Как уже было сказано, на тот период, лето 44-го, в глубь немецкой территории уже были десантированы несколько разведгрупп, все они практически погибли, лишь единицам удалось соединиться с остатками других отрядов и дождаться прихода наших войск, целиком ни одна не выжила, в том числе и «Джек». Но в отличие от других диверсионных команд, джековцы смогли продержаться максимально возможное количество времени, при этом передавая в Центр бесценную для армии оперативную информацию как о дислокации немецких войск, так и о расположении их частей, аэродромов, о перемещении военной техники. Все это позволяло Разведуправлению не только снабжать ставку информацией военно-стратегического характера при подготовке Восточно-Прусской военной операции, но и давать точные координаты для летчиков фронтовой авиации при нанесении ими точечных прицельных ударов по тыловым объектам армии вермахта и его стратегически важным узлам. «Джек» на самом деле стал глазами Разведуправления в глубоком тылу врага.
Эта территория Германии представляла одну большую лесопарковую зону, лишенную глухих урочищ, где можно было бы скрыться, чащоб, где можно было бы отсидеться и передохнуть.
Плюс к этому все земли, поля и низины были мелиорированы, то есть местность пересекалась водоотводными каналами, ручьями и канавками, что являлось серьезным препятствием для наших разведчиков, вынужденных ежедневно совершать многокилометровые переходы, ведь после каждого выхода в эфир, а их случалось до трех в сутки, группа немедленно меняла дислокацию, делая многокилометровый марш-бросок, поэтому в день джековцы проходили не менее 15-20 километров. В добавок к этому широко разветвленная сеть автомобильных и шоссейных дорог, позволявшая немцам при пеленгации сигналов нашего радиопередатчика мгновенно засылать в заданный район для уничтожения группы любое воинское подразделение.
А из двухмиллионного населения Восточной Пруссии слишком многие были убежденными сторонниками Гитлера. К тому же под воздействием пропаганды жители панически боялись «сталинских бандитов» и при малейшем подозрении о появлении чужаков сообщали «куда следует».
Информация доходила моментально, так как каждый населенный пункт и даже хутор были телефонизированы, а карой за сокрытие подобных сведений была смерть. Гитлеровцы не гнушались ничем, и даже явным подлогом: они вырезали целые семьи мирных хуторян, попутно расстреливая своих же солдат и жандармерию, сжигали дома, фотографировали все и публиковали снимки в газетах, выдавая этот ужас «за зверство диких русских». Джековцы иногда находили такие пропагандистские материалы, предназначенные гражданскому населению.
Поскольку у вермахта была особая в военном отношении ставка на Восточную Пруссию, данная территория была мощно милитаризирована, здесь располагалось огромное количество воинских частей, гарнизонов, укрепсооружений, дотов, фортов, мостов, аэродромов, бомбоубежищ, складов, и появление активно действовавшей советской разведывательной спецгруппы выводило фашистов из себя, и при малейшей возможности они проводили настоящие войсковые операции против «Джека», иногда численность в живой силе составляла до 2 тыс. человек. Регулярные зачистки определенных участков леса, патрули и засады немцев были для наших разведчиков борьбой за физическое выживание.
Чтобы оторваться от преследователей, бойцы применяли специальную тактику, которую называли «марафон». До наступления темноты группа «Джек» старалась идти по лесу, а на закате устраивала засаду. И как только цепь противника приближалась, огонь из девяти автоматов в упор проделывал в ней брешь, и разведчики растворялись в темноте.
«Режим дня» был таким: собрали сведения, передали их в Центр, затем — облава, многочасовой уход от погони. И снова: сбор сведений, сеанс радиосвязи, облава…
За ними охотились, как за диким зверем — ежедневно, еженощно, настойчиво и беспощадно, всеми возможными средствами, устраивая облавы, загоняя в кольцо, выводя на заранее подготовленные засады.
При этом за полгода в целях маскировки разведчики ни разу не развели ни одного костра, что означало полное отсутствие горячей пищи и всегда мокрую одежду, которая уже к началу сентября пришла в негодность. А ведь приближались осенние холода, продукты к тому времени уже давно закончились. Порой по трое суток не удавалось ничего перехватить, голодали. Да что голодали — даже напиться нередко могли лишь из луж. О помывке и речи не было. Потом пришла осень, начались дожди, стало холодно. Спали на земле. И одежда все та же — летняя, перепревшая. А в группе были и девушки. Ситуация становилась критической. Однако, вопреки всему, люди продолжали выполнять задание, и позывной «Джек» снова и снова звучал в эфире.
В ночь с 29 на 30 августа группа получила по воздуху посылку: боекомплект — полторы тысячи патронов, противотанковые мины, ручные гранаты, шинели, шапки-ушанки, продпаек — несколько банок тушенки, немного сахара, протертые сухари. К этому времени команда уже понесла первую потерю. 29 июля при попытке ночной переправы через реку Парве (сегодня река Луговая) был убит Павел Крылатых, шальная пуля попала ему прямо в сердце. У разведчиков даже не было времени похоронить товарища, они укрыли его еловыми ветками, взяв с собой пиджак командира с орденом Красной Звезды, полевую сумку, карту, часы…
Из отчета Разведывательного управления 3-го Белорусского фронта от 15 октября 1944 года: «… От разведгруппы «Джек» поступает ценный материал. Из полученных 67 радиограмм — 47 информационных. Несмотря на потерю Крылатых и Шпакова, второй заместитель командира группы Мельников с руководством справляется...».
Немцы с остервенением охотились за спецгруппой. 12 сентября погиб разведчик Иосиф Зварика. Немцы повесили его труп вниз головой на дереве с табличкой: «Так будет с каждым из вас».
Группа продолжала таять. Погибли практически все. Особенно трагично судьба сложилась у девушек-радисток. Команда «Джека» состояла из бывших партизан с большим опытом диверсионной и разведывательной работы. Среди них были две радистки — москвичка Зина Бардышева (21 год, позывной «Сойка»), уже побывавшая в тылу врага, и смоленская девушка Аня Морозова (23 года, «Лебедь»), почти два года руководившая интернациональным советско-польско-чешским подпольем на Сещинской авиабазе в Брянской области. Когда бесконечные облавы разделили джековцев, часть группы остановилась, чтобы переночевать в землянках, и тут их обнаружили эсэсовцы. В неравном бою Зинаида Бардышева получила тяжелое ранение и, чтобы не быть обузой для товарищей, застрелилась. У членов группы был закон такой: если боец или разведчик тяжело ранен, он принимал последний бой и уходил из жизни, оставаясь верным своему делу и военному долгу.
Последними словами Зины к подруге Ане стали: «Если сможешь, скажи маме, что я сделала все, что смогла, умерла хорошо».
Комментарии 6