работу медицинских частей при российской армии. Должность эта была административная, но Боткин, несмотря ни на что, предпочитал большую часть времени проводить на передовой и не боялся в случае чего исполнять роль ротного фельдшера, помогая солдатам прямо на поле боя. Известен такой случай, когда в одном из полевых лазаретов Боткин оказал помощь раненому ротному фельдшеру, взял его медицинскую сумку и вместо него отправился на передовую.
«Я удручаюсь всё более и более ходом нашей войны, и не потому, что мы столько проигрываем и столько теряем, а потому что целая масса наших бед есть только результат отсутствия у людей духовности, чувства долга, что мелкие расчеты становятся выше понятий об Отчизне, выше Бога», — писал Боткин.
⠀
За свою самоотверженность он был награждён офицерскими боевыми орденами, а после окончания войны написал книгу «Свет и тени Русско-японской войны». Эта книга и привела Боткина к должности лейб-медика императорской семьи. После её прочтения Александра Фёдоровна никого, кроме него, в качестве императорского врача и видеть не хотела.
Императрица выбрала Евгения Боткина ещё по одной причине — болезнь цесаревича Алексея. Как врач Боткин изучал иммунологию, а также свойства крови. Следить за здоровьем маленького цесаревича, больного гемофилией, стало одной из главных его обязанностей при императорском дворе.
⠀
Теперь семья доктора переехала в Царское Село, поступила на казённое обеспечение, могла участвовать в дворцовых мероприятиях, но у возможности занимать такую высокую должность была и обратная сторона. Теперь доктор Боткин должен был постоянно находиться рядом с императорской семьёй, работать без выходных и отпусков. Жена Боткина, увлёкшись молодым революционером на 20 лет её моложе, оставила Евгения Сергеевича с разбитым сердцем. Боткина спасала только любовь и поддержка со стороны его детей, а также то, что со временем и императорская семья стала ему не чужой. Боткин относился к своим августейшим пациентам с искренней любовью и вниманием, он мог ночами не отходить от постели больного цесаревича. На что юный Алексей впоследствии напишет ему в письме: «Я Вас люблю всем своим маленьким сердцем».
⠀
Младшие дети врача — Глеб и Татьяна — быстро подружились с цесаревичем и великими княжнами. Мария и Анастасия играли с Глебом в разные игры, а Татьяна Николаевна собственноручно связала голубую шапочку для тёзки, когда ту остригли после брюшного тифа. Каждый день в пять часов Евгений Сергеевич слушал сердце у императрицы и всякий раз просил своих детей помочь ему вымыть руки из чашки, которую великие княжны называли «простоквашницей». Однажды, когда детей не было, Боткин попросил Анастасию позвать лакея. Та отказалась и помогла ему вымыть руки сама, сказав: «Если это ваши дети могут делать, то отчего я не могу?»
⠀
Так, верой и правдой служил доктор Боткин семье императора все 10 лет, став не просто преданным слугой, но и близким другом, не мыслившим своей жизни без царской семьи.
«Боткин был известен своей сдержанностью. Никому из свиты не удалось узнать от него, чем больна государыня и какому лечению следуют царица и наследник. Он был, безусловно, преданный их величествам слуга», — так говорил о Боткине генерал Мосолов, начальник канцелярии Министерства императорского двора. Говоря, что любит Их Высочеств не меньше, чем своих детей, Евгений Боткин доказывал это на деле. Когда весной 1917 года его дочь Татьяна была больна ревматизмом и лежала в постели, он почти не бывал дома, проводя дни и ночи у больных детей царя, заразившихся корью от маленького кадета, приезжавшего из Петрограда в гости к цесаревичу. Боткин тяжело переносил и каждое обострение болезни наследника, к которому он искренне привязался за эти годы. В письмах из Спалы, где Алексей в 1912 году перенёс очередное тяжёлое обострение болезни, Боткин писал: «12 октября. Я не в силах передать вам, что я переживаю… Я ничего не в состоянии делать, кроме как ходить около него… Ни о чём не в состоянии думать, кроме как о нём, о его родителях…»
⠀
Известно, что Боткин резко отрицательно относился к личности Распутина и даже отказался принять его больного у себя дома (но сам съездил к нему оказать помощь). Дочь доктора, Татьяна Боткина, считала, что улучшение здоровья наследника при посещении «старца» наступало как раз тогда, когда Евгений Сергеевич уже провёл лечебные мероприятия, укрепившие здоровье мальчика, а Распутин приписывал этот результат себе.
⠀
Когда после отречения Николая II от престола его семья была арестована и заключена под домашний арест в Александровском дворце Царского Села, а многочисленная прислуга разбежалась, то из всего штата придворных врачей остались только двое: Е. Боткин и В.Деревенко. Можно сказать, что Боткин не мыслил себе жизни без царской семьи. На вопрос императрицы, «согласен ли он, в случае отъезда Их Величеств за границу, ехать тоже, он ответил утвердительно».
Воспитатель цесаревича Алексея Пьер Жильяр в своих мемуарах пишет: «Число тех немногих людей, которых оставили при заключённых, быстро уменьшалось. По счастью, при них оставался доктор Боткин, преданность которого была изумительна. В эти мучительные дни присутствие доктора Боткина служило большой поддержкой для узников; он окружил их своей заботой, служил посредником между ними и комиссарами и приложил все усилия, чтобы защитить их от грубости стражи».
