Простояв так до четырёх часов и переговорив с дежурным по станции, Юстина решила возвращаться домой.

Сердце её было упавшим, ноги слушались с трудом. Она уже ничего не замечала обратной дорогой. Все мысли её занимал муж Никита. Что же случилось в пути?
А случилось вот что: произошли какие-то изменения в пути следования и поезд Никиты шёл по другой ветке, и остановку сделал на той станции, что была рядом с их селом. Нескольким солдатам, проживающим в этом селе, дали полтора часа на всё про всё - хлынули воины со всех ног по родным домам... Отправился в свой дом и Никита.
Первым его признал сосед, поздоровались за руку. Перекинулись парой слов об обстановке на фронте.
- А жена-то твоя поскакала со всех ног на станцию Д. ещё утром! Аль перепутала?
- Нет, это я не успел сообщить о переменах в пути.
Зашёл Никита в родной дом - мать с отцом в крик да плач! Отыскал Никита глазами своих деток. Как выросли! Младшенькому-то всего два года было, а теперь уже четыре!
- Ну идите, дети, к отцу, или не узнаёте? - сказал им Никита, опускаясь на корточках и расставляя руки.
Дочка подошла с осторожностью, потрогала лицо, позволила отцу обнять себя. Пахло от папы, как от чужого, а форма делала его каким-то другим мужчиной, как с картинок, и глаза у него стали острыми, с незнакомым прищуром, много чего непонятного и страшного для детей отпечаталось в тех глазах: дорога, сме*ть, взрывы снарядов, ранения, встречи с врагом... Их папа был не таким - с рыжей бородой, мягким взглядом, в простой деревенской одежде...
- А это точно ты? - уточнила дочка.
- Ну а кто же?
- Не знаю... Другой ты.
- Ах, доченька... - поцеловал её Никита с болью в щёку и шею. Затем поманил к себе сына: - Ну а ты, Петя? Иди к папе.
Мальчик прижался к печке, помотал головой:
- Нет! Ты не мой папа!
Дед с бабкой нервно рассмеялись, Никита невесело хмыкнул. И сколько бы ни убеждали мальчонку в том, что это его настоящий папа, тот не поверил. Упёрся в своё и всё тут, а когда бабка попыталась приволочь его - разревелся от страха, забился у неё в руках.
- Оставь его, мама. Я для него чужой, понимаю. Ребёнок меня совсем не помнит.
Никита пробыл дома около часа. Пообедал с родителями, с особенной расстановкой ел то, что приготовила своими руками Юстина. Затем походил по двору, с каким-то задумчивым интересом рассматривая непримечательные изгороди, калитки и стены дома, проверяя на прочность то одно, то другое. Казалось - так много работы дома, остаться бы и с таким удовольствием мастерить... Сказал отцу:
- А курятник надо бы новый построить. Вернусь - сделаю.
- Как скажешь, сын.
Пора на станцию. Попрощался со всеми Никита, дочку расцеловал, а сынок не вышел к нему - спрятался где-то в доме.
Уехал он, а вечером вернулась домой расстроенная Юстина. Как же горько было ей слышать о том, что так глупо разминулись они с мужем! Как услышала - так и легла, завыла белугой. Дочка с ней давай плакать, а сынок успокаивал, говоря: "это всё равно не наш папа был, у нас другой папа".
Больше ни одного письма, ни единой весточки не получила от Никиты Юстина. В тот же год пришла похоронка.
Прабабушка Юстина закончила свой рассказ на этой резко обрывающейся ноте. Она сидела, рассматривая свои руки с выпуклыми венами и сухой, как пергамент, кожей. История их любви обрывалась так неправильно и жестоко, что сравнить это можно только с птицей, которая взмыла в небо и набрала доступную для неё высоту, и в этом полёте блаженства ей внезапно обрубили острой саблей крылья...
Птица вскрикивает и падает. И падает. И ветер пронзительно свистит в ушах. И Юстина, вспоминая это падение, вновь не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Между горлом и свободным воздухом - плёнка, о которую бьётся ветер. Вдоха нет. Вдоха нет! Как дышать ей без любимого Никиты?
Первой очнулась Ирина. Слёзы бежали у неё по щекам.
- Господи, бабушка, да как же так! Два года не виделись и даже встретиться не смогли, будучи так рядом друг от друга! Да за что же судьба так с вами! Неправильно это!
- Уж как есть! А ты береги что имеешь. Потерять легко, а вот сберечь...
- А потом? Что потом с тобой было?
- Ты имеешь ввиду личную жизнь? Был один мужчина, но замуж я больше не вышла. Не смогла никого полюбить.
Ира встала и обняла прабабушку от души. Затем она вышла на кухню и попыталась опять дозвониться до мужа. Телефон Володи был всё ещё отключен. Иру охватила тревога. Она корила себя за несдержанность, за то, что не захотела гасить ссору в зародыше, а раздула из мухи слона.
Она стала искать в интернете рабочие номера той компании, в которой работал муж, но не успела позвонить - он набрал её сам. Оба помолчали в трубку.
- Я только до работы дошёл, - пояснил Володя, - телефон вчера сел, я ночевал у Дениса, а у него зарядка с другим разъёмом.
- Ясно.
- Ты как? Всё ещё считаешь меня ничтожеством?
- Ох, перестань. Я люблю тебя.
- Правда? - переспросил он удивлённо.
- Конечно! Прости за лишнее.
- Просто давно не слышал от тебя этих слов...
- Люблю. Возвращайся домой поскорее.
- И я тебя, солнышко, люблю.
Когда Ира вернулась в гостиную, прабабушка Юстина продолжала сидеть в своём кресле. Было непонятно, слышала ли она их разговор, но по лицу её блуждала улыбка. Посвящалась ли она тому, далёкому Никите, оставшемуся живым в её памяти, или радовалась старуха примирению молодых и живых - об этом знала только она сама.
История рассказана мне внучкой того самого Коли из рассказа "Пятый лишний" . Это случай из другой ветви её рода.
( Автор Анна Елизарова )
Если Вам нравятся истории, присоединяйтесь к моей группе: https://ok.ru/unusualstories (нажав: "Вступить" или "Подписаться")
ТАМ МНОГО И ДРУГИХ ИНТЕРЕСНЫХ ИСТОРИЙ
Ваш КЛАСС - лучшая награда для меня ☺ Спасибо за внимание ❤