Предыдущая публикация
В детстве мама мне всегда внушала:
- Василиса, не кричи громко! Василиса, не безобразничай и не шали, иначе люди о тебе плохо подумают.
Постепенно мамины слова стали привычны, как овсяная каша по утрам. Я старалась вести себя прилично, слушаться маму и не допускать, чтобы люди думали обо мне плохо.
Правда, иногда лезли в голову всякие мысли. Я озадачивалась вопросом: кто эти абстрактные люди, которые могут подумать обо мне плохо? Где они сидят и что делают?
Мимо едет автобус, за рулём дядька с бородой. Другой дядька на улице красит забор. Тётенька выгуливает мохнатую собаку, похожую на шерстяной носок. Они и есть «люди», которых боится мама? Или речь идёт о каких-то других?
Может, есть особые люди, которые до поры до времени прячутся и ждут, пока я не сотворю какое-нибудь безобразие? И как только я его сотворю – они выскочат и скажут:
- Ага, Василиска, попалась! Ты вредная негодная девчонка, даром что из порядочной семьи. Доигралась, голубушка. Теперь мы будем думать о тебе плохо. И мамочке твоей сообщим.
Замирая от страха, я ставила отчаянный эксперимент: показывала в пространство язык, корчила страшные рожи, хватала с земли кирпич и с плеском швыряла в лужу. Распускала себе одну косичку и надевала кофту наизнанку.
Приняв босяцкий и непотребный вид, я с минуты на минуту ожидала появления тех самых «людей», которые застыдят меня до корней волос и подумают обо мне так, что хуже некуда.
Но вместо людей обычно прибегала мама. И она действительно сразу начинала думать обо мне плохо – это без бинокля было ясно. Когда мама видела меня распущенной и перепачканной, мне доставалось на орехи.
- Василиса, взгляни на себя! – восклицала мамочка. – Ты похожа на чудовище с морского дна. Хочешь, чтобы люди подумали о тебе плохо?
Ничего такого я не хотела, просто тайно рассчитывала взглянуть на этих таинственных людей. Мне же интересно. Чего они ждут? Где они шкерятся всю дорогу?
Для верности я подходила к дядьке, красившему забор, и спрашивала:
- Скажите, пожалуйста, вы не думаете обо мне плохо?
Отряхивая потрёпанную кисть, дядька смотрел на меня:
– А с чего мне думать о тебе плохо, кнопка? – глубокомысленно говорил он. – Ты же не моя тёща. И не вот эта китайская мазилка, сделанная из фуфла и палок.
Его логика казалась мне железной, но для мамы это был почему-то не аргумент. Она всё равно настаивала, чтобы я ходила в двух косичках и не швыряла камни по сторонам.
Потом я пошла в школу. Естественно, я должна была вовремя делать уроки, надевать выглаженное платье и вести себя прилежно, чтобы люди не думали обо мне плохо.
Я старалась не подводить маму. Учила уроки и ходила опрятной. Не кукарекала под партой и не хватала двоек. А результат? Не знаю, что уж там думали обо мне неизвестные люди, но одноклассники считали меня занудой и тихоней.
Или одноклассники – не те люди, и их мнение можно в расчёт не брать? Вот Гошка Медуницын из соседнего подъезда был раздолбаем, каких поискать. Бросал в кабинеты дымовые шашки, дрался под лестницей и филонил. И учителя думали о нём неважно, зато ровесники думали о Гошке очень хорошо. Он был местным супергероем.
Когда мне пришло время дружить с мальчиками, мама была тут как тут. Она сказала, что нельзя целоваться по подъездам и тусить на вечеринках с кем попало. Иначе люди, само собой, подумают обо мне плохо, а это никуда не годится.
- Девушка должна блюсти себя в строгости, - добавляла мама. – По крайней мере, до замужества.
Я радовалась, что впереди обозначен чёткий жизненный ориентир. Некая точка отсечки, после которой – гуляй не хочу.
- До замужества нельзя, а после замужества, значит, можно будет всё? – уточняла я. – И в подъездах целоваться, и бить татушки за ушами, и ноги перед парнями задирать?
Увы, маме совершенно не нравилась моя вольная трактовка. Она обвиняла меня в передёргивании фактов.
- Ни в коем разе! – кричала мама. – После замужества девушкам следует посвящать себя исключительно домашнему очагу, чтобы люди не думали о них плохо.
Это следовало понимать так, что свидания с парнями пролетают мимо кассы. Что до замужества, что после. Ну и безнадёга впереди корячится…
Я была послушной дочерью. Уклонялась от вечеринок и игнорила намёки мальчиков насчёт поцелуев в подъезде. Фиг его знает, что там думали обо мне мифические «люди». Надеюсь, они были довольны. Но в компаниях меня втихую прозвали «сушёной воблой» и судачили, что «Василиска цену себе набивает и много выделывается».
И как тут быть? Видимо, на всех не угодишь.
После учёбы я устроилась на работу. В шесть часов я приходила домой. И повзрослевшего соседа Гошку Медуницына встретила совершенно случайно.
- Василиска, что-то совсем тебя не видно, - сказал Гошка. – В разведке работаешь, что ли?
- Просто сижу дома, - пояснила я. – Мама беспокоится, что люди подумают обо мне плохо.
- Зато я думаю о тебе хорошо, - сказал Медуницын. – Начхать на людей, а если я люблю тебя с шестого класса – это как?
Мне стало так приятно, что захотелось завизжать. Гошка любит меня, нудную тихоню? Это здорово… но непонятно. Что он во мне нашёл?
Ещё непонятней, как отреагирует привередливая мама. По её разумению, худшей партии, чем хулиган Гошка, на свете не сыскать. Я так и объяснила Медуницыну. И что вы думаете? Этот нахал почистил ботинки и заявился к моей маме.
- Елена Васильевна, - официально сказал Медуницын. – Хочу поставить вас в известность. Дела таковы, что у нас с вашей Василисой осталось всего два выхода…
Мама так и села, где стояла. И я от неожиданности тоже села рядом, потому что ничего у нас с Гошкой не было.
- Медуницын! – сказала я. – Ты чего лепишь?
- Василиса! – обморочно сказала мама. – Когда я за тобой не уследила, сокровище моё? Как не уберегла? Что теперь подумают люди?
- И вот, - сказал Гошка. – У нас осталось два выхода. Либо Василиса выходит за меня замуж, либо я на ней женюсь. Что вы выберете?
Мама ненадолго вышла из обморока и сказала, что надо выбирать меньшее из зол. Поэтому она выбирает первый вариант, чтобы люди не подумали обо мне плохо.
И я вышла замуж за Гошку. А люди, по-моему, вообще ничего не заметили.
Автор: Дмитрий Спиридонов
Следующая публикация
Нет комментариев