Предыдущая публикация
УМАЛИШЕННЫЕ ИНОКИ.
/1 часть /
Инок – значит иной, другой, не такой, как все. Так называют людей, которые ведут жизнь, отличную от простых обывателей. В православии иночеством называют первую ступень отречения от мира. Но есть иноки, которые приняли постриг не от людей, а от Самого Бога. Они разительно отличаются от обычных людей. Их иногда боятся, над ними нередко смеются, кто-то считает, что таких людей нужно подвергать насильственной эвтаназии, как бесполезный биологический мусор, от которого нет никакой пользы обществу. Глубокие аутисты, дауны, шизофреники… Кто они? Люди-паразиты, ненужные никому социальные выкидыши? Или же они просто иные?
* * *
Эту публикацию я посвящаю Соне Шаталовой.. В полтора года девочке поставили страшный диагноз. Для любителей Ницше она – просто трава, особа, ведущая растительный образ жизни. У нее нет никаких контактов с внешним миром, она не разговаривает, ни на кого и ни на что не реагирует, не может себя обслужить. У нее самая страшная степень аутизма – первая.
Но вот загадка… Девочка, которую никто не учил, да и не мог учить читать, писать, не говоря уже о таких понятиях, как Бог, вечность, душа, оказывается внутри своего сердечного космоса сочиняет стихи.
Однажды мама Сони повела ее на очередные занятия для таких же, как она, детей. Задача была простая – взять в свои руки руку Сони и, держа карандаш в руке ребенка, подписывать название над рисунками. Вдруг мама поняла, что ее дочка хочет писать сама, ей нужно лишь поддерживать руку, чтобы она смогла удержать карандаш между пальцами. И тут произошло чудо:
Мне почему-то очень надо
Стекло бордовое заката
В оранжевое утро превратить.
Своею радостью окрасить
Дома, заборы,
Плачем и слезами
Омыть все окна и дороги.
Весь мусор жизни
Мощным током крови
Снести и в своем сердце сжечь.
И это все не жертва, нет,
А просто помощь заблудившемуся миру. (8 лет)
Лист за листом стали покрываться Сониными стихами. Сказки, стихи, афоризмы – все это полилось из ее богатого закулисья. Вот лишь некоторые примеры ее кратких определений сущности вещей:
Грех – короста на душе, отделяющая человека от Бога. Мысль или действие против Образа Божия в себе. (9 лет)
Детство – восход судьбы в человеческой жизни. (10 лет)
Душа – это пустота в человеке, которую он заполняет или Богом, или сатаной. (8 лет)
Жизнь – дуновение щедрости Божией на сотворенную Им природу. (8 лет)
Книга - вещь, в которой можно хранить знания и чувства людей во времени. (9 лет)
Птица – воплощенная мысль Бога о песне и полете. (8 лет)
Оказывается, где-то там, глубоко, в самой себе, София живет глубокой и не по годам мудрой жизнью:
Костер горел, и пламя пело
О Солнце и о гордости людей.
И голова моя горела
От горечи прожитых дней.
Мне скоро девять. Это вечность
В сравнении со временем костра.
Но он согрел людей.
А я?
Немая, неумелая,
От мира за стеной.
Зовется аутизмом
Недуг проклятый мой.
Неужто одиночество –
Судьбой мне до конца,
И в пепел превращусь я,
Не согрев сердца?..
Костер заплакал, догорая.
С поленьев капает смола.
И плачу я.
Ведь дорогая цена безмолвия.
Боже, дай слова! (8 лет)
Соня могла сидеть за столом и плакать от голода, пока ей не скажут взять в руку ложку. Впервые она смогла ее поднести ко рту в три с половиной года после Причастия. Ей нужно было давать команды: бери ложку, неси в рот, глотай... И так во всем. Сониной маме врачи не раз говорили о том, что ее ребенок безнадежный, советовали не портить себе жизнь и сдать дочку в интернат для слабоумных. Так и говорили – не «отдать», а «сдать», как животное на ферму. Не говорящая, ни на что не реагирующая Соня все это понимала, хотя и не могла выразить свои чувства словами. Об этом ее стихи:
Знаешь, мама, ты ошиблась,
Так отвергнув свой талант.
Сколько вынесла обиды,
Нас держа, как небо – Атлант.
Отказалась от работы –
Очень сложная семья,
Постоянно болен кто-то
И никчемушная я.
Тяжкий крест, до гроба горе,
Лучше было б в интернат,
Все устроилось бы вскоре,
А так у вас никто не рад.
«Ведь она неизлечима» –
Ты смеялась всем в ответ:
«Моя дочка молодчина,
И матери счастливей нет!»
Счастье выпало нам вместе,
По воле Божьей, жизнь пройти.
Теперь это дело чести.
И нет ошибки.
Мы в пути. (9 лет).
Когда у Сони появилась целая книга со стихами, ее стихотворения стали приобретать популярность. Еще бы, не всякий философ сможет так глубоко и мудро смотреть на мир:
Прости согласно просьбе сердца
Мне мутность чувств и смуту мыслей.
Я не могу уйти из детства,
Пока не разберусь со смыслом
Происходящего со мной.
Ослабли разума вдруг вожжи,
От жгучей боли просто вою,
И сердце лишь работать может,
В себя вбирая вместе с кровью
Огромный шар земной. (12 лет)
Когда на занятиях в литературном кружке Виктор Кротов, детский писатель и философ, читал поэзию Софии Шаталовой, он просил своих слушателей описать по этим стихам портрет автора. По отзывам выходило, что автор красивая, образованная женщина средних лет, начитанная, культурная... Потом Виктор показывал видео о Соне из фильма «В ауте» или «Клеймо». После этого в зале воцарялась полная тишина. Невозможно было совместить эти стихи с обликом их автора.
Что заставляет уходить в бессмертье
Мельчайшие частицы бытия?
Их разделяют звезды и столетья,
И вместе с ними исчезаю я.
Но, исчезая, во Вселенской книге
Я оставляю четкие черты.
И в каждом атоме, и в каждом миге
Меж мной и Вечностью наведены мосты. (12 лет)
Люди, падкие на сенсации, сразу же зачислили Соню в разряд савантов и стали ей пророчить великое будущее, известность и т.п. Тем более, что девочка научилась, хотя и с трудом, набирать текст на компьютере. Но этим пророчествам не суждено было сбыться.
В девятнадцать лет у Сони был сильный психический срыв, после него – микроинсульт, а в двадцать четыре года тяжелейшая операция на кишечнике. Все те навыки социализации, которые с таким трудом до этого удалось развить, были разрушены. Произошел откат в более глубокую форму аутизма. Все вернулось на круги своя. О Соне все сразу забыли, она снова стала никому не интересна. И все как обычно – материальные проблемы и вечный вопрос в голове матери: «Что будет, когда меня не станет?»
Нужно сказать, что родители таких детей, как Соня, которые не согласились отдать своих детей в интернат (где чаще всего эти дети быстро умирают), становятся крестоносцами в самом прямом смысле этого слова. При том, что чем старше становится ребенок, тем утяжеляется этот крест. Врачи-психиатры наблюдают особую связь между ребенком-аутистом и его матерью. Эту связь невозможно до конца понять и объяснить. Эта невидимая нить дает постоянное напряжение, не позволяет расслабиться и отдохнуть.
Однажды Соня поехала на занятия не с мамой, как обычно, а с ее подругой. Мама же хотела в это время переделать свои домашние дела. Но этого не получилось. Женщина начала рвать, от боли в теле она не могла двигаться и пролежала, как больная, пластом на кровати. То же самое было, когда Соню забрали на три дня в детский лагерь. Связь между матерью и таким ребенком особая, так что в буквальном смысле мама несет на себе таких детей.
Сейчас Соня живет в сельском доме в пригороде Москвы. У нее в комнате ничего нет, кроме икон и кровати, на которой вместо матраца застелен линолеум. Все попытки положить матрац не увенчались успехом. Соня постоянно причащается Святых Даров, у нее своя духовная жизнь, ведомая только ей и Богу. Главным врачом для Сони является сельская лошадь, на которой в качестве терапии ее катает мама. Вот как София пишет об этом в своих стихах:
Лошади, теплые лошади,
Теплом живым растопите мой страх!
Лошади, быстрые лошади,
Галопом мой страх разнесите в ветрах!
И все проблемы не так уж важны,
Когда я гляжу с лошадиной спины…
* * *
Вот такое у Сони иночество… Размышляя о жизни таких, как она, людей, я думаю, а что же такое «нормальный, полноценный человек»? Где находится эта норма, в каком месте? Нормальный человек – это когда все у него работает в организме хорошо, и он обладает всеми теми навыками, которые позволяют ему жить в обществе себе подобных? Но это норма для социального животного, а не для человека. Может быть, нормальный – это тот, кто научился любить, кто знает цену жизни, у кого есть близкие отношения с Богом. Если это так, то София Шаталова, при всей своей внешней недоразвитости, и есть та норма, до которой не дотягивает большинство из людей, населяющих нашу планету.
Об этом у Сони тоже есть свои стихи:
Когда-то все уйдет в воспоминания:
Моя тревога, грусть, непонимание…
Закройте занавес у лжетеатра.
Фальшь даже в ярких красках неприятна.
Ну что творите вы на этой сцене?
Друг другу врете, что готовы к перемене,
А сами, корчась, не снимая маски,
Живете, прячась от людской огласки.
Жизнь за кулисами идет совсем иначе.
Тут все рисуются, решая, кто богаче.
Момента не упустите польстить…
Потом у Господа вы просите простить.
В партере зритель аплодирует, играя.
Смирился с выраженьем «жизнь такая!»
Обманывая всех, смотрите – сами
Не окажитесь в оркестровой яме! /Из архива 2020 г/
Протоиерей Игорь Рябко
Следующая публикация
Комментарии 2