Предыдущая публикация
После подарка Свекрови на Новый Год я развелась с мужем.
Странно себя чувствуешь, когда в тридцать два года сидишь перед зеркалом и репетируешь улыбку. Нет, правда — я, Елена Сергеевна, кандидат филологических наук, преподаватель кафедры русской литературы, корчу рожи перед зеркалом, как первоклассница. Просто очень хочется, чтобы сегодня всё было идеально.
- Лен, ты где застряла? - голос Артёма из кухни звучит немного раздражённо. - Мама вот-вот придёт!
- Иду-иду! - я в последний раз поправляю причёску и одёргиваю платье.
Наша квартира пахнет корицей и имбирными пряниками — я пекла их полдня, хотя можно было купить готовые в супермаркете. Но сегодня же Новый год, а значит, всё должно быть по-настоящему. Старые часы в гостиной, доставшиеся нам от бабушки Артёма, бьют семь вечера. Ёлка мерцает гирляндами, отражаясь в окнах десятками разноцветных огоньков.
- Знаешь, - говорю я, выходя на кухню, где Артём задумчиво помешивает оливье, - а ведь мы уже семь лет вместе.
- Угу, - отзывается муж, не отрываясь от салата.
- И ты всё ещё не научился правильно резать морковку для оливье, - я подхожу ближе и заглядываю в салатницу. - Кубики должны быть одинаковые, а у тебя тут...
- У меня тут шедевр кулинарного авангардизма, - фыркает Артём. - Не придирайся.
Звонок в дверь прерывает наш кулинарный спор. На пороге стоит Антонина Павловна — моя свекровь, женщина с осанкой королевы и взглядом инспектора.
- С наступающим! - она целует меня в щёку, и я чувствую знакомый аромат "Шанель №5". - Как же у вас уютно!
- Проходите, мам, - Артём забирает у неё пакеты. - Что там у вас?
- Оливье! - гордо объявляет свекровь.
Мы с Артёмом переглядываемся и едва сдерживаем смех. Теперь у нас будет два оливье — авангардный и классический.
Вечер течёт неспешно, как мёд с ложки. Мы едим, пьём шампанское, обсуждаем уходящий год. Антонина Павловна рассказывает про своих подруг, Артём вполуха слушает, уткнувшись в телефон. Типичный семейный вечер, только что-то царапает душу, как заноза.
- Леночка, - вдруг говорит свекровь, - а я ведь тебе подарок принесла!
Она достаёт маленькую коробочку, обтянутую бархатом.
- Это серьги. Представляешь, нашла у себя в спальне. Купила когда-то давно и забыла совсем. А они такие красивые, современные — тебе больше подойдут.
Я открываю коробочку. Серьги действительно красивые — золотые, с затейливым узором. Слишком модные для вкуса свекрови, если честно. Странно это всё...
- Примерь! - настаивает Антонина Павловна.
Я подхожу к зеркалу в прихожей. Серьги правда идут мне, но что это за буквы на застёжке? "А.К."? Может, название бренда?
- Спасибо большое, - улыбаюсь я. - Очень красивые.
Артём вдруг роняет вилку, и она со звоном падает на пол.
- Ой, что-то я неловкий сегодня, - бормочет он, наклоняясь за ней.
Старые часы в гостиной бьют полночь. Начинается новый год, и я ещё не знаю, что он изменит всю мою жизнь.
Первый рабочий день после праздников всегда похож на утро после вечеринки — никто ничего не хочет, все ходят сонные и постоянно пьют кофе. Я листаю ленту в телефоне, пока студенты пишут самостоятельную работу. ВК лента после праздников — это бесконечная вереница ёлок, оливье и счастливых лиц.
И вдруг я замираю. На фотографии — Анастасия Кириллова, коллега Артёма. Она сидит в каком-то ресторане, откинув назад длинные тёмные волосы, и смеётся. А в ушах у неё... Нет, быть такого не может. Я увеличиваю фото. В ушах у неё точно такие же серьги, какие подарила мне свекровь. "А.К." — Анастасия Кириллова?
