София Премудрость Божия. Икона.

Икона двусторонняя запрестольная. Первая четверть XV века. Тверь (?). Оборот. Распятие. Запись XIX века. Дерево, темпера. 69 × 54,5. Происходит из алтаря Благовещенского собора Московского Кремля
Музей «Московский Кремль», инв. Ж-1413 (480 соб.)

Живопись в процессе раскрытия. Нераскрытые части находятся под частичной прописью XIX века и потемневшей олифой. Первоначальный светло-охристый фон заменен при поновлении золотом, лежащим на коричневой прокладке. В нижней части композиции различимы чинки грунта.

Время возникновения сложного иконографического типа, к которому относится икона Благовещенского собора, в научной литературе начиная с XIX века принято было относить к концу XV — началу XVI века. За ним закрепилось наименование «новгородского» извода Софии Премудрости Божией, поскольку в Софийском соборе Новгорода в качестве храмового образа почиталась икона аналогичного типа. Аллегорические истолкования образа Софии, имеющиеся в текстах XVI–XVII веков, обусловили противоречивость оценок, которые получали подобные изображения в литературе, начиная со второй половины XIX века до настоящего времени.

Впервые икона была опубликована в прориси Г. Д. Филимоновым в 1876 году как памятник XVI века. Эта же прорись была использована П. А. Флоренским в его обширном очерке, посвященном истолкованию образа Софии Премудрости Божией. Вновь к рассмотрению кремлевской иконы обратилась А. И. Яковлева. Она отнесла ее к 60-м годам XVI века, при этом отметив черты, напоминающие живопись XIV века1. Л. И. Лифшиц впервые обратил внимание на связь иконы с обширным кругом византийских памятников XII–XV веков и указал, что подобные иконы писались не только в Новгороде. По его мнению, образ Благовещенского собора входит в круг памятников раннего XV века. По особенностям колорита и ряду признаков композиционного решения исследователь отнес икону к тверской живописи, которая в первой половине XV века обрела черты, характерные для столичного искусства, и на короткое время сравнялась с живописью Москвы2.

1 Яковлева А. И. «Образ мира» в иконе «София Премудрость Божия» // Древнерусское искусство: Проблемы и атрибуции. М., 1977. С. 388–404. Ил. на с. 389–391.

2 Лифшиц Л. И. Ангельский чин с Эммануилом и некоторые черты художественной культуры Владимиро-Суздальской Руси // Древнерусское искусство: Художественная культура X — первой половины XIII в. М., 1988.

Среди многочисленных текстов, на которых основывались создатели рассматриваемого иконографического извода, в первую очередь следует назвать 9-ю притчу Соломонову: «Премудрость воздвигла себе дом и утверди семь столпов...» и Первое послание к Коринфянам св. апостола Павла: «Мы проповедуем Христа распятого... Божью силу и Божью премудрость» (1 Кор. 1 : 23–24). Такое понимание образа Софии подтверждают и семь столбов, на которые опирается ее трон, и изображение «Распятия» на оборотной стороне иконы. В число источников иконографии несомненно входили песнопения Великого четверга. В них воспевается «Всевиновная [т. е. являющаяся причиной всего сущего. — Е. О.] и подательная жизнь, безмерная Мудрость Божия», «Несозданная и преестественная Премудрость Божия», создавшая Себе храм во плоти Пресвятой Девы (Последование утрени. Тропари 1–3 песни 1-й).

Особый интерес к образу ипостасной Софии как творческому началу единосущной Троицы и ее действию в мире проявляли богословы XIII–XIV веков. Константинопольский патриарх Филофей, автор середины XIV века, называет Премудростью Божией и Христа, и «Божественное естественное действие и благодатное дарование великой и единосущной Троицы, чрез Святого Духа из рода в род подаваемое святым душам».

Раскрывая учение Церкви о действии Божественного промысла в мире, создатели «новгородского» извода построили композицию иконы тремя регистрами, которые в равной мере прочитываются сверху вниз и снизу вверх. Самый верхний занимает изображение небес с водруженным на них престолом — Этимасией — с орудиями страстей Христовых, которым поклоняются ангелы. В центре в круглой «славе» изображен Христос Вседержитель, воплотившийся Бог Слово, а под ним располагается своеобразный деисус, занимающий основную часть композиции: Богоматерь и Иоанн Предтеча предстоят восседающему на престоле Христу — Ангелу Великого Совета, Премудрости Божией.

Традиция изображений Христа Премудрости Божией в виде ангела основана на тексте и толкованиях пророчества Исайи: «Яко Отроча родися нам, Сын и дадеся нам, его же началство на раме Его: и нарицается имя Его Велика Совета Ангел, Чуден, Советник, Бог крепкий, Князь мира, Отец будущего века» (Ис. 9 : 6). Среди наиболее ранних изображений Христа Ангела Великого Совета — миниатюры рукописей Слов Григория Богослова IX–XII веков. Они иллюстрируют Слово 2-е на Святую Пасху: «Я стоял и смотрел: и вот муж, восшедший на облака, муж весьма высокий, и образ его яко образ ангела (Суд. 13 : 6), и одежда его, как блистание мимолетящей молнии. Он воздел руку к востоку, воскликнул громким голосом... ныне спасение миру, миру видимому и невидимому! Христос из мертвых, — восстаньте с Ним и вы; Христос в славе Своей, — восходите и вы; Христос из гроба, — освобождайтесь из уз греха; отверзаются врата ада, истребляется смерть, отлагается ветхий Адам, совершается новый: аще кто во Христе, нова тварь» (2 Кор. 5 : 17).

