Незадолго до голода 1891 — 1892 гг. Россия вывозила 50% своего чистого сбора пшеницы.
Дореволюционная Россия была лидером мирового экспорта ржи и ячменя, меньшую, но заметную роль она играла в качестве поставщика пшеницы и овса. Зерновой экспорт достигал максимума в 1909 – 1913 гг., когда в среднегодовом исчислении он составлял 11,9 млн. т. (в том числе 4,2 млн. т. пшеницы и 3,7 млн. т. ячменя).
Кроме того, зерновой экспорт дореволюционной России отнюдь не являлся следствием высокой конкурентоспособности и эффективности зернового производства. Среднегодовая урожайность основных зерновых культур в период 1909 – 1913 гг. была заметно ниже соответствующих показателей ведущих зарубежных стран, что в первую очередь было обусловлено низким уровнем агрикультуры. Так, урожайность пшеницы составляла всего лишь 7,2 ц/га в европейской части России и 6,0 ц/га -в азиатской (21,4 ц/га – в Германии, 23,5 ц/га – в Голландии, 13,3 ц/га – в Канаде); урожайность ржи – 9,3 ц/га в европейской части России и 6,2 ц/га – в азиатской (18,2 ц/га – в Германии, 18,1 ц/га – в Голландии, 11,2 ц/га – в Канаде).
Экспортоориентированная модель зернового хозяйства России
Экспортоориентированная модель зернового хозяйства России сформировалась в конце XIX в. в рамках так называемой “вывозной политики”, активным проводником которой являлся тогдашний министр финансов И. Вышнеградский. При нем благодаря снижению экспортных пошлин на зерно, введению пониженных вывозных железнодорожных тарифов экспорт российского зерна вырос вдвое. Экспорт зерна рассматривался в качестве основного инструмента поддержания торгового баланса и внутреннего денежного обращения.
“Вывозная политика” в отношении российского зерна формировала, с одной стороны, монокультурную направленность развития сельского хозяйства, с другой – макроэкономическую зависимость всей российской экономики от колебаний валовых сборов зерновых. Вот как оценивалась макроэкономическая ситуация в российской империи накануне первой мировой войны в “Докладной записке Совета Съездов Представителей Промышленности и Торговли о мерах к развитию производительных сил России и улучшению торгового баланса”, представленной Правительству 12 июля 1914 г.: “… Обнаружилось, что не только в промышленной области, но и в производстве сырья, поставщиком которого является, главным образом, сельское хозяйство, наблюдается недостаток, и ввоз хлопка, шерсти, сала, шелка и других продуктов растет в громадной прогрессии. С достаточной полнотой выяснилось, что только в годы высоких урожаев и высоких цен на хлеб, главный продукт нашего вывоза, страна обеспечена торговым балансом в нашу пользу, что при наличии громадной заграничной задолженности является необходимым условием устойчивости денежного обращения”.
И далее: “За последний год было три месяца, когда баланс наш являлся отрицательным… Конечно, возможно и даже, быть может, вероятно, что осенний вывоз хлебов покроет минусы первых месяцев года; однако чрезвычайная неустойчивость наших урожаев не позволяет дать вполне успокоительный ответ. Как было показано в докладе последнему VIII съезду Представителей Промышленности и Торговли, урожай хлебов и технических культур дает картину постоянных колебаний вверх и вниз, совершенно неизвестных в других странах. И нынешний год, идущий за двумя в общем благоприятными сельскохозяйственными годами, уже начинает внушать некоторые опасения: повсеместные почти засухи могут лишить Россию главного источника ее покрытий на международном рынке – ее хлеба”.
Голод внутри страны
Именно И. Вышнеградскому (оценивая проводимую им политику) современники приписывали лозунг “Не доедим, а вывезем!”. Однобокая аграрная политика стимулировала вывоз не только излишков хлеба, но и части необходимых внутренних запасов, что особенно сказывалось в неурожайные годы. Суть вывозной политики вполне можно было бы охарактеризовать известными строками из “Истории одного города” М. Салтыкова-Щедрина: “… железные дороги не успевают перевозить дары земные, на продажу назначенные, жители же от бескормицы в отощание приходят”.
По имеющимся данным, во время неурожая 1891 – 1892 гг. в стране голодало 30 млн. чел., в 1897 – 1898 гг. – 27 млн, в последний “царский” неурожай 1911 г. – более 20 млн. чел.
Незадолго до голода 1891 – 1892 гг. будущий министр земледелия А. С. Ермолов писал: “…Россия вывозит около 1/2 своего чистого сбора пшеницы. Америка же только около 1/3; за вычетом вывоза в Америке остается около 10 пудов пшеницы на душу населения, а в России едва 3 пуда… Россия напрягает в отношении пшеницы свою вывозную способность гораздо более, чем Соединенные Штаты; потребность американского населения в пшенице, можно сказать, с избытком удовлетворена, между тем как у нас самое потребление пшеницы составляет еще в огромном большинстве случаев роскошь для населения…”. Необходимо “… стремиться к тому, чтобы нашей в избытке производимой пшеницей кормить по дешевой цене не иностранцев, но наше собственное население, с тем чтобы впоследствии быть в состоянии бороться с Америкой и другими производительными странами уже при условиях более равных».
Вот еще одно свидетельство современника-землевладельца М. Набокова, которое встречается в Трудах Саратовского Общества сельского хозяйства: “Постановка же нашей хлебной торговли в том виде, как она есть, это не рубка, а корчевание леса, чтобы он больше не разрастался. Теперь мы продаем хлеб с корнем, как бы желая искоренить земледелие в нашей стране… Всем этим воспользовались за последние 9 лет немцы, отняв у нас дешевые хлебные корма, выкармливая на наших хлебах всевозможные культурные породы скота и сбывая его нам же, за баснословно дорогие цены, в виде производителей. Мы должны, при громадности площади нашего посева и громадном производстве зерна, снабжать их этим скотом и убойным мясом, а не они нас”. Он же писал о пагубном влиянии вывоза зерна на состояние отечественного животноводства: “При опросе переселяющихся в Сибирь крестьян о причинах, побуждающих их к такому переселению, громадный % ответов был тот, что они идут на переселение для приискания таких мест, чтобы было приволье скоту, чтобы с хлебопашеством вести рядом скотоводство, без которого на одном хлебе они оскудели и голодают, т. е. живут впроголодь”.
По материалам статьи: Гумеров Р.Р. Российский зерновой экспорт: не повторять ошибок прошлого //ЭКО. Всероссийский экономический журнал, №1, Январь 2017, C.5-19.
Комментарии 6