⠀
Когда Боткин отправился в ссылку вместе с Романовыми, его дети, Глеб и Татьяна, последовали за ним. Но доехали они только до Тобольска: в Екатеринбург их не пустили (впоследствии им удалось эмигрировать). А вот сам Боткин не секунды не сомневался: его место рядом с царской семьёй. Совместное пребывание в столь необычных экстремальных условиях ещё более сблизило Боткина с членами царской семьи. Доктор занимался с наследником русским чтением, а великим княжнам преподавал биологию. В ссылке Боткин взял на себя роль посредника: просил пускать к семье императора священника, добился для них полуторачасовых прогулок, а когда от больного цесаревича Алексея отлучили его наставника Пьера Жильяра, писал в Екатеринбургский исполнительный комитет с просьбой его вернуть: «Мальчик так невыразимо страдает, что никто из ближайших родных его, не говоря уже о хронически больной сердцем матери его, не жалеющей себя для него, не в силах долго выдержать ухода за ним. Моих угасающих сил тоже не хватает…»
⠀
И действительно, в то время здоровье самого Евгения Сергеевича уже было подорвано. К болезни почек прибавилось послетифозное осложнение на сердце. Кроме того, тяжёлым камнем лежала на его душе семейная трагедия – гибель старшего сына Дмитрия на фронте Первой мировой войны. Тяготился он и разлукой с другими детьми. Но всё-таки в эти страшные для всей России дни Боткин находил в себе силы укреплять других – потому он и остался в Ипатьевском доме, зная о грядущем конце и отклонив предложение «товарищей» о свободе.
Незадолго до трагической ночи Боткина вызвали в «революционный штаб» и предложили: «…Слушайте, доктор, революционный штаб решил вас выпустить на свободу. Вы врач и желаете помочь страдающим людям. Для этого у вас достаточно возможностей… Мы вам дадим даже рекомендации, так что никто не сможет иметь что-нибудь против вас… Поймите нас, пожалуйста, правильно. Будущее Романовых выглядит несколько мрачно».
На это Боткин ответил: «Мне кажется, я вас правильно понял, господа. Но, видите ли, я дал царю моё честное слово оставаться при нём до тех пор, пока он жив. Для человека моего положения невозможно не сдержать такого слова. Я также не могу оставить наследника одного. Как я могу это совместить с моей совестью?.. Там, в том доме, цветут великие души России, которые облиты грязью политиков. Я благодарю вас, господа, но я остаюсь с царём!»
⠀
Все эти страшные дни и месяцы доктор Боткин ни на что не жаловался. И только в его последнем письме брату, за которое он взялся примерно за неделю до расстрела, сквозит безнадёжность. Оно обрывается на полуслове: доктор так и не успел его дописать и отправить. «Я умер, умер для своих детей, друзей, для своего дела, умер, но ещё не похоронен, или заживо погребён ... Надеждой себя не балую, иллюзиями не убаюкиваюсь, неприкрашенной действительности смотрю прямо в глаза... Меня поддерживает убеждение, что “претерпевший до конца спасется“ и сознание, что я остаюсь верным принципам. ... Это оправдывает и последнее моё решение, когда я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца, как Авраам не поколебался по требованию Бога принести ему в жертву своего единственного сына».
⠀
Так случилось, что в последнюю ночь жизни узников Ипатьевского дома разбудил по требованию палача Юровского именно он, доктор Боткин. Ему сказали, что их перевезут в другое место, потому что в городе неспокойно, и он поспешил к Романовым. Когда они и их приближённые спустились в подвал, а комендант Юровский объявил о расстреле, доктор успел спросить глухим голосом: «Так нас никуда не повезут?»
Позже Юровский рассказывал, что Боткин умер не сразу - «пришлось пристреливать», после зверской расправы «он лежал, опершись локтем правой руки, как бы в позе отдыхавшего». Его тело сожгли вместе с телами императорской четы и наследника. При расследовании были найдены его искусственная челюсть, маленькая щёточка для бороды и усов, которую он всегда носил с собой, и сломанное пенсне.
⠀
Пытаясь представить весь ужас этой страшной казни, вспоминаешь слова из книги Евгения Сергеевича «Свет и тени русско-японской войны», где он описывает смерть, как она ему представлялась. Военный врач, видевший множество трупов и предсмертных мук и агоний, размышляет: «Умереть – это ещё самое лёгкое. Мне кажется, что художники навязали миру совершенно неверное изображение смерти – в виде страшного скелета. Мне представляется смерть доброй, любящей женщиной в белом, с материнской нежностью и сверхъестественной силой подымающей умирающего на руки. Он чувствует в это время необычайную лёгкость, ему кажется, что он подымается в воздух и испытывает истинное блаженство... Так засыпают маленькие дети на коленях нежной матери... Какое счастье это должно быть!»
⠀
В 2016 году Архиерейский собор Русской православной церкви принял решение о канонизации доктора Евгения Боткина и прославлении его в лике святых. На иконах, перед которыми читаются молитвы, доктор Боткин изображён с ларцом с лекарствами, что указывает на род его деятельности, и в красном плаще, свидетельствующем о страдании во имя Божьих заповедей.
______________________
Уважаемые подписчики! Подписывайтесь на наш телеграм канал по ссылке в комментариях! Там еще больше интересных историй, стихов и высказываний
Следующая публикация
Нет комментариев