Сидящий на престоле Ангел с красными крыльями облачен в царские одежды нежно-палевого цвета, украшенные оплечием и лором, и зубчатую корону — символ помазанника, на котором «почивает» Святой Дух: «Бог воцарился над народами. Бог воссел на святом престоле Своем» (Пс. 46 : 9). На незримое присутствие третьего лица Троицы — Святого Духа, его бесплотность указывают крылья Софии, но лик Ангела и светлые волосы, спадающие на плечи двумя прядями, напоминают изображения Христа-отрока. В правой руке у Ангела красный посох, завершающийся крестом, в левой свернутый свиток. Его фигуру окружает трехчастная «слава», что символизирует свет Троицы. Она темно-голубая внутри и двух оттенков светло-голубого цвета по краю. А изнутри ее исходит сияние в виде восьми голубых лучей — знак вечности, относимый к ипостаси Бога Отца. Символом воплощения Бога Слова являются лик и руки Ангела, окрашенные в нежно-розовый цвет: «как скорлупа граната обволакивается румяной кожицей, так и Сын Единородный Бога и Отца облекся в плоть, имеющую в себе кровь» (Толкование на «Песнь песней» царя Матфея Кантакузина, конец XIV века3). Свет же, озаряющий лик Софии, свидетельствует о неслиянном и нераздельном соединении человеческой плоти и божественной природы: «Когда Слово Божие становится в нас ясным и светлым, а лик Его сияет словно солнце, тогда и одежды Его являются белыми, то есть речения Священного Писания [являются в нас] ясными, прозрачными»4.

3 См. в кн.: Пселл М. Богословские сочинения. СПб., 1998. С. 323.

4 Творения преподобного Максима Исповедника. М., 1993. Кн. 1–2. Главы о богословии. 2 сотница. Гл. 14.

Светлые, украшенные одежды Ангела говорят о том, что Он не только Царь, но и Жених небесного чертога, престолу которого в лице Богоматери предстоит ¦ Невеста-Церковь: «Он облек меня в ризы спасения; одеждою правды одел меня, как на жениха возложил венец и как невесту украсил убранством» (Ис. 61 : 10). О чертоге брачного пира — Евхаристии призван напоминать престол Премудрости, имеющий четыре резные ножки и утвержденный на семи коричневых опорах — столпах, согласно цитировавшимся выше словам Книги Притчей Соломоновых. Ноги Ангела опираются на овальный камень дымчато-голубого тона, указывающий на то, что Дом Премудрости — Церковь имеет «Самого Исуса Христа краеугольным камнем» (Еф. 2 : 20), «Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Христос» (1 Кор. 3 : 11).

Богоматерь и Иоанн Предтеча, созывающие верных на пир Премудрости, стоят перед троном на особых, украшенных золотым ассистом подножиях. Их фигуры частично включены в сияние, окружающее Ангела, подобно тому, как в сцене Преображения в «славу» Христа часто включаются фигуры ветхозаветных пророков — Ильи и Моисея. «Следует знать, — писал преподобный Максим Исповедник, — что и среди стоящих у Господа существуют различия, так как для пытливых умом важны слова: «Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе» (Мк. 9 : 1). Тем, кто может следовать за Ним, Господь открывается в зраке Божием, в котором Он был до сотворения мира»5.

5 Там же. Гл. 13.

Богоматерь держит перед собой, как медальон, круглую «славу», внутри которой изображен восседающий младенец Христос в украшенных ассистом одеждах. Его правая рука протянута в жесте благословения, в левой — свернутый свиток. То есть сам младенец Христос Премудрость свидетельствует, что Он «построил Себе дом вещественный и одушевленный, то есть храм Свой телесный, из непорочных кровей и плоти всесвятой Девы Богородицы, по благоволению Отца и при содействии Всесвятого Духа, один из двух, один и тот же совершенный в Божестве, и тот же совершенный по человечеству»6. «Слава» вокруг фигуры младенца Христа окрашена в два цвета — темно-голубой внутри, как и «слава» Ангела в среднике деисуса, и розовый по краю, но его также окружает сияние из восьми голубых лучей, указывая, что Христос «двойственен по природе, единичен по ипостаси».

6 Арсений еп. Филофея, патриарха Константинопольского XIV в., три речи к епископу Игнатию с изъяснением изречения притчей: Премудрость созда себе дом и пр. Новгород, 1898.

Иоанн Предтеча облачен в милоть и короткий плащ. Его правая рука поднята с жестом пророческого свидетельства, в опущенной левой — свиток с текстом пророчества. Возможно, сохранившийся в записи текст повторял первоначальный, традиционный для изображений Предтечи: «Се агнец Божий...» (Ин. 1 : 29). «Ибо он тот, о котором написано: «се я посылаю Ангела Моего перед лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою» (Мф. 11 : 10).

С темой евхаристической трапезы-пира прямо связана полуфигура Христа Вседержителя, представленного в двухчастной «славе». В ней соединяются оттенки лиловато-розового внутри и розового цвета снаружи, что, так же как и розовый лик Ангела, говорит о таинстве воплощения Бога Слова, а восемь голубых лучей звездчатого сияния, такие же как и в остальных изображениях, указывают на его единосущность Отцу. Наружный нижний край «славы» Христа пересекается и с нимбом, и с голубым сиянием «славы» Софии, частично закрывая ее, что является знаком общности троичного света, исходящего от них.

Вседержитель, облаченный в хитон с золотым клавом и гиматий, как архиерей, обеими руками благословляет Богоматерь и Иоанна Предтечу: «Я — хлеб живый, сшедший с небес: ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (Ин. 6 : 51). О крестной жертве Христа призвано напоминать и изображение Престола Уготованного, утвержденного на небе. Тройная дуга «приклоненных к земле» небес и престол соприкасаются с краем «славы» Христа: «Престол славы, возвышенный от начала, есть место освящения нашего» (Иер. 17 : 12). Престол представлен и как царский трон, и как церковная трапеза. На нем лежат красно-коричневая риза Христова, закрытое Евангелие, а на подножии перед ним символы добровольной крестной жертвы Христа, принесенной им для спасения человечества, и орудия страстей — Голгофский Крест, сосуд с желчью, в который вставлены копье, трость и четыре гвоздя: «дабы ныне соделалась известно чрез Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия, по предвечному определению, которое Он исполнил во Христе Исусе, Господе нашем» (Еф. 3 : 10–11).

Одновременно Евангелие, лежащее на престоле, указывает на неотлучное сопребывание Христа с Отцом на небесах: «Весь бе в нижних [на земле с людьми. — Е. О.], и вышних никакоже отступи неописанное Слово» (Акафист Богоматери. Икос 8); «Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес, дабы наполнить все» (Еф. 4 : 10). Таким образом, Христос, трижды изображенный на иконе «София Премудрость Божия» в виде Ангела Великого Совета, Младенца и Вседержителя, здесь явлен как жертва и жертвоприноситель и как Триипостасный Бог, приемлющий жертву.

Сложная композиция иконы выступает своеобразным поэтическим комментарием к изображению «Распятия» на другой стороне иконы, которое было целиком переписано в XIX веке.

Литература

Книга переписная соборныя церкви Пресвятыя Богородицы Благовещения... 1680 г. // Сборник за 1873 год, изданный Обществом древнерусского искусства при Московском Публичном музее. М., 1873. С. 17.
Игнатий, архиеп. Об иконе Св. Софии в Новгородском Софийском соборе // Записки Императорского Археологического общества. СПб., 1857. Т. XI.
Филимонов Г. Д. Очерки русской христианской иконографии. София Премудрость Божия // Вестник Общества древнерусского искусства за 1874–1876 гг. М., 1876. Исследования. С. 20 (прорись иконы).
Meyendorff J. L' Ikonographie de la Sagesse divine dans la tradition byzantine // Cahiers archéologiques. Paris, 1959. Vol. 10.
Византия. Балканы. Русь: Иконы XIII–XV вв.: Каталог выставки. М., 1991. № 86. С. 250–251.
Lifshiz L. Die Ikone «Sophia — Weisheit Gottes» aus der Moskauer Kreml'. Zur Frage nach der Herkunft und der Zeit des ersten Auftauchens des sogenanten «Novgoroder» iconographischen Typs // «Die Weisheit baute icher Haus» / Herausgegeben von Felmy K. Ch. und Haustein-Bartsch E. Munchen, 1999. S. 29–42.
Е. Осташенко ¦



Литература
Качалова, Маясова, Щенникова 1990. [53] [M.2-1] Качалова И. Я., Маясова Н. А., Щенникова Л. А. Благовещенский собор Московского Кремля: К 500-летию уникального памятника русской культуры. — М.: Искусство, 1990. — Стр. 67, илл. 192.
Лифшиц 2000. [9385] [Z.7-1] Лифшиц Л. И. София Премудрость Божия в русской иконописи // София Премудрость Божия. Выставка русской иконописи XIII–XIX веков из собраний музеев России: [Каталог]. — М.: Радуница, 2000. — Илл. 11.
София Премудрость Божия 2000. [37] [Z.7-1] София Премудрость Божия. Выставка русской иконописи XIII–XIX веков из собраний музеев России: [Каталог]. — М.: Радуница, 2000. — Кат. № 1, стр. 40-43.
Хранители времени 2019. [11717] [M.8-3] Хранители времени. Реставрация в Музеях Московского Кремля. — М., 2019. — Кат. № 35, стр. 190-197.
#иконы
Источник