- Елена Сергеевна, можно сдать работу? - голос студентки выдергивает меня из оцепенения.
- Да-да, конечно, - машинально отвечаю я.
Весь день проходит как в тумане. Я пытаюсь убедить себя, что это совпадение. Мало ли в мире одинаковых сережек? Мало ли людей с инициалами "А.К."? Но червячок сомнения уже грызёт изнутри.
Вечером, когда Артём принимает душ, я захожу в его кабинет. Телефон лежит на столе. У меня дрожат руки, когда я беру его — никогда раньше не проверяла чужие телефоны. "Это неправильно", - шепчет совесть. "А предать жену — правильно?" - огрызается внутренний голос.
Переписка с Анастасией находится быстро. Слишком быстро.
"Ты сегодня такая красивая была на совещании"
"Скучаю... Когда увидимся?"
"Мама сказала, что квартира свободна в пятницу"
Фотографии. Десятки фотографий. Вот они вдвоём в квартире свекрови — я узнаю эти обои. Вот Анастасия с бокалом вина на диване. А вот... О боже. Я роняю телефон на стол.
- Что ты делаешь? - голос Артёма заставляет меня подпрыгнуть.
Он стоит в дверях, с мокрыми после душа волосами, и смотрит на меня так, будто видит впервые.
- Значит, "задержки на работе"? - мой голос дрожит. - Значит, "важные проекты"?
- Лена...
- Не надо "Лена"! - я достаю из сумки коробочку с серьгами. - Это ведь её серьги, да? Которые она забыла у твоей мамы? И твоя мать... твоя мать все знала?!
Артём молчит. Потом трет лицо руками — жест, который я всегда находила милым. Сейчас он вызывает только отвращение.
- Послушай, - наконец говорит он. - Всё не так просто...
- Неужели? - я смеюсь, и сама пугаюсь этого смеха. - По-моему, всё предельно просто. Ты путаешься с этой... с Анастасией. Водишь её в квартиру своей матери. А потом приходишь домой и делаешь вид, что всё нормально!
- А что мне оставалось делать? - вдруг взрывается он. - Ты же погрязла в этой своей рутине! Работа-дом-работа-дом! Вечно твои тетрадки, твои студенты...
- То есть это я виновата? - я чувствую, как внутри что-то ломается. - Это я виновата, что работаю? Что не прыгаю от счастья, когда ты в третий раз за неделю "задерживаешься"?
- Ты не понимаешь...
- Нет, это ты не понимаешь! - я срываюсь на крик. - Семь лет! Семь лет я верила тебе! А ты... ты даже не можешь сказать "прости"!
Я хватаю сумку и иду к двери. Артём пытается остановить меня:
- Куда ты собралась на ночь глядя?
- Куда угодно! К чёрту! - я разворачиваюсь и швыряю в него серьги. - И забери свой грёбаный подарок! Передай привет работнице — надеюсь, она не потеряет их снова!
- Лена, давай поговорим спокойно...
- Нет, Артём. Наговорились уже. Семь лет наговорились.
У двери я останавливаюсь:
- Знаешь, что самое смешное? Я ведь правда думала, что мы счастливы. Что у нас всё хорошо. А оказывается, я просто была слепой идиоткой.
- Ты преувеличиваешь...
- Да? - я снова смеюсь этим страшным смехом. - Тогда позвони своей маме. Спроси, как она себя чувствует в роли сводни. Думаю, она будет счастлива обсудить с тобой ваш маленький заговор.
Я выхожу в подъезд. Январский воздух обжигает лёгкие. В сумке звонит телефон — наверное, Артём. Или свекровь. Какая теперь разница?
Я иду по ночной Москве, и снег падает на мои щёки, смешиваясь со слезами. Надо позвонить подруге, попроситься переночевать. Надо что-то решать с квартирой. Надо... Надо просто дышать. Просто идти вперёд.
А в голове крутится дурацкая мысль: "Интересно, а оливье он тоже с ней ел? Тот самый, с неровно порезанной морковкой?"
И почему-то именно эта мысль заставляет меня рассмеяться — уже по-настоящему, до колик в животе. Прохожие оборачиваются на сумасшедшую женщину, которая хохочет посреди заснеженной улицы, но мне всё равно.
Кажется, это называется истерика. Кажется, это называется свобода.
Знаете, что самое сложное после развода? Не одиночество, нет. Самое сложное — объяснять всем вокруг, что у тебя всё хорошо. Особенно когда ты сама в это не веришь.
- Елена Сергеевна, а почему вы больше не носите обручальное кольцо? - спрашивает одна из студенток после лекции.
- Потому что иногда кольца становятся слишком тяжёлыми, Маша, - отвечаю я и улыбаюсь.
Моя новая квартира — крошечная студия на окраине города. Здесь нет старинных часов и шикарной люстры, зато есть огромное окно с видом на парк. По вечерам я сижу на подоконнике с чашкой чая и смотрю, как внизу гуляют собачники, молодые мамы с колясками, влюблённые парочки.
- Ты с ума сошла! - кричит в телефон моя лучшая подруга Катя. - Какие курсы рисования? Тебе что, заняться нечем?
- Представь себе, - смеюсь я, разглядывая только что купленный мольберт. - Всегда хотела научиться рисовать, но Артём говорил, что это пустая трата времени.
- А теперь что, назло ему пойдёшь?
- Нет, Кать. Теперь — для себя.
На первом занятии я рисую яблоко. Оно получается кривым и больше похожим на картошку, но преподаватель — седой художник с весёлыми глазами — говорит, что у меня есть потенциал.
- Главное — не бояться ошибаться, - подмигивает он. - В искусстве, как и в жизни, идеальных линий не бывает.
Вечером раздаётся звонок. Антонина Павловна.
- Леночка, - голос свекрови звучит непривычно мягко. - Я должна извиниться...
- Не стоит, - перебиваю я. - Правда, не стоит.
- Но я должна объяснить! Я не знала, что эти серьги...
- Знаете, Антонина Павловна, - говорю я устало, - давайте просто оставим всё как есть. Вы защищали своего сына. Я понимаю. Правда понимаю.
После разговора я долго сижу на кухне. За окном идёт снег — такой же, как в тот вечер, когда я ушла из дома. Но сейчас он кажется другим. Чище, что ли.
Через неделю ко мне после лекции подходит Вика — моя бывшая студентка, которая выпустилась два года назад.
- Елена Сергеевна, помните, вы мне тогда сказали, что нужно верить в себя? Что талант — это прежде всего смелость?
- Помню, конечно.
- Так вот, я написала книгу. И её берут в издательство! - она протягивает мне тоненькую рукопись. - Вы первая, кто в меня поверил. Спасибо вам!
Я обнимаю её, и что-то внутри меня оттаивает. Может быть, я всё-таки не зря живу на этом свете?
Вечером я сажусь за стол и достаю новый блокнот. "Список желаний на будущий год", - пишу я сверху.
1. Поехать в Италию. Одной. И рисовать там все эти узкие улочки и старые площади.
2. Начать писать книгу. Ту самую, о которой мечтала с университета.
3. Научиться готовить пасту карбонара. Без всяких там "любимый, тебе нравится?"
4. Купить себе абонемент в бассейн. Потому что хочу, а не потому что "надо держать себя в форме для мужа".
5. Быть счастливой. Просто быть счастливой.
На следующий день в университете я встречаю нового преподавателя с кафедры истории. Он неуклюже роняет папку с документами, и мы вместе собираем разлетевшиеся листы.
- Простите мою неловкость, - улыбается он. - Я Дмитрий.
- Елена, - отвечаю я и замечаю, что у него очень добрые глаза.
Но это уже совсем другая история. А эта заканчивается здесь: в маленькой квартире с большим окном, где на подоконнике стоит недорисованный натюрморт, а в чашке остывает чай с бергамотом.
Знаете, что я поняла? Иногда нужно потерять всё, чтобы найти себя. И это не конец. Это только начало.
автор Джесси Джеймс.
Следующая публикация
Комментарии 1