Снимок, на котором неизвестный фотограф запечатлел замостянских женщин, сделан 60 лет назад. В далеком 1964 году московский гость жительницы хутора Евдокии Лакоцениной, прогуливаясь вдоль реки Толучеевка с фотоаппаратом (места у нас, всем известно, красивые), вышел на луг, где женщины в то время громадили (сгребали в валки) сено. Он предложил им сделать фото на память. Один из напечатанных снимков до сих пор хранит самая юная участница той фотосессии Александра Ткачева. Тогда ей было 23 года, и сейчас Александра Трофимовна единственная, кто может рассказать его историю.
- В то время я с моей подругой Галей Березуцкой работала в бригаде колхоза имени Тельмана, - сказала Александра Ткачева. – В один из ясных летних дней мы громадили сено на лугу у реки. Место это у нас называли «Грицаивка». По рассказам местных жителей, был раньше в Бычке помещик Грицай, которому и принадлежал тот луг. Помещика раскулачили и сослали в Сибирь, но в поселении остались его родственники, носившие фамилию Вакуленко. Так они их стали звать «Грицаями».
Мужчины-косари ушли дальше, а женщины сухую траву в валки сгребали. Тут их и увидел фотограф. Все женщины, по словам Александры Трофимовны, были веселыми, нарядно одетыми. На сенокос ходили в белоснежных косынках, в белых рубашках (в Замостье их называли фартуками), в руках – самодельные деревянные грабли. Не мудрено, что заезжему гостю захотелось их сфотографировать. На снимке 17 женщин, позади них виден луг, а вдалеке - лес. На переднем плане (слева направо) Галина Березуцкая и Александра Ткачева. За ними сидят Анна Небогина, Тамара Афанасьева, Елена Островерхова, Анастасия Любченко, Христина Вакуленко, Нина Золотарева, Мария Бачевская. Чуть дальше стоят Анна Вакуленко, Екатерина Ткачева, Евдокия Вакуленко, Агрипина Островерхова, Елена Шестопалова, Евдокия Рукасова, Ирина Руденко.
- Мы на работу шли, как на праздник, - сказала Александра Трофимовна. – Сенокос начинался с середины июня и продолжался до конца июля. На сено ходили пешком, часам к девяти утра, когда роса спала и все домашние дела переделаны. Сгребали так: в один край луга дойдем – садимся отдыхать. Отдохнем - начинаем песни петь. Потом в другой край идем. Как дошли, опять садимся, песни поем. У Анны Нередко (ее нет на фото) был необыкновенно красивый голос. Она была участницей хора хутора Замостье. Хорошо пела Евдокия Вакуленко. Ее певческий талант передался внучке, Кристине Ежовой, и правнучкам, которые сейчас участвуют в художественной самодеятельности Бычковского Дома культуры.
Когда все сено было сложено в валки, начинали складывать копицы (небольшие копны сена). Обедать домой не ходили, брали еду с собой. Садились в тени под вербой и обедали. У каждой женщины были свои продукты. Разнообразием они не отличались, но зато были вкусными и натуральными – свежеиспеченный хлеб, сало с яйцами, овощи со своего огорода, молоко, квас. На десерт традиционно была тюря – сладкая вода с покрошенным в нее хлебом. Воду подвозил колхозный водовоз Федор Островерхов. У него была пара лошадей и телега, на которую устанавливали бочку с водой. После сытного обеда там же, под вербой, ложились отдыхать.
Сена для колхоза заготавливали много. Иногда даже перевезти его не успевали до осенних дождей, так и оставляли зимовать в стогах на лугу. В колхозе держали коров, телят, быков, овец. Овцам сено заготавливали отдельно – выбирали самое лучшее, мелкое, без палок, так как они капризные и не едят грубые корма. Баловали хорошим сеном и быков-производителей. Коровам чаще доставалась мешанка – смесь сена и соломы.
- Работали мы до четырех вечера, - сказала Александра Ткачева. - Как управились – грабли на плечи и пешком домой. Грабли были большие, но очень легкие, деревянные, сделанные из лозы. Делали их хуторские мужчины сами, но, если кто не умел, был у нас и мастер, который мог выполнить работу на заказ, – Николай Пристанский. Многие у него покупали, так как сделать их не каждому было по силам. У меня и сейчас сохранились грабли, которые он сделал около 15 лет назад, когда мы с мужем еще держали хозяйство и заготавливали для него сено. Сейчас деревянные грабли уже вряд ли кому пригодятся, разве что в музей отдать. Замостяне в то время хорошо жили. Работа в хуторе была, и люди радовались этому. И хозяйство держали, и огороды. Со всем управлялись, и все было в радость. Я часто вспоминаю слова своего покойного мужа, который говорил: «В работе и радость».
- Мы получали удовольствие от работы, и силы работать были, - сказала Александра Трофимовна. – Вперед мужиков не так кормили, как сейчас. Сейчас молодежь ленивая стала, готовить не хотят. Первые годы замужества мы жили с родителями и братом мужа. Свекровь будила меня в пять часов утра, чтобы приготовить еду: «Вставай, Шура, хлопцам будем завтрак делать». Пока им на работу идти, а работали они на тракторах, мы и вареников наварим, и пирожков напечем. Голодными никогда не ходили. Тогда и дети здоровее рождались.
Дрожжи для хлеба женщины делали сами. Собирали шишечки хмеля, которые уже начали подсыхать, но еще не растеряли семена. Ведро высевок (остатков от просеянной муки) и четыре пригоршни хмеля смешивали в большой кастрюле или макитре (глиняном горшке) и заливали кипятком так, чтобы получилось крутое тесто. Тесто накрывали и давали ему «взойти» (подойти) в теплом месте. Когда оно увеличивалось в объеме, перемешивали и оставляли еще на некоторое время. Считалось, чем больше раз тесто подойдет, тем лучше будут дрожжи. После этого его перекладывали в ночвы – корыто, выдолбленное из куска дерева, расколотого пополам, - и замешивали с добавлением высевок, пока тесто не переставало липнуть к рукам. Массу снова накрывали и оставляли подходить. Ее готовность проверяли, засунув руку под полотно. Масса должна была увеличиться в объеме и стать теплой. Получившееся тесто перетирали с высевками так, чтобы получились небольшие полусухие комочки, которые затем сушили, рассыпав тонким слоем на полотне, расстеленном на полу и на столах. Хранили готовые дрожжи в полотняных мешочках в сухом месте. Процесс приготовления хлеба был не простым и не быстрым.
- Мы все пекли на домашних дрожжах – хлеб, пирожки, пироги, - сказала Александра Ткачева. – Вечером, перед тем как затевать тесто, дрожжи смешивали с небольшим количеством муки, заливали теплой водой и давали им подойти. Одновременно муку заваривали кипятком, перемешивали деревянной лопаткой и давали остыть. Дрожжи процеживали через сито. Получившуюся жидкость, немного сливок, соль и сахар добавляли в тесто и замешивали его.
Тесто оставляли подходить на всю ночь. Утром его вымешивали, добавив несколько пригоршней муки, это называлось «подбивать» тесто, и оставляли. Пока тесто подходило, растапливали печь. Затем в него опять добавляли муки, вымешивали и клали в ночвы. Отделяли, если нужно часть теста на пирожки, остальное «катали» и раскладывали по формам. Оставляли в теплом месте, чтобы поднялось, а дальше – в печь. Хлеба выпекали большие. В качестве форм использовали чаще всего трех - четырехлитровые кастрюли.
- Хлеб получался высоким, красивым, - сказала Александра Трофимовна. – На этих же дрожжах делали квас. Для него заваривали муку кипятком, давали остыть, добавляли дрожжи, сахар, хлебные сухари. Через три-четыре дня квас был готов.
✅ Уважаемые читатели, если вы хотите стать героями наших публикаций, пришлите или принесите в редакцию старый снимок из своего семейного архива и расскажите, какие воспоминания у вас связаны с ним, где он был сделан, кто на нем запечатлен. Наш адрес: село Петропавловка, улица Победы, дом 11. Адрес электронной почты: rodnoepridone@mail.ru .
✅ Героиня нашего рассказа Александра Трофимовна Ткачева исполнила для наших читателей старинные песни, которые она с другими женщинами пела на сенокосе.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 12
Как мама и бабушка